Предсияние

«Внутри».

Телеметрия показывала большинство значений в допуске, но медлить не хотелось. Поэтому, схватив их обоих и вынеся наружу, я зафиксировал этот груз всеми своими руками и приготовился к полëту обратно на остров, который сразу отметил в общей системе топологии маркерами резервированного ресурса и запретной территории, чтобы избавить от случайных гостей. Теперь он должен был на долгие годы стать убежищем для маленького существа.

Неся капсулу, я следил за еë данными и вслушивался в малейшие шорохи в эфире. Поначалу я регистрировал негромкие шумы, но затем остался только мерный и ритмичный, тихий звук. Думаю, покачивание капсулы в полëте нравилось еë обитателю. А новый дом должен был понравиться ещë сильнее.

Я набрал высоту над внутренним поясом, и впереди показались очертания дома на острове. Со всех сторон этого скального образования тускло горели красные габаритные огни. Они же обрамляли и всë ровное плато острова, расположившееся под отвесным наклоном к плоскости кольца и обращëнное в сторону центра вращения, но само жилище сияло в ярком тëпло-белом свете, а открытая площадка перед ним была размечена бело-жëлтой иллюминацией, мерцавшей попеременно – мы спланировали в самый еë центр. Дом вырос над нами, стоящий посреди широкой равнины. Здесь присутствовала кое-какая воздушная среда, но разреженная, почти не доносившая фабричный гвалт и облака химических выбросов.

Дальше ковач пошëл сам, а я нëс капсулу следом. Оказавшись у высокой сдвижной двери шлюзовой камеры, мы радировали о готовности войти, и тяжëлая дверная плита с шипением поднялась вверх, открыв помещение шлюза. Несколькими минутами спустя, пройдя очистку и дезактивацию, мы наконец-то попали внутрь жилого корпуса. Я установил капсулу посреди центрального зала, отошëл в сторону и стал ждать, внимательно наблюдая за ней. Вскоре еë контурная подсветка загорелась зелëным цветом, возвещая о наличии благоприятной среды. Прошло ещë какое-то время, и вдруг я зафиксировал слабое шипение еë клапана выравнивания давления. Потом еë купол очень медленно и осторожно раскрылся. Сначала над контейнером поднялась слабая паровая дымка, быстро улетучившись, а затем показал свою округлую макушку маленький объект.

В прошлый раз я не успел как следует рассмотреть его, теперь же ситуация для этого была более подходящая, и моему изумлению, конечно, не было предела: его хрупкая, судя по данным спектрального химанализа, голова была едва покрыта тончайшим слоем ломкой шерсти, а под ней размещались абсолютно незащищëнные мягкие визуальные сенсоры – хорошо хоть, на случай чего, их было два! Приподняв конечности, он опëрся ими на гермоборт, вцепившись в него крохотными пальцами и опасаясь двигаться дальше. Но после этого произошло нечто, чего я никак не ожидал: одним резким броском маленькое существо вдруг выпорхнуло из кабины и рвануло в сторону странной конструкции из переплетëнных железных канатов, покрытых мягкими кожухами. Попеременно хватаясь за эту сеть то одной, то другой рукой, оно стремительно забралось на второй этаж здания (и это несмотря на то, что хватательной функцией обладали только две его конечности из четырëх!), а потом, замерев лишь на короткий миг, уверенно бросилось в нисходящий металлический жëлоб и с лëгким скрипом из-за некоторого трения соскользнуло по нему обратно на первый этаж. Вскинув ручонки, существо издало пронзительный вопль высокой частоты и тут же помчалось в другом направлении. Перебирая один за другим все эти элементы странного инвентаря, маленький объект носился из стороны в сторону, пища и кряхтя, пока не встал как вкопанный, внезапно для самого себя упëршись взглядом своих сенсоров в неподвижно стоявшего всë это время у входа ковача.

– Бо! – ткнув в его сторону пальцем, воскликнуло существо и… ожидаемо, бросилось к нему. Но робот мгновенно метнулся в противоположном направлении и стал улепëтывать, сверкая аварийным маячком и издавая тревожный хрипящий вой всеми рудиментными звуковыми генераторами, которые помещались в его корпусе в составе вторично интегрированных модулей. Несколько раз с грохотом ударившись о выступающие места обстановки зала, ковач опрокинул ряд неизвестных мне предметов на пути своего отхода и забился в угол, без остановки радируя один и тот же код:

«Опасность повреждений!»

На самом деле, преследование его было почти что сразу прекращено: маленькое существо стояло поодаль и всë это время внимательно смотрело вслед роботу. Оно не двигалось и почти не издавало звуков. Я передал его визуальное изображение в интерпретатор, чтобы потом загрузить систему ветвлений просчëтом его возможных дальнейших действий, но анализ сразу указал на странные новые особенности во внешнем виде существа: его застывшая лицевая часть головы едва заметно подрагивала, а поверхность визуальных сенсоров, судя по всему, покрылась тонким слоем влаги, избыточные массы которой, по мере скапливания, тонкими струйками стекали вниз, падая на железный пол.

– Бо… – услышал я уже с другой интонацией, интерпретированной моим речевым модулем как досада.

В образовавшейся тишине ковач, прекративший скрежетать о стену в попытках просочиться сквозь неë, повернулся и сделал пару осторожных шагов в обратном направлении. Он с видимым старанием проанализировал визуальные характеристики маленького объекта и, очевидно, пришëл к выводу о возможно большем вреде коммуникативного бездействия, нежели неаккуратного физического воздействия, а затем…

Система ветвлений не всегда способна просчитать достаточно близкие к истине варианты развития событий – особенно если не обладает полнотой информации о предмете своего изучения. Поэтому меня, в целом, не так уж удивляет моя способность удивляться тому, что происходит, не будучи предугадано мной даже в ранге одного из множества возможных вариантов. Я всегда смиренно ожидаю, что меня удивит та или иная способность прежде невиданного мной легата, рождëнного отправиться на редчайших свойств планету, о которой я ничего не могу знать заранее. Или иная немыслимая причуда Схем, для того и записанных в недрах моего инфокристалла, чтобы я черпал из него мудрость веков, недоступную разуму и памяти моего масштаба. Всë это – понятные мне чудеса. Но в этот раз я смог увидеть перед собой явление, ясно давшее мне понять, насколько глубоко в нас проистекает замысел наших создателей, не имеющий вообще ничего общего с суммой наших способностей. Я понял это, увидев, как ржавый и кривой ковач достаëт изнутри своей транспортировочной камеры небольшую фигурку робота, так похожую на него самого, и протягивает еë маленькому существу. Я видел то, что мой интерпретатор без малейших сомнений мгновенно идентифицировал одним единственным словом:

«Счастье».

Воистину, что мы вообще можем знать о своëм предназначении?