Эпоха Великого Императора

В лагере повстанцев

Телепортация произошла быстро. Впрочем, как и всегда. Телом Герман был уже в лагере, но мыслями оставался в следственном кабинете, с Тальниковой.

Даже несмотря на то, что телепортация была мгновенной, он чувствовал небольшую дезориентацию. Это было так, как будто его разум не сразу присоединился к телу, оставшемуся в следственном кабинете. Он посмотрел на руки, чтобы убедиться, что всё на месте.

Два мира слились в одном моменте, и это сбивало с толку. Герман чувствовал: его мысли всё ещё оставались в кабинете, где он общался с Тальниковой. Он мог отчётливо вспомнить её голос. Его ум ещё налаживал связь со своим прошлым в этом совершенно другом месте.

– Мартиниан, ставь скорей защиту, – это было первое, что произнёс Богатырёв после перемещения.

– Уже сделано, всё в лучшем виде, – заверил юноша лет пятнадцати.

Несмотря на молодость, Мартиниан являлся настоящим компьютерным гением. Да, он особо не общался с людьми, однако с техникой был на «ты». Его считали странноватым, но любили – но вовсе не потому, что он был сыном главы повстанцев Адриана Воронцова.

– Как тебе удалось сбежать? – поинтересовался Адриан у Германа, как только ему сообщили о телепортации.

На это последовал подробный рассказ о том, что произошло в Супербиаграде.

Предводитель повстанцев слушал очень внимательно, а потом произнёс:

– Неисповедимы пути Господни.

– Мне показалось, что Зоя не такая, как все, – добавил Богатырёв. – Хотя я могу ошибаться.

– Время покажет, – заключил Воронцов.

Люди избрали его лидером за честность, открытость, понимание и порядочность. Одни считали, что в сорок лет ему пора бы уже перестать быть максималистом. Другие как раз за это уважали Адриана и доверяли ему. Но главное – Воронцов был духовным лицом, священником – наверное, единственным, оставшимся на этой планете. Рукополагал его ещё отец Даниил, которого поймала и казнила тайная полиция за проповедование еретической веры.

После рассказа о случившемся в Супербиаграде перед Германом, Адрианом и Мартинианом встала необходимость разработать план действий. Они понимали, что враг не дремлет и следит за каждым их шагом. Будучи частью повстанческого движения, они осознавали, что их существование и цель – нечто гораздо большее, чем просто пережить и выжить в этой постапокалиптической реальности.

Адриан Воронцов знал, что на его плечах лежит ответственность за множество жизней и будущее человечества.

Мартиниан, в свою очередь, был готов использовать свои навыки и знания в области техники во благо повстанцев. Он полностью был предан делу и понимал, что его уникальные способности могут являться решающим фактором в неравной борьбе с врагом.

Все они чувствовали, что настоящий вызов ещё впереди. Необходимо было не только добиться победы в данной битве, но и заложить фундамент для восстановления нормальной жизни в мире.

Они знали, что вокруг них много людей, разочарованных и обездоленных, но всё же надежда на лучшее питала их силы и решимость. С каждым днём ряды повстанцев нарастали, а идеи свободы и справедливости проникали в сердца людей. Битва за будущее началась. И ни один из них не собирался сдаваться, ведь их цель была гораздо важнее, чем собственные жизни.

Лагерь повстанцев располагался очень удобно: примерно в пятистах километрах от столицы и более семистах – от любого другого города. Долететь на аэромобиле, конечно, можно, но далеко. Да и зачем? Уходить из городов было опасно.

Уникальное расположение четырёх городов на отдельных материках, окружённых густыми лесами с опасными хищными зверями и ядовитыми растениями, создавало естественные преграды для покидания населённых пунктов. Авторитарный режим искусственно ограничивал мобильность граждан, чтобы сохранить над ними власть и контроль.

Атмосфера стала пригодной для дыхания уже давно, что было известно лишь избранным, но для населения города это оставалось неизвестным фактом. Страх и незнание заставляли жителей оставаться в своих городах, живя в бесконечной изоляции от внешнего мира.

Лишь тайная полиция эпизодически отправлялась во внешний мир в защитных шлемах, чтобы не пострадать от ядовитой атмосферы. Эти редкие вылазки были строго контролируемы и известны лишь единицам. Тайная полиция, являющаяся инструментом подавления повстанцев и контроля над населением, строго соблюдала указания Правительства и не рисковала своей жизнью, отдавая предпочтение безопасности и обязательным мерам предосторожности.

Сами мятежники жили в огромной пещере. С одной стороны – ядовитый океан, в котором не только вода отравлена, но и рыбы-мутанты, непригодные для еды. С другой – хищный лес, где каждый куст, дерево или цветок мог быть плотоядным и смертоносным для людей. Так что укрытие было выбрано великолепно.

Внутри пещеры мятежники организовали максимально комфортные условия. Они создали систему вентиляции для искусственного поддержания чистого воздуха, и организовали световое освещение, чтобы сделать пещеру более пригодной для проживания.

У повстанцев были разнообразные специалисты, которые изучали окружающую среду и находили способы выживания в таких неприветливых условиях. Они научились делать ловушки для добычи пищи, создавать противоядия для обезвреживания ядовитых растений и умело маневрировать среди опасных хищников.

– Братья и сёстры! – воодушевлял Воронцов. – Мы выбрали трудный, но праведный путь. Простая дорога всегда ведёт к ложной цели. То, что сейчас происходит в городах – полный упадок, потеря нравственности, морали. Прямое общение с бесами – не это ли признак разложения общества? Я уже молчу о гордыне, алчности, блуде и других грехах. Вам всё самим известно. Именно поэтому мы собрались – устоять сами и помочь в том нуждающимся. Вы знаете, что в каждом городе есть люди, исповедующие веру наших предков и терпящие притеснение от Правительства. Потому что они, как и мы, не согласны с существующим тоталитарным режимом Императора. Правительство считает, что мы готовим восстание. Но наша главная задача – хранить веру и распространять среди людей истину.

Казалось, люди внимают слову лидера, но о чём они думали на самом деле – вопрос вопросов…

– Нас немного, – продолжал священник. – Однако с Божьей помощью, я верю, у нас всё получится. Примером тому служит наш лагерь, наше убежище. Бесы сейчас везде, но только тут мы можем быть в безопасности хотя бы от их видимого присутствия. Потому что у нас есть оружие – пост и молитва.

Позже отец Адриан отдельно собрал группу особо приближённых соратников из четырёх человек, которым планировал поручить определённую задачу.

– Каждого из вас я отправляю в город, чтобы проповедовать, распространять наши взгляды единомышленникам и тем людям, которые задумываются над тщетностью своей нынешней жизни. Но есть ещё одна цель – найти книгу с изложением веры наших предков в печатном варианте.

– Но печатных книг не существует, – басом произнёс грузный мужчина лет сорока. – Все они остались в далёком прошлом.

– Филипп, это ложь, которой с детства учат людей, – возразил предводитель повстанцев. – Неправда, впрочем, как и многое другое.… Но сейчас не об этом. Мне ещё отец Даниил поведал: одна книга сохранилась – именно та, которая нам нужна. Где? Вот вопрос, ответ на который необходимо найти.

– Насколько мне известно, такая книга есть в электронном формате, – подал голос полноватый мужчина лет сорока со светлыми волосами.

– Тимофей, – обратился к нему Воронцов. – Та книга, о которой ты сейчас говоришь, по содержанию далека от той, которую мы ищем. Она полностью изменена Мендацианом под свою религию. В ней наша вера представлена таким образом, что действительно кажется ложной. Всё для укрепления власти Императора.

Задача была практически невыполнима. Как найти то, что, возможно, не существует? С другой стороны, священник никогда не лгал. Если он говорит, что книга есть – значит, так оно на самом деле.

– Каждый из вас телепортируется в город, – продолжал Адриан. – Тимофей – в Люксуриарск, Филипп – в Аварицианск, Руслан отправится в Гулаград, а Герман – в Супербиаград.

Богатырёва охватило ощущение тревоги. Он знал, что задание, которое они получили от отца Адриана, несло в себе огромные риски. Они должны были не только распространить свои взгляды и найти драгоценную книгу веры, но и сохранить в процессе свою жизнь, ведь Император и его последователи никогда не оставались в стороне, когда дело касалось распространения альтернативных убеждений и попыток вернуться к корням.

«Почему его отправили в столицу – туда, где Зоя?» – как иглой пронзила эта мысль Богатырёва.

Но ведь он может её и не увидеть. Да, скорее всего, так и произойдёт. Если только его опять не поймают. Но как только схватят, сразу казнят, ведь все уверены, что он готовит какое-то восстание против Императора. Повторно допрашивать не будут. Значит, вероятность увидеть Тальникову ничтожно мала.

Герман сидел перед костром и думал о девушке. Смогла бы она вот так, как сейчас супруга главы повстанцев Анна или её подруга Евдокия, или как другие женщины поселения готовить, убираться, заниматься другими домашними делами? Ведь в городах такой надобности нет. Еду и одежду привозят по заказу или покупают в магазине, квартиру убирают роботы.

Богатырёв представил Зою на месте Евдокии, которая в данный момент что-то готовила на ужин. И улыбнулся. Нет, Тальникова не такая. Это одновременно и притягивало, и отталкивало. Однако то, что он хочет её видеть рядом с собой – факт.

А Зоя тем временем думала о Германе, но только лёжа в своей постели. Это было так странно – мечтать с вожделением о мужчине. И совсем не противно. Она даже согласна жить вместе. Хотя, нет – это уже перебор. Дети, муж, любовь-морковь – всё это не про неё. Проворочавшись около часа без привычных таблеток, девушка всё же заснула.

Спала плохо: то просыпалась, то опять засыпа́ла. Сновидения были тревожные, но Зоя их не запомнила. Только по ощущениям – беспокойство. Глянула на часы – уже четвёртый час, а выспаться так и не получилось. Вставать не хотелось. В голову лезли всякие мысли: о Германе, побеге, начальнике, завтрашней работе – хотя, судя по времени, уже сегодняшней. Поступила разнарядка: более пристальное внимание уделить «подозрительным лицам». Это явно имелись в виду еретики, отступившие от мендацианства. Они наверняка помогают повстанцам готовить восстание против Императора. Однако прямых улик не было, поэтому приходилось лишь осуществлять внимательное наблюдение.

А потом Зоя увидела его: дверь в комнату открылась, и вошёл незнакомый мужчина в облачении служителей культа мендацианства. Тальниковой не удалось разглядеть его лица, она запомнила только, что он был неестественно худой, с тёмными короткими волосами. Мужчина ничего не сказал – только подошёл к Зое и лёг сверху.

Девушка проснулась. Что это было? Сон? Казалось, всё действительно происходило, как во сне. Но что-то ей подсказывало: неожиданное посещение незнакомого мужчины было реальностью. Может, бесы из параллельного мира? Сейчас не редкость их видимое появление. Зоя, конечно, не раз их встречала в городе, в храме на службе, но чтобы дома… Тальникова не испугалась, но сама ситуация вызывала много вопросов. И самый первый: к чему это? Возник один ответ: ещё никогда она не думала о мужчине с вожделением. Но разве есть связь между такими мыслями и посещением бесов? Вряд ли.… Да и зачем вообще об этом думать? Может, снова принимать таблетки, подавляющие интимные желания? Или, наоборот, отказаться от всех таблеток, как повстанцы? Живут же – и ничего.

От этой дикой мысли девушка буквально подскочила с кровати. Включила свет. Сердце бешено колотилось. Если о таких мыслях узнает начальство, да хоть кто-нибудь, то сразу же поступит донесение в тайную полицию, и её моментально казнят.

Нет, нужно убедить себя, что ей всё привиделось, и жить, как прежде.

Зоя вздохнула, пытаясь успокоить свои возбуждённые мысли. Всё это, наверное, было результатом измученного ночного сна. Но почему она так сильно беспокоится? Чувство опасности охватывало её, заставляя постоянно оглядываться, быть настороже. Быть может, просто паника после всех жутких новостей, что круго́м только измена и заговоры?

Она подошла к окну и взглянула на улицу. Всё было в порядке, обычный рабочий день начинался, ничего сверхъестественного не происходило. Зоя, всё ещё ошеломлённая возникающими мыслями, решила взять себя в руки. Она не могла позволить, чтобы страх и подозрения взяли верх над её разумом.

Однако, несмотря на своё решение, Зоя не могла отделаться от ощущения, что она под наблюдением. Словно невидимый глаз следил за каждым её движением. Она задумалась: когда же это закончится, когда она сможет нормально спать и наслаждаться жизнью, не испытывая беспокойства и страха.

Затем Зоя вспомнила о визите незнакомого мужчины. Какой странный сон. Но почему, спрашивается, он ложился на неё? Наверное, из-за мыслей о Богатырёве. Однако внезапное посещение, его страшное бесцветное лицо – всё это не могло быть просто сном.

– Интересно, как же ты умудрился выбраться из лап тайной полиции? – к Герману подошёл высокий широкоплечий мужчина лет сорока пяти, довольно миловидный, с густыми светлыми волосами. Голос у него был приятный и крепкий.

– С Божьей помощью, Аркадий, – спокойным тоном ответил Богатырёв.

– А, может, с чьей-то другой? – язвительно предположил мужчина.

По его манере разговаривать было видно: он очень уверен в себе и привык, что к его словам прислушиваются.

– Думай как хочешь, – невозмутимо произнёс Герман, не желая рассказывать историю с начальницей отдела по борьбе с повстанцами.

К ним начал потихонечку подтягиваться народ.

– Вы же понимаете, что долго так не протянем, – продолжал вещать Аркадий. – Рано или поздно тайная полиция нас схватит и казнит. Тогда ради чего всё это? Духовная революция, предлагаемая Адрианом – это утопия. Ради чего мы терпим столько лишений? Не проще ли принять условия Императора и жить в городах, не опасаясь преследований? К тому же, эти условия не такие уж неприемлемые. Ну, сходить раз в день на мендацианскую службу – что в этом такого? Это же для галочки. А по-настоящему можем верить в кого угодно – и слова никто не скажет.

Мужчина знал, что его взгляды поддерживают многие, поэтому и держался так уверенно. Среди повстанцев уже давно начались разговоры о том, что главное – верить в душе́, а всякие посты и молитва – дело второстепенное. Можно, конечно, и прочитать парочку молитв, если будет время. Но ведь жизнь идёт. Да и о детях нужно подумать: каково им в пещере между ядовитым океаном и хищным лесом, в постоянном страхе за жизнь?

– Да-да, всё верно, – раздалось перешёптывание в рядах повстанцев. – Они там жируют на всём готовом, а мы недоедаем, постоянно преследуемы… Мельников дело говорит.

– И вы ещё называете себя истинно верующими? – воскликнул глава повстанцев, услышав разговоры возле костра. – Люди, которые слушают Слово Божие, противостоят религии лжи и обмана, они должны твёрдо стоять в своей вере и не идти ни на какие компромиссы с бесами. Если не молиться и не соблюдать посты, не собираться вместе на службу, а верить, как сказал Аркадий, только в душе́, то это будет вера в дьявола. Не бывает чего-то среднего: мы или с Богом, или против Него.

Ропот повстанцев прекратился: все внимательно слушали отца Адриана. Его слова придавали сил в моменты уныния и отчаяния. Но всё чаще стало проявляться негодование народа, а потому данное молчание можно было расценивать и следующим образом: «Ты говори, говори. А уж что мы думаем и будем делать – наше личное дело».

– Братья и сёстры! – продолжал Воронцов. – Наш Бог не умер, как пытается утверждать Мендациан и его приспешники. Он всегда с нами. Мы же, в свою очередь, должны соблюдать данные нам заповеди. Жить по совести – кто же спорит? Но не следует забывать, что наша вера зиждется, в первую очередь, на догматах, которые следует знать и выполнять. Кто путает местами нормы морали и догматику, неминуемо встаёт на ложный путь, который приведёт прямо к бесам. Этого ли вы хотите, соглашаясь с доводами Аркадия Мельникова?

Опять тишина. Последнее время Адриан начал замечать этот раскол и предчувствовал грядущую катастрофу. Но, как истинный наставник, из последних сил пытался вразумить народ.

День подходил к концу, и люди стали потихонечку расходиться – впереди ужин и спокойный сон. Все знали, что в этой пещере безопасно. По крайней мере, до сих пор тайная полиция не нашла это убежище.

Вот и незамысловатый ужин был съеден: всё-таки хорошо, что отец Адриан не просто глава повстанцев, но ещё и священник. Каким-то образом ему удаётся ядовитую воду из океана и дары леса делать съедобными. С Божьей помощью, конечно. Ну и учёные не подкачали.

А завтра – обычные будни. Но для некоторых повстанцев следующий день будет ознаменован решением непростых задач: телепортироваться в город, встретиться с людьми, втайне поддерживающими их идеи, и по возможности узнать информацию о книге, про которую говорил Воронцов.

Сам Адриан очень переживал за предстоящую операцию. В первую очередь потому, что заметил влияние крамольных взглядов Мельникова на Филиппа, который должен отправиться в Аварицианск. Да, непростой город. Устоит ли Филипп? С другой стороны, где сейчас легко? И, главное, кому? Ну, ничего.… С Божьей помощью.

– Рад приветствовать дорогих гостей на нашем совещании, – провозгласил Император, сидя за длинным столом на тридцать персон.

Как раз именно столько человек здесь и находилось: всевозможные министры, начальники ведомств, в том числе и тайной полиции. Но отдельно следует остановиться на «дорогих гостях», которым был так рад Император Мира.

Их было около десяти, и на обычных людей они походили с огромным трудом. Одни внешне действительно напоминали человека, но в глазах имелось нечто такое, отчего бросало в дрожь. Другие и на вид отличались: у кого-то был хвост, у кого-то – небольшие рожки.

Бесы давно перестали быть чем-то невиданным – с ними сотрудничали в открытую. Вот и сейчас они присутствовали на совещании, посвящённом различным вопросам Империи.

– В первую очередь нас всех интересует вопрос, связанный с повстанцами, – Император в свои пятьдесят пять лет выглядел гораздо моложе: не одного седого волоса, на обманчиво равнодушном лице – только мимические морщины, особо заметные около властных мутных глаз. Да, на вид ему можно было дать не больше сорока пяти.

– Не секрет, – продолжал Повелитель Мира, что некоторые из бунтовщиков готовы идти на сделку и принять наши условия. А наиболее сознательные даже желают нам помочь в поиске преступников-еретиков. Так, начальнику тайной полиции стали известны све́дения о готовящемся собрании повстанцев в Аварицианске и Люксуриарске. Не исключено, что и в остальных городах произойдут сборища мятежников. Разумеется, виновные будут разоблачены и наказаны.

Некоторые из присутствующих покивали в знак согласия. Бесы, будем называть вещи своими именами, казалось, никак не реагировали на слова Императора. Откровенно говоря, по их внешнему виду и действиям вообще было сложно сказать, что они думают на самом деле.

– На сегодняшней повестке дня нам необходимо рассмотреть основные политические и идеологические проекты, связанные с повстанцами-возвращенцами, – заявил Император. – На предварительном совещании мы обсуждали все пункты – сейчас следует только проголосовать.

Все понимали, что данное собрание носило формальный характер. Требования Императора выполнялись неукоснительно, и никакие возражения и обсуждения не принимались в расчёт.

По распоряжению Правителя слово взял первый заместитель, он же – начальник тайной полиции:

– Итак, первым пунктом проекта является коалиция мендациан и повстанцев-возвращенцев – тех, кто готов принять наши законы – против преступников. Это объединение поможет найти и обезвредить бунтовщиков в короткие сроки. Второй пункт: подтверждение исключительной роли Императора в решении всех вопросов поддержания сильной и крепкой Империи. В-третьих: непрерывное подогревание в глазах общества опасности, исходящей от повстанцев-еретиков. В-четвёртых: усиление недоверия между повстанцами-возвращенцами и повстанцами-еретиками, поощрение соперничества и вражды между ними. И, наконец, пятый пункт: толерантность к повстанцам-возвращенцам.

– Не слишком ли снисходительно наш Император относится к возвращенцам? – отозвался один из министров, – всё-таки они отступники веры, на которой зиждется наша Империя.

– Я не сторонник жёстких мер, – лукаво ответил Император. Все знали, какими средствами он расправляется с неугодными ему людьми. – В данной ситуации мы пойдём другим путём. А именно: через систему образования. Я поручил этому ведомству разработать программу, которая будет соответствовать нашим идеологическим проектам. Учителя воспитают в ребёнке ненависть к еретикам и приверженность идеалам Империи.

Голосование по всем пунктам было единогласным, что и следовало ожидать.

Все разошлись. Император остался наедине с начальником тайной полиции.

– Глаз с неё не своди, – предупредил Повелитель.

– Мне известны все её передвижения, – ответил мужчина.

– Этого мало. Мне нужно знать её мысли.

– К сожалению, это пока невозможно, – начальник тайной полиции покачал головой. – Но в поступках есть отголоски характера её матери, я вам докладывал.

– Да, я помню, – стальным голосом, но как-то отрешённо произнёс Император. – Можешь идти.

Повелитель Мира остался один. Тревога – вечный спутник его жизни.

Он встал и подошёл к окну, глядя на великолепие своей Империи. Занятые люди внизу, обычные граждане, не знали о том, что за дверями кабинета Императора рождались и разрабатывались планы, направленные на подавление и покорение. В глазах общества он был идеальным правителем.

Но чего-то всё равно не хватало. Он жаждал полного контроля и понимания всего, что происходило в его Империи. Он хотел знать мысли людей и видеть застывшие эмоции их сердец. Ведь только так он смог бы заметить возможные угрозы и обезопасить свою Империю.

Интриги и заговоры, разделение на верных и предателей – всё это было его жизнью.

Та женщина была одной из них, из еретиков-отступников. Её необходимо было уничтожить. Возможно, когда он сотрёт с лица земли всех бунтовщиков, тогда беспокойство прекратится? Но одна мысль постоянно терзала Великого Императора: он зачем-то оставил в живых дочь той женщины. Зачем? Скорее всего, это было его единственной ошибкой. Но ведь её никогда не поздно исправить…

В Гулаграде

На следующий день Тимофей, Руслан, Филипп и Герман через телепортирующее устройство переместились в запланированные для каждого из них города.

Руслан уже бывал в Гулаграде с подобной миссией, и прежде всё проходило без осложнений. Может, и в этот раз повезёт…

Место телепортации было выбрано заранее – семья, втайне поддерживающая идеи повстанцев, но так и не решившая покинуть город. Глава семейства, Геннадий Феофанов, работал шеф-поваром в главном ресторане Гулаграда. Этот ресторан славился тем, что там готовили еду исключительно для членов Правительства. Именно там ещё бывали настоящие продукты, как и у повстанцев, в то время как обычные граждане давно питались веществами из различных химических смесей.

В Гулаграде не было никакой растительности – одни здания. Но это присуще и всем остальным городам. Данное ненужное излишество успешно заменялось искусственными цветами и деревьями, расположенными в специально отведённых местах. Очень удобно: не грозит аллергия от пыльцы, а если вздумается насладиться ароматом какого-либо цветка, нужно всего лишь нажать кнопочку рядом с ним. Всё автоматизировано и усовершенствовано, всё для людей.

Сам город, если исключить подобные парки, представлял собой серую массу двадцатиэтажных домов с барами, кафе, ресторанами, столовыми и другими точками общепита.

Вся еда, как уже упоминалось, была химическая. Её изготавливали при помощи смешивания различных синтетических добавок. Перед приёмом такой пищи всегда рекомендовалось принять специальную таблетку – последствия отказа от лекарств могут быть плачевными. Хорошо, если просто изжога или желудочные болезни, а то ведь и до летального исхода может дойти. Без таблеток никуда.

Ещё нужны лекарства, чтобы не толстеть. Город специфический: здесь, как нигде, перекусить можно на каждом ходу, что люди и делали с преогромным удовольствием. Из-за культа еды даже обеды увеличивали, и на работе «под рукой» всегда имелся какой-нибудь бутерброд – везде стояли аппараты с едой и напитками.

Приём пищи в этом городе – не просто жизненная необходимость, а безмерное удовольствие, превосходящее все остальные. Именно поэтому люди, которые особо любили покушать, селились в Гулаграде.