Отмеченная. Проклятие крови

Я натянуто улыбнулась, но на душе стало тревожнее. Сестра могла выглядеть такой же беззаботной, как всегда, но я чувствовала: за ее шуткой скрывалось больше. Будто она сознательно отвела мой вопрос в сторону, лишь бы не говорить о себе.

Мы провели на берегу еще около часа, а после отправились в замок. Нужно было подготовиться к ритуалу в храме.

В полуденный час жаркое солнце заливало золотым светом своды храма, воздвигнутый в честь Азурана, главного в пантеоне богов. Белые резные колонны устремлялись верх под своды расписного потолка, стремясь к небесам. Стены, которые были так же расписанные эпизодами из древних легенд, отливали светом золота и красной охры. Просторные арки впускали внутрь солнечные лучи, которые играли бликами на мраморном полу и окрашивали зал мягким золотистым сиянием.

Люди собрались в рядах, притихшие, будто предстали перед ликами самих богов. В центре возвышалась статуя Азурана, грозного и величественного, исполненная силы и мудрости. Бог стоял на массивном подиуме, простирая руки к посетителям в покровительственном жесте, а его голову венчал сияющий солнечный диск, символизирующий свет, жизнь и его могущество.

У подножия статуи уже лежали подношения: цветы, шкуры животных, вазы, переполненные плодами, сосуды с вином. Мой взгляд скользнул по стенам, к центральной фреске, что располагалась по обе стороны от статуи. Я знала эту картину с детства, но каждый раз она открывалась для меня по-новому, словно хранила некую тайну, которую можно понять лишь с годами.

На левой стороне фрески бушевал хаос. Ярость битвы между богами, Светлыми и Темными, заполнила пространство настолько, что казалось – огонь и вода, свет и тьма вот-вот вырвутся за пределы стены. Дазара, Богиня Земли и Плодородия, стояла в центре, окруженная клубящимися корнями, которые тянулись к Болоргосу, Богу Огня. Его рога сияли багровым пламенем, а в руках он сжимал молот, что обрушивался на землю, испепеляя все вокруг. Илмар, Бог Ветра, метался в небесах, вызывая смерчи, сталкивающиеся с ледяными потоками воды, созданными Эридрой. Их волосы и одежды развевались так, как если бы были частью сами стихии.

С каждой новой деталью в груди нарастал странный трепет. Величие богов захватывало дух, но в самой битве жила страшная, почти осязаемая сила разрушения. Я задержала взгляд на Моране. Ее мертвенно-бледное лицо, обрамленное темными волосами, напоминало о бренности жизни. В руках она держала песочные часы, где песок вот-вот иссякнет, и это казалось предупреждением: в этом хаосе нет места слабым.

И на миг мне почудилось, что ее безжизненные глаза смотрят прямо на меня.

Голос отца прорезал тишину:

– В те времена, когда мир еще был молод, боги сражались за право господствовать. Светлые и Темные, каждый боролся за свое место под небесами. Мир разрывался на части…

Я перевела взгляд на центральную часть фрески. Здесь Азуран, Бог Небес и Света, возвышался над всеми, его фигура сияла ослепительным светом. Серебряные волосы спадали каскадом, а глаза, небесно-голубые, смотрели строго и проницательно. Он держал в одной руке солнечный диск, а в другой луну, как символы равновесия. Светлые и Темные боги склонили колени перед ним, их оружие уже покоилось на земле, а лица застыли в благоговении.

– Азуран объединил их под своим началом, – продолжал отец, его голос звучал торжественно и глубоко, напоминая раскаты грома. – Он напомнил им, что они были созданы для созидания. И тогда, в знак примирения, боги наделили людей своими дарами. В этот день солнце сияло дольше и выше, став новым началом для мира.

Мои глаза скользнули к правой части фрески. Здесь боги окружали людей. Дазара протягивала пшеничный колос, и земля вокруг покрывалась зеленью. Финар, мудрый и задумчивый, вручал мужчине древний свиток. Болоргос, грозный и пылающий, передавал кузнецу искру огня. Каждый из богов дарил что-то свое, и вокруг простых смертных рождался новый мир.

Главным же даром людям стала магия. Так появились первые чародеи – Извечные, те, кто носил в себе силу самих богов. Только вот от этой силы теперь не осталось ничего. Лишь память и каменные лики на стенах. С течением веков эта сила исчезла, будто ее никогда и не было. Теперь о ней говорили лишь как о предании и красивом мифе.

Но каждый раз, слыша эту историю от отца, я ощущала странное волнение, будто в ней скрывалось нечто большее. В наше время редко можно было встретить человека, кто верил бы в эти легенды. Но я верила… или, может быть, просто хотела верить. И мысль о том, что когда-нибудь магия вернется в наш мир, вызывала во мне трепет, сладкий и пугающий одновременно, словно это касалось лично меня.

Отец заканчивал свою речь. Он благодарил богов за щедрый год, за дары природы, за мир и благополучие в княжестве. Я стояла рядом с братом ступенью ниже, напротив стояли мама и сестра. Мой взгляд заскользил по людям, заполнившим храм. В первых рядах стояли княжие советники со своими женами и детьми, но ближе всех к княжеской семье стоял Иттан вместе с сопровождавшим его со дня приезда советником. Я нашла глазами Олеанну; когда она заметила мой взгляд, уголок ее губ дернулся в слабой улыбке.

Все, как полагается, были облачены в простые, белые одежды без украшений. Даже гвардейцы пришли без оружия. Разве что, моей семье пришлось снова надеть княжеские венцы, но только на этот ритуал.

Я продолжила наблюдать за собравшимися. Мой взгляд остановился на Лунне. Сестра улыбалась, будто излучая тепло, но я не могла отделаться от мысли, что в ее глазах таилась неуловимая печаль. Эйнар же, стоявший рядом, казался полностью поглощенным речью отца, его осанка была строгой и безупречной. Когда-то настанет время, и ему самому придется произносить эти слова и отдавать дань богам за благополучие княжества. Внезапная мысль, что кого-то не хватает, заставила меня снова метнуть взгляд в толпу.

Скандар стоял дальше, чем ему полагалось по статусу, в тени колонны, наблюдая за происходящим с привычной холодной отстраненностью. Он был на чем-то сосредоточен, периодически оглядывая зал. Его каштановые волосы и лицо слегка тронул свет, подчеркивая резкие черты. Я беспокойно переступила с ноги на ногу, ощущая себя виновной в том, что снова смотрю на него слишком долго. Будто почувствовав что-то, он прошелся глазами по толпе и безошибочно нашел меня. Наши взгляды на миг встретились.

Но я быстро перевела взгляд на статую, стараясь сосредоточиться на ритуале. Отец закончил речь и по залу понеслись мелодичные, протяжные звуки пения девушек-служительниц. Их голоса, чистые и многоголосные, заполнили пространство под сводами храма. В этот момент внутри меня возникло странное чувство: смесь благоговения и тревоги, будто этот момент был чем-то большим, чем просто традицией, будто что-то грядет, знаменуя начало не только нового цикла.

После завершения службы все направились в замок. Эйнар остался с отцом, чтобы решить какие-то вопросы касательно последних приготовлений перед вечерними гуляниями. Лунна следовала впереди под руку с мамой. Спокойствие и умиротворение, которое настигло меня утром, почему-то плавно таяло с приближением вечера.

Предчувствие? Или просто сдают нервы?

– Я искала тебя, – рядом возникла Олеанна и пристроилась сбоку, взяв меня под руку. Я улыбнулась ей и мы проследовали дальше.

Впереди уже показались южные ворота замка Иннг.

– А знаешь, ты снова слишком часто смотрела на него, – вдруг сказала она, нарушая тишину. Голос звучал спокойно, но я уловила в нем легкий укор.

– Не понимаю, о чем ты, – бросила я, стараясь сохранить непринужденный вид.

Бесполезно…

Олеанна читала меня как открытую книгу, подмечала малейшие изменения в лице или поведении. Она поняла все еще в тот вечер, на празднике в честь моего дня рождения. Возможно, пришло время признаться ей.

После короткой паузы я выдохнула:

– Но мне есть что тебе рассказать.

Подруга насторожилась, брови чуть приподнялись, но она ничего не сказала, только слабо кивнула.

Мы свернули с мощеной дорожки в сторону леса, чтобы обойти процессию дворян, направлявшихся к замку. Тишину разбавлял хруст веток под ногами, мягкий шелест листвы и далекие голоса.

– Говори уже, не тяни, – выдохнула Олеанна, хмуря брови. – Ты что-то натворила?

Я сжала губы, не зная, с чего начать. Мы вышли из тени прямо перед воротами, где стражники распахнули створки.

– Вроде того, – начала я нерешительно.

–«Вроде того»? – переспросила она, скептически приподняв бровь.

Я молчала, не решаясь продолжить.

Почему я так боялась ей рассказать? Я ведь могла быть уверена в том, что она сохранит любой мой секрет и никогда ни не осудит.

Когда мы вошли в замок, я немного выдохнула. Прохлада и легкий полумрак, подействовали успокаивающе. Дневной свет едва пробивался сквозь редкие витражные окна. Мы молча шли по высокому сводчатому коридору, мимо гобеленов и тяжелых дубовых дверей. Наши шаги эхом отдавались от каменных стен.

Олеанна терпеливо ждала продолжения, хотя периодически слышались ее раздраженные вздохи.

– Я напилась и приставала к Скандару, – выпалила я, решившись, когда мы свернули в боковой коридор. Хвала Богам, здесь было пусто.

Олеанна резко остановилась и уставилась на меня

– Что ты сделала?

– Напилась, – повторила я тихо, мое лицо скривилось в подобии виноватой улыбки. От взгляда подруги неуютно кольнуло в груди.

Последовало молчание. Я смотрела на нее, она определенно была потрясена – ее глаза были широко распахнуты, рот открылся от изумления, и, кажется, она не могла решить, смеяться ей или ругать меня.

– Приставала? – процедила она, – К Скандару?

– Это было в день моего рождения, я переборщила с вином… просто…

– «Просто»? – перебила она. – Нет, это не просто!

Олеанна приложила руку ко лбу и выдохнула с таким видом, будто ее вот-вот хватит удар.

– Не верю. Это бред. Это кошмар. Ты совсем голову потеряла? Да тебя потом никто не отмоет! Мия, ты хоть представляешь, что ты натворила?

Снова последовало молчание. Я уставилась на подругу, не менее потрясенная, но не ситуацией, с которой у меня было время смириться, а ее реакцией на все это.

– Ладно, признаюсь, я ожидала от тебя другой реакции, – произнесла я, но она, сердито фыркнув, бросилась быстрым шагом вперед по коридору.

Я поспешила догнать ее.

Мы продолжили путь в тишине, лишь изредка раздавался ее тяжелый и раздраженный вздох. Кажется она боролась со своими эмоциями, стараясь не быть резкой когда снова заговорит.

Поднявшись по мраморной лестнице на нужный этаж, мы свернули налево, к моим покоям. С каждым шагом я чувствовала, как растет напряжение.

– И что он? Скандар? – наконец спросила Олеанна, бросив на меня испепеляющий взгляд.

– Э, – я замялась, обрывки воспоминаний вспыхнули перед глазами, но я постаралась отогнать их. – Он повел себя благородно. Сдержанно. Хотя, был в шоке не меньше моего.

– Еще бы! – она смерила меня укоризненным взглядом и скрестила руки.

Я толкнула массивную чугунную дверную ручку и мы шагнули в покои.

– Как ты могла допустить такое? – не унималась Олеанна. – Ты… Твоя репутация… Думаешь ему можно верить? Ты ведь его совсем не знаешь!

Я недоуменно уставилась на нее. В груди кольнуло раздражение. Я думала, что уж она-то меня поддержит, как делала это всегда, или, хотя бы, не осудит за этот поступок, потому что сильнее чем я сама этого никто не сделает.

Но все повернулось иначе.

– Слушай, я думала ты меня поймешь, – я скрестила руки на груди, принимая оборонительную позицию.

– Нет, это ты послушай. Я всегда на твоей стороне, но это… Это было безрассудно. А что если бы он воспользовался тобой?

Я опешила.

– Что, прости? Разве он давал повод усомниться в нем?

– Да, какая разница! – она всплеснула руками. – Все это могло обернуться очень плохо. Что если бы вас кто-то видел?

– В таком случае уже расползлись бы слухи, – огрызнулась я.

– Я же просила тебя быть осторожнее. И Скандар… – ее голос переменился, и злость сменилась тревогой.

– Что?

– Он меня пугает, – честно сказала Олеанна. – В нем есть что-то… чужое. Его взгляд, манера держаться… я видела, как многие при дворе сторонятся его. Это настораживает.

Я вспыхнула от негодования.

– Ты выходишь за рамки.

– Я? А ты? – она была так же раздражена как и я, но тут ее голос смягчился, – я всего лишь пытаюсь быть честной с тобой, хочу защитить тебя.

– Да уж, – фыркнула я, до конца не осознавая как сильно меня задели ее слова. – Скандар не стал бы вредить мне или моей репутации.

Подруга смерила меня взглядом, полным подозрения, от которого мне стало не уютно.

– Почему ты вообще его так защищаешь?

– А почему ты к нему так плохо относишься?

– Мия, – она раздраженно выдохнула и постаралась чтобы ее голос звучал убедительно, – Тебе все равно не быть с ним, поэтому не…

– Достаточно.

Я резко прервала ее. Слишком резко. Гнев и обида ударили сильнее, чем хотелось признать.

Олеанна замолчала. Было видно, как она колеблется: сказать еще или уйти. В следующую секунду она подобрала подол платья, развернулась и быстрыми шагами направилась к выходу.

Дверь громко захлопнулась, и наступившая тишина оглушила меня. Я опустилась на стул, пытаясь выровнять дыхание. Слова Олеанны о Скандаре все еще звенели в ушах, резкие, обидные. Я понимала, что сказала она их лишь из тревоги за меня, но на сердце лег неприятный осадок. Мы почти никогда не ссорились, а теперь между нами пролегла пропасть. От этого становилось неуютно, словно я потеряла что-то важное.

Я провела ладонью по лицу и устало выдохнула. Может, ее слова ранили так сильно потому, что в глубине души я сама боялась признать: моя связь со Скандаром опасна и обречена. Что она не имеет будущего и ничем хорошим кончиться не может.

Оставшийся день я провела в покоях, решив «по-взрослому» спрятаться от всего и всех. Ссора с Олеанной не выходила из головы, и каждое воспоминание о ее словах только разжигало раздражение. Но ни я не решилась пойти к ней, ни она ко мне. Под вечер я попыталась отвлечься книгой, но усталость взяла свое, и вскоре я задремала.

Сначала сон был легким, почти успокаивающим, но вдруг все изменилось. Я снова оказалась в кромешной тьме. Тягучий, вязкий воздух обволакивал тело, не давая вдохнуть, а вокруг сгущалась пугающая тишина.

Внезапно живот прорезала острая боль, и я согнулась пополам. На руках я ощутила что-то горячее и липкое… они были по локоть заляпаны чем-то… Красная жидкость стекала по пальцам, обжигая кожу, и я не могла сдержать дрожь.

– Только не снова… – прошептала я, но голос мой утонул в пустоте.

Передо мной что-то зашевелилось, и из тени появилась рука, костлявая, с длинными уродливыми пальцами, пронизанными черными венами. Она медленно тянулась к моей груди, и с каждым ее движением воздух наполнялся тяжелым шепотом. Слова сливались в гул, но среди них вдруг ясно прорезалось:

«Кровь пролилась… твое время пришло…»

Рука почти коснулась меня, когда я дернулась и попыталась закричать, но не смогла, горло будто сдавило невидимое кольцо. Шепот стал громче, обволакивал меня, сжимал грудную клетку и в конце концов загудел в ушах мерзким воем.

– Нет! – завопила я.

Громкий стук в дверь вырвал меня из кошмара. Я резко села в постели, тяжело дыша, оглядываясь вокруг. Комната была окутана мягкими оранжевыми тенями вечернего света, но сердце все еще гулко колотилось, а в ушах все еще звенел многоголосый шепот.

– Мия? Ты здесь? – раздался голос Лунны.

Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату заглянула младшая сестра. Ее лицо выглядело взволнованным.

– Уже пора идти, – мягко произнесла она. – Все в порядке?

Она слышала мой крик?..

– Да, – голос охрип, я поспешно прочистила горло. – Только умоюсь.

Я молча кивнула, будто подтверждая свои слова, и провела ладонью по лицу, пытаясь стереть остатки сна и липкое ощущение на коже.

– Заходи, подожди меня, – добавила я, поднимаясь. – Мне нужна минута.

Я направилась в уборную. Нужно было собраться. Но оставаться одной я больше не хотела.

Закат заливал небо мягкими переливами оранжевого, розового и золотого, сегодня солнце решило задержаться, прежде чем уступить место ночи. Вечер был светлым, всюду царил легкий полумрак, сегодня ночь не решалась вступить в свои права. Между высокими деревьями, чьи стволы казались старше самого времени, мерцали огоньки факелов. Их теплый свет смешивался с танцующими тенями, что отбрасывало пламя костров.

Мы наконец прибыли в лес Тоф.

Священное место, где завершается праздник Фолки.

На большой поляне, окруженной вековыми деревьями, гуляния были в самом разгаре. Казалось, здесь собралась половина Эйгиля. Люди водили хороводы под звонкие мелодии флейты и ритмы бубна, смех и песни смешивались с треском костров. Одни сидели у огня, рассказывая истории, другие поднимали чаши с медовым или цветочным вином – их лица светились счастьем. В воздухе витали ароматы жареного мяса и свежего хлеба, переплетаясь с запахами леса.

В центре поляны возвышалась двенадцатиуровневая пирамида, заготовка для главного костра. Ее украшали ленты и венки, сплетенные днем, каждый символизировал чье-то желание. Чуть поодаль поднимался большой белый шатер из тяжелой ткани, приготовленный для княжеской семьи и советников. Родители сразу проследовали туда. Отец беседовал с Масгримом, советником Иттана, а мама, как я успела услышать, рассказывала Иттану что-то о лесе Тоф и его истории.

– Сколько народу! И музыка! – шепнула мне Лунна с восторгом, а я лишь кивала, оглядываясь вокруг. В пору мне бы радоваться, что она наконец улыбается своей привычной лучистой улыбкой, к тому же мы обе всегда любили этот праздник. Но, несмотря на это веселье, окружающее меня, я все еще чувствовала неприятный холод где-то в глубине груди, тени из моего сна не спешили отступать.

Я глубоко вздохнула, пытаясь стряхнуть с себя остатки тревоги.

Не сейчас. Не сегодня.

Праздник был в самом разгаре, и мне оставалось только раствориться в нём.– Пошли, – тихо сказала я, взяв Лунну за руку. – Давай повесим венки, пока ещё есть место.

Её глаза заискрились радостью, и до боли в груди было приятно видеть её такой. Мы направились к сооружению для костра. Лунна ловко вскинула свой венок на верхние ветви, а я немного замешкалась.

Нужно было загадать желание.

Но чего я хочу? Чего желаю?

Я постаралась отбросить тревожные мысли и пожелала… свободы. Не уточняя какой и от чего. Просто свободы. И закинула венок повыше.

Лунна, кажется, не заметила моей заминки.

– Теперь можно идти танцевать, – она с улыбкой ткнула меня локтем.

Я весело хмыкнула.

– Ты, как всегда, собираешься перетанцевать всех?

– Ничто не заставит меня изменить своим принципам! – она произнесла это веселым голосом и широко улыбаясь, но, мне показалось, я все же уловила в ее взгляде тихую тоску.

Музыка становилась громче, а люди уже собирались в круг для танцев. Молодые юноши, откинув стеснение, вытаскивали девушек на поляну под общий смех и аплодисменты.

– Пойдём, Эйнар уже там, – вдруг сказала Лунна, указав головой в сторону шатра. Я заметила его вместе с гвардейцами, и среди них, конечно же, был Скандар.

Я отвернулась, притворившись, что не заметила его взгляда.

– Идём, – кивнула я с улыбкой. Мы вместе шагнули вперёд, растворяясь в шуме праздника и тёплом свете огней.