Тайный бункер абвера

Глава 4

Встретили его в штабе сдержанными поздравлениями. В сизой от табачного дыма комнате несколько командиров разных отделений принялись со скрытым недоверием разглядывать молодого разведчика Глеба Шубина. Командир разведчасти, комдив, начальник особого отдела – от количества звездочек на погонах пестрело в глазах. Первым начал разговор командир разведывательного соединения:

– Так, ну ждали вас, товарищи, чтобы начать совещание. Есть сведения о налаженной работе в Маевске наших агентов. Докладываю, в оккупированном городе расположены основные подразделения штаба группы немецких армий Д. С нашей стороны действует агентурная сеть, работают трое человек с подпольными именами Мастер, Балерина, Слепая. Связь осуществляется через партизанское соединение, которое действует в том районе. – Подполковник разведки выложил на стол между раскрытых карт и планшетов вязаное пестрое полотнище, покрытое сплошь странным узором из узелков и продольных вязок. – Это шифровка от агентурной сети, крайнее закодированное послание. – Зашуршал лист бумаги с расшифровкой тайной записи. – Наши агенты сообщают о прибытии в город группы инженеров танковых войск, а также об открытии на местном заводе полевой лаборатории для испытания новой модели немецкого танка.

– В соответствии с новой информацией, вы запросили по этому бункеру «Вервольф» сведения? Получилось добыть? – нетерпеливо прервал доклад комдив.

Но командир разведотделения лишь нахмурился:

– Агенты работают под прикрытием, если они начнут собирать информацию о секретном бункере или попытаются туда проникнуть, то раскроют себя. А во время пыток в гестапо могут заговорить и сдать всю сеть. Я бы не хотел, товарищи, нарушить всю отлаженную работу. Нам нужна специальная операция, чтобы найти этот бункер. Единственное, что я запросил для подтверждения сведений – информацию о старом кинотеатре в центре города, под которым должен быть расположен «Вервольф».

Но комдив горел желанием немедленно действовать, он очертил пальцем участок на карте вокруг крошечной точки с надписью «Маевск»:

– Ну ведь там, по вашим словам, действует партизанское соединение. Взорвать этот бункер к чертовой матери! Они организовывали взрывы на железной дороге, значит, смогут и заложить взрывчатку в этот бункер.

Но подполковник снова отрицательно покачал головой:

– В обычном взрыве нет смысла, он только уничтожит секретные документы, которые там хранятся. А они как раз нам нужны. Так как по добытой информации на местном заводе идет разработка нового танка, то, скорее всего, все схемы, чертежи хранятся именно там. Это во‐первых. – Разведчик насупился еще сильнее. – А во‐вторых, партизанское соединение действует в шестидесяти километрах от этого места, в районе. Рядом с Маевском никаких операций не проводим, там работает только связной, забирает доклады наших агентов. Очень много охраны, постоянные рейды, блокпосты кольцом вокруг города. Маевск тщательно охраняют, и попасть туда целой группой, да еще и со взрывчаткой, невозможно.

Комдив вскочил, не в силах уже сдержать своего возмущения:

– То есть у нас есть агенты, есть партизанский отряд действующий, а выполнить задачу мы не можем?! Правильно, товарищ подполковник, я понял ваш ответ?! Город и бункер для нашей разведки неприступны?!

Его нападки вывели из себя командира разведчиков, тот сжал кулаки, наклонил голову:

– Нет, неправильно, товарищ комдив. Мы можем провести операцию, можем взорвать бункер, но, я повторяю, дорогой ценой. Эта операция уничтожит всю агентурную сеть, уничтожит партизанский отряд. А что мы получим взамен, для чего отправим на гибель десяток людей? Ничего! Важные документы погибнут в огне, и все. – Подполковник смог себя взять в руки и продолжил дальше уже более спокойным тоном: – Мы все-таки разведка, для нас не сила, не напор важны, мы не в атаки ходим, а на вылазки. Хитростью, ловкостью берем. Вам и капитан Шубин подтвердит, тишина – вот главный друг разведчика. Уничтожить врага так, чтобы он сам даже ничего и не заметил.

Внезапно все лица командного состава повернулись к капитану, который все это время молчал. Комдив сделал к нему стремительный шаг:

– Ну так что, что скажете, товарищ капитан? Как планируете выполнять боевую задачу? Все-таки вас майор Снитко рекомендовал на должность главы операции, с первым этапом вы успешно справились – получили информацию у военнопленного. Как планируете действовать дальше?

Глеб растерялся от неожиданного вопроса. У него пока не было готового плана операции. На него смотрели с немым вопросом несколько пар глаз, и не просто обычных сослуживцев, а командиров отделений. Сейчас даже эти высокие чины не знали, как действовать. Они ждали от него, от обычного капитана разведки, разработанного плана сложнейшей операции. Глеб откашлялся и предложил:

– План операции можно составить после пробной вылазки. Я перейду на территорию врага, изучу город, встречусь с агентами и партизанами. Информации о составе войск в Маевске слишком мало, действовать без предварительной разведки – это действовать вслепую. Необходимо провести рекогносцировку на местности, затем уже разработать и организовать саму диверсию.

Комдив теперь с уважением смотрел на этого молодого мужчину – как быстро сориентировался капитан, разложил все по полочкам. Он присел на свое место.

– Ну хорошо, капитан, сколько времени займет у тебя выполнение боевой задачи? Перейти линию фронта, собрать нужные сведения, а по возвращении разработать основную часть операции?

Шубин обернулся к командиру разведки за помощью:

– Вы упомянули, что отряд действует в районе, а не рядом с Маевском. Сколько времени понадобится отряду, чтобы выйти на встречу со мной в окрестностях города?

Тот сверился с картой:

– Передислокация займет не меньше трех суток, добраться можно только пешком. Отряд в основном состоит из подростков, пожилых людей, поэтому больше шестидесяти километров через лес, да еще и рядом с германскими заставами, им придется проходить долго.

– Это долго, – вмешался в разговор комдив. – Ну что теперь, капитану двое суток сидеть и ждать? У нас каждый день на счету, чем быстрее добудем сведения, тем быстрее организуем диверсию.

Подполковник с досадой покачал головой:

– Не на самолете же я их вывезу, по железной дороге пробираться – огромный риск. Если схватят весь отряд, то партизанское движение на этой части территории совсем заглохнет. Связь с ними держим через курьера, даже радиостанции в оснащении нет. Он только сегодня прибыл, перешел линию фронта, вечером отправляем его назад с боеприпасами для отряда. До своих добираться будет сутки, затем отряду понадобится время пройти маршрут от Киреевска, где находится лагерь, к Маевску.

Шубин заерзал на лавке, едва дождался, когда замолчит старший по званию, и проговорил:

– Товарищ подполковник, предлагаю такой план. Я вместе со связным перехожу линию фронта, он как раз покажет мне безопасный путь. Затем за сутки проведем разведку местности Маевска, встречусь с агентами, изучу обстановку. Через сутки вернусь, и уже тогда на основе собранных сведений можно разработать полномасштабную операцию. А пока у отряда будет время выдвинуться в сторону Маевска. Для рекогносцировки данных мне достаточно одного члена отряда, никаких активных действий предпринимать не будем. Только изучение местности, сбор данных без шума и диверсий.

Теперь все обернулись к комдиву, ожидая от него окончательное решение. Командир дивизии после нескольких секунд раздумий кивнул:

– Хорошо, капитан Шубин, разрешаю действовать по намеченному плану. Приказываю приступить к выполнению задачи… Товарищ подполковник, обеспечьте разведчика всем необходимым для вылазки на вражескую территорию. Питание, боеприпасы, дайте сведения по агентам. Жду от вас донесения через сутки и готового плана операции по «Вервольфу».

– Есть! – коротко, по-армейски отозвались все присутствовавшие. Совещание было закончено, и следовало торопиться выполнить приказ.

Майор Снитко сразу предложил:

– Товарищ Шубин, я подготовлю вам все необходимое для вылазки, скажите, что получить у начхоза? Из обмундирования что-то требуется?

– Спички, компас, карты местности, карандаш химический, бинокль. Плащ-платку, если найдется такая, ну и личное оружие с припасом патронов, – перечислил Глеб. – Мое табельное оружие перед поступлением в госпиталь я сдал. Вещмешок и фляжка у меня есть. И нужен нож, хороший, с широким лезвием. Если вдруг на патруль напоремся.

Майор кивнул, он прекрасно понимал, о чем говорит Шубин. Во время разведывательной операции стрелять приходится редко, потому на вылазку берут с собой по возможности самые тихие средства защиты – нож, пистолет, иногда саперную лопатку. Ею безопаснее рубить противника, чем палить из автомата или «мосинки», в умелых руках это хороший инструмент, чтобы насмерть забить противника, не вызвав переполох громкими звуками выстрелов. На сутки брать с собой еду или теплую одежду тоже нет смысла, в качестве защиты от дождя подойдет плащ-палатка, которая может служить и как подстилка для короткого отдыха, и как укрытие от непогоды. Чем меньше груза, тем лучше – легче пробираться через нейтральную полосу.

Шубин вдруг вспомнил о документах немецкого офицера, что вручила ему Мария Трофимовна, и попросил:

– Товарищ майор, а можно мне раздобыть немецкую офицерскую форму? В ней переходить границу сподручнее, даже если напоремся на патруль, то подозрения вызовем не сразу.

– Хорошая мысль, – кивнул Снитко. – Может, даже удастся в таком обмундировании вокруг города обойти или проникнуть внутрь через посты, обследовать кинотеатр. Мы ведь даже не знаем, где там вход в бункер. Может ведь оказаться и так, что он замаскирован от случайных прохожих.

– Да, – согласился с ним Глеб. – До начала следующего этапа стоит как следует разобраться с этим бункером, где он находится и как к нему подобраться. Надеюсь, проводник поможет с этим вопросом.

Шубин с подполковником направились по улице к казарме, где расположилась разведчасть, а майор Снитко задержался в штабе, чтобы получить у начхоза все необходимое для проведения Шубиным разведки. По дороге Глеб засыпал командира вопросами:

– Связной местный, из Маевска? Как вы держите с агентами связь? Можно будет с ними встретиться, конспиративно, разумеется? И есть ли подробная карта местности вокруг Маевска, с отметками расположения блокпостов на дорогах? Что в самом городе находится, какие важные объекты?

Командир разведотделения обстоятельно отвечал на каждый вопрос:

– Агенты эти сами с местными партизанами связались. Они после оккупации вынуждены были остаться в городе, пришлось служить немцам. Но они настоящие советские граждане, нашли возможность помочь своей родине. Так что с вами, уверен, если не все, то один из них точно сможет встретиться. Агент Мастер работает действительно мастером участка на немецком заводе, который выпускает детали для танков. Он знает всех остальных членов подпольной организации, руководит всей цепочкой. Место для встречи есть на окраине города, между лесным массивом и жилым сектором есть секретное укрытие, связной вас туда проведет и расскажет о системе связи. – Он вдруг замялся у вытянутого двухэтажного дома, откуда доносились голоса военнослужащих. – Со связным вы познакомитесь, да, он местный, территорию знает. Опытный член подпольной организации, награды есть, состоит в комсомоле.

Подполковник хотел еще что-то сказать, предупредить, но осекся при виде на лавке худенького человека с большой торбой под боком.

– Это капитан разведки товарищ Шубин, поступаете под его командование.

Поначалу Глебу показалось, что на скамейке перед ним сидит девушка, до того точеными и изящными были черты лица: высоко изогнутая бровь, тугая скула и пухлые розовые губы. Но человек на скамейке, который сидел вполоборота, повернулся к ним полностью и даже привстал для приветствия:

– Здравствуйте, я… я… Сергей. Громов Сергей.

– Командир партизанского отряда, комсомолец, – добавил подполковник и указал на торбу: – Что, товарищ Громов, дождаться не можете, когда уже можно будет выдвигаться? Но повестка у нас изменилась, с вами через линию фронта пойдет разведчик капитан Шубин. У него своя задача, он введет вас в курс дела. Ему требуется от вас помощь и содействие как от члена партизанского отряда. Потому поступаете в его распоряжение на сутки, до выполнения спецзадания.

– А когда же мне к отряду, товарищ подполковник? – изумился связной. – Ведь ребята решат, что меня немцы взяли. Кинутся искать, как же я им сообщу, что приходится задержаться? По плану еще поутру должен был вернуться обратно.

– Понимаю, Сергей, переживаешь за своих. Но задача очень важная, без твоей помощи не обойтись, так что задержишься на сутки.

Шубин внимательно слушал их слова, а сам едва сдерживался, чтобы не уставиться прямо в лицо парня. Внешность паренька показалась ему такой обманчиво женственной из-за тонких, почти детских черт лица, которые еще не огрубели. Он был практически ребенком, который только недавно вступил в подростковый возраст, поэтому еще сохранил мягкие черты. Но самое ужасное зрелище представляла собой вторая половина лица – грубые багровые рубцы и шрамы превратили его в жуткую, искаженную маску без глаза и с отверстиями вместо рта и носа. Глеб с трудом сдерживался, чтобы пристально не смотреть на уродливую часть лица. Он дождался, когда подполковник оставил их вдвоем, и протянул ладонь для приветствия еще раз:

– Капитан Шубин, лучше Глеб.

Громов ответил крепким рукопожатием, хотя его пальцы и были тонкими, но ладонь была жесткой от множества мозолей. Сергей снова уточнил со сдержанным нетерпением:

– Когда выдвигаемся, товарищ капитан?

Шубин постарался его успокоить:

– Знаю, Сергей, что торопишься к своим товарищам. Но я пока тебе всего объяснить не могу. Но, скорее всего, придется нам вместе с твоим отрядом и дальше работать, за эти сутки мы обследуем границу Маевска, а потом будем искать возможность туда пробраться.

– Понятно. – Громов нахмурился и снова приобнял свой груз. – Только через два часа уже надо на нейтралке быть, пока у немцев пересменка, можно проползти по заминированному полю. Его не охраняют, а я там уже давно дорожку приготовил.

– Хитро, – одобрил Шубин. – Думаю, через час выдвинемся, мне только выдадут амуницию. Я после госпиталя, без оружия, без компаса, бинокля. А нужно карту местности вокруг Маевска подробно разметить. Ты сам местный, оттуда?

– Угу.

Собеседник Шубина по-прежнему оставался немногословным. Он никак не мог смириться с тем, что не вернется к своим товарищам вовремя и ему придется изменить все свои планы, сопровождая капитана разведки.

По дороге к ним уже спешил майор Снитко с кучей свертков и пакетов. Он всучил их Глебу и, запыхавшись, предупредил:

– Вам надо торопиться, на выезде из гарнизона ждет машина. Я договорился, доставит вас к прифронтовой территории, как раз успеете к закату. Ну, давайте, товарищи, через сутки, капитан, ждем донесения по дальнейшему плану. Не подведи.

Шубин сунул все выданное в вещмешок, кивнул в знак благодарности:

– Так точно, товарищ майор, приказ будет выполнен. – И зашагал стремительно по дороге к выезду, искоса посматривая на своего спутника.

Тот хоть и старался не отставать, но из-за разницы в росте не поспевал за высоким ходким Глебом. Но лишь когда фигура майора скрылась за поворотом, Шубин сунул новому напарнику в руки свой вещмешок, а сам подхватил лямки самосшитой торбы с тяжелым грузом:

– Давай поменяемся, успеешь еще протащить это богатство. Я потом назад, а тебе по лесу десятки километров отмахать придется.

Парнишка дернулся было от такого обращения, но промолчал. Хотя им было не до препирательств, торопились со всех ног добраться до машины, чтобы оказаться на нейтралке к закату, и все же разведчик заметил, что паренек молчаливо противится неожиданному командиру. Почти не отвечает на вопросы, кривится при попытках ему помочь, а в такой обстановке в разведку вместе не ходят. Напарники по такому испытанию должны друг другу доверять как себе, беспрекословно выполнять любой приказ командира мгновенно, потому что цена спора или неповиновения – человеческая жизнь.

Поэтому, как только они устроились в кузове среди раскачивающихся ящиков со снарядами, Глеб снова попытался поговорить с парнем. Он понимал, что тот совсем еще ребенок, колючие подростковые замашки дают о себе знать. К тому же на парня давит ответственность, он – командир партизанского отряда, отвечает и переживает за каждого члена своего подразделения, что с ними сейчас происходит в тылу врага. И никакого желания не испытывает помогать незнакомому человеку, пускай даже и разведчику. Дождавшись, пока Сергей затихнет, сидя в обнимку со своим драгоценным грузом, капитан Шубин доброжелательно начал разговор:

– Сергей, вижу, что не нравится тебе боевая задача. Но мы в армии, и ваш партизанский отряд – такое же армейское подразделение, как и любая воинская часть, подчиняется уставу. Понимаю, что ты переживаешь за своих ребят, таким и должен быть настоящий командир. Но ты только подумай, какой будет результат, когда мы закончим операцию. Будут нарушены все планы немцев по вооружению тяжелой техникой, а значит, тысячи советских танкистов не погибнут в бою, тысячи мирных граждан не погибнут от обстрелов тяжелой артиллерии. Наши Т‐34 смогут нанести мощный удар, вместе с пехотой, вместе с воздушной обороной сдвинуть границы фронта и отвоевать оккупированные территории. Наша задача – это как кирпичик в стене строящегося здания, от него зависит строительство обороны и защиты всей родины. Надеюсь, что удастся атаковать немецкий гарнизон и освободить Маевск, вы сможете увидеть близких, вернуться домой и открыто воевать против армии Гитлера. Бок о бок со всей Красной армией, с оружием в руках гнать фашистов прочь с нашей земли. А ваши семьи смогут снова жить мирной жизнью, дома восстановят, школы откроют. И завод будет выпускать не детали для немецких танков, а технику для мирной жизни – трактора, автобусы, экскаваторы.

Парень не произнес ни слова в ответ, но по тому, как заблестели его глаза, опустились напряженные плечи, Глеб понял, что его слова запали в душу измученного войной мальчишки. Ему так хотелось вернуться домой, остановить этот кошмар, что несколько лет творится прямо в его доме. Разведчик немного помолчал и уточнил:

– Кто-нибудь в живых остался у тебя в Маевске?

Сергей наконец заговорил:

– Бабушка и брат младший, Семка. Я его не видел с тех пор, как он еще младенчиком был. У мамы на руках… Его одного бабушка успела спрятать, а нас всех вместе с мамой и отцом на смерть отправили. Сестер, братьев, маму выгнали на улицу, отвели на площадь и там штыками порубили, даже патронов не тратили. Кто-то сообщил, что мой отец всех мужчин в городе организовал для сопротивления, когда немцы наступали. Они три дня смогли продержаться, не пускали фрицев за границу города, но потом те пригнали танки и всех… гусеницами по земле размазали. Наших в наказание убили, согнали жителей, кто живой остался, и убили. И меня тоже. – Громов чуть коснулся изуродованной части лица. – Я среди трупов три дня лежал, почти не помню ничего. Только что очень было больно, лицо огнем горело и горело, пить хотелось, я маму звал, но она уже не шевелилась. Мужики, которым удалось спастись, ушли в лес, партизанить. Они ночью украли тела, чтобы похоронить, как полагается, и меня нашли. Думали, не выживу, а я выжил. – Голос у мальчишки вдруг задрожал от гнева и пережитой боли. – Я знаете почему выжил? Чтобы отомстить за всех! Я теперь ничего не боюсь, раньше темноты боялся, боли, а теперь ничего! Хоть что вытерплю ради победы! Ради бабушки и ради Семы. Мне самому ничего не надо, только чтобы немцев победить.