Стань моим завтра

30. Зельда

21 января

– Господи, как же я нервничаю, – проговорила я, расправляя юбку. Она была длиннее, чем те, которые я обычно носила, и доходила мне до середины икры. В довершение образа я надела свободный бордовый свитер и черные сапоги, заплела косу набок и не стала перебарщивать с косметикой.

– Как я выгляжу? – спросила я у Бекетта. – Достаточно профессионально? Или как человек, которому на самом деле нечего делать в этой сфере?

– Ты выглядишь прекрасно, – сказал Бекетт и наклонился, чтобы меня поцеловать. – А я? В последний раз уделял столько внимания выбору одежды в день моего слушания по досрочному освобождению.

– Ты красавчик, Коуплэнд.

На самом деле он выглядел сногсшибательно прекрасно. На нем были брюки классического покроя, официальная рубашка и галстук. Сверху он натянул свою обычную куртку.

Я несла портфолио под мышкой и поддерживала его второй рукой, словно это был чемодан, полный денег, наручниками прикованный к руке охранника. В этом портфолио лежало наше будущее. У графического романа «Мама, можно?..» еще не было концовки, но Айрис сказала приносить то, что есть. Из этого мы и исходили.

Мы доехали на метро до Манхэттена и поднялись на 12-й этаж высотного дома на Седьмой авеню. Когда двери лифта открылись, перед нами предстал ряд шикарных офисов. Можно было бы подумать, что они принадлежат какой-нибудь бухгалтерской фирме, если бы на стенах не были развешаны плакаты с обложками графических романов.

Я указала на тот, что висел над стойкой администратора, и наклонилась к Бекетту.

– «Седьмой сын»! Я читала его раз сто, не меньше! При свете фонарика, укрывшись одеялом с головой.

Бекетт улыбнулся мне.

– Ты самая сексуальная фанатка комиксов, которую я встречал в своей жизни.

– Тише ты! – я подошла к стойке администратора. – Здравствуйте. Зельда Росси и Бекетт Коуплэнд. У нас назначена встреча на час дня.

– Да, конечно, – ответил администратор. – Заходите в конференц-зал, вторая дверь справа. К вам скоро подойдут.

Нужная нам дверь была открыта. В этом кабинете стоял небольшой стол для конференций, на котором стояли тарелки с печеньем, графины с водой и кофейник.

Айрис зашла еще до того, как мы успели сесть. Выглядела она в высшей степени профессионально. На ней была белая блузка, черный пиджак и черная юбка-карандаш. Черные волосы были забраны в аккуратный высокий хвост, а на носу надеты очки в черной оправе, похожие на мои. Губы она накрасила красной помадой.

– Рада снова вас видеть, – сказала она, пожимая мне руку, после чего обернулась к Бекетту. – А вы, судя по всему, Бекетт Коуплэнд, шрифтовик и партнер Зельды? Я Айрис Ганновер, ассистентка ответственных редакторов.

– Приятно познакомиться, – произнес Бекетт.

Подойдя к нам поближе, она заговорила быстро и тихо.

– В общем, так. С нашей встречи в ноябре я все думаю о вашем романе «Мама, можно?..» Если я правильно помню, я тогда сказала вам, что мне нравится замысел и что рисовка прекрасная, но истории нужно больше…

Она взмахнула руками.

– Души, – закончила я за нее. – Вы сказали, что ей нужно больше души.

Меня поразило то, что сейчас я смогла спокойно произнести слова, так сильно уязвившие меня несколько месяцев назад. Она была права. Как профессионал, я должна была принять ее критику к сведению, но тогда я просто не знала, что с ней делать. А вот Бекетт знал.

Я подняла взгляд на моего симпатичного парня и партнера.

– Бекетт добавил очень многое, – сказала я. – Мне кажется, вам понравятся наши исправления.

– Мне не терпится их увидеть, – проговорила Айрис. – Мне очень понравилось то, что вы рассказали мне по телефону. Можно взглянуть?

Я отдала Айрис портфолио, и она быстро его пролистала, бормоча себе под нос:

– Да. Да, именно так.

Она захлопнула папку.

– Я боялась, что слишком красочно расписывала редакторам вашу историю, хотя еще не видела исправления. Но теперь я понимаю, что была права. У вашего романа есть перспективы.

Мое сердце заколотилось о грудную клетку.

– Но он еще не закончен, – сказала я. – Пока нет концовки.

– Подумаем о этом позже, – предложила Айрис. – Давайте сначала впечатлим редакторов, так, чтобы они офигели!

В кабинет вошли двое мужчин и женщина, все – среднего возраста. На них была обычная деловая одежда. Самому молодому из них я дала бы лет сорок, и, когда мы пожимали руки, я заметила, что из-под его рукава выглядывает татуировка.

– Марк Джемисон, – представился он. – Менеджер по контрактам.

Потом я пожала руку одному из редакторов – Рику Уинслоу.

– Рад снова вас видеть, мисс Росси.

Он запомнился мне на первом собеседовании как жесткий, бескомпромиссный человек. Его волосы были зачесаны назад, словно у театрального актера.

Элинор Маршалл по-прежнему казалась слишком чопорной, чтобы работать в издательстве графических романов, но я заставила себя отбросить подобные мысли. Стереотипы никогда никого не доводили до добра.

Я приказала себе успокоиться, а потом поприветствовала всех троих вежливо и профессионально. Мы с Бекеттом сели напротив них, в то время как Айрис расположилась слева от нас, словно играя роль посредника. Мое портфолио лежало на столе между нами.

– Итак, – произнес Рик, складывая руки на столе. – Что вы нам сегодня покажете?

Я коротко пересказала обновленный сюжет и подвинула к ним свое портфолио. Они принялись изучать мою работу, а я – грызть ноготь на большом пальце, пока Бекетт не взял меня за руку и легонько ее не сжал. От талии и выше он не проявлял никаких признаков волнения, но нервно потопывал ногой под столом.

Двое редакторов и Марк из отдела по контрактам внимательно рассматривали кадры, то и дело задавая мне вопросы. Но все же они были главным образом сосредоточены на рисовке, обсуждая ее достоинства и недостатки. У меня появилось такое чувство, словно я отдала своего первенца кучке критически настроенных незнакомцев.

– Я помню вашу работу с нашей первой встречи, – сказал Рик. – В ней много потенциала. А после исправлений роман стал гораздо лучше.

– Но есть ли у вас представление о том, что случится в конце? – спросила Элинор. – Что произойдет с Мамой после того, как она приняла решение щадить жизни преступников? Сажать их в тюрьму, а не убивать?

– Я пока не знаю, – сказала я, делая вдох. – Мы с Бекеттом как раз над этим работаем. Для меня это очень личная история, и мне важно, чтобы сюжетная линия Мамы была правдоподобной и реалистичной. В данный момент Мама еще пытается разобраться со своими чувствами.

Элинор и Марк улыбнулись, но Рик поморщился.

– Не могли бы вы несколько секунд подождать в холле? – произнес он. – Мне хотелось бы кое-что обсудить с коллегами.

Айрис едва заметно мне кивнула, и мы с Бекеттом вышли в холл, остановившись рядом с рабочей зоной, состоявшей из полудюжины ячеек, которые были разделены перегородками.

– Ему не понравилось, – выдохнула я. – Этому Рику. В этот раз мой роман не понравился ему так же сильно, как и в прошлый.

Бекетт покачал головой.

– Дело не в этом, малыш. Просто для него это бизнес. Ты вложила в работу всю свою кровь и отвагу, сердце и душу. А для него это источник потенциальной прибыли.

– А как же художественное мастерство? – спросила я. – Как же качество? Неужели все это не имеет значения?

– Конечно, имеет, – сказал Бекетт. – Дыши, малышка. Пожалуйста, дыши.

– Да, ты прав. Прости, пожалуйста, что я истерю. Просто… А вдруг у меня снова не получится? Вдруг даже после всех изменений, которые ты помог мне отыскать в Маме – и в себе самой, – им все равно не понравится? Я не могу подвести Рози еще раз. Просто не могу.

Бекетт обвил мою спину руками и прижал к себе прямо посередине холла.

– Если им не понравится, Зэл, просто попробуй еще раз. В каком-нибудь другом издательстве. Пробуй и не сдавайся. Если бы ты опустила руки и вернулась в Вегас, мы с тобой сейчас здесь не стояли. Нас с тобой бы здесь не было. – Он взял мое лицо в ладони. – Если роман им не понравится, мы отнесем его куда-нибудь еще.

Дверь в конференц-зал открылась, и Айрис высунула из-за нее голову. Ее глаза горели за стеклами очков, а губы расплылись в улыбке, освещавшей острые черты ее лица.

– Можете, пожалуйста, к нам вернуться? – спросила она, бросив на меня многозначительный, полный триумфа взгляд, от которого у меня заколотилось сердце.

Господи, неужели это и правда происходит?..

– Мисс Росси, мистер Коуплэнд, – начал Рик. – Мы хотели бы предложить вам обоим штатные контракты, чтобы подготовить роман «Мама, можно…?» к изданию. Закончив эту историю, мы выпустим продолжение, посвященное жизни Райдера. Не исключено, что дело дойдет и до третьей части, в которой будет рассказываться об одном из второстепенных персонажей оригинала. Но это будет зависеть от продаж первых двух томов.

Я сжала руку Бекетта так сильно, что заболели костяшки.

– Как штатные сотрудники, вы будете работать у нас в офисе вместе с форматировщиками и колористами. Вам нужно будет регулярно встречаться с Айрис, чтобы мы были в курсе вашего прогресса и могли вносить свои предложения. Как вам такое предложение?

Я с готовностью закивала.

– Да. Отлично. Хорошо.

Я перевела потрясенный взгляд на Бекетта.

– Как тебе?

Бекетт откинулся на спинку стула и прикрыл рот рукой, не в силах скрыть улыбку.

– Ваше предложение звучит чертовски хорошо, мистер Уинслоу.

Губы Рика сложились в тонкую улыбку.

– Чудесно, – сказал он. – Я попрошу Марка составить контракты. Размер нашего стандартного аванса – три тысячи долларов на человека. Гонорар определяется стандартами отрасли и выплачивается после того, как продажи книги полностью окупают выплаченный аванс. И, разумеется, вам выдадут денежную компенсацию за все то время, что вы будете проводить в офисе, подготавливая книгу к изданию. Пока со всем согласны?

Я снова кивнула.

– Звучит хорошо.

– Отлично. Пожалуйста, заполните наши стандартные анкеты и передайте их нам, чтобы мы могли составить контракты.

Он поднялся на ноги и в официальной манере протянул нам руку. Мы пожали руки ему, Элинор и Марку, после чего они ушли, оставив нас наедине с Айрис.

– Я знала! – воскликнула она. – Я, черт возьми, знала, что им понравится. Поздравляю!

– Спасибо, – ошеломленно выдохнула я.

Рози. Это для тебя, солнышко…

Айрис достала из своего портфолио несколько бланков и протянула их нам.

– На составление контрактов уйдет некоторое время, но сначала нужно заполнить анкеты. Я вернусь через секундочку, чтобы их забрать. Если хотите, наливайте себе воду или кофе. Конечно, шампанское было бы уместнее, но с этим придется подождать до того момента, как мы подпишем контракты.

Она вышла, и мы с Бекеттом сжали друг друга в объятиях.

– Я так чертовски горжусь тобой, малышка, – сказал Бекетт. – Ты, черт возьми, справилась!

– Господи, я поверить не могу. Это происходит. Это правда происходит. Это для мамы и для Рози…

– И для тебя, Зельда, – проговорил Бекетт. – Это все – для тебя.

– И для тебя тоже, Бекетт, – сказала я. – Ничего этого не случилось бы, если бы не ты и твой талант к писательству. Ты смог заглянуть в самую суть этой истории и сразу понял, чего ей не хватает.

Я еще раз крепко прижала его к себе.

– Так, давай заполним анкеты, выйдем на улицу и найдем место, где я смогу покричать!

Мы сели за стол и начали заполнять бланки. Стандартная форма: имя, адрес, номер социальной страховки, предыдущие места работы. Внезапно Бекетт прислонился к спинке стула и сжал зубы, уставившись на бумагу.

– Что такое? – спросила я.

– А как ты думаешь?

Я проглядела форму до конца и внизу страницы увидела:

Вы когда-нибудь признавались виновным в совершении тяжкого преступления? Если да, пожалуйста, поясните:

– Ой. – Мой желудок сжался. – Ладно. И что с того. Напиши, как есть. Это ничего не изменит. Мы рисуем картинки, а не работаем с покупателями.

Он промолчал.

– Они не обратят на это внимания, – сказала я. – Не может такого быть. Какая им разница?

– Если они включили этот вопрос в анкету, значит, разница есть, – произнес Бекетт. – Причем огромная.

Он подвинулся вперед, медленно поднес ручку к бумаге и принялся писать.

Через несколько минут Айрис зашла забрать анкеты.

– Вернусь через десять минут, – сказала она и снова выскочила из конференц-зала.

– Прости меня, Зельда, – сказал Бекетт.

– За что? Ничего же не случилось. Ничего не поменялось.

Он снова погрузился в молчание и скрестил руки на груди, как будто к чему-то себя подготавливая.

Время начало тянуться очень медленно. Десять минут прошли. Потом к ним добавилось еще несколько минут, но в кабинет никто не заходил. Айрис вернулась только через три четверти часа, и я мгновенно все поняла по выражению ее лица. По моему сердцу побежали трещины, и оно упало куда-то ниже живота.

Айрис откашлялась.

– Мне очень жаль, но Элинор не нравится эта ситуация, – произнесла она. – Ваша судимость, Бекетт, а также то, что вы совершили преступление так недавно. Пару лет назад у нее были проблемы с приемным сыном. Мне не полагается об этом говорить, но она проявляет чрезмерную осторожность, когда дело доходит до подобных вещей.

– Проявляет чрезмерную осторожность, – произнесла я, чувствуя, что меня начинает подташнивать. – Что это значит, Айрис?

– Это значит, что им очень нравится ваш графический роман, и они не хотят его потерять, – ответила мне Айрис. – Так как вы сами разработали концепцию и персонажей, они хотят предложить вам контракт на условиях, которые уже озвучивались.

– А Бекетт?

– Они предлагают выкупить его вклад в книгу за три тысячи долларов. Но ему придется подписать бумагу, согласно которой он отказывается от любых авторских прав и договоренностей, которые вы могли обсуждать во время совместной работы.

– Нет, – произнесла я в то же самое мгновение, когда Бекетт сказал:

– Ладно.

Я развернулась к нему и уставилась в его лицо. Он тоже посмотрел на меня и медленно покачал головой.

У меня похолодело все тело. Мысли метались в сотне различных направлений одновременно.

– Мы должны озвучить свое решение немедленно? – спросила я. – Или я могу пару дней подумать?

Мне не нужно было об этом думать. Без Бекетта я ничего делать не собиралась, но мне нужно было побыстрее выйти из кабинета, чтобы с ним поговорить.

– Конечно, – медленно произнесла Айрис. – Но я думаю, лучше не ждать слишком долго.

Она сунула визитку мне в руку.

– Позвоните, как только примете решение.

Она перевела взгляд на Бекетта.

– Мне очень жаль.

Мы с Бекеттом вышли из конференц-зала и в напряженном молчании зашагали по холлу. Мы ничего не говорили, пока спускались на лифте. Только когда мы вышли на тротуар, Бекетт сказал:

– Ты обязана согласиться. Обязана подписать контракт.

– А что будешь делать ты?

Температура на улице была не выше ноля, но от паники я пылала словно в лихорадке. Нам только что предложили все, чего мы только могли желать, а секунду спустя отняли это у нас.

– Это и твоя книга тоже, Бекетт.

– Нет, не моя, – произнес он каменным голосом. – Она никогда не была моей. Она твоя. Я просто тебе помогал. Не делал ничего особенного.

– Ничего особенного? – я ткнула его пальцем в грудь. – Знаешь, я не дурочка. Я понимаю, что ты пытаешься сделать, но это не сработает.

– Что я пытаюсь сделать? Тут и думать-то не над чем. Это все, что ты хотела. Ты получишь контракт, а я – три тысячи баксов. По-моему, нормальный вариант. Все равно это твоя работа.

– Моя работа.

Мои глаза распахнулись шире, и от жгучего холода на них выступили слезы. Только из-за холода. Других причин не было.

– Может, когда-то это и быламоя работа, но теперь все изменилось. Я не могу заниматься этим без тебя. Я не хочу заниматься этим без тебя. – Я обхватила себя руками, больше не чувствуя ни тепла, ни холода. Осталось одно только оцепенение. – Ты разве не хочешь, чтобы мы делали это вместе?

Лицо Бекетта смягчилось, и на нем появилась гримаса боли.

– Я хочу, чтобыу тебя все получилось. Хочу больше всего на свете. Это же то, о чем ты мечтала. Ты должна согласиться.

Я покачала головой.

– Поговорим об этом попозже. Давай пойдем домой, поужинаем и все обсудим.

Теперь уже головой покачал Бекетт.

– Тут нечего обсуждать, Зельда. Я возьму деньги, ты подпишешь контракт. Конец истории.

Конец истории.

Мы еще не придумали конец романа «Мама, можно…?», но то, что происходило сейчас, не могло им стать. Это было что угодно, только не конец истории.

31. Бекетт

22 января

Следующим утром я встал в пять утра. Я принял душ и оделся, а когда вышел из ванной, кофеварка была холодной. Зельда лежала, свернувшись в клубок, лицом к стене. Прошлым вечером она пыталась убедить меня, что мы можем сходить в другое издательство, которому было плевать на судимости авторов. Или где мы могли бы работать в качестве фрилансеров, а не официальных сотрудников.

Я отказался. Было вполне вероятно, что редакторам другого издательства ее графический роман понравится так же сильно, как команде «БлэкСтар», но я не мог позволить себе рисковать. У Зельды был беспроигрышный вариант. Однозначное согласие. Контракт был готов, и ей уже протягивали ручку. Ей оставалось лишь его подписать. И ведь речь шла не только об издании ее книги. Зельда хотела сделать это ради сестры. Ради того, чтобы рассказать ее историю единственным доступным ей образом. Зельде было необходимо это сделать, чтобы обрести внутреннее спокойствие. И я ни за что не поставил бы это под угрозу.

Она перестала со мной разговаривать и пошла спать. Я почти физически ощущал, как от нее исходят волны гнева, но был согласен, чтобы она на меня злилась – ради уверенности, что ее книга когда-нибудь увидит свет.

Я натянул ветровку и водонепроницаемые штаны. Надел шлем, взял велик и вышел из квартиры.

На улице было слякотно, но снег прекратился. Небо очистилось от туч. Оказавшись на Манхэттене, я поехал по Лексингтон-авеню, чтобы отвезти первый заказ. Я размышлял, не решит ли Зельда отвергнуть предложение издательства от моего лица. Это казалось невозможным, но, черт, а что если она это сделает? Я не мог позволить ей так поступить. Не мог позволить выбросить свою мечту…

Погрузившись в мысли, я не заметил, что какой-то седан проезжает на красный свет. Я увидел его, только когда он оказался от меня в паре метров, но, конечно, тогда было уже поздно.

32. Зельда

22 января

Я слушала, как Бекетт собирается на работу и уходит. Я не спала всю ночь. Лежала к нему спиной, борясь с желанием повернуться и обнять его. А потом умолять, чтобы он передумал. Но я не могла так поступить. Часть меня хотела заставить его сходить в другое издательство, но я помнила, как униженно он выглядел, когда Айрис сказала, что они не станут нанимать бывшего преступника. Его вид словно ударил меня ножом в сердце; теперь я чувствовала себя так, будто меня загнали в ловушку. Больше всего на свете я хотела опубликовать наш роман и поделиться им с миром, но я не хотела делать это без Бекетта.

Я оделась и пошла на работу в «Аннабель». Я была так расстроенна и рассеянна, что сначала перепутала два заказа, а потом залила апельсиновым соком один из столиков. Управляющей пришлось пересадить занимавших его гостей и пообещать им, что ресторан возместит расходы на химчистку.

Максин отправила меня домой пораньше, сделав предупреждение. Бекетт еще не вернулся с работы; он ездил по Манхэттену на велосипеде, несмотря на ужасный дождь и холод. Если бы мы устроились в издательство «БлэкСтар», нам, видимо, все равно пришлось бы подрабатывать где-то еще, но тогда у Бекетта могла бы появиться возможность заняться чем-нибудь другим. Для него приоткрылась новая дверь, и я изо всех сил пыталась ее придержать, в то время как ураганный ветер стремился ее захлопнуть.