- -
- 100%
- +
Его сосед Владимир Дорофеев, тоже столкнулся с монстром в детстве и остался единственным выжившим из своей семьи. Его семья была многодетной и жила в частном доме. Он смог выжить потому что успел спрятаться в шкафу. Официально семью Дорофеев убил человек. Долгое время Вова тоже так думал.
Сигай, происходил из семьи потомственных охотников. Его предки были одними из основателей управления. Сигай уже ходил на охоту вместе с со старшими мужчинами своей семьи и хорошо в них разбирался. Те существа, с которыми столкнулись Арсений, Алексей, Владимир и многие другие, были самыми опасными и многочисленными. Их неспособность входить в помещения без приглашения напоминала вампиров, но как оказалось они тоже существуют и называются упырями.
Арсений услышал ее от парня по имени Алексей Устинов, который жил в деревне, где один из мертвецов восстал в виде упыря и долгое время терроризировал их и соседние населенные пункты. Коля умел стрелять и часто ходил на охоту с отцом и другими мужчинами деревни. Несмотря на опыт местных охотников, они не смогли справиться с чудовищем: ни серебряные, ни освященные пули не брали эту тварь. Лишь огонь мог уничтожить ее. До появления БС упырь унес жизни восемнадцати человек, включая детей.
Также существовала тварь, которую называли просто «красноглазым». Как следует из названия, у него были красные глаза и черная шерсть; он выглядел как смесь человека и обезьяны и передвигался на четвереньках. Эти существа были вторыми по распространенности и часто заходили в города. Они были умны и знали, как прятаться от людей.
Те, о ком только слышали: ведьмы и колдуны; существа с длинными лапами, ползущие по стенам домов; монстры, напоминающие крылатых демонов; а также создания, которые не подходило ни на одно мифическое существо. После всех этих рассказов стало странно удивляться тому, когда их стали водить в церковь, где рассказывали о Боге, ангелах и демонах.
Он хорошо запомнил свой первый визит в эту церковь. Величественное белое здание возвышалось рядом с академией, и Арсений никогда прежде не бывал в подобных местах. Он даже не был крещен и не знал, как устроены церкви. Внутри царила атмосфера умиротворения и благоговения. Множество свечей мягко освещали помещение, а величественные иконы смотрели на него с высоты. На потолке разворачивались сцены из Библии: ангелы с распахнутыми крыльями парили над землей, в то время как святые, окруженные ореолами света, благословляли мир снизу. Этот момент навсегда остался в его памяти, наполняя сердце трепетом и надеждой.
Старый священника, рассказывал о создании мира, о святых и их подвигах, о том, как важно хранить нравственность и молиться Богу о спасении от демонов ночи. Несмотря на то что старый священник излагал свои мысли в довольно нудном тоне, который заставлял зевать, некоторые моменты все же привлекали внимание. В частности, речь о рае, предназначенном для всех защитников человечества после смерти.
Он знал о том, что в храмах можно было поставить свечку за упокой души. Подойдя к женщине что продавала свечки, он узнал от нее что ставить свечку можно не только за упокой души, но и загадывать желание. Арсений запомнил это, но решил сделать в следующий раз.
– Две свечки пожалуйста – тихо произнес Арсений, чувствуя, как его сердце бьётся быстрее.
– Их убил монстр? – спросил продавец, доставая две свечи.
Арсений растерялся от такого. Может ли он говорить правду, а можно ли врать в таком месте.
– Просто свечки. Сколько стоят? Можно переводом? – поспешно уточнил он, доставая телефон.
– Денег не надо. Они бесплатны, – ответила она, протягивая ему две свечи.
– Спасибо, – сказал Арсений и уже собирался уйти, когда продавец неожиданно схватила его за руку.
– Извините, – быстро произнесла она, поняв, как это выглядит, и отпустила его. – Я хотела сказать… Молитесь лучше не за упокой души, а за то, чтобы монстра настигло наказание.
Слова её потрясли Арсения. Он был удивлён и не знал, что ответить, поэтому молча ушел. В его сердце нарастала тяжесть, смешанная со страхом. Он не понимал, куда идти дальше. К счастью, священнослужитель заметил его замешательство и помог ему поставить свечи.
Первую свечу Арсений посвятил матери. В его мыслях вновь звучали слова извинения за то, что не успел собрать деньги на лечение. Он простил ей все оскорбления и удары, которые получал в детстве. Попросил, чтобы она была с ним, оберегая его от всех бед. Осторожно поставив свечу в подсвечник рядом с другими, он почувствовал лёгкое облегчение.
Вторая свеча была за упокой души Марии. Арсений снова извинился перед ней за то, что она стала жертвой монстра вместо него. Он поклялся отомстить за неё и найти того чудовища, чтобы покарать его. Вспомнив слова Федяева: «Их можно убить», он поставил свечу с решимостью в сердце. Каждый огонёк, мерцающий в полумраке церкви, стал символом его надежды и стремления к справедливости.
Тридцатого августа его вызвали к проректору. Его кабинет находился на третьем этаже, и по пути к нему стены коридора украшали картины известных художников, а также фотографии, запечатлевшие важные моменты истории академии.
Когда он наконец оказался перед дверью кабинета, сердце забилось быстрее. Он постучал и, услышав пригласительное «войдите», открыл дверь. Войдя в кабинет, он сразу заметил, что он был в два раза больше их комнат в общежитии.
В центре кабинета стоял массивный стол из темного дерева. На столе размещался монитор с известным логотипом, а рядом аккуратно лежали документы и кожаный блокнот с изысканной ручкой. Перед столом стояло кожаное кресло. В кабинете находилось несколько шкафов, часть из них имели стеклянные двери что давало возможность увидеть, что внутри них были папки с документами.
В кабинет располагался уютный диван, обитый мягкой темной тканью, рядом с ним стоял кофейный столик. Огромный темный шкаф со стеклянными дверями был заполнен множеством папок с документами, второй шкаф стоящий рядом был
На левой стороне кабинета находилось единственное окно, обрамленное темными шторами, которые сейчас были открыты, позволяя солнечному свету заливать комнату. На подоконнике стояли растения в горшках, добавляя немного живости в этот темный, холодный интерьер. В кабинете также присутствовал музыкальный центр и элегантный женский бюст.
В правой стороне кабинета, за массивным столом, находилась дверь, которая привлекала внимание своей загадочностью. Она была выполнена из того же темного дерева, что и стол, и имела изящную ручку с золотым покрытием.
Арсений, с любопытством поглядывая на неё, задавался вопросом, куда она могла вести. Возможно, она служила хранилище для секретных документов или вела в еще более секретную комнату? Может она служила личным пространством для проректора, где он мог уединиться от внешнего мира?
– Арсений, рад вас видеть! Присаживайтесь, – неожиданно произнес проректор, появившись из ниоткуда.
Арсений узнал его. Он видел его фотографию в интернете, когда читал о академии, и знал, что его зовут Мелекесцев Николай Владимирович. На снимке он выглядел молодо и привлекательно, но в реальности оказался еще более впечатляющим. При том что с момента фотографии прошло три года.
Николай Владимирович был настоящим воплощением мужской красоты: светлые волосы, а хищные голубые глаза казались пронизывающими, заставляя сердце Арсения забиться чаще. Высокий и стройный, он смотрел на него сверху вниз, а белый костюм, явно сшитый на заказ, подчеркивал каждую деталь его фигуры.
Арсений никогда не думал, что его поразит мужская красота до такой степени. Садясь в кресло перед столом, он размышлял о том, может ли такая внешность быть истинной. Она казалась слишком идеальной, словно созданной кем-то искусным. Внешность людей формируется случайно, но Николай выглядел так, будто был тщательно вылеплен художником скульптором. Арсений не мог не подумать о том, как бы среагировала любая девушка на этот безупречный облик. Если бы человек с такой внешностью постучался в дверь какой ни будь девушки, она бы непременно открыла ему дверь. А может быть, не только девушки…
– Арсений, как ты? – спросил проректор, присаживаясь на край стола. – Ты не передумал насчет учебы? Возможно, это решение было поспешным, и ты мог бы пожалеть о нем.
– Нет – Ответил Арсений, стараясь не смотреть тому в глаза.
– Хорошо я надеюсь, что ты осознаешь всю ответственность своего решения – Сказал Николай встал со стола и сел в кресло. – Я знаю, что ты со многими подружился, но хочу предупредить: будь осторожен с другими студентами. Здесь все равны, и ты не обязан никому прислуживать.
Арсений не знал, как отреагировать на эти слова, и лишь молча кивнул.
– Ты понял меня? – уточнил проректор, внимательно глядя на него.
После того как Арсений подтвердил свое понимание, Николай передал ему на подпись учебный договор в двух экземплярах, один из которых был отдан Арсению.
– И вот еще, – добавил проректор, протягивая Арсению банковскую карту вместе с документом. – На ней уже должна быть часть суммы от продажи твоей квартиры. Остальную ты получишь до конца года. Кроме того, на карту будет поступать твоя стипендия.
Поблагодарив Николая, Арсений вышел из кабинета, чувствуя смешанные эмоции и неопределенность перед новым этапом своей жизни.
Роман
В некоторых местах подъезда все еще можно было заметить капли крови. По сравнению с тем, что здесь было несколько дней назад, убрано было действительно все. Случайный прохожий вряд ли смог бы представить, какой кровавый ужас развернулся в этих стенах. Даже опытные профессионалы приходили в шок от увиденного. Он в том числе. Темно-красная кровь покрыла пол третьего этажа, и стекая на второй и первый этаж. Узнать тело мужчины в этом месиве было практически невозможно. Какой же монстр мог сотворить такое?
К счастью, долго гадать не пришлось: то самое чудовище мирно спало в своей квартире на том же этаже. Два собутыльника повздорили, причем причина их ссоры оставалась была неизвестной. Убийца не помнил, как именно совершил преступление, не говоря уже о мотивах. Он был настолько пьян, что после содеянного просто вернулся домой и лег спать. Орудие убийства – обычный топор – который почему находился в его квартире.
Опросив жильцов дома, Князев узнал, что убийца был крайне проблемным человеком. Его ненавидели почти все соседи, и никого не удивила произошедшая трагедия. Единственное утешение заключалось в том, что пострадал не невинный человек. Убитый и его убийца были как два сапога пара: безработные, вечно пьющие и скандальные. Однажды убитый в пьяном угаре напал на группу детей, шумевших во дворе.
На них часто жаловались в полицию, но безрезультатно. Теперь один из них исчез навсегда, а второй, как они надеялись тоже надолго покинет этот их. Скорее всего, убийца получит большой срок, но мысль о том, что он вскоре выйдет на свободу, не давала Роману покоя.
Выйдя из подъезда, он заметил трех бабушки, по-прежнему сидящие на лавочке. На ярко-красных скамейках рядом с ними расположился полосатый кот. Сегодня погода была более благоприятной, чем в предыдущие дни: солнце почти пряталось за облаками, и обещали дождь на ночь.
Князев, проходя мимо лавочки, остановился и, кивнув бабушкам,
– Прощаюсь с вами – Сказал он, стараясь скрыть усталость в голосе.
– Ой, Роман Борисович, до свидания! – ответила одна из них, Мария Петровна. – Да как же тут поживать, когда такие происходит вокруг! Ужас, что творится – вмешалась другая бабушка, Анна Васильевна
– И не говори. Весь двор шепчется. Говорят, что тот убийца был не в себе. Как можно так поступить?! – Подала голос третья бабуля, Нина Ивановна.
– Да, уж… – вздохнул Князев. – Не один человек не заслуживает такого.
– Честно говоря, я тоже не удивлена. Пьянь этакая…
– Да, тут каждый знал, что он может натворить беды, – согласилась Мария Петровна. – Но все же, кто-то должен был остановить эту безобразие!
Неожиданно открывшаяся дверь подъезда отвлекла бабушек от их беседы. Они втроём синхронно обернулись на вышедшего которым оказался молодой парень лет двадцати пяти, который вышел с большой сумкой.
– Куда-то уезжаешь, Федя? Надолго? – спросила Нина Ивановна.
– Навсегда переезжаю, – ответил он, ставя сумку на соседнюю скамейку и доставая телефон, стал смотреть в экран.
– Неужто из-за этого инцидента уезжаешь? – продолжила Анна Васильевна, слегка нахмурившись.
– Нет, это никак не связано. «Я давно собирался», – сказал Федя, не отрываясь от экрана.
В этот момент подъехало такси. Молодой человек подошел к машине, открыл дверь и, прежде чем сесть, обернулся к ним с широкой улыбкой.
– До свидания, Мария Петровна, Нина Ивановна, Анна Васильевна и вы, товарищ полицейский. Берегите себя, и надеюсь, в этом доме больше ничего подобного происходить не будет! – произнес он, не переставая улыбаться чеширской улыбкой.
Затем он сел в машину, и та уехала. Князев почувствовал, как улыбка парня показалась ему жутковатой – она была слишком широкой и неестественной. Однако бабушки не обратили на это внимания. Напротив, они оживленно обсуждали молодого человека, восхищаясь его добротой и манерами.
– Хоть бы таких юношей было больше! – произнесла одна из бабушек, но Князев не обратил внимания на то, кто именно это сказал.
Глава 8
Ночь опустилась на деревню мягким, влажным покрывалом. По воздуху разливался запах чистой природы, которого в городе никогда не бывает. Лизе нравилось гулять здесь по ночам – в этом была своя особая прелесть. В целом жить в деревне было неплохо, и родителей за отправку сюда она особо не ругала, но одно принять никак не могла: отсутствие канализации. Она не могла представить, как тут жить в холодное время года.
Бабушка ей, конечно, предлагала сделать это с помощью ведра, не выходя из дома, но Лиза отказалась. Дорога к уличному туалету тянулась узкой полоской между огородами, лишь изредка освещённая лунным светом, прорывающимся сквозь облака. Елизавета шла медленно, освещая путь старым фонарём, который дала ей бабушка;
Ей было страшно: тишина вокруг была непостоянно редки звуки доносились, прерывая ее. Ветки деревьев которых колыхались под силой небольшого ветра, то где‑то у забора ворочается кошка, звуки насекомых и тиканье фонаря в ее руках. Она уже почти дошла как вдруг сзади донёсся звук, который заставил кровь стынуть: глубокий, глухой рев – не волчий вой и не коровий рёв, а нечто низкое и протяжное, с вибрацией, пронизывающей грудь. Лиза застыла. Луч фонаря разрезал темноту, скользил по крышам и ветвям, бросая призрачные пятна света; он упал на курицу, прижавшуюся к коньку, и птица недовольно курлыкнула, вздернула голову – её глаза блеснули в луче, как две чёрные капли.
Лиза успела только собраться с духом и сделать шаг, как кто‑то резко толкнул её в спину. Фонарик вырвался из рук и полетел в сторону, осветив лишь кусты и ломкие тени. Она оказалась на холодной, липкой земле, и что‑то тяжёлое опустилось сверху.
Это был человек. Он прижимал её к земле, не давая подняться, утыкал носом в грязь, сдавливая грудь так, что крик тонул в мокрой почве. Его дыхание было тяжёлым и влажным; Лиза инстинктивно дёргалась, руки натыкались на плотную, неподатливую массу. В ушах звенело, мир сужался до собственного учащённого сердца и до чужого низкого, ровного дыхания.
Её не было больше десяти минут. Сердце пожилой женщины в доме забилось громко, отдавая болью в груди; она надела обувь и уже тянулась к двери, готовая выйти в тёмную ночь. Но дверь вдруг открылась – Лиза вошла спокойно. Её длинные волнистые волосы спадали водопадом на грудь, в руках она держала выключенный фонарь и неторопливо положила его на тумбочку.
– Лизонька, всё нормально? – спросила женщина, робко и звучно.
Лиза прошла мимо, тихо ответив, что пойдёт спать. Запаха не было – той сладкой духовитой вуали, которую внучка всегда наносила на себя, сейчас не ощущалось. Голос, осанка, лицо были знакомы, и всё же в груди женщины поднялась волна неприятного чувства – не страх, а ощущение неправильности, как сорняк в её любимом саду. «Глупости», – сказала она себе и закрыла дверь. Но где‑то в глубине души, как семечко в тёплой земле, укоренилась капля сомнения.
Арсений
– Просыпайтесь, Арсений, Ваня! Вы понимаете, что с вами сделают, если мы не придем? – кричал Владимир, стараясь разбудить своих сонных соседей.
Арсений, поднявшись, потянулся и стал тереть глаза. Владимир заметил, что один из них проснулся, бросил все силы на второго.
– Панкеев, если ты сейчас не встанешь, я вылью на тебя холодную воду! – грозно произнес Владимир, трясся его.
– Давай, холодный душ – самое то! – подхватил Иван, явно находя в этом забаву.
– Вань, если ты не встанешь, мы просто уйдем без тебя, и всё! – попытался помочь Арсений.
Пока Арсений пытался разбудить Ивана, Владимир куда-то ушел. Вернувшись с бутылкой водой, он начал лить её на голову Кузнецова.
– Блядь, Дорофеев, еб твою мать! Ты охуел? – резко вскочил Ваня.
– Думал, я этого не сделаю? – с дьявольской усмешкой ответил Дорофеев.
Емельян бросился на него с кулаками. Арсений сразу же попытался их остановить. Не успел Панкеев быстро сумел повалить Дорофеева на пол и сел на него, остановился, больше не пытаясь его бить.
– Нет времени, мы опаздываем! – сказал Иван, обращаясь к обоим.
Казалось, всё уже наладилось: они сейчас оденутся и поедут. Но…
– Вы понимаете, что с вами сделают, если вы придете в таком виде? – воскликнул Вова, указывая на их одежду.
Шевцов и Панкеев искренне не понимали, что не так. Белая рубашка, темные брюки и туфли того же цвета. Осталось только надеть все это. Одежда была новой, они ни разу её не надевали, поэтому пятен не было.
– Они мятые, как в заднице! Неужели вы не видите? – продолжал Вова.
– Да не заметно! – пытался оспорить Панкеев.
– Если вы придете так, вас просто разденут, несмотря на то, что это за место!
– Вова прав, они действительно мятые, – согласился Арсений, рассматривая себя в зеркале приделанное к внутренней стороной дверце шкафа.
Рубашка самого Дорофеева была идеально гладкой.
– Погладишь нам? – спросил Арсений у Вовы, снимая при этом свою рубашку.
– Еще чего! – Владимир явно был в бешенстве от такой просьбы.
– Что нам делать. Утюга у нас нет, а если и был бы, мы не умеем гладить! – сказал Ваня.
– Идите к девушкам, просите их помочь вам!
***
– Ты нам поможешь?
Ваня и Арсений уже несколько минут умоляли каждую девушку в надежде, что хоть кто-то согласится.
– Я не против, но вы пообещаете мне, что в будущем чем-нибудь поможете! – Наконец согласилась одна.
Высокая одетая в длинные шорты и легкую футболку, что подчеркивало её непринужденный стиль. Длинные каштановые волосы, собранные и аккуратно закрепленные белой заколкой, придавали ей особую элегантность. Симпатичные черты лица, тонкие губы и большие карие глаза, светлее, чем у Арсения, создавали впечатление нежности и загадки.
Ребята без колебаний согласились. Они были готовы на всё ради. Пока она гладила их вещи, они договорились о покупке цветов и конфет для Кати Фадеевой. Закончил она отдал рубашки их владельцам. Примеряя в её комнате рубашки и рассматривая себя в зеркале, они были вне себя от радости. Кузнецов даже обнял Катю.
– Не надо, помнешь! – пыталась она вырваться из объятий Вани.
– Выйдите, мне нужно переодеться, – сказала она, уверенно прогоняя двух парней из своей комнаты.
Подождав в коридоре, пока она меняет наряд, Арсений чувствовал легкое волнение. Наконец, она появилась в идеальной гладкой белой блузки, строгой черной юбкой и закрытыми туфлями. Её образ был утончённым и элегантным. Все трое поспешили на улицу, где их уже ждали.
Роман
Опрашивать родственников убитых было самым ненавистным аспектом его работы. Особенно в такие моменты, когда они находились в состоянии глубокого горя и не могли дать ничего дельного. В первые годы Роман было морально тяжело, находится рядом с людьми, потерявшими близких. Со временем он очерствел и научился закрываться от чужого страдания. Люди часто думали, что ему все равно, что он лишен эмпатии, но на самом деле он просто умел это скрывать.
Прошло почти трое суток с тех пор, как была найдена пропавшая девушка, Корнилова Полина. К сожалению, мертвой. Ее тело обнаружил рано утром мужчина, выгуливавший собаку. Понял к чему его привела собака он сразу вызвал полицию.
Мать, опознавшая свою дочь, с ужасом заметила, что на ней не ее одежда. Свободный красный свитер и длинная клетчатая юбка на ней также не было обуви. Судмедэксперт, сняв одежду, увидел жуткое зрелище, что скрывалось под ней. У Полины был вскрыт живот, и ее лишили почти всех органов в брюшной полости. Других следов на теле не было, и было неясно, как именно она была убита, но скорее всего, убийца потрошил ее, когда она была еще жива.
Корнилова была убита за пять-шесть часов до обнаружения тела. Скорее всего, ее подкинули в парк. Отсутствие крови вокруг и чистая одежда указывали на это. Маньяк явно обладал хирургическими навыками – операция была выполнена профессионально и аккуратно. И что самое интересное: девушке было всего девятнадцать, и она училась в медицинском институте. Где же, как не там, искать убийцу?
К сожалению, мать ничего не знала о жизни Полины. Девушка уже почти год жила в общежитии. С ее соседками Князев решил поговорить в первую очередь. Однако они тоже не смогли дать никаких зацепок. Полина была не красивой, тихой и замкнутой девушкой; все свое время она посвящала учебе и фактически никуда не выходила. У нее не было парня, и знакомиться с кем-либо она не стремилась. Князев пытался выяснить, могла ли она быть в кого-то влюблена, но подруги ничего не знали.
Через несколько дней он узнал новую деталь. Корнилова была беременна что удалось выяснить по анализу крови. Изучая историю банковской карты Полины, Князев тогда не обратил внимания что она часто последние посещала одну женскую консультацию. Последний визит состоялся всего за два дня до её трагической смерти. Но теперь это обстоятельство обретало особое значение.
Узнав местоположение, Князев поехал туда. Он показал все нужные документы администраторше, и та согласилась назвать имя врача, к которому ходила Корнилова. Как оказалось, у Щелковой Ксении Филипповны сегодня был выходной. Узнал ее номер телефона он сразу позвони ее и предложи встретится в парке что был рядом с клиникой.
Щелкова пообещала подойти как можно скорее. Князев уселся на скамейку и стал ждать. Полчаса пролетели незаметно: он успел выкурить три сигареты и созвониться с Сухановым. Два месяца прошли с момента убийства Никулиной, а информации о Шевцове или каких-либо движениях по делу не было.
– Здравствуйте, вы Роман Борисович? – раздался голос, и Князев поднял голову. Перед ним стояла женщина лет тридцати в длинном сарафане, которая казалась милой, но в то же время явно волновалась.
– Да. Щелкова Ксения? – уточнил он.
– Да, – тихо ответила она, касаясь шеи.
– Садитесь, разговор будет долгим, – сказал Князев, немного отодвинувшись на скамейке, чтобы освободить место для женщины.
Парк жил своей активной жизнью. Мимо проходили люди: в одиночку, парами или целыми семьями. Несколько раз проносились подростки на велосипедах и скейтах. Вдали, в центре парка, весело плескались в фонтане дети и взрослые. Густые деревья создавали приятную тень, а издалека доносились радостные крики с детской площадки.
– Полина Корнилова была беременна на шестнадцатой неделе. Изначально она пришла на аборт, но затем передумала, – начала Щелкова.
Князев слегка наклонился вперед, его внимание было полностью сосредоточено на женщине.
– Она говорила, почему передумала? – спросил он, надеясь на большее понимание ситуации.
– Нет, – тихо ответила Щелкова, – она просто резко отменила запись на аборт и сказала, что будет рожать. Очень переживала, поэтому часто приходила ко мне, почти каждую неделю.
Князев кивнул, обдумывая информацию.
– Она что-то говорила об отце ребенка?
– Нет, я и не спрашивала. Обычно отцы редко приходят на консультации, – ответила Щелкова, взглянув в сторону, как будто пыталась вспомнить что-то важное.
– Ее подруги утверждают, что у нее не было парня. Возможно, она случайно упоминала что-то во время разговоров. Может быть, бы какой-то намек…
– Нет, она ничего намекающего на отца ребенка не говорила.
Князев внимательно слушал Щелкову, стараясь уловить каждую деталь. Он понимал, что каждая мелочь может оказаться важной в расследовании.
Князев записал эту информацию в блокнот. Каждое слово могло оказаться важным в его расследовании.
– А как она вела себя во время визитов? Были ли у нее какие-то изменения в настроении или поведении?
Щелкова немного подумала и продолжила:
– В начале она была взволнованной и растерянной. Но потом, когда приняла решение рожать, стала более спокойной. Однако иногда я замечала, что ее это все равно беспокоит. Она часто говорила о своих страхах и сомнениях.