Змеиная школа. Подруга бога

Глава 20

Стеклянный человек

Я отошла в сторону, все еще находясь под впечатлением от разговора с Яном. Стена отчужденности и непонимания, которая, казалось, рухнула, появилась снова. Я по-прежнему его не понимала и из-за этого опасалась.

– Что делать мне? – поинтересовалась я, не представляя, куда себя деть. Просто стоять возле неровной каменной стены было очень неуютно.

– Ничего. Отойди в сторону и постарайся не визжать и не падать в обморок. Буду благодарен.

– Все настолько плохо? – Стало еще страшнее. Остро захотелось сбежать, пока не стало поздно.

– Представления не имею, как это будет. Давно ничего подобного не делал. К тому же каждый раз происходит по-разному.

Ян скинул с плеч плед, швырнул его мне на руки. Он вышел в центр зала и остановился прямо перед алтарем. Волосы, собранные в хвост, Ян распустил, теперь они падали на смуглые плечи. Слипшиеся, все еще окровавленные пряди выглядели неопрятно, но это придавало парню некую притягательную дикость. Ковалев был намного уже в кости, нежели Влад, но это компенсировалось тренированными мышцами. Как у любого танцора, у Яна не было «массы» – только поджарое сухое тело, состоящее из переплетения рельефных мышц без грамма жира.

Парень стоял ко мне спиной. Он медленно наклонил вперед голову, нашептывая себе под нос странные слова, точнее звуки. «Ом-м-м, ом-м-м, ом-м-м»… Убыстрялся ритм, а речитатив становился все громче и громче. Руки, словно крылья, взметнулись над головой и резко рухнули вниз. Не отрываясь, я смотрела на завораживающий танец мышц на спине Яна. Они отзывались на малейшее движение.

«Ом-м-м! Ом-м-м-м!» – завораживали звуки. Я даже не заметила, как в руках парня сверкнул кинжал, которым он полоснул себя по ладони и тут же отбросил в сторону. Кровавый бисер россыпью окропил алтарь, забрызгав искусно вырезанных змей и каменное основание.

Ян сделал плавный шаг назад и начал танцевать – медленно, ритмично. Я не могла понять, как движения сменяют друг друга. Казалось, что парень вообще не движется – работали только мышцы спины и плеч. Иногда ноги выполняли замысловатые шаги, словно сами по себе, не вовлекая в этот процесс остальное тело. Руки замирали в неуловимых жестах и снова безвольно падали вниз.

Не имеющие смысла «Омы» сменил внятный текст, правда я не сразу смогла разобрать слова. Ян бормотал себе под нос:

– О ученая и терпимая душа! После странствий в водах и растениях личность попадает в утробу матери и рождается вновь и вновь. О душа, ты рождаешься в теле растений, деревьев, в воде и во всем, что сотворено и одушевлено. О душа, сверкающая подобно солнцу! После кремации, смешавшись с огнем и землей для нового рождения и найдя прибежище в материнском чреве, ты рождаешься вновь. О душа! Достигая чрева вновь и вновь, ты безмятежно покоишься в материнском теле как ребенок, спящий на руках у матери…

Слова становились тише, ритм убыстрялся, и скоро я перестала понимать язык, на котором Ян бормотал слова то ли заклинания, то ли мантры. Парень перешел на какой-то незнакомый диалект.

Его спина покрылась от напряжения бисеринками пота, а волосы повисли влажными прядями. Воздух в помещении начал сгущаться, около Яна он образовал плотный радужный кокон. Цвета переливались и чуть заметно подрагивали. Парень словно очутился в гигантском мыльном пузыре, который скоро взорвался миллиардами сверкающих брызг, усыпавшими пол и алтарь.

Я открыв рот смотрела на рассыпанный по помещению переливающийся радужный бисер. А потом Ян начал осторожно манить его к себе, напевая под нос что-то мелодичное. Радужные капельки ползли по стенам к его рукам, собираясь в бесформенную массу возле алтаря. Я не сразу поняла, что это, но потом смогла разглядеть знакомые очертания.

Перед алтарем, в метре, над полом висел в позе лотоса прозрачный, словно стеклянный человек. Длинные волосы и борода, закрытые ввалившиеся глаза и истощенное просвечивающееся тело: выпирающие кости, обтянутые дряблой кожей.

Склонив голову, Ян пробормотал что-то на неизвестном мне языке. Судя по интонации и жестам, скорее всего – вопрос.

Я наблюдала за диалогом Яна и древнего мудреца, словно смотрела иностранный фильм на языке оригинала: не могла уловить смысла даже самых простых фраз. Наверное, Ян вспомнил язык, который перестал существовать много тысячелетий назад.

Призрак не был рад. Сначала он не реагировал на слова и жесты Ковалева, упорно пытаясь остаться в том состоянии, в котором находился на протяжении многих тысяч лет, а потом вдруг резко вскочил, едва не рассыпавшись радужными брызгами, и, потрясая сухими кулачками, кинулся на парня, заставив его отскочить.

Ян заговорил снова, периодически показывая пальцем в мою сторону. Вьяса нехотя начал ему отвечать. Пререкались они достаточно долго. Судя по жестам, я занимала в диалоге центральное место. Причем моя проблема вызывала у мудреца приступы злости, так как время от времени он переходил на крик.

Но самое странное началось позже. Закончив разговор, Ян поклонился и попытался несколькими жестами воздействовать на призрачную сущность. Как я поняла, он собирался вернуть Вьясу в изначальное состояние рассыпанных по комнате радужных брызг.

Мудрец в ответ только рассмеялся и демонстративно замер, зависнув в центре комнаты в позе лотоса. Ян попробовал еще раз, потом еще и еще, но напоминающее ледяную скульптуру неподвижное изваяние Вьясы так и оставалось висеть на месте.

– Прости, Алин, – перейдя на русский, извинился Ковалев.

Прежде чем я успела спросить за что, он закрыл глаза и кинул в меня толстую нить. Скрутило даже внутренности. Задохнувшись от боли, я рухнула на колени, сильно ударившись о каменный пол. Выругалась сквозь сжатые губы и постаралась расслабиться, позволяя Яну взять как можно больше моей силы.

Получив поддержку извне, он начал действовать успешнее. Мудрец уже не мог сохранять иллюзию невозмутимости. Он задергался, словно пытаясь вырваться из сетей, потом вскочил, дернулся в сторону, но так и не смог улизнуть из невидимого плена.

Ян словно на незримом поводке тянул его на себя и бормотал под нос уже знакомую мантру. Но вопреки ожиданиям, я не увидела радужных брызг. Вызванный из нирваны древний мудрец просто медленно бледнел, становясь все менее заметным. Когда он наконец растворился в воздухе, Ян рухнул на каменный пол словно подкошенный.

– Черт бы тебя побрал! – выругалась я и кинулась ему на помощь. У парня снова шла носом кровь, он был без сознания.

Не церемонясь, я похлопала его по щекам, а заметив, что он открыл глаза, помогла сесть. Потом подставила ноющее плечо и потащила к выходу. А наверху нас уже ждал Влад. И, судя по всему, он был очень недоволен.

– Что здесь происходит? – рыкнул Катурин, с подозрением поглядывая на меня и обнаженного по пояс Яна.

– Помоги мне, – хрипло выдохнула я, игнорируя все недовольные взгляды, и свалила едва держащегося на ногах Яна Владу на руки. – Ему плохо. Думаю, он совсем обессилел.

Недоверие и злость на лице Влада сменились беспокойством, и он осторожно переместил друга на диван. Ян открыл глаза и сразу же заявил:

– Все нормально! Со мной все нормально! Просто нужно немного полежать.

– А раз все нормально, – завелся Влад, – может, объяснишь, что тут происходит? Зачем ты потащил сюда Алину? Разве ты не должен ее защищать?

– Ты должен меня защищать? – изумилась я.

– Да, – отрезал Влад. – Я просил его оберегать тебя от тех, кого могут послать старшие боги, а не подвергать опасности.

Сердце неприятно кольнуло. Я-то наивно считала, что Ян защищает меня хоть и от скуки, но по собственной инициативе, а оказывается, он просто выполняет просьбу Влада. Странно, что меня это задело. По идее, вообще не должно бы волновать.

– На данный момент ей не угрожает опасность, – выдохнул Ян. – На нее охотились дакини…

– И ты мне не сказал? – разозлился Влад. Между бровей пролегла складка. – Они же никогда не появляются поодиночке!

– Не сказал… – согласился Ян и ненадолго задумался. – Дакини не служат Шиве, они подчиняются Кали, поэтому и не сказал. Хотел разобраться во всем сам.

– Зачем Кали понадобилось убивать Алину? – недоумевающе спросил Влад. – Мы расстались если и не лучшими друзьями, то, по крайней мере, поняли друг друга.

– А что, если она не стремилась уничтожить Алину, а просто пыталась сохранить жизнь тебе?

– О чем ты говоришь?

– Возможно, планы Шеши уже перестали быть тайной, и случилось то, о чем мы с тобой говорили. Ты не рассматривал этот вариант? Просто ее попытались убить первой, вот и все. Я уничтожил дакини. Практически всех, кто пришел за Алиной. Они больше не вернутся. Я передал Кали послание. Попытался донести до нее, что Алина не опасна, но…

– Это не решает проблему, да? – Влад нахмурился, присаживаясь в кресло. Вид у него был задумчивый и хмурый.

– Да. Думаю, очень скоро нужно ждать кавалерию. Если мы не найдем способа показать свою лояльность, кто-нибудь придет и за тобой.

– Мы не знаем, как разрушить проклятие.

– Зато я узнал сегодня нечто другое.

– У тебя получилось? – воодушевилась я. – Он сказал тебе…

– Кто – он? – насторожился Влад. – Ян, есть что-то, чего я не знаю?

Ян внимательно посмотрел на меня, потер указательным пальцем переносицу и медленно, подбирая слова, заговорил, начав с моего желания избавиться от части сущности Вероники.

– Я предполагал, что можно помочь Алине и заодно Веронике, но нужен был совет. Поэтому я решился на не очень правильный и сложный ритуал. Попытался достучаться до пребывающего в нирване Вьясы, используя свои силы бога мертвых и энергию древнего капища нагов, которое расположено прямо под этой комнатой. Я не особо надеялся на положительный результат…

– Но, несмотря ни на что, у тебя получилось?

– Да, у меня получилось. Только старый мерзавец, понимая, что путь в нирвану ему закрыт, категорически не хотел уходить.

– Надеюсь, ты все же убрал его из этого мира? Сам понимаешь, что может случиться, если такая сущность останется в мире живых.

– Убрал! Не начинай читать лекцию! Я понимаю, что это небезопасно, – несколько напряженно отозвался Ян. – Именно поэтому я так себя и чувствую. Противостояние отняло слишком много сил.

Я присела на стоящий в углу старый табурет, чувствуя, что едва могу пошевелиться от усталости. Спина неприятно ныла, и я переживала, что завтра вообще не смогу разогнуться. То, что говорил Ян, я слушала вполуха, наблюдая за парнями из-под опущенных ресниц. Мне сложно было понять, о чем идет речь. Мир сверхъестественного все еще казался чем-то из ряда вон выходящим и непонятным, хотя теперь я и сама к нему принадлежала.

– Ты знаешь… – обратился Ян к Владу. – Прости, что мы ничего не сказали тебе. Просто я даже не надеялся на удачу.

– Но она улыбнулась тебе? Как всегда? – В голосе Влада прозвучал нескрываемый сарказм.

– Ты прав. – Ян открыто и обезоруживающе улыбнулся. – Все оказалось намного проще, чем мы могли предположить. Во время ритуала превращения в нага две сущности сливаются воедино. Их гуны перемешиваются, меняют структуру. Более сильный вместе с жизненной энергией забирает раджас, алую гуну страсти, позволяющую стать привлекательнее, и саттву, гуну чистоты и благородства, оставляя одну тамас – синюю гуну безумия, оплетая ею сущность соперника. Так как двух других гун нет, тамас разрастается и опутывает неудавшегося нага сетью, что приводит сначала к безумию, а потом к смерти. Иногда остаются обрывки раджас и саттвы, как в случае с Вероникой, если ты ничего не путаешь. Они не дают ей уйти полностью, помогают жить дальше и не сойти с ума окончательно.

Влад задумался, а потом спросил:

– То есть нам нужно только снять с Вероники тамас, и все придет в норму?

– Ты меня не слушал, – покачал головой Ян. – Нужно восстановить плетение нитей, их гармонию. Выткать тот узор, который был раньше. Если бы Вероника была оплетена гуной безумия – ты был бы прав. А так тамас лишь заменила собой другие, недостающие гуны.

– А это вообще возможно? То, о чем ты говоришь?

– Ломать всегда проще, чем строить… – пожал плечами Ян. – Мне кажется, в каждом случае свой подход. Пока я не могу сказать, как разрушить гуну безумия и выткать необходимый узор из других нитей.

– Она всегда рисует! – вспомнил Влад. – Маниакально. Помнишь, я показывал тебе картинку – все эти переплетения линий? Что, если это и есть ее гуны?

Я слушала как завороженная. Во-первых, вспомнила свой сеанс с Еленой Владленовной и три цвета нитей, которые она переплетала и меняла местами. Я не была твердо уверена, но, похоже, помощница директора мудрила с моими гунами. А во-вторых, меня настораживал разговор про Веронику. Влад ее навещает? Получается, что она не стала такой, как Маша? Но почему он не сказал мне об этом?

Жаль, я пока не могла задать эти вопросы. Не хотелось перебивать и влезать в их диалог с Яном.

– А рисунки цветные?

– Нет. В основном – простой карандаш.

– Вот что! – оживился Ян. – Поезжай к ней, возьми три карандаша и попробуй уговорить нарисовать все это в цвете. Может быть, это облегчит нам задачу.

– Легко сказать! – хмыкнул Влад. – Она слишком погружена в себя…

В его голосе прозвучала такая тоска и отчаяние, что мне стало неуютно. Катурин не забыл бывшую возлюбленную и все еще относился к ней с заботой и нежностью.

– В любом случае отложим все это до завтра, сейчас уже очень поздно, – категорично заметил он, показывая, что больше не хочет продолжать разговор. – Я отвезу Алину в лицей. А с утра поеду к Веронике и попытаюсь привезти то, что она нарисует.

– Хорошо, – кивнул Ян. – А я постараюсь найти информацию о том, как работать с гунами. Это искусство давно утрачено. Мало кто им обладает.

– Елена Владленовна. – заметила я. – Она в курсе, что это такое.

– Откуда ты знаешь?

Парни оживились, и я пересказала нашу встречу, заметив, что это лишь мои подозрения и догадки, не подкрепленные фактами.

– А ты… – Ян замялся, подбирая слова. – Чувствуешь изменения?

– Не спрашивай! – Я махнула рукой и отвернулась, чтобы парни не заметили, как вспыхнули щеки.

– Может, лучше я отвезу тебя домой? – уточнил Ян. – Вы с Владом и без гун страсти образуете слишком взрывоопасное сочетание.

– Ну уж нет, я отвезу ее сам, – отрезал Влад.

– А ты уверен, что на тебе нет таких же пут? – хмыкнул Ян, хитро поглядывая на нас с дивана. – Алина, ты помнишь, как увидела гуны? Сможешь ли разглядеть их, если захочешь?

Я задумалась и пожала плечами, понимая, что ни на чем не могу сейчас сосредоточиться.

– Впрочем, – Ян на секунду закрыл руками лицо, – мы сейчас слишком устали. Ведите себя по дороге хорошо. Влад, не подпускай к себе Шешу и делай вид, что ни о чем не подозреваешь. Завтра с утра попробуем со всем разобраться. Алина, я буду в библиотеке, найдешь меня.

Я устало кивнула.

– Как скажешь, папочка, – отозвался Влад и с улыбкой протянул мне руку. – Пойдем. Если хочешь, я могу донести тебя до машины? Ты едва держишься на ногах.

– Как-нибудь сама, – покачала я головой и оперлась на его руку.

Глава 21

Планы на будущее

Мы молча выбрались на поверхность. Улица встретила ветром, морозом и начавшимся мелким колючим снегом, который тут же впился в щеки, запутался в волосах и осел на ресницах. Влад всю дорогу до машины поддерживал меня под локоть, словно боялся, что я растворюсь в снежном мареве или упаду, едва он меня отпустит.

Темно-синяя спортивная «Ауди» была припаркована сразу за внедорожником Яна. Меня удивило то, что и Влад предпочел добираться до кладбища на машине, а не через катакомбы. По мне, под землей было бы удобнее. Там, по крайней мере, нет необходимости выходить на улицу и мерзнуть. Я не очень любила зиму.

Санки, снежки, катание с горок, коньки – все это замечательно, но выбраться на зимние развлечения получается лишь два-три раза за сезон, а холод и снег не прекращаются минимум три долгих месяца. А как правило, и того дольше.

Едва я уселась на пассажирское сиденье, на плечи навалилась усталость. Не осталось даже сил задать Владу самый главный для меня вопрос: зачем он навещает Веронику. Впрочем, он сам решил поднять щекотливую тему.

– Это не то, о чем ты думаешь, – заметил Катурин, выворачивая от кладбища к главной дороге.

– Влад, поверь, сейчас я не думаю вообще ни о чем, – устало отозвалась я и снова уставилась в окно машины. Хотелось спать и домой к маме, прочь ото всех проблем и этого проклятого места. И почему я не послушалась бабушку? Сейчас доучивалась бы спокойно в одиннадцатом классе, а моей самой большой проблемой был бы предстоящий ЕГЭ.

– Хорошо, – не стал спорить парень. – Не то, о чем ты подумаешь, как только сможешь связно мыслить.

– А что именно? Поясни. Так, на всякий случай.

– Я чувствую себя виноватым. Очень виноватым. Вероника действительно любила меня. Более того, кажется, любит до сих пор. Все, что с ней произошло, – моя вина.

– Все, что с ней произошло, – моя вина, а не твоя, – горько отозвалась я, чувствуя, как по щекам стекают слезы.

– Вовсе нет. Ты была оружием, Ян – рукой. Причиной, из-за которой с ней произошло несчастье, являюсь я. Понимаешь, без моей защиты ее убьют, а этого я себе не прощу. Не хочу быть виновным еще и в ее смерти. Достаточно того, что я сломал ее жизнь.

– Говоришь, убьют? Так, как убивают любого неудавшегося нага? Раньше тебя это не беспокоило, а ведь те… остальные… они тоже были кому-то дороги. – Я в очередной раз поразилась своему хладнокровию и змеиному желанию ужалить побольнее. С этим было сложно бороться.

– Да, – невозмутимо ответил Влад, проигнорировав мой сарказм. – Только вот она не такая, как все. Все остальные уже мертвы, а она – нет. Вероника слишком сильная, чтобы сдаться без боя.

– Королевой должна была стать она.

– Да.

Влад сказал это с горечью, и мне стало неприятно. Словно он жалеет о том, что проиграла не я.

– Не потому, что ты хуже или не заслужила, – добавил он. – Просто… это было ее призвание.

– Которое я отняла?

– Нет, которое тебе вручили насильно. Лишь затем, чтобы сбылось древнее сомнительное пророчество. Все пошло неправильно. Словно кто-то смешал карты и Шеше, и мне, и тебе. Знаешь, я верю и в пророчества, и в проклятия. Так вот: они реализуются благодаря стечению обстоятельств, потому что так предречено. Здесь же… словно кто-то непонятно зачем дергает за ниточки.