Тень Страха

Глава 12

– Ты от радости дар речи утратил? – алата раздраженно развернулась к Гончему всем корпусом, так и не услышав ответа.

– Жду, когда раздастся «ха-ха, я пошутила», – пожал плечами мужчина, усаживаясь на кровать. – Признаю, в этот раз у тебя получилось лучше.

Лина молча выгнула бровь. Она смотрела на него так неотрывно и прямо, что Десмонд вдруг ощутил себя неуютно от проскользивших вдоль позвоночника мурашек. Что б ее, с этой крылатой все летело к чертям. Сколько бы не просчитывал наперед ее действия, она все рушила.

Вот и сейчас – ни тени смеха, ни малейшего проблеска сомнения в холодных и словно бы потухших глазах.

– То есть, ты это серьезно? – изумленно выдохнул он.

– Собственная смерть – сомнительный повод для шуток, – алата криво усмехнулась и только теперь расцепила скрещенные намертво руки. Напряжение в мышцах было столь сильным, что она недоуменно потерла затекшие предплечья. – Так что скажешь?

– Чем обязан подобной чести? – вопреки ожиданиям Лины Гончий не ощущал восторга от ее предложения. Что настораживало его самого куда больше – почему так? Почему перспектива избавить всех от этой занозы в заднице столь радикальным, но действенным способом не кажется заманчивой? Даже напротив, словно вызывает отторжение.

– Правда хочешь знать, или вопрос формальный, для протокола? – синекрылая нахмурилась и прошлась по комнате, потерев лоб. С удивлением рассмотрев капли пота на пальцах, она мимолетно покосилась на Гончего и снова отвернулась. – Черт возьми, я делаю тебе подарок, который ждет вся Гильдия, а ты нос воротишь?

– Милочка, я, по-твоему, кто? – сам не до конца понимая, чем вызвана такая вспышка раздражения, Десмонд подорвался с места, в пару пружинистых шагов преодолел разделяющее их с Линой расстояние и вцепился в ее локоть, разворачивая к себе. На лице алаты отобразилась сложная смесь чувств, напоминающая сразу и страх, и злость.

– Я не имела в виду, что убивать нужно прямо сейчас, – она попыталась отодвинуться, но вывернуться из хватки не сумела.

– Оставь остроты тем, кто более терпим к тебе, – мужчина легонько встряхнул Лину, чтобы она перестала дергаться и потянул еще ближе. – Мне до зубовного скрежета надоело изображать из себя терпеливого и вежливого, поэтому я спрашиваю – ты отвечаешь. Ясно?

Вместо ответа алата только хмыкнула и сильнее уперлась каблуками в пол, не оставляя попыток вырваться.

– Будем считать, это «да», – невозмутимо заключил Десмонд, без видимых усилий удерживая злобно сопящую синекрылую. – Так за кого ты меня принимаешь, раз предлагаешь подобное?

– За манипулятивного козла, шантажиста и урода, – процедила Лина сквозь зубы. В конце концов, она не выдержала. – Да отпусти же ты, скотина, мне больно!

Гончий ощутил укол совести и моментально разжал пальцы. Алата чуть не шлепнулась назад, потеряв равновесие, лишь в последний момент все же удержалась на ногах. Схватившись за локоть, она посмотрела на мужчину с плохо скрываемой ненавистью. Синие глаза сверкнули уже знакомой Десу злостью.

Как ни странно, это вызвало у него странное удовлетворение. Разъяренная алата была как-то привычнее напуганной. С такой можно иметь дело.

– Впредь попридержи язык, – хмыкнул Десмонд. – Зачем тебе это условие?

– Вильгельм думает, что я вернусь на место его правой руки, – Лине понадобилось не менее минуты, чтобы ответить. Как будто сперва она хотела сказать что-то другое, но наконец-то поняла, что терпение мужчины в самом деле на исходе, и решила быть честной. – Я не хочу.

– Всего лишь? – разочарованно уточнил Гончий. – Не хочешь – не делай, в чем проблема? С чего ты вообще взяла, что ему нужно твое возвращение? Я думал, что он ищет тебя, чтобы снести голову.

– Как и я. До сегодняшней встречи.

– Ты таскалась к Вильгельму? – опешил мужчина. – У тебя с башкой все в порядке?!

– Нет, но второй пункт сделки – не лезть в мои дела, – мгновенно окрысилась Лина. – Не смей критиковать мои действия, если ни черта обо мне не знаешь.

– Так объясни, – развел руками Десмонд. Он отошёл от своей собеседницы и снова сел на край кровати. – Все равно придется это сделать, если действительно хочешь получить согласие убить тебя.

В глубине души он надеялся, что алата пойдет на попятный. Обозлится еще больше, заявит, что передумала. Он мог бы принять мысль о том, что убийство необходимо, если нет иного способа остановить синекрылую, если она представляет опасность для невинных людей. Лишать же ее жизни просто потому, что она так попросила – дикость. Или потакание неизвестным прихотям сумасбродки. Или нечестная победа. Что угодно, но только не то, чем можно было бы гордиться в Гильдии Гончих.

При условии, конечно, что все это не было странным, непонятным спектаклем со стороны Лины.

Тем неприятнее было видеть, как она принимает все более смиренный вид, снова теряя заряд гнева. Плечи алаты поникли, словно их придавило невероятной тяжестью. Опустив глаза, она тяжело вздохнула, машинальным жестом заправила за ухо прядь волос. Но почти тут же тряхнула головой, возвращая все, как было.

– Я боюсь, что Вильгельм найдет способ, как заставить меня принять его сторону, – едва слышно выдавила Лина. Потом чуть прочистила горло, взглянула на собеседника и продолжила куда более равнодушным тоном. – Не знаю, пытки, уговоры, обещания. Только я не хочу снова попасться в эту ловушку. Служба Высшей Ложе счастья не приносит ни мне, ни другим.

Десмонд мгновенно насторожился, почуяв явный оттенок лжи. Да, первое предложение прозвучало искренне. Вот только дальше, алата подкинула ему объяснение не соответствующее действительности. Как будто она просто выбрала что-то поправдоподобнее, но самое важное утаила.

– И в какой же момент я должен буду тебя убить? – мужчина иронией прикрыл свое недоверие.

– Если узнаешь, что я хотя бы думаю о том, чтобы вернуться в свиту – милости просим, – Лина не сдержала облегченный вздох. Похоже, решила, что он повелся. – Разумеется, я не стану оказывать никакого осознанного сопротивления.

– Очень великодушно, – не сдержал усмешки Десмонд. – Только я и так с тобой справлюсь, можешь сопротивляться, сколько хочешь.

– О, я слышала что-то подобное, – алата презрительно фыркнула. – От твоих коллег, что упокоились с этим наивным заблуждением.

– Мы, кажется, оба уже уяснили, что я не совсем такой, как мои коллеги, – ответная улыбка мужчины больше походила на оскал. Впрочем, не угрожающий, а, скорее, самодовольный.

– Это усложняет задачу, – согласно кивнула Лина, – но не делает ее невыполнимой. Особенно, когда известен твой секрет.

– Так ты просишь меня убить тебя, или угрожаешь, что убьешь меня? – прищурился Гончий. Но дожидаться ответ на свой вопрос не стал. – Похоже, мы отклонились от изначальной темы. Ты уверена, что хочешь именно смерти?

– А есть альтернативные варианты? – опешила алата. С искренним изумлением, не прикрытым язвительностью, она вдруг показалась Десу чуть моложе и мягче, чем всегда. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что видит в ее глазах едва заметный огонек надежды.

– Можно сдаться Гильдии Гончих или Суду Вечности. Или, допустим, позволить мне поймать тебя и выдать им, если не хочешь идти на поклон сама.

На секунду в комнате повисло молчание. А потом Лина расхохоталась. Так же, как в тот раз, в саду возле ее дома, запрокинув голову, не сдерживаясь. Едва ли не на грани истерики. Отсмеявшись, она посмотрела на мужчину, утирая слезинки в уголках глаз.

– Благодарю, но вынуждена отказаться, – сдерживая смешок, покачала головой алата.

– Это хуже смерти? – Десмонд не разделял веселья синекрылой и не понимал его причин.

– Я уже была пленницей, – она верно расценила его выражение лица и предпочла не отмахиваться. – Оказалось, что такой стиль жизни не по мне. И нет особого желания сравнивать тюрьму Вильгельма и Гончих на предмет опытности палачей и методики допросов, – прозвучало почти будничным тоном, но Дес заметил, как алата чуть поежилась.

– Не стоит равнять Гильдию с Вильгельмом, – возразил мужчина.

Лина закатила глаза. Оценила вопросительный взгляд Гончего, прошлась по комнате и оперлась на край стола напротив, скрестив длинные ноги, подчеркнутые штанами. Мужчина вдруг поймал себя на мысли, что наконец понял, что в облике синекрылой казалось ему странным с самого начала: сегодня она выглядела как-то иначе, как будто наряднее, что ли.

– Поправь, если заблуждаюсь, но Гильдия куда больше заинтересована в поимке Вильгельма, чем в моей, не так ли? – темная бровь алаты изогнулась, насмешливый голос отвлек Деса от его наблюдений. – Я могла бы стать ключом к этому эпохальному событию. Собственно, будь я на месте твоих коллег, непременно воспользовалась бы возможностью надавить на одну менее важную алату, чтобы получить крупную шишку. А потом избавиться от отработанного материала.

Десмонд открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Она была дьявольски права. Аристарх не станет церемониться с Линой, если получит ее, в попытке добраться до Вильгельма. И Дес может сколь угодно спорить, доказывая, что Гончие отличаются бо́льшим благородством, но поручиться за благополучие синекрылой в руках собственной Гильдии не рискнул бы.

– Не слышу заверений, что со мной все будет в порядке, – алата словно прочла его мысли. – Что, язык не поворачивается соврать?

– Есть еще Суд Вечности, – мужчина решил перевести тему.

– Это даже хуже Гильдии, – по лицу Лины проскочила тень отвращения.

– Почему? – заинтересовался Гончий. – Они вынесут тебе приговор по справедливости. Если повезет, даже не смертный.

– Не повезет. Хотя и немного в другом смысле. Половина судей встанет на сторону Вильгельма. Как только я явлюсь туда, меня отдадут бывшему покровителю, – алата развела руками. – Хочешь небольшой секрет Суда? Бонусом к праву прикончить меня?

Любопытство победило, и Десмонд изобразил вежливый интерес.

– Судей давно пора гнать в шею, – Лина чуть склонилась вперед и перешла на наигранно-заговорщический шепот. – По крайней мере, ту часть, что лебезит перед Вильгельмом. Я столько раз подчищала по требованию бывшего покровителя темные хвосты за этими столпами справедливости, что тошнит. Только одному хватило совести предупредить меня об опасности. Я знаю свой приговор: виновна в клевете на Вильгельма, предательстве, очернении его имени и еще черт знает чем. Меня отдадут ему, как потерпевшей стороне, с правом самостоятельно определить наказание.

Подобного откровения Дес не ожидал. Гончие всегда относились к Суду нейтрально, без подобострастия, но и без лишних претензий. Со слов синекрылой выходило, что все это время они фактически закрывали глаза на преступления тех, кто был призван воздавать по заслугам. Не самое лестное открытие.

– Допустим, Гильдия и Суд не подходят, – мужчина не без труда отогнал желание расспросить Лину о судьях подробнее. Ведь у него оставался куда более животрепещущий вопрос. – Но почему именно я?

– Ну, – синекрылая неожиданно замялась, – сама никогда не решусь. Большей части моего окружения это не по силам. Просить Асмодея или Себастьяна не хочу, потому что они откажутся наотрез, как и раньше. Да и потом, даже если вдруг согласятся, не хочу, чтобы их терзали угрызения совести.

– У меня ее, выходит, нет? – неподдельно оскорбился Гончий.

– У тебя рука не дрогнет, – алата и не подумала как-то смягчить свои слова. – А еще нет личных счетов со мной, чтобы сделать мою смерть мучительной.

– Я, может, и охотник, Лина, но не убийца.

– Я чем-то тебя обидела? – она непонимающе нахмурилась в ответ на холодный тон мужчины.

– Вообще-то, да. Я хоть раз сделал что-то, что навело бы на мысль, будто мне ничего не стоит забрать чужую жизнь?

– Ты алат, но занял противоборствующую сторону. Лжешь Гильдии, скрывая собственную сущность, при этом явно обращаешь это преимущество против других крылатых, вполне успешно уничтожая их во благо Гончих, – Лина склонила голову набок, не скрывая лукавой улыбки. – Поправь, если что не так. Но столь сомнительных моральных качеств вполне должно быть достаточно…

– К черту, – перебил ее Десмонд, ощущая новый приступ глухого раздражения. – Согласен. С большим удовольствием придушу тебя, если дашь повод.

– Выбери другой способ, – алата в привычной ей манере скрыла облегченный выдох. – Смерть от удушья мне не нравится.

– Мои моральные качества говорят, что это наиболее подходящий вариант, – Гончий отогнал прочь мысль о том, что впервые видит, как кто-то испытывает облегчения от вести, что его убьют.

Нет, в самом деле, что она скрывает? Синекрылая еще никогда не была так откровенна в его присутствии, как сейчас, но совершенно точно солгала ему о чем-то важном. Невозможно, чтобы она искренне предпочитала смерть службе Вильгельму. В конце концов, даже если вдруг вернуться в свиту, пусть и против воли, всегда остается шанс снова уйти, сбежать. Всегда же есть шанс что-то изменить…

– Может, вернемся к обсуждению условий? – Лина деловито кашлянула, прерывая молчание. – Я помогаю целиком и полностью освободить твоего товарища от связи со свитой Вильгельма, он делится со мной информацией об этой самой свите. При этом ты не лезешь в мои дела и ограждаешь от преследования со стороны Гильдии Гончих. Вроде ничего не упустила. Ах да, чуть не забыла! Если я попытаюсь вернуться к Вильгельму – избавишь мир от гнусной твари в моем лице. Вот теперь все.

– Кое-что уточним, – несогласно мотнул головой Гончий. – Я не дам зарок не лезть в твои дела. Пока мы будем связаны сделкой, ты будешь держать меня в курсе всего, что творишь. Я хочу и буду знать о каждом шаге. Как минимум, чтобы мог отмазать свою задницу в случае чего.

Десмонд уже приготовился услышать возмущенный крик и собирался спорить, но алата в очередной раз удивила его.

– Справедливо, – она дернула плечом. – Ты согласился сделать мне одолжение, думаю, вполне могу потерпеть твои неясные закидоны. Можешь следить за мной, сколько угодно, но бесценное мнение или советы держи при себе.

– Идет, – протянул мужчина, нутром чуя какой-то подвох: слишком уж просто Лина согласилась. – И давай-ка добавим твое обещание не пытаться угробить меня.

– Зачем мне это теперь? – алата почти правдоподобно хлопнула ресницами. – Тем более, что тебя защищает Асмодей?

– Просто думаю, что стоит перестраховаться.

– Что ж, – Лина отошла от стола и протянула Гончему руку, – теперь-то все?

Мужчина решительно ухватил ладонь алаты. Она оказалась холодной, обманчиво хрупкой.

– По рукам.

Укол боли пронзил обоих одновременно и резко, заставив крепко переплести пальцы. Жар, вспыхнувший в центре соединенных ладоней взметнулся вверх по руке Деса и дальше, подбираясь к самой грудной клетке, где рассеялся тяжелым теплом. Сперва стало трудно дышать, но облегчение на заставило ждать. Тепло превратилось в щекочущее чувство где-то на уровне солнечного сплетения и постепенно угасло.