- -
- 100%
- +
Только Эрни домой так и не вернулся.
Оказалось, что брата вообще не существует. Эрни – всего лишь плод моей больной фантазии.
За окном снова пошел снег. Я перечитала письмо еще раз. По спине пробежали мурашки страха. Стоит ли мне ехать в этот Нортенвиль? Вдруг я так же исчезну, как и брат? Или окончательно съеду с катушек, если Эрни – действительно плод моей больной фантазии.
Признаться, темные башни престижной академии манили меня все меньше.
– Нина-а. – На кухне появилась мама, раскрасневшаяся и довольная.
– Я проводила миссис Бригс до дома. Погода просто чудесная!
Она заглянула мне через плечо, пытаясь прочитать письмо.
Минуту мы стояли в тишине, затем мама охнула:
– Святой Патрик! Приглашение из Нортенвиля! Господи, Нина, я так рада!
Через мгновение мама сжала меня в объятиях, перекрыв доступ к кислороду.
– Как все чудесно складывается! Я всегда знала, что моя дочь талантлива. Ты ведь выиграла олимпиаду по математике и вела школьную газету! Это такой шанс!
В голове красной строчкой пронеслась мысль: «Это шанс узнать, что на самом деле случилось с Эрни».
Я отстранилась от мамы и со словами: «Мне нужно подышать свежим воздухом», – спустилась вниз, машинально надела ботинки и накинула на плечи теплую куртку.
Дверь скрипнула, и передо мной открылся белый мир странного заснеженного марта.
Быть или не быть?
Прикрыв глаза, я представила Эрни. Вот он стоит в своей оранжевой куртке, волосы слегка взлохмачены, на губах играет озорная улыбка. В руках сияет монета в пятьдесят центов.
– На что ставишь, малявка Нина? Великий Эрни Райн научит тебя рисковать.
– Ставлю на орла. – Я машинально достала из кармана холодную монетку и подбросила ее. – Если выпадет герб, поеду в Нортенвиль, если нет…
– Сеньорита-бонита! – Мои размышления прервал чей-то скрипучий голос. Монетка бесшумно упала в снег.
Передо мной, опираясь на низкий забор дома Райнов, стоял Билли Силвик с флягой в руках. Уже с утра он был пьян. В воздухе появился противный запах какой-то крепкой настойки.
– Ну что ты стоишь как вкопанная, сеньорита! Обними старину Билли. – Он, покачнувшись, протянул руки мне навстречу, отчего стал похож на огромную уродливую птицу.
Я сделала шаг назад:
– Что вам нужно, мистер Силвик?
Билли был чем-то вроде местной знаменитости. Единственный на всю округу любитель крепкого бренди, живущий в заброшенном трейлере на окраине Рингвуда.
Среди горожан ходила шутка: Билли не боится медведей, скорее они обходят его трейлер стороной.
– Ну-у-у-у, – он подмигнул мне, – старина Билли просто хочет заработать немного денег. У меня есть что тебе предложить, Ни-ина-а, – мое имя он произнес как-то протяжно, с издевкой в голосе.
– У меня ничего для вас нет, мистер Силвик.
Я развернулась на каблуках и пошла обратно в дом.
– Эй, ты скучаешь по нему? По своему брату?
Услышав эти слова, я медленно повернулась к Билли.
– Он был хорошим парнем, да, Нина? Хорошо учился, выигрывал олимпиады и неплохо играл в футбол.
Незаметно для себя самой я оказалась рядом с Билли. Внутри закипала злость:
– Ты все придумал, просто узнал о моих галлюцинациях и решил на этом подзаработать! У меня нет брата.
Силвик присвистнул:
– Каштановые волосы, высокий, с голливудской улыбкой. Вы часто гуляли вместе в лесу. А еще Эрни давал мне иногда несколько монет. Хороший парень был…
– Хватит! – Я ударила рукой по забору. – Зачем ты пришел? Если помнишь Эрни, если он действительно был, то почему ты не рассказал об этом копам?
И тут Билли рассмеялся. Он смеялся так долго и громко, что из его глаз полились слезы, запах дешевого алкоголя стал почти невыносимым, и я отшатнулась.
– Смешно… Представь, пройдоха Билли рассказывает копам о парне, которого не существует. Хочешь, чтобы меня упекли в психушку, сеньорита-бонита?
Я удивленно уставилась на Билли, который открыл флягу и с шумом сделал глоток. Все происходящее казалось ненастоящим. Вот я мило беседую с местным пьяницей, которого сторонилась всю жизнь, вот он рассказывает мне об Эрни, который на самом деле был. Иначе как мог Силвик так точно описать его внешность?
– Почему раньше молчал?! – Я схватила его за рукав.
– Ой, прости, сеньорита, мне понадобилось время на размышления. Старина Билли долго думал, как использовать новость о твоем брате с выгодой.
Я фыркнула, рассматривая, как мой собеседник проводит дырявым ботинком по снегу.
– Что же ты решил?
– Все очень просто, ты же хочешь узнать, что случилось в то утро, когда все забыли о бедном Эрни?
Я кивнула, затаив дыхание. Неужели сейчас мне откроется правда?
И тут Билли, слегка покачиваясь, протянул руку вперед:
– Это стоит денег, сеньорита.
В любой другой ситуации я бы уже звонила копам, жалуясь на навязчивого пьяницу.
Но сейчас речь шла о самом важном человеке в моей жизни, об Эрни.
Дрожащими руками я достала из куртки кошелек и протянула Билли несколько долларовых бумажек.
– Этого мало. – Его глаза алчно блеснули. – Отдай мне все, дорогуша. Я видел: у тебя есть еще деньги, и кошелек тоже неплох.
С тяжелым вздохом я вручила вымогателю кошелек, где хранились почти все мои сбережения.
После этого моя рука инстинктивно вцепилась в его куртку.
– Не вздумай сбежать с моими деньгами! Говори, что видел!
Признаться честно, я сама немного удивилась собственной смелости. Билли был щуплым, но все же выше меня, и от одного его удара Нина Райн могла улететь к покрытому снегом стволу маминой любимой яблони.
– Серый человек, – шепотом произнес Силвик, – я видел его. Он был одет во все серое. Серый костюм, серый плащ и шляпа того же цвета. Даже снег рядом с ним казался серым.
В то утро серый человек зашел к твоей матери. После этого Джанетта вышла из дома с мешком в руках и отнесла его на свалку. Я звал ее, но твоя мать даже не обернулась. Она шла словно в полусне. Из того мешка выпало это.
Билли порылся в кармане и достал сложенный вчетверо помятый постер с солистом любимой группы моего брата. Снизу знакомым почерком было написано: «Выше нос, малявка Нина».
Я молча вдыхала запах типографской краски вперемешку с бренди, которым пропиталась куртка Билли Силвика. Мысли путались. Рука непроизвольно сжала смятый клочок бумаги, где красными буквами сияла надпись «Алан Уолкер. Популярные песни».
– Мама выкинула вещи Эрни?
Билли хмыкнул и задумчиво потер грязным пальцем подбородок:
– Похоже на то, она выкинула и забыла об этом так же, как и о своем сыне. Это все серый человек. Уж не знаю, что он сделал с твоей матерью и остальными. Похоже, странный незнакомец поработал со всеми горожанами.
– Но как? Как ему это удалось? И почему ты все помнишь?
После услышанного я чувствовала себя обманутой. Билли рассказал о том, что видел, и все же главную тайну мне так и не удалось узнать: жив ли мой брат? И что, во имя святых, с ним случилось?
– Апчхи! – Билли втянул носом снежинку и смачно чихнул, затем его плечи как-то странно затряслись. Он начал издавать каркающие звуки. Похоже, Силвик снова смеялся. Потертые рукава куртки колыхались на ветру, словно крылья вороны.
– Ты недооцениваешь старину Билли, сеньорита-бонита! – Силвик склонился ко мне настолько близко, что я могла различить грубые морщины на его лице землистого оттенка и радужку блеклых глаз цвета опавшей листвы. Затем он театрально прикрыл рот ладонью и зашептал:
– Увидев странные вещи на Вишневой улице, я пошел следом за серым человеком.
Силвик многозначительно кивнул и замолчал, видимо, надеясь, что этот смелый поступок произведет на меня должное впечатление.
– Да, это круто, Билли, и что дальше?
Силвик вздохнул, из его рта вырвался сгусток белого пара:
– Мы дошли до рингвудской школы. Точнее, важный господин в сером вальяжно и неторопливо шел, а я брел за ним следом, пытаясь слиться со школьным забором.
Он остановился у входа в школу. Затем кого-то позвал. Он сказал: «Ворон». И с ветки яблони донеслось громкое карканье. Серый человек прислушался, затем тихо произнес: «И почему всю грязную работу приходится делать самому?» В ответ снова послышалось карканье. Огромный ворон спустился на забор. Он смотрел на нашего загадочного гостя и, готов поклясться, отвечал ему на своем птичьем языке.
До меня доносился голос серого человека: «Да-да, я знаю. Обычно они умирают, и мы просто стираем все признаки их существования. Но здесь особый случай, – господин вздохнул, – хорошо, придется направить мощный импульс на эту школу. В конце концов, мне надоело возиться».
Ворон каркнул в последний раз и взлетел. Серый человек неожиданно обернулся и посмотрел прямо на меня. А потом тихо произнес: «Что-то здесь пахнет мусором», – затем завернул за угол и скрылся из виду. К своему стыду, я побоялся идти за ним следом.
– Вот как.
Никогда бы не подумала, что буду слушать Билли с замиранием сердца. И все же я слушала.
– Неужели от меня действительно пахнет мусором? – Силвик обиженно принюхивался к дырявому рукаву своей поношенной куртки.
В этот момент скрипнула дверь моего дома, и на пороге показалась мама с дымящейся кружкой в руках. Увидев местного пьяницу рядом со мной, она удивленно застыла. Затем уголки ее губ медленно поползли вниз. Это был плохой знак. Очень плохой. Надвигался настоящий торнадо!
– Беги, Билли. – Я перевела взгляд на своего знакомого, который приветливо махал рукой маме:
– Добрый день, миссис…
– Ты-ы! – Джанетта Райн ринулась вперед, вооружившись подносом, на котором стояла чашка. – А ну, пошел прочь от моего дома! Отойди немедленно от Нины!
В момент соприкосновения щеки Билли и маминого подноса мне даже стало немного стыдно.
– Мама, мистер Силвик просто поздоровался!
– Да-да, конечно, знаю я этого мерзавца! От него несет каким-то пойлом за версту. – Она разглядывала фигуру убегающего Билли с видом победительницы. – Так, о чем вы говорили?
– Об очень холодном марте. – Я с укором посмотрела на мамины растрепавшиеся рыжие волосы, которые сейчас немного напоминали ирландский флаг.
Она взглянула на постер Эрни в моих руках:
– Что это такое? – Мамин взгляд на мгновение затуманился, затем она качнула головой, словно очнувшись ото сна. – Хотя не важно. Насчет академии, если ты не хочешь ехать…
– Поеду, – ответила я неожиданно для себя самой, – ты же знаешь, такое предложение бывает раз в жизни.
Мама с радостным криком кинулась меня обнимать, стараясь удержать в одной руке чашку с расплескавшимся чаем, а в другой – злосчастный поднос. Она ничего не знала и была счастлива. Честно, я ей немного завидовала. Куда пропал Эрни? Почему не вернулся из Нортенвиля? Что за чертовщина происходит вокруг? В Рингвуде мне никогда не найти ответ.
В этом маленьком городке дома тихих приветливых жителей окружены лесом, где ходят медведи и лисы. Здесь живут бытовыми мелочами, и повседневность с милыми заботами типа покупки продуктов в единственном супермаркете и подготовки праздничного стола к Дню благодарения стала привычным фоном жизни горожан. Поэтому мне здесь не место.
Я должна найти Эрни. Я верю, что он жив.
На миг передо мной появилась фигура брата. Он смотрел на меня и улыбался. Ветер растрепал его непослушные волосы. Таким мне запомнился Эрни.
Я моргнула, и наваждение исчезло. Осталась только мама. Джанетта Райн громко перечисляла покупки, которые нам предстояло сделать перед моим отъездом.
3. Академия «Нортенвиль»
А потом события закружились снежным вихрем бесконечных сборов и томительного ожидания в ореоле дурных предчувствий.
Ровно через неделю я уже ждала электричку на рингвудском вокзале.
– Теплый свитер, планшет, сменная обувь, вроде ничего не забыли, – мама в очередной раз перечисляла вещи, лежавшие в моей сумке, – и жилетку с розочками взяла?
Я вспомнила уродливый вязаный жилет с огромными розами – подарок миссис Бригс – и тяжело вздохнула.
– Да, мам…
– Ох, как же я волнуюсь! – Она внезапно схватила меня за руку. – Какое-то нехорошее предчувствие и…
В этот момент вечернюю улицу осветили красные фары электрички, мамины слова потонули в шуме колес.
Мы обнялись на прощанье, и я забралась в вагон, где невыносимо пахло бензином.
Рядом со мной села пожилая женщина в аккуратном пальто. В руках у нее был прямоугольный предмет, прикрытый красной тканью.
Электричка поехала, и мамина фигура начала отдаляться. Я помахала ей рукой. На душе внезапно стало тоскливо.
С детства знакомая вершина холма с кронами деревьев, покрытыми белыми сугробами, вскоре скрылась из виду, а за окном полетели пушистые снежинки, казалось, будто кто-то перевернул стеклянный шар с рождественским снегом.
Рингвуд сейчас напоминал поздравительную открытку, из тех, что любят дарить друг другу горожане. Аккуратный уютный город, где жизнь словно застывает, укрытая пушистым белым покрывалом уходящей зимы.
– Какой странный март, мистер Берри.
Я вздрогнула, услышав усталый голос пожилой женщины напротив.
– Что, простите?
Мой вопрос был проигнорирован.
– У меня тоже отвратительное настроение в такую погоду. Еще и снегопад, подумать только! Сирин говорила, что грядет настоящая буря, ты же знаешь, что Сирин не может лгать.
После этого странного монолога я услышала тихое шуршание, похоже, оно доносилось от предмета, прикрытого красной тканью, который незнакомка так бережно держала в руках.
Мне удалось разглядеть прутья птичьей клетки и нечто черное внутри.
Наверное, моя соседка везла большую черную птицу. Видимо, слова о буре предназначены для нее. Это казалось абсурдным. Я огляделась, пытаясь найти еще какого-нибудь мистера Берри, но поблизости никого не было.
Только в самом конце электрички с недовольным видом сидели две дамы в старомодных объемистых шубах.
Моя странная соседка хлопнула костлявой рукой по клетке:
– Скоро мы будем на месте, не будь занудой.
Она разговаривала со своей птицей так, словно та ей отвечала, хотя из-под красной ткани доносились только сопение и скрежет. Мне стало любопытно:
– Мэм, мистер Берри – имя вашего питомца?
Из клетки раздался глухой стук, женщина поджала губы, ее раскосые глаза выражали недовольство:
– Мистер Берри не любит, когда его называют питомцем. Мистер Берри – это мистер Берри.
Затем она тихо продолжила:
– Да-да, у современных подростков абсолютно нет такта! Что? Спросить, куда едет? Сам бы и спрашивал!
Незнакомка фыркнула и натянула на лицо улыбку, рассматривая меня. От ее внимательного взгляда вдруг стало не по себе. Казалось, еще немного, и она прожжет дырку на моей новой куртке.
– Кстати говоря, куда вы направляетесь, милочка? Просто мы попутчики, самое время завести непринужденный разговор.
Она деловито достала из аккуратной кожаной сумки маленькую коробочку с надписью «Гаванский нюхательный табак».
Если честно, мне абсолютно не хотелось беседовать с этой странной особой, и все же пришлось приветливо улыбнуться в ответ:
– В академию «Нортенвиль». Я новая ученица.
В этот момент произошло сразу две вещи: гаванский нюхательный табак выскользнул из рук моей попутчицы и со звоном упал на пол. Из клетки раздалось шипение, а затем незнакомка широко улыбнулась, в глазах ее появился недобрый огонек, словно при упоминании Нортенвиля в ее голове сработал переключатель с абсолютного безразличия на жадный интерес:
– О, милочка, какое совпадение! – Она хлопнула в ладоши. – По правде говоря, я тоже еду именно туда. Меня зовут миссис Шарлотта Уинстон. Я учитель биологии и школьный зоолог в Нортенвиле. Ездила навестить своих… – она на мгновение замялась, – дальних родственников. Добро пожаловать в нашу прекрасную школу!
– Спасибо, миссис Уинстон, – внезапно я почувствовала себя неловко, как подопытный зверек, которого разглядывают, прежде чем запустить в клетку.
Она протянула мне руку:
– Что ж, будем знакомы.
И я с опаской ее пожала.
Пальцы миссис Уинстон были холодными, почти ледяными. Ее рука больно сжала мою ладонь, казалось, еще мгновение, и у меня захрустят кости.
– Вы неплохо выглядите, – сказала учительница, впившись в меня взглядом, – вполне-вполне. Вот только лицо излишне бледное, на мой вкус.
Вдруг мне показалось, что тень миссис Уинстон увеличилась. В мутных глазах засияла темная бездна, кожа стала совсем бледной, а на губах появилась странная улыбка. Ее тень качнулась в мою сторону, и я интуитивно отпрянула.
В тот же миг наваждение рассеялось. Миссис Уинстон снова улыбнулась. На этот раз более сдержанно:
– Нортенвиль всегда рад новым ученикам.
По коже пробежали мурашки. Я кивнула:
– Благодарю. Позвольте узнать, кто все-таки у вас в клетке?
Миссис Уинстон неожиданно зевнула:
– Вы про Берри? Он не любит, когда его показывают. Если захочет, покажет себя сам.
В ее руке снова появилась коробочка с нюхательным табаком, и миссис Уинстон вдохнула коричневую смесь сомнительного вида.
– Кстати, как вас зовут, милочка?
– Нина… Нина Райн…
– Райн, – задумчиво повторила миссис Уинстон, уголки ее губ поползли вниз, – что ж, нам еще целый час ехать, самое время немного вздремнуть.
Наверное, сейчас было самое время спросить об Эрни, но моя новая знакомая склонила голову набок и закрыла глаза.
Я тяжело вздохнула. Не нравилось мне все это. Почему в Нортенвиле такие странные учителя?
Вспомнились слова Билли. Перед отъездом я снова встретила его по дороге из магазина. Мы даже немного побеседовали, как старые друзья. Набравшись смелости, я спросила:
– Каким он был, тот господин в сером?
Билли немного подумал и ответил:
– Ужасным и прекрасным одновременно. Совсем не похож на человека.
От этих слов мне стало неуютно. С тех пор я ломала голову над тем, как выглядел тот господин. По описанию Билли, у него были пугающие и одновременно притягательные черные глаза и темные волосы.
Больше никаких зацепок, кроме серого плаща и шляпы.
Я вздохнула, глядя на снегопад за окном, в электричке было тихо, лишь звук колес и размеренное сопение миссис Уинстон.
Меня клонило в сон.
Я бежала по рингвудскому лесу, незнакомец в сером следовал за мной. Ветви царапали руки, ноги скользили по снегу. Я обернулась и увидела его глаза: бесконечная черная бездна, – они сияли в ночной темноте красным светом, человек в сером улыбался:
– Тебе не спрятаться, милая пастушка.
А потом я проснулась.
Часы показывали девять. Удивительно, прошел почти час, хотя сон был таким коротким и жутким.
Минут через пять мы прибудем в Нортенвиль.
Моя соседка сопела во сне, наклонив голову вперед. Я аккуратно коснулась ее плеча:
– Миссис Уинстон! Мы подъезжаем, миссис Уинстон!
Ответа не последовало. Вздохнув, я склонилась над ней:
– Просыпайтесь!
Костлявая рука сжала мою ладонь. Миссис Уинстон подняла голову, широко распахнув глаза. И тут я поняла, что она смотрит не на меня, а куда-то сквозь меня пустым безразличным взглядом.
Ее хриплый голос стал похож на карканье вороны:
– Белые одежды покрыты кровью. Хрустальная корона сжимает голову, а внутри – абсолютное зло, тьма и безликая пустота миров… Скоро всему придет конец…
– Миссис Уинстон! – Я с ужасом отдернула руку, и пожилая женщина, очнувшись, захлопала глазами. Она сделала неловкое движение рукой, и красная ткань съехала с клетки.
Внутри сидел огромный черный кот. Могу поклясться, он сам открыл дверцу клетки, аккуратно проведя по защелке лапой. Затем вышел наружу, моргнул и низким басом тихо сказал:
– Привет.
Я отпрянула, затем рухнула на сиденье.
– Мистер Берри! – закричала моя соседка. – Никаких манер!
Кот ее не слышал или делал вид, что не слышит. Он тер черное ухо лапой и внимательно глядел на меня. И почему до этого мне казалось, что в клетке птица? Возможно, потому, что никто в здравом уме не запирает туда котов.
По черной морде расползалась улыбка или, может, мне это показалось, как и все остальное.
Ведь коты не умеют говорить и улыбаться, а пожилые дамы не произносят странных слов хриплым голосом.
– Миссис Уинстон, что это было? – Я схватила старушку за рукав черного пальто.
– Что именно? – с невозмутимым спокойствием ответила она. – Я задела клетку, и Берри вышел наружу, не вижу здесь ничего криминального.
– Речь не об этом. Те слова, которые вы только что сказали…
– Какие слова? – Она с непониманием на меня уставилась. – Я проснулась и увидела твое испуганное белое лицо, милочка, а потом этот Берри…
Кот громко и протяжно мяукнул. Сейчас он казался абсолютно обычным котом, который никак не мог сказать «привет».
Возможно, я действительно схожу с ума.
Тем временем электричка остановилась.
Когда я шла к выходу, дамы в старомодных шубах, сидевшие в конце салона, с подозрением на меня смотрели. Наверное, им не терпелось избавиться от надоедливых соседей.
На улице было холодно. Рядом с покосившейся лавочкой висела табличка «Станция Нортенвиль». Позади виднелись заснеженные кроны деревьев. По небу расползлись фиолетовые сумерки, на лицо падали снежинки.
Следом за мной из электрички вышла миссис Уинстон в компании кота, который вальяжно расхаживал рядом и, судя по всему, не планировал забираться обратно в клетку.
– Следуй за мной, Нина Райн, нам предстоит идти через лес.
Она снова достала коробку с гаванским нюхательным табаком и, склонившись над ней, сделала глубокий вдох:
– Апчхи! – Среди уличного шума этот звук показался неожиданно громким.
– Будьте здоровы, миссис Уинстон.
– Благодарю.
Мы вышли на узкую дорогу, ведущую к высоким сетчатым воротам, обмотанным колючей проволокой. На них была табличка «Осторожно: электрический ток».
Миссис Уинстон постучала в дверь маленького домика с вывеской «Пропускной пункт».
– Джозеф! Это я, открой!
Дверь отворилась, и в глаза ударил яркий свет фонаря.
На нас смотрел огромный хмурый человек в синей форме. Его густые длинные волосы почти закрывали глаза:
– А, это ты, Шарлотта, и, конечно же, Берри, – он перевел фонарь на кота, и тот недовольно мяукнул в ответ.
– Да, со мной еще новая ученица.
Фонарь снова засветил мне в глаза.
– А, свежая кровь! – Джозеф громко рассмеялся. – Ну что ж, добро пожаловать! – Он зашел обратно в домик, и через несколько минут массивные ворота отворились, пропуская нас в Нортенвиль. За ними были только заснеженные кроны дубов и дорога, покрытая инеем. Где-то вдали виднелись башни академии.
– Этот лес – наша гордость, милочка. – Миссис Уинстон с котом уверенно прошли вперед.
– Скажите, а для чего здесь такая высокая ограда? – Я с опаской взглянула на сетчатый забор, который, судя по всему, отделял академию от всего остального мира.
– Нортенвиль – это отдельное государство. И оно не терпит вмешательства посторонних. На территории есть небольшое озеро, несколько магазинов, спортивная площадка и бассейн. Тебе здесь понравится! – Миссис Уинстон как-то странно улыбнулась и перевела взгляд на кота. – Да, мистер Берри?
Кот снова протяжно мяукнул.
Меня до сих пор пугала эта таинственная связь между пожилой учительницей и ее питомцем. Казалось, что мистер Берри понимает каждое слово своей хозяйки.
Ветер поднял снег с дороги и закружил в вихре, издавая жалобные звуки.
Я на мгновение зажмурилась под порывом холодного воздуха.
Затем открыла глаза и начала рассматривать затылок моей будущей учительницы в слабом свете уличного фонаря.
Наши шаги эхом отдавались в лесной тишине.
– Миссис Уинстон, в лесу не водятся медведи или другие звери? – Я опасливо поежилась, пытаясь рассмотреть чащу в темноте.
И тут где-то рядом послышался смех, довольно противный и злорадный. Я обернулась на звук и наткнулась на проклятого мистера Берри. Он шел рядом со мной и снова улыбался.
Учительница надула губы и проворчала:
– Ну что ты, милочка, здесь ведь учатся дети, никаких крупных животных, можешь не волноваться.
И тут я решила задать вопрос, который давно не давал мне покоя:
– Кстати, здесь раньше не учился Эрни Райн? Высокий, рыжие волосы и зеленые глаза.
Моя собеседница обернулась, в ее взгляде читалось волнение:
– Я не помню никого с таким именем.
Сердце невпопад заколотилось. И на что я надеялась? Не стоило ожидать, что в Нортенвиле кто-то помнит об Эрни.
Кот позади меня зарычал:
– Эр-р-рни-и-и…
Я вздрогнула и отшатнулась. В воздухе появилось какое-то странное напряжение.
– Посмотрите наверх, милочка. – Миссис Уинстон подняла указательный палец над головой. – Видите башни? – На ее губах расцвела мечтательная улыбка, в глазах появился лихорадочный блеск: