Стань моим завтра

22. Бекетт

31 декабря

Дорогая миссис Джей,

Меня преследуют слова.

Я начал писать вам письма, чтобы сплести воедино слова раскаяния за то, что я сделал с вами и вашей семьей. С вашей жизнью. Моим наказанием стали тюремный срок, условно – досрочное освобождение и ярлыки, которые будут висеть на мне всю жизнь. Я ношу на себе слова, которые сковывают мою шею, подобно цепям. Преступник. Грабитель. Бывший заключенный. Все это правда, и навсегда останется ею, даже когда мой срок подойдет к концу. Я освобожусь, но внутри мое заключение будет пожизненным.

Теперь в моей жизни появилась женщина, которая превратила холод и серость в тепло и яркие краски. Она начертала на моем сердце новые слова.

Мы. Вместе. Умиротворение. Дом.

Помните, я рассказывал вам про лучик света среди тумана? Он изумрудно-зеленого цвета, и он указывает мне другой путь. С каждым днем мне все меньше кажется, что я должен себя этого лишать, и все больше верится, что это драгоценность, которую нельзя выбросить из своей жизни.

Я не могу выбросить ее из жизни. Я знаю, что вечно буду идти по натянутому канату, изо всех сил стараясь не совершать даже крохотных ошибок. Я знаю, что никогда не избавлюсь от чувства вины за то, что я сделал.

Но я встретил девушку.

Она вплела себя в мою жизнь – так плотно, что, стоит мне разрезать эти нити, то сам тут же разойдусь по швам. Тепло просочится наружу, а свет начнет блекнуть, пока я не погружусь в абсолютную тьму.

Не знаю, чего я заслуживаю, а чего нет, но мне удается ей помочь. Рядом со мной она чувствует себя в безопасности. Мне очень хочется сказать, что ее присутствие производит на меня такой же эффект, но я держу эти слова за плотно сжатыми зубами. Но я не могу убеждать Зельду, что ей нужно обрести спокойствие, пока не пущу ее в свой мир. Я больше не хочу держать ее на пороге. Не хочу закрывать эту дверь. Я хочу сказать “да”.

Мне очень жаль,

23. Зельда

31 декабря

Бекетт вернулся с работы около пяти – по его словам, рабочий день сократили из-за подготовки к празднованию Нового года на Таймс-сквер. Так что у него было много времени, чтобы отдохнуть и поесть, прежде чем наступит время идти на вечеринку.

Я ожидала, что после предыдущего вечера он опять от меня отдалится, но за ужином он весело улыбался и охотно со мной разговаривал. Я несколько раз заметила, что он бросает на меня взгляды, а потом отводит глаза; в эти моменты у меня неизменно учащался пульс. Между нами ничего не изменилось, но все-таки малейшего взгляда или улыбки хватало, чтобы наполнить мое сердце надеждой.

Мы нацепили на себя шапки, шарфы и верхнюю одежду – погода встречала Новый год мокрым снегом и чрезвычайно низкой температурой. Бекетт надел свитер миссис Сантино, заявив, что не успел в достаточной степени продемонстрировать его на Рождество.

– Напомни еще раз, к кому мы идем на вечеринку? – спросила я.

– К другу друга, – сказал Бекетт, натягивая шапку. – Я не знаю хозяина, но там будут Дарлин и Кайл. А еще мой друг Уэс и его девушка Хайди. Мой друг Найджел и… очередная девушка, с которой он спит.

Я окинула взглядом свои легинсы, полусапожки и объемный свитер.

– Слушай, а я нормально одета? Хотя, кого я спрашиваю… Ты же надел тот свитер. Я могу натянуть на себя костюм гигантского тако, но на тебя все равно будут пялиться больше.

Зазвонил домофон. Бекетт нажал на кнопку и сказал:

– Мы уже спускаемся!

Он ухмыльнулся мне.

– От тебя воняет завистью, Росси.

Он взял в руки две бутылки шампанского. Я думала, Бекетт купил их для вечеринки, но он остановился у квартиры 2С и постучал в дверь. Миссис Сантино приоткрыла дверь на цепочку и уставилась на нас в образовавшуюся щелку. Бекетт приподнял одну из бутылок.

– С Новым годом, миссис Эс!

Дверь захлопнулась, звякнула цепочкой и открылась снова. Не обратив внимания на бутылку, миссис Сантино сосредоточила взгляд на ядовито-зеленом воротнике, выглядывавшем из-под куртки Бекетта. Ее глаза, окруженные морщинками, округлились.

Она прижала руки к сердцу.

– La tua gentilezza mi lascia senza parole, – сказала она, после чего забрала бутылку и снова удалилась в свою квартиру, хлопнув дверью.

Я улыбнулась Бекетту.

– И теперь она знает, что ты его носишь. Вот он, твой новогодний подарок для нее.

Бекетт только пожал плечами.

– Что она сказала? – спросил он, когда мы начали спускаться по ступенькам.

– Насколько я поняла, что-то вроде:«Твоя доброта заставляет меня терять дар речи».

Улыбка на губах Бекетта немного скривилась.

– Ясно, – сказал он и дернул подбородком в сторону подъездного окна. – Дарлин вызывала такси.

– С Новым годом! – закричала Дарлин, набрасываясь на меня с объятиями. Она крепко прижала меня к себе, холодя мою щеку золотой сережкой-кольцом. На ней были обтягивающие джинсы, короткая куртка с искусственным мехом и сапоги. Отпустив меня, она обняла Бекетта.

– О господи, опять этот свитер, – проговорила она и пронзительно рассмеялась. – В таком виде тебе стоило бы рисовать маленькие счастливые деревья[6]. Ну что, готовы? Поехали!

– А где Кайл? – спросила я, забираясь в такси.

Дарлин махнула рукой.

– А, мы расстались. Неудачно выбрали время, да? Но что поделаешь? Зато я готова встретить Новый год в правильном настроении. С чистого листа и все такое.

Мы втроем устроились на заднем сиденье, и я оказалась посередине. Я подняла глаза на Бекетта, и мы обменялись взглядами.

– Дар, – медленно произнес он, нахмурив брови. – Ты в порядке?

– Все замечательно, – сказала она и продиктовала адрес водителю. – У нас ничего не получилось, но с парнями всегда так, да? – Она пихнула меня локтем. – Но я уже все это пережила. Он мне не нужен. Я готова тусить!

Глаза Дарлин были густо накрашены черными тенями, но вроде как были ясными. Я бросила на Бекетта еще один взгляд и еле заметно пожала плечами.

Вечеринка проходила в лофте, расположенном в Митпэкинг-дистрикт. Раньше это просторное помещение использовалось в промышленных целях: кое-где торчали трубы и виднелась кирпичная кладка. Сейчас здесь находилось не меньше сотни человек, хохочущих и громко разговаривавших между собой.

– Бекетт, брат мой! – К нам подошел высокий, спортивный парень с волосами песочного цвета и австралийским акцентом, ведя под руку низенькую брюнетку. – Я так рад, что на этот раз ты все же явился – после того, как грубейшим образом бросил нас на Рождество.

Бекетт как раз снял куртку, бросив ее в кучу верхней одежды, лежавшей у двери, и выставил свой свитер на обзор во всем его великолепии. Парень зажмурился и приложил руку к глазам.

– А вообще, знаешь, я передумал. Боюсь, мне придется попросить тебя уйти. Я сейчас ослепну.

– Если ты ослепнешь, Найджел, я думаю, все мы догадаемся, почему это произошло, – сказал еще один парень, ниже ростом и с темными волосами. Он поприветствовал Бекетта ударом кулака о кулак, после чего бросил на меня одобрительный взгляд. – Я Уэс. А ты, должно быть, Зельда – художница, которая рисует комиксы.

– Автор графических романов, – на автомате поправила я Уэса, пожимая ему руку. – Приятно познакомиться.

Найджел – австралиец – посмотрел на Бекетта с одобрительной улыбкой, видимо, решив, что мне не хватит роста, чтобы ее заметить, а потом представил нам брюнетку как Джеки. Я познакомилась с Хайди – бледнокожей и веснушчатой девушкой Уэса, примерно одного возраста со мной. Ее светлые волосы были заплетены в дреды, доходившие ей до плеч.

Уэс, Хайди и Найджел поприветствовали Дарлин поцелуями в щеку и вопросами о Кайле, от которых она лишь со смехом отмахнулась. В следующее мгновение она заметила кого-то знакомого в толпе и убежала.

– Что случилось с Кайлом? – спросила Хайди у Бекетта.

– Точно не знаю. Говорит, они расстались, – сказал Бекетт, провожая Дарлин взглядом.

– Наверное, нам стоит за ней приглядывать, – сказала Хайди.

– Да, пожалуй. Ей нельзя пить, – сказал Бекетт. – Она слишком часто с этим перебарщивает. Особенно когда чем-то расстроена.

– А вот я не уйду отсюда, пока не напьюсь так сильно, чтобы забыть, что мне пришлось все праздники провести с семьей, – заявил Уэс.

Мы решили отойти от входной двери, но Уэс дотронулся до моей руки, задерживая меня, чтобы между нами и остальными образовалось небольшое расстояние.

– Спасибо тебе, – сказал он.

– За что?

Он указал подбородком на Бекетта, болтавшего с Хайди впереди от нас.

– Я никогда его таким не видел, – тихо проговорил он. – Таким счастливым.

От этих слов по моему телу пробежала счастливая дрожь, хоть я и ответила:

– Мы не встречаемся. Просто дружим.

Уэс фыркнул.

– Кому-нибудь уже давно пора настучать этому упрямому придурку по заднице. – Он подмигнул мне. – Я думаю, ты отлично справишься с этой работой.

Я попыталась сохранить невозмутимый вид, но слова Уэса приятнейшим образом вцепились в меня зубами и не собирались отпускать.

Мы двинулись дальше, и вскоре нас поглотила толпа. В дальнем конце помещения стоял ди-джей с небольшой «вертушкой» и ставил техно для маленькой кучки людей, желавших потанцевать. Мансардные окна были украшены гирляндами изнутри и припорошены снегом снаружи. В кухонной зоне стояли два стола, нагруженные едой, бутылками с выпивкой и одноразовыми стаканчиками.

Дарлин подбежала ко мне и схватила за руку.

– Хочу тебя со всеми здесь познакомить!

Она принялась таскать меня по лофту, представляя мне людей, чьи имена вылетали из моей головы через миллисекунду после того, как я их слышала. Она радостно болтала и смеялась с друзьями, сжимая в руке одну-единственную бутылку светлого пива.

Наконец я продемонстрировала ей свой пустой стаканчик и оставила ее увлеченно беседовать с какими-то двумя парнями, после чего пробралась обратно к стоявшим у окна Найджелу, Уэсу и Бекетту.

– Официально вам заявляю, – сказала я, перекрикивая музыку. – Дарлин знает здесь каждого и со всеми меня перезнакомила.

Бекетт вручил мне стаканчик пива.

– Как у нее дела?

– Вроде нормально. Она в хорошем настроении.

– Этот свитер твоих рук дело? – спросил Найджел, указывая на Бекетта большим пальцем. – Я все пытаюсь придумать хорошую шутку, но в голове вертится слишком много идей.

– Возможно, он проиграл пари, – предположил Уэс. – В компании «Крайола» делают карандаши всех возможных цветов, но мне кажется, для такого даже у них нет названия.

– Есть, чувак, – сказал Найджел. – Он называется «Мои глаза, черт побери!»

Бекетт только улыбнулся, пожал плечами и сделал глоток кофе. Все шутки отскакивали от него, как от стены. Я вдруг почувствовала, как меня охватывает странная гордость.

Я пришла с ним.

Мы вчетвером расслабленно болтали. У Найджела был неиссякаемый запас неприличных анекдотов в стиле «Заходит в бар один парень», и мы то и дело складывались пополам от смеха. Джеки пожурила Найджела за вульгарные словечки. Найджел извинился, что незамедлительно заставило Уэса заявить, что тот оказался под каблуком. Джеки покраснела, а Найджел принялся метать на друга убийственные взгляды у нее над головой.

Я подняла взгляд на Бекетта.

– Мне нравятся твои друзья.

– Они идиоты, – громко заявил он.

Уэс услышал эти слова и почесал глаз средним пальцем.

– Найджел, может, и пропащая душа, – тихонько проговорила я, – но вот этот парень… – Я кивнула в сторону Уэса. – Очень славный.

– Нормальный, – отозвался Бекетт, но я заметила полный нежности взгляд, который он бросил на друга.

– Ты тоже славный парень, – добавила я.

– С чего такой вывод? Потому что у меня хороший вкус, когда дело касается свитеров?

Ответить я не успела, потому что к нам подошла девушка с подносом, заставленным бокалами с шампанским.

– Уже почти полночь, – сказала она. – Три минуты до обратного отсчета.

Бекетт взял два бокала и вручил один из них мне.

– Ты славный парень по многим причинам, – заговорила я. – La tua gentilezza mi lascia senza parole.

Я говорила по-итальянски далеко не так бегло, как миссис Сантино, и Бекетт уставился на меня непонимающим взглядом.

– Твоя доброта заставляет меня терять дар речи, Коуплэнд, – пояснила я, не осмеливаясь поднять на него глаза.

– Ты заставляешь меня терять дар речи, Зельда.

К моим щекам тут же прилил жар, и я подняла на Бекетта взгляд. Он пристально на меня смотрел.

– Это очень романтичные слова. Коуплэнд, которого я знаю, никогда не сказал бы такое своей соседке по комнате, еще и на людях? Ты что, переборщил с алкоголем?

– Я трезв как стеклышко. – Он продолжал вглядываться в мои глаза. – И отчаянно безрассуден.

– Ты… – Я осеклась. Потому что«прекрасный» было единственным словом, пришедшим мне в голову.

Ты добрый.

Хороший.

Чертовски сексуальный…

Толпа начала отсчитывать последние секунды года.

– Я – какой?

Слов Бекетта не было слышно из-за шума, но я прочитала их по его губам. Его глаза, казалось, стали больше и еще синее.

«Мой», – подумала я.

– Пять… четыре… три… два… один… С Новым годом!

Гости радостно закричали и, расплескивая на пол дешевое шампанское и коктейли, стали разбиваться по парам для традиционного новогоднего поцелуя. Найджел приподнял Джеки от пола, а она обхватила его руками и ногами, после чего они закружились на месте, сливаясь в поцелуе. Я поглазела на них – завороженно и не без зависти, – а потом подняла взгляд на Бекетта. В его взгляде горел огонь.

– Видимо, нам полагается поцеловаться, – произнесла я, придвигаясь к нему немного ближе.

– Похоже на то, – согласился он, делая шаг ко мне.

– С Новым годом, друг.

– С Новым годом.

Мы застыли на месте, смотря друг на друга.

– Тебе необязательно меня целовать, если ты не хочешь этого делать, – сказала я. – Это глупая традиция.

– Ты так считаешь?

Он не сводил с меня решительного взгляда, но я видела, что он едва дышит. Тонкая жилка у основания его горла билась быстро-быстро.

– Не знаю, – ответила я. У меня в ушах отдавался бешеный стук моего собственного сердца, заглушая звуки вечеринки – абсолютно все, кроме Бекетта. – Я просто подумала…

– Зельда?

– Что?

– Хватит говорить.

Я немного приподняла подбородок.

– А ты меня заставь.

Глаза Бекетта расширились еще сильнее. На его губах вспыхнула озорная улыбка, которая тут же смягчилась, превращаясь в нечто прекрасное. Среди сотни людей, набившихся в эту комнату, он видел меня одну. Он взял мое лицо в ладонь и провел большим пальцем по щеке.

– С Новым годом, Зэл.

Бекетт накрыл мои губы своими. Мягко коснулся их и немного отстранился, прежде чем двинуться глубже. Его язык нежно скользил по моему рту. Он целовал меня мягко и чуть-чуть нерешительно, но я чувствовала его желание.

Я была совершенно не готова к этому поцелую. Он превратил мои кости в песок и лишил меня возможности дышать. У меня задрожали ноги, и я схватилась свободной рукой за плечо Бекетта, чтобы не упасть. Я чувствовала, как сжимаются его мышцы. В его теле пульсировало электричество, и мое отвечало ему тем же. На нас действовало некое магнитное притяжение, до этого самого момента заставлявшее нас отталкиваться друг от друга, пока наконец не столкнуло нас вместе.

И что это было за столкновение…

До меня, словно издалека, донеслись радостные крики толпы, когда диджей снова включил музыку. Теперь Бекетт держал мое лицо в обеих ладонях, наклоняя голову вбок, чтобы поцеловать меня еще крепче. Его язык глубже скользнул в мой рот. Я ощущала вкус шампанского – волну сладости, за которой следовало легкое послевкусие алкоголя. Он был нежным, но сильным. Таким же, как сам Бекетт.

Мне казалось, что Бекетт даже без шампанского будет на вкус именно таким – всегда, каждую минуту своей жизни, и внезапно меня охватило безумное желание узнать это наверняка. Я хотела целовать его в самую темную и жаркую пору ночи, в полусонной теплоте утра и даже после того, как он десять часов проездит на велосипеде по городу в разгар лета, добавляя соленый пот к одурманивающему зелью, которое из себя представлял.

Это все – ты.

Губы Бекетта прикасались к моим, открывая передо мной сотню дверей. Я вырывалась за границы собственного сознания и погрузилась в этот момент, превращаясь вздесь и сейчас. Я позволяла этому происходить, выключив все сигнализации и опустив защитные барьеры. Меня целовал прекрасный мужчина, и все, что мне хотелось делать до конца своей жизни, это целовать его в ответ.

– Уединитесь уже где-нибудь! – взревел Найджел.

Жаркое волшебство поцелуя рассыпалось вдребезги. Мы с Бекеттом отстранились друг от друга, тяжело дыша. Он смотрел на меня, я на – него. В глазах Бекетта плясали тысячи невысказанных мыслей, но в следующее мгновение он отвел взгляд и с яростью уставился на друга.

– Это было не круто, чувак. – Он выглядел так, будто хотел ударить Найджела.

Найджел, извиняясь, приподнял руки вверх.

– Я ж в шутку, братан.

К Найджелу подошел Уэс и положил руку ему на плечо.

– Извини, дружок, но я тебя перебью. Ты уже достаточно натворил для одного вечера.

Уэс подмигнул нам и увел Найджела обратно к Джеки.

– Господи, – пробормотал Бекетт.

Уэс обернулся к нам.

– Найджел – придурок, – сказал он мне. – Он ведет себя лучше, когда трезвый. Хотя, если подумать, даже тогда он все равно придурок.

Я тихонько рассмеялась, не в силах поднять на Бекетта взгляд. Вечеринка была в полном разгаре. Диджей раскачивал толпу, поставив песню «HandClap» группы Fitz and the Tantrums. От поцелуя Бекетта мои губы пощипывало. Все нервные окончания горели огнем. Мое тело требовало его прямо сейчас – больше прикосновений, больше поцелуев. Я хотела, чтобы его руки гладили меня по коже, а не через несколько слоев зимней одежды. Мне хотелось знать: чувствует ли он то же самое. Можем ли мы убежать отсюда. Куда угодно. Я попробовала мощный, вводящий в эйфорию наркотик, и теперь мне была нужна новая доза.

Но к нам подошли знакомые Уэса, и начался новый круг взаимных представлений. Я улыбнулась и поздоровалась. Даже попыталась вести с ними разговор. Но мне хотелось одного – Бекетта. Все мои ощущения были настроены на него. Даже если бы он сейчас растворился в толпе гостей, я смогла бы почувствовать, где он. В моем теле звенело напряжение и, когда Бекетт взял меня за руку, я тут же, почти рефлекторно, крепко ее сжала.

Он поднес губы к моему уху.

– Мы можем отойти на минутку, чтобы поговорить?

Я кивнула и пробормотала какую-то отмазку людям, стоявшим вокруг нас. Бекетт повел меня в сторону кухни. Там было людно; гости болтали и смешивали коктейли из дюжины бутылок, стоявших на столе. От кухни отходил T-образный коридор. Судя по очереди из нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу и жаловавшихся на долгое ожидание людей – в основном женщин, – в его конце был туалет.

Бекетт дернул ручку первой двери слева. Она поддалась, и мы вошли в полумрак заставленного вещами кабинета. Я смутно различила свернутые плакаты, стол для графического дизайна и огромные постеры. А потом дверь закрылась, заглушая шум вечеринки, и Бекетт подвел меня спиной к стене. Он навалился на меня своим высоким, сильным телом и прижался губами к моим губам.

Теперь, когда вокруг нас не было зрителей и мне не мешал бокал, я ответила на поцелуй с яростным нетерпением, запустив одну руку в его волосы, а второй проводя по широким мышцам на его спине. Он прижимал меня к стене, целуя страстно и глубоко. Я прильнула к нему, приняла его поцелуй и ответила на него с отчаянным жаром. Бекетт весь состоял из мышц и свернувшегося в клубок желания, и у меня перехватило дыхание, когда я представила, на что он был способен, если бы мы сейчас оказались дома – в кровати и без одежды. Что он мог сделать со мной, если бы выпустил наружу ту мощь, которая пульсировала под моими ладонями и прижималась к моему телу.

Его руки скользили по моей спине, пока наконец не остановились на ягодицах. Он притянул меня к себе, прижимаясь своими бедрами к моим.

– Пожалуйста, – взмолилась я, касаясь губами его рта. – Коснись меня. Положи ладони на мое тело, Бекетт…

Он запустил обе руки под мою одежду, и я сквозь свитер впилась ногтями в его кожу.

– Боже, малышка, – прошептал он, впервые прикасаясь к коже моего живота. – Ты такая теплая. Такая мягкая…

Никогда раньше ни один парень не называл меня «малышкой». Это слово казалось мне глупым и снисходительным. Но когда это слово произнес Бекетт, меня накрыла волна жара. Я выгнула спину, подставляя себя под его прикосновения. Он подвинул руки выше. Мои маленькие груди идеально поместились в его ладонях.

– Бекетт… Еще…

Он сжал их сильнее и поцеловал меня так, будто шел ко дну, а я была его воздухом. Он скользнул руками по моей спине и спустился ниже, хватая меня за задницу и сильнее прижимая меня к своим бедрам. Я на ощупь просунула руку под его свитер, отчаянно желая дотронуться до его кожи. Я коснулась его твердых мышц и выпиравших кубиков пресса. Везде, докуда добирались мои пальцы, его тело было крепким и рельефным.

– Господи, Зельда… – Я горлом ощутила его влажный, рычащий стон. Он приподнял мой свитер, а потом опустился на колени и начал целовать кожу под моей грудью, а потом – живот.

– Боже, что ты делаешь? – едва дыша спросила я, в то время как его руки изучали мое тело, а губы следовали за ними, оставляя на мне сладкие, жгучие поцелуи.

– То, что мы уже не сможем вернуть обратно, – прорычал он в мой живот.

Когда его пальцы сжались на поясе моих легинсов, я откинула голову назад.

– О да…

Он сдернул мои легинсы вниз и провел языком по пупку.

– Ты этого хочешь? – спросил он напряженным от желания голосом. – Я понимаю, что это слишком быстро, но, черт, Зельда, ты так мне нужна. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я так сильно этого хочу. Пожалуйста…

– Да, – выдохнула я, а потом повторила громче: – Да. Что угодно. Все, что только скажешь.

Он стащил с моей ноги легинсы вместе с полусапожком и отодвинул трусы в сторону.

– Я хочу сделать это для тебя, – прошептал он, и я ощутила его жаркое дыхание у себя между ног. – Я хочу сделать для тебя все на свете.

Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда губы Бекетта оказались между моими ногами. От прикосновений его языка по моему телу бежали волны огня. Я вскинула руки и нащупала за своей спиной дверь, пытаясь за что-нибудь схватиться.

Бекетт закинул мою ногу себе на плечо, чтобы погрузиться в меня еще глубже. Его пальцы впивались в мои ягодицы. Я опустила руки, отчаянно искавшие опору, и вцепилась в его волосы, прижимая его голову к себе. Теперь, когда он касался меня, я никак не могла им насытиться.

– Ты такая вкусная, – прошептал он. – Хочу, чтобы ты кончила.

Он всего за пару минут довел меня до кульминации, но даже во время лихорадочного экстаза из моей головы не шел вопрос: как ему удается дать мне почувствовать себя такой желанной и в то же время так нежно обо мне заботиться? То, что он сейчас делал, не было его обязанностью или промежуточной ступенькой для того, чтобы самому получить удовольствие. Это происходило только потому, что он искренне хотел отдать мне все, что у него было.

Я кончила еще раз, и его имя с выдохом вырвалось из моего горла, хотя мне хотелось его прокричать. Мне хотелось, чтобы на нас было меньше одежды. Хотелось всего того, что он мог мне дать. Я отчаянно желала подарить ему хотя бы долю того обжигающего удовольствия, которое пронеслось по моим венам. Теперь я дрожала от слабости и едва могла стоять.

– Не могу, – прошептала я, уронив голову к двери и чувствуя, как ноги ходят ходуном, словно желе. – Больше не могу…

Не поднимаясь с колен, Бекетт поправил мои трусики и помог мне продеть ногу в штанину легинсов. Я в изнеможении опустилась на пол. Бекетт сел напротив и даже в полумраке я видела радость на его лице, как будто это я только что подарила ему два самых ярких оргазма в его жизни.

– Это все-таки произошло, – проговорила я с тихим, усталым смешком.

– Я зашел слишком далеко? – неуверенно спросил Бекетт.

Я покачала головой.

– Нет, все было как надо. А еще потрясающе, невероятно и головокружительно… – я рассмеялась еще раз, чувствуя себя пьяной – но вовсе не от шампанского. – У тебя очень хорошо это получается.

– Мне нравится это делать, – сказал он.

– Нравится?

– Для тебя, – добавил Бекетт. – Мне нравится делать это для тебя.