Диадея

– Можешь присаживаться, – указал Маевски на диван, почти весь заваленный вещами.

– Спасибо, – неохотно согласился Ао. Если идея обстановки этой квартиры заключалась в том, чтобы мотивировать поскорее отсюда убраться, то она работала отлично.

– Ты был внимателен, за тобой не следили? – спросил Маевски, пристально разглядывая Ао. – В последнее время на районе беспокойно…

Тот вспомнил, что из-за попрошайки совсем забыл про осторожность.

– Да, все в порядке. Я никого не заметил. Мне нужен один грамм любви для Ниэи.

– Я знаю, она мне сказала. Еще она сказала, что ты ее друг и тебе можно доверять. Раньше я тебя не видел… Ты ее друг или просто трахаешься с ней, расплачиваясь любовью?

Ао замялся, не зная, сказать правду или соврать. Вопрос ему не понравился.

– Ее друг. Она же сказала.

– Хорошо, пускай будет друг. Сам употребляешь любовь?

– Нет, только начал. В смысле, еще пока не пробовал.

– Ты друг Ниэи и еще не пробовал любовь? – как будто удивился Маевски.

– Нет еще, – Ао на всякий случай скорчил сожалеющее выражение лица.

– Хочешь попробовать?

– Да, но не сейчас. Сейчас я должен успеть отнести ее Ниэе.

Ао не собирался пробовать любовь. Он был наслышан о том, какую зависимость она вызывает, как переворачивает судьбы людей и ломает даже сильнейших.

– Разумеется. Мне ни к чему тебя задерживать. Давай деньги.

Ао порылся в карманах и вытащил несколько купюр. Когда Маевски увидел деньги, лицо его сгладилось и потеплело, даже тон его изменился.

– Одну минуту, – сказал наркоторговец, пересчитав и без того очевидную сумму, и отправился на кухню – видимо, за дозой.

Он вернулся с маленьким пакетиком белого порошка. Ао с интересом повертел его в руках: он никогда раньше не видел любовь. Только по стеновизору. «Так вот значит она какая», – хотел сказать он, но вместо этого произнес:

– А вы ее употребляете?

– Можно на «ты», – улыбнулся Маевски. – Конечно, барыга должен знать свой товар, но в случае с любовью не стоит рисковать. Последствия могут быть слишком не предсказуемыми для бизнеса. Прежде чем продавать, я удостоверяюсь в его качестве другими способами, потому что безумно уважаю своих клиентов.

– А Ниэю откуда знаешь? – решил вернуть ему должок Ао.

– Ниэю… – Маевски как будто задумался. Его манера говорить, выражение лица – все в нем было «как будто». – Ох, как же это давно… кажется, мы познакомились в каком-то баре.

– Она уже тогда употребляла любовь?

– К чему столько вопросов?

– Мне просто любопытно.

– Тебе лучше спросить об этом у нее. Это личное дело каждого.

Затем Маевски будто что-то вспомнил.

– Не обижайся, мне кажется, ты нормальный парень. Если тебе или кому-то из твоих знакомых понадобятся еще дозы, смело обращайся ко мне. Я буду делать тебе небольшую скидку, скажем, в 300 идий. Сможешь навариваться, если захочешь.

– Спасибо, – мрачно ответил Ао.

– Мое предложение тебя смутило? Я ни в коем случае не собирался тебя уговаривать. Просто дружеский жест, знаешь. Мне нужны новые клиенты. А тебе, наверняка, лишние деньги…

Раздался звонок. Оба вздрогнули. Замерли в тишине.

Звонок повторился, на этот раз длиннее и настойчивее.

– Маевски Раенгер! – прокричал голос по ту сторону входной двери. – Это полиция, открывайте. Прятаться бесполезно, мы знаем, что вы здесь!

– Это ты их привел! – прошипел Маевски.

– Нет, клянусь, я в такой же западне, как и ты! – на лице Ао отразился настолько неподдельный ужас, что тот сразу поверил.

– Маевски, открывайте! Это полиция. Мы знаем, что вы дома. Сопротивление властям карается по Законам Бессмертных.

– Вы не имеете права! Я не открываю дверь незнакомцам. Убирайтесь! – прокричал Маевски, бросившись на кухню.

– У нас есть орден на обыск! Если вы сейчас же не откроете, нам придется выламывать дверь. Открывайте! Не усложняйте ситуацию!

Пока полицейский расточал предупреждения, Маевски вернулся из кухни с коричневым чемоданом в руках.

– У нас есть только один шанс, – быстро и шепотом начал объяснять он. – В этом чемодане лежит столько любви, что…

– Маевски, если вы в течение пяти секунд не откроете, мы выламываем дверь!

Маевски выругался и спешно продолжил:

– Хватай чемодан и вылезай в окно, спустишься по сточной трубе. Главное – сохрани его и успей скрыться! Потом вернешь все до грамма, я найду тебя через Ниэю. Если справишься, спасешь нас обоих. Я вознагражу тебя!

– Просто смой это все в туалет! – в панике закричал Ао.

– Тихо! Нет, не могу. Быстрее, иначе нам обоим конец!

Маевски распахнул окно. Ао истерически расхохотался.

– Хоть раз выйду я сегодня за ночь через дверь?!

Взбешенный наркоторговец схватил его за шиворот и подтащил к окну. Он что-то говорил, указывая на трубу, но Ао слышал только невыносимо громкий голос за дверью:

– Время вышло, Маевски. Мы начинаем взлом. Предупреждаю: в случае сопротивления у нас есть право стрелять на поражение. Отойдите от двери!

Ао схватил чемодан и высунулся наружу. Сточная труба действительно оказалась неподалеку, всего в полуметре, но на высоте четвертого этажа до нее еще надо было дотянуться. Словно не он, а какая-то иная сущность, рожденная из ужаса и страха, Ао взошел на подоконник, и, не раздумывая, бросился на трубу. Он врезался в нее всем телом, обхватив руками и ногами. Чемодан полетел вниз.

– Вы не имеете права! – снова послышались крики из квартиры Маевски.

Грохот падающей двери.

– Лежать!

– Я подам на вас в суд! Вы нарушаете мои права!

– Лежать! Я сказал, лежать, мразь! Где любовь? Отвечай! Где ты ее прячешь? Если мы найдем ее сами, будет только хуже!

– Какая любовь? – завыл Маевски. – О чем вы?!

– Начать обыск! Переройте здесь все. Мы не успокоимся, пока не найдем ее. Мы поймали тебя с поличным Маевски, тебе не выпутаться!

Не зная, чего хочется больше: привариться к трубе или очутиться где-нибудь от нее подальше, Ао начал спуск. Иногда руки его соскальзывали, и коленки задевали о забитые в стену штыри, за которые крепилась труба. Где-то на уровне второго этажа Ао не выдержал и разжал хватку. Забывшись от боли, он закричал и вернулся обратно в сознание под собственные стоны. Он обнаружил себя ворочавшимся на земле рядом с чемоданом. Догадываясь, что он наделал, Ао поднял голову, стараясь прикрывать лицо рукой, и посмотрел сквозь пальцы наверх. Опасения подтвердились: в окно выглянул человек в форме.

– Эй! Там, внизу! – прокричал он, указывая на беглеца пальцем.

Ао резко вскочил и хотел бежать, но вновь вскрикнул от боли: правая нога его подкосилась, и через два шага он упал на какой-то предмет. Это был чемодан.

– Стоять! – раздался сверху приказ.

Ао схватил чемодан и попытался сделать точно противоположное. Правая нога его с трудом слушалась, аккомпанируя каждому движению вспышками боли. Не то прыжками, не то галопом он вывалился на улицу Потерянных нот. Нет, пешком ему не уйти. Поврежденная нога слишком сильно тормозила. Надо спрятаться. Но куда? Думай! Думай! Полицейские уже, наверняка, спускаются на первый этаж или сообщили о нем патрульным… Машина!

Черный гравикар, едва не сбил его на огромной скорости. Водитель никак не ожидал, что на пустынную улицу посреди ночи выскочит человек. В последний момент гравикар развернуло на тормозах, и он, чуть задев Ао боком, остановился. Рассвирепевший водитель собирался выйти наружу, чтобы высказать психопату все накопившиеся за секунду ругательства, но тот первый бросился к нему.

– Пожалуйста, быстрее, мы должны уехать отсюда! Помогите мне! – голос Ао едва не срывался от взятых им непривычно высоких умоляющих нот.

Водитель, лысый мужчина с седеющей бородкой и крепкими кулаками, никогда прежде не слышал мольбу о помощи от тех, кого он чуть не пришиб на дороге, а потому был сбит с толку.

– За мной гонятся! Пожалуйста, я вам заплачу! Заплачу! Умоляю, поехали же!

– Убирайся из моей машины! – зарычал водитель и, зараженный паникой, резко вдавил педаль. Машина помчалась.

Вскоре в зеркало заднего вида, можно было увидеть, как на улицу высыпали несколько человек в форме и оружием в руках. Водитель заметил их. Они быстро удалялись. В мелькающем свете фонарей различить толком, кто эти люди, спасителю Ао не удалось. Однако он все же сделал предположение:

– За тобой гонится полиция?

Оба ошеломленно переглянулись, словно сделали ужасающее открытие.

– Нет, это были… это были… – замялся Ао. – Грабители! Они ворвались в мой дом, а я сбежал через окно. Они хотели забрать мои деньги. Мою жизнь!

– В этом чемодане, значит, деньги?

– Нет, здесь всего лишь мои вещи, одежда и документы. Все, что успел собрать, пока они взламывали дверь.

– Почему полицию не вызвал? А ну-ка, покажи!

– Показать? – растерялся Ао.

– Я из-за тебя чуть не разбился! Показывай, что у тебя в чемодане.

– Вы с ума сошли!

К чести Айина, даже сейчас он не растерял хорошие манеры и обращался к своему спасителю на «вы».

– Мы уже отъехали достаточно далеко от твоего дома. Ты, кажется, обещал заплатить.

Тут беглец все понял. Проклятые бессердечные венерианцы умудряются почти в любой ситуации извлекать выгоду. Все верно, от того, что он упал со второго этажа, мир не изменился. Относительно знакомая ситуация слегка вернула Ао в колею.

– Где мы сейчас едем? – спросил он, бросая взгляд в зеркало заднего вида в ожидании погони, но пока преследователей видно не было.

– Улица Тройная, дальше будет река, я уже не по своему маршруту еду из-за тебя. Мне надо на запад, а из-за тебя я зачем-то свернул на север, – раздраженно объяснил водитель. К нему тоже возвращалось прежнее восприятие, и он начинал вспоминать, как сначала рассвирепел на выскочившего пешехода. – Ты мне зубы не заговаривай. Либо плати за спасение, либо показывай, что у тебя в чемодане. Там должно быть кругленькая сумма?

Спаситель нравился Ао все меньше. К тому же, беглец начинал понимать, что если кому-то из посетителей «Гранд», удалось запомнить номер гравикара, то его владельца вскоре найдут. Водитель легко произведет опознание.

– Так, значит, вы хотите знать, что в этом чемодане?

– Я хочу, чтобы ты заплатил. По-твоему, я что, член благотворительного ордена таксистов? – Если бы разыгравшаяся алчность его не ослепила, водитель заметил бы в голосе попутчика угрожающие ноты.

Недолго думая, Ао размахнулся чемоданом, насколько позволяло пространство, и ударил его прямо в голову. От неожиданности тот дернулся и резко повернул руль. Гравикар занесло на повороте. Последнее, что видел Ао перед тем, как закрыть глаза, – это стремительно приближающийся фонарный столб. Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Из-под смятого капота валил дым. Обмякшее тело водителя повисло на руле. Правый висок истекал кровью.

Казалось, чем дальше, тем больше Ао впадал в состояние полуобморока. Он уже догадывался, что сейчас будет делать, когда медленно протянул руку к шее водителя и проверил пульс. Живой. Значит, знающий. Знающий его лицо. Так же медленно он потянулся за угловато-острым осколком разбитого стекла. Чуть откинул ему голову. В ушах Ао завис какой-то странный шум. Где-то на заднем плане, откуда-то издалека. Он старался не обращать на него внимания. Неужели это происходит с ним? С яростным отчаянием он распорол осколком горло водителя. Брызнула кровь. Кровь заливала руль, сиденье, одежду. Он погружал стекло в булькающую шею до тех пор, пока не убедился, что та едва держит голову. Свидетель мертв, теперь точно мертв.

Ао устало откинулся в кресле. Шум в ушах становился все громче, что-то приближалось. Что-то доходило до его сознания. Он запоздало вспомнил об отпечатках пальцев. Здесь, в машине, они же повсюду. Его. Он начал вытирать рукавом дверную ручку и другие места, куда он еще мог успеть прикоснуться. Шум в ушах становился совсем невыносимым. Он был похож на плач. Ао хотел уйти, сбежать из проклятой машины. Помотал головой, прикрыл уши руками. Его мозг отказывался это воспринимать. Он с ужасом медленно обернулся. Нет, пожалуйста, не может быть, только не это…

Ребенок.

На заднем сиденье плакала, пристегнутая ремнем безопасности, маленькая девочка.

Ао сокрушенно откинулся в сиденье. Ему придется убить еще и ребенка? Пелена безрассудства внезапно спала. Он ясно осознал весь ужас своего положения. Тут он заметил в зеркале какое-то движение. К машине направлялась компания из нескольких человек. Нет времени, надо действовать. Он спрятал в карман орудие убийства, которое до этого все еще держал в дрожащей руке. Девочка в страхе притихла, когда он потянулся к ней расстегнуть ремень. В ее маленькой головке разыгрывалась катастрофа разрушающейся детской психики. Она была беззащитна и ничего не могла сделать. Ао перетащил девочку на переднее сиденье, открыл дверь машины, поудобнее обхватил ее и чемодан и бросился бежать. Вернее, запрыгал на одной ноге, что есть мочи, волоча другую.

Наверное, девочка хотела закричать, позвать на помощь, но голос застрял у нее в горле вместе со слезами. Она растеряно смотрела на удаляющуюся от нее машину, вцепившись ему в волосы. Ао воспользовался этим, подняв ребенка повыше, чтобы она заслоняла его лицо со стороны, откуда шла компания.

– С вами все в порядке? – послышалось сзади.

– Кто-нибудь уже вызвал скорую?

– Тут полицию надо вызывать, а не скорую!

Ао двигался в сторону набережной. На ходу он пытался сообразить, что делать с ребенком. Девочка пока вела себя безропотно и покорно. Она вцепилась ему в волосы, словно они стали единственным ее спасением. Ао посчитал нужным сказать ей, что если она будет продолжать молчать и вести себя послушно, то он не обидит ее.

– Папа! – тут же завопила она срывающимся рыданиями голосом. – Помогите! Папа! Что ты с ним сделал? Что ты сделал с моим папой?

Она начала рвать Ао волосы, брыкаться, пытаться высвободиться, бесконечно призывая отца.

– Я же говорил, что тут полицию вызывать надо! – послышалось сзади. – Оставь девочку в покое! Тебе все равно не уйти!

И действительно, Ао передвигался слишком медленно. Кроме того, у него в руках был тяжелый чемодан и брыкавшийся ребенок. Весь адреналин куда-то подевался. Он подковылял к реке облокотился на перила и уставился в воду. Ему хотелось увидеть свое отражение – отражение еще пока свободного человека, – но увидел лишь черноту. Он с отвращением развернулся к преследователям. Кто эти люди, зачем они идут за ним? Ведь им же наплевать на то, что будет с этой девочкой. Просто стервятники, ищущие, чем развеять скуку. Завтра им будет о чем поболтать. Айину захотелось наброситься на них, разорвать глотки, как водителю, пристрелить, как некогда лошадь.

Ао вспомнил про кусочек копытца у себя в кармане. Нет, все должно быть не так! Удача должна быть с ним. Она не могла отвернуться от него.

И он бросил девочку в реку, а затем перемахнул через ограждение вслед за ней.

Девочка вынырнула, неуклюже барахтаясь в воде. Ао поплыл к ней. Быстрое течение уносило их с места происшествия. Никто из вмешавшейся компании не решился прыгнуть вслед. Разумеется, это того не стоит, решили они.

– Я плохо плаваю! – кричала девочка, сквозь кашель. – Помогите! – снова и снова повторяла она бесполезное слово.

Ао грубо схватил ее за горло и притянул к себе.

– Слушай меня, ты хочешь утонуть?

– Не надо, пожалуйста!

– Тогда заткнись и слушайся меня! – заорал он, откашливаясь от угодившей ему в рот воды. – Иначе я сам тебя утоплю, поняла?

Девочка как будто поняла. Во всяком случае, она замолчала. Ей ничего не оставалось, кроме как держаться за убийцу своего отца, чтобы не утонуть. Ао все еще не выпускал из рук чемодан, а потому удерживать ее на поверхности ему было крайне затруднительно. Он не пытался плыть. Быстрое течение само их уносило. Куда – он и сам не знал. Главное, что подальше отсюда.

У девочки, похоже, случился припадок. Она мертвой хваткой держалась за него, пытаясь не захлебнуться. Остальная часть ее тела обмякла, глаза закрылись. Они плыли в полумраке. Впереди виднелся мост, освещенный фонарями. Свет падал на воду, их могли заметить. Сейчас был самый подходящий момент для того, чтобы просто утопить ее. Но Ао не решался, он не хотел убивать ребенка. Но что ему делать? Не отпускать же свидетеля, ведь она запомнила его лицо. Если ему нужно заставить ее раз и навсегда замолчать, то надо сделать это прямо сейчас.

Айину ничего не стоило погубить чью-то жизнь. Человек для него просто биологический вид, мясо и кости обтянутые ко жей. Что плохого, если на один мешок станет меньше? И в то же время он ощущал в своей жизни мистическую сторону: он верил в судьбу и провидение, что все на свете не случайно и его счастливая звезда всегда с ним. Надо только не упускать ее знаков. Возможно, кому-то такое мировоззрение покажется противоречивым, но в Ао легко уживались противоположности, словно он обладал двумя или тремя слившимися натурами. Вот и сейчас, когда всего несколько минут назад он выступал в роли убийцы, в нем обнаружились признаки милосердия, и он решил сохранить девочке жизнь.

Ао еще не отдавал себе отчета, проявил ли он таким образом слабость или силу. Он только знал, что Бессмертные, если они сейчас за ним наблюдают, явно не одобряют его поступки. Впрочем, едва ли они вмешаются в частную жизнь одного человека. В основном, их контакты с людьми совершались на уровне политики. Однако небожители основали свод моральных законов, один из которых гласил: не убей без суда и следствия Империи.

Может быть поэтому, а может, ему напомнил о себе глубоко заложенный инстинкт, изредка просыпавшийся в венерианцах и повелевавший защищать детей, а не топить их среди ночи, Ао не посмел взять на себя ответственность за смерть ребенка. Сразу за мостом он заметил причал и поплыл к нему, слепо надеясь, что никто их не увидит. Когда они выбрались на сушу, девочка, почувствовав под ногами твердую почву, окончательно потеряла сознание. Ао подумал оставить ее здесь, но тут же понял, насколько это глупая затея. Прежде чем отпустить свидетельницу, ему стоило убедиться, что она ничего не расскажет полиции. Придется с ней повозиться.

Он попробовал сориентироваться, где они сейчас находятся. Нэйронет подсказал, что до дома не так уж и далеко. Но он не хотел домой. Он все еще помнил про свою цель. Ниэя ему теперь должна. Он с досадой посмотрел на девочку. Если бы не она, он тут же отправился бы в «Небо». Его уязвленная гордость требовала получить свое. Тем более, шлюхе предстояло кое-что объяснить.

Айин взвалил девочку на плечо и поковылял в сторону дома. Он уже успел погулять в своем районе, и знал, какие из дорог будут ночью пустынными. До его дома быстрым пешим шагом примерно двадцать минут, но Ао потратил гораздо больше времени. Он почти никого не встретил. Только какие-то ребята пили на улице вино. Компания о чем-то шумно спорила, и ему удалось прошмыгнуть незамеченным.

Когда они очутились дома, Ао первым делом связал девочку ремнями. Он хотел заклеить ей рот и глаза изолентой, но, как назло, изолента куда-то подевалась. Поэтому просто надел ей на голову черный пакет с проделанными дырками для воздуха и спрятал в шкаф, в надежде, что, когда она очнется, криков оттуда будет слышно меньше. Затем он отправился в ванную, помылся, высушил голову феном. Почувствовав легкий голод, он, как ни в чем не бывало, приготовил на кухне поесть. Время уже было почти 6 утра. После завтрака он, усталый, лег в постель.

И закричал.

6

Ао вскочил с постели. Надо срочно связаться с Ниэей, выяснить, не добралась ли до нее полиция. Если за ним следили или каким-то образом узнали, откуда он шел, все пропало. Им не составит труда вычислить его. В главном зале борделя «Небо» множество камер слежения. Если полиция добралась до Ниэи, нельзя медлить ни секунды: собрать вещи и бежать! Оказалось, она уже написала ему сообщение. В четыре часа ночи. В тот момент он был увлечен погоней.

«Малыш, ты где? Все в порядке? Я тебя жду, а ночь уходит…»

Возможно, прямо сейчас ее допрашивают полицейские, а он хочет связаться с ней, сам напрашиваясь к ним в руки. Ао помедлил, но затем решил, что неизвестность окончательно его изведет. Он набрал ее код, и светящаяся сфера перед глазами обрела очертания ее лица.

Напряженное ожидание.

– Малыш?

– Перестань меня так называть!

– Да, прости… Что-то случилось? Почему так долго?

– Замолчи, слушай меня внимательно. Ты одна?

– Одна. С моей стороны нас не может никто подслушивать.

– Хорошо. Маевски схватила полиция, я успел уйти.

Несколько секунд молчания.

– Они тебя видели?

– Да… но… Я старался закрывать лицо. Слушай, я взял то, о чем ты меня просила. Нам нужно встретиться. Мне нужна твоя помощь. Если поможешь, получишь больше любви, чем ты сегодня надеялась, а попробуешь кинуть – у тебя будут проблемы! Я знаю, где тебя искать.

Несколько секунд она молчала. Ао испугался, что сейчас она отключится, но Ниэя снова заговорила:

– Спокойно, малыш. Не произноси это слово в нэйросфере. Приходи следующей ночью ко мне, примерно к 2-м часам. Постарайся остаться незамеченным. Поднимешься ко мне, в ту же комнату, тем же способом, как мы договаривались. Хочешь сказать мне что-нибудь еще?

Ао уловил в ее голосе не меньше волнения, чем в своем, но она постаралась взять себя в руки и рассуждать осмысленно. Ему самому это прибавило мужества. Он даже не обратил внимания, что она снова назвала его ненавистным словом «малыш».

– Нет, остальное не по нэйронету. Если к тебе придет полиция или все резко изменится, то пришли мне пустое сообщение или, в общем, дай как-нибудь знать! До встречи.

– Не волнуйся, я не дам тебя в обиду. До встречи.

Изображение Ниэи рассеялось. Ао снова рухнул в кровать. Теперь он остался со своими страхами наедине. Мысли, словно рой подожженных насекомых. Он не знал, куда деться, как сопротивляться. Зачем он мылся и завтракал, ведь у него еще оставалось время, чтобы попытаться успеть обратно в бордель. Будто привычные домашние ритуалы обладали силой повернуть время вспять. Теперь уже поздно. Выйди он обратно из номера Ниэи – это стало бы алиби. Как он допустил настолько глупую ошибку? Все из-за этой проклятой девочки! Почему, почему он просто не утопил ее? Он знал, что пожалеет об этом.

Его тело изнывало от боли. Правый бок, на который он приземлился, был отбит. Он толком не разглядел преследователей в форме, но уверился, что на бронежилетах у них сверкала аббревиатура ОБЛ. Отдел по борьбе с любовью. А это значит, не успел он толком освоиться в Виене, как у него уже появились серьезные враги, олицетворявшие силу закона, Слово Бессмертных.

У него кружилась голова. Несмотря на усталость и ночь без сна, отдыхать ему не хотелось. Забыться – может быть. Он отправился на кухню за стаканом воды, вздрогнул и замер. Ао показалась, что он услышал тонкий голосок, всхлип… Нет, все тихо, девочка еще не очнулась. Сердце забилось быстрее. Неужели он испугался ее?

Похититель беспокойно расхаживал по квартире, ложился в кровать, впадал в мучительное полузабытье, пытаясь сбежать от яви и не в силах этого сделать. Очнувшись, снова блуждал вокруг дешевой безвкусной мебели, от которой всегда хотел избавиться. Тишина комнаты невыносимо давила. В ушах все еще стоял шум аварии.

И мысли, мысли, мысли изнуряли, кишели, роились в нем прохладными мозговыми червями.

Он пытался вспомнить все, до мельчайших деталей. С самого начала, с того момента, как покинул бордель. За ним следили тогда? Его кто-нибудь запомнил? Возможно, тот попрошайка был переодетым сотрудником ОБЛ. Нет, это уже слишком. От него, пьяницы, чересчур натурально разило перегаром. Но если они устроили Маевски облаву, значит, наблюдали за домом, значит, видели, как он зашел в подъезд. Даже если он был принят за одного из жителей дома, наверняка его запомнили.

Допустим, ему повезло, и полицейские не успели толком разглядеть покупателя, но та уличная компания, зачем он обернулся к ним, прежде чем прыгнуть в воду? Фонарные столбы располагались в основном со стороны домов, поэтому он находился в полутьме. Это, вероятно, могло быть спасением. И все же оборачиваться было слишком опрометчиво. А выглянувший в окно полицейский? Удалось ли от него скрыть лицо?

Чем больше Ао размышлял о произошедшем, тем безысходнее ему представлялось собственное положение. Ему следовало успокоиться, обрести хладнокровие. Дать своему организму отдохнуть, попробовать хотя бы пару часов поспать. Но девочка в шкафу и чемодан, набитый любовью, не давали ему покоя.

Что теперь делать с ребенком? Куда девать чемодан? Капканы вопросов захлопывались один за другим.

Маевски отдал ему чемодан со словами «потом вернешь все до грамма», пообещав найти его через Ниэю. Он решил, что Ао с ней хорошо знают друг друга. Впрочем, Маевски не имел особого выбора, кроме как довериться ему. Если бы ОБЛ взяли его с поличным, то шансов выкрутиться у него уже не осталось бы. Стоит Ао захотеть избавиться от любви, ему достаточно лишь оборвать связь с Ниэей и перекодировать доступ в нэйронете. Он решил, что так и поступит, но прежде ему нужно увидеться с ней еще раз.