- -
- 100%
- +
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: СИГНАЛ И ДАР
Глава 1: Аномалия «Атлас»
Мир за окном давно погрузил во тьму, и лишь тусклая синева экранов освещала лицо доктора Алисы Вейн. Воздух в серверной комнате Центра обработки глубокого космоса (ЦОГК) был сухим и холодным, пах озоном и тишиной. Алиса провела по виску, смахивая непослушную прядь каштановых волос. Пять часов ночи. Еще одна бессонная ночь в плену у бесконечных потоков данных – тихих, одиноких, лишенных смысла.
На главном мониторе плясали спектрограммы, кривые светимости и массивы raw-данных с телескопа «Кеплер-2». Официально она искала гравитационные аномалии на задворках Пояса Койпера. Неофициально – надеялась. Всегда надеялась. Но космос был бесконечно большим и пугающе пустым.
– Ну что, наша вселенская скукотня сегодня преподнесла сюрприз? – раздался голос из дверного проема.
Алиса не обернулась. Узнала легкую иронию и мягкий баритон.
– Привет, Марк. Сюрпризы закончились, когда ты в прошлый раз назвал вспышку на Юпитере «приветом от инопланетного дельфина».
Марк Десмонд, доктор лингвистики и специалист по семиотике, прислонился к косяку. В его тридцать с небольшим лет было что-то от уставшего, но не разочарованного студента: мятая рубашка, очки в тонкой оправе и неизменная ухмылка.
– А ты уверена, что это не он? Может, они просто стучат по воде хвостами, а мы тут со своими радиотелескопами выглядим полными дикарями.
– Они бы выбрали способ поэффективнее, – Алиса щелкнула по клавиатуре, закрывая очередной файл с ничем. – Данные с «Кеплера» – это как слушать старый винил с записью белого шума. Ты ждешь музыку, а слышишь только шипение.
– Философски. А что насчет твоего личного фаворита? Объект ноль-ноль-ноль-один? Все еще «невозможный»?
Алиса вздохнула. Объект «0001», неофициально прозванный ею в рабочих файлах «3I Атлас», был ее личным бесом. Его обнаружили три недели назад как слабую гравитационную рябь на окраинах Солнечной системы.
Ничего особенного, если не считать двух «но». Во-первых, он двигался. И не по баллистической траектории, а с переменной, почти осмысленной скоростью. Во-вторых, он не отражал свет и не излучал тепло в каком-либо значимом диапазоне. Он был чернее космоса вокруг него.
– Все тот же, – буркнула она. – Призрак. Тень. Статистическая погрешность, которую занесло в наш сектор.
– Может, и погрешность, – Марк подошел ближе, глядя на график на ее втором мониторе. – Но какая упрямая. Смотри, он снова изменил вектор. Прямо вот так, плавненько, будто объезжает кочку на дороге. Астероиды так не умеют.
– Умеют, если на них действует гравитация неизвестного тела.
– Ох уж эти вам неизвестные тела, – подмигнул Марк. – Ладно, я пойду варить кофе. Нашему начальству, видимо, спать неохота, они уже собрались в конференц-зале. Очередной план по «повышению эффективности поисковых алгоритмов». Хочешь, принесу тебе чашку?
– Спасибо, – Алиса наконец оторвала взгляд от экрана и слабо улыбнулась ему. – Двойной эспрессо. Без него я сегодня не выживу.
Марк удалился, насвистывая какую-то бессмысленную мелодию. Алиса снова повернулась к «Атласу». Что-то было не так. Ее собственный алгоритм, который она тайком запустила в обход официальных протоколов, выделил объект желтым цветом. «Желтый» означал «аномалия, требующая немедленной проверки».
Она увеличила масштаб. Алгоритм отслеживал не массу и не излучение, а микроколебания пространства-времени вокруг объекта – его собственный, полубезумный проект, над которым смеялись даже коллеги. И сейчас график показывал не рябь. Он показывал идеально ровную, пульсирующую линию. Такую же стабильную, как сигнал атомных часов.
Так не бывает. Ничто в природе не может быть настолько стабильным. Любой естественный объект имеет шумы, флуктуации. Это было… сконструировано.
Сердце Алисы забилось чаще. Она запустила перепроверку данных, задержав дыхание. Ошибка? Сбой в системе? Помехи?
Но нет. Все датчики «Кеплера-2» и соседнего «Таншэнь-4» на орбите Марса показывали одно и то же. Идеальную пульсацию. Ритм.
Она потянулась к внутреннему телефону, чтобы позвонить начальнику смены, но ее рука замерла в воздухе. Вместо этого она открыла чистое окно терминала и ввела команду, которая давала ей прямой доступ к сырым, необработанным данным с квантового интерферометра телескопа.
И тут она его увидела. Не в графиках, не в цифрах. В логе сырых битов, которые обычно выглядели как хаотичный поток нулей и единиц, проступил узор. Еле заметный, едва отличимый от шума. Повторяющаяся последовательность. Она не была похожа на двоичный код или простую математическую прогрессию. Она была сложной, многослойной, как фрактал или… как иероглиф.
Алиса впилась в экран, забыв о времени, о кофе, о Марке. Она чувствовала, как по спине бегут мурашки. Это не была погрешность. Это не было природным явлением.
Ее пальцы пролетали по клавиатуре, выводя последовательность на главный экран, пытаясь найти начало и конец. И в этот момент ее собственный алгоритм завис, а потом выбросил на экран не желтый, а ярко-красный маркер. Рядом с ним мигала одна-единственная надпись, которую она сама и заложила в программу на случай самого невероятного исхода:
«ANOMALY CONFIRMED. NON-NATURAL ORIGIN. PROTOCOL FIRST LIGHT' ENGAGED.»
Дверь в серверную с шипением отъехала, и в проеме возникла высокая, подтянутая фигура в строгом темном костюме. Полковник Иван Волков. Его появление здесь, в пять утра, в святая святых ЦОГК, было более неестественным, чем аномалия на экране.
Его холодные, проницательные глаза медленно обвели комнату, на секунду задержались на растерянном лице Алисы, а затем перешли на главный монитор с мигающим красным сигналом.
– Доктор Вейн, – его голос был тихим и ровным, без единой ноты вопроса. – Я полагаю, вам есть что доложить.
Алиса попыталась что-то сказать, но язык не слушался. Она лишь молча указала на экран, на ту самую последовательность, что уже плыла в глубинах космоса прямо к ним.
Волков подошел ближе, его тень упала на клавиатуру. Он не смотрел на Алису. Он смотрел на ритмично пульсирующую строку данных.
– Отключите внешние каналы, – тихо, но твердо приказал он. – Никаких записей в общий лог. Никаких отчетов. С этого момента объект «Атлас» не существует. Понятно?
Он повернулся к ней, и в его взгляде Алиса прочитала нечто большее, чем служебный интерес. Она прочитала ожидание. Как будто он ждал этого звонка всю жизнь.
И где-то там, в бездне, нечто огромное и безмолвное продолжало свой путь, отмеряя идеальные, невозможные ритмы. Первый сигнал был послан. Тишина подходила к концу.
Глава 2: Красный код
Комната, в которую проводили Алису, была стерильной и безликой. Ни окон, ни украшений на стенах, только стол, два кресла и матовая черная панель, в которой, она подозревала, скрывалась камера. Воздух был неподвижным и прохладным, пах озоном, как в серверной, но без ее интимной, рабочей атмосферы. Здесь пахло властью и секретами.
С момента, как Волков появился в дверях серверной, прошло не больше пятнадцати минут, но время словно сжалось, превратившись в череду отрывистых команд. Пока его подчиненный – молодой человек с каменным лицом в такой же темной униформе – отключал протоколы логирования на ее рабочих станциях, Волков стоял рядом, его молчание давило сильнее любого крика.
Алиса пыталась протестовать.
– Полковник, эти данные… они требуют проверки, коллегиальной оценки. Мы должны уведомить международный комитет по…
– Доктор Вейн, – он перебил ее, не повышая голоса. – То, что вы обнаружили, выходит за рамки компетенции любого международного комитета. С этого момента вы действуете в рамках проекта «Красный Зонт». Вы теперь являетесь его активом.
– Активом? Я ученый! – вспыхнула она.
– Именно поэтому вы здесь, – парировал он, и его взгляд скользнул по ее лицу, словно считывая код. – А не в камере предварительного заключения за нарушение режима информационной безопасности.
Угроза, произнесенная абсолютно спокойным тоном, заставила ее смолкнуть. Ее проводили по длинным, безоконным коридорам, куда она раньше никогда не заходила, и в итоге оставили одну в этой камере-переговорной.
Дверь открылась беззвучно. Вошел Волков, неся два простых белых фарфоровых стакана с черным кофе. Он поставил один перед ней. Аромат был горьким и резким, не похожим на тот напиток, что обычно варили в автомате для сотрудников.
– Сахара нет. Вам нужно сохранять ясность ума, – сказал он, занимая место напротив. Его движения были экономичными и точными.
– Что такое «Красный Зонт»? – спросила Алиса, не притрагиваясь к кофе.
– Протокол на случай контакта с внеземным разумом, – отрезал Волков, делая глоток. – Последняя версия была утверждена после инцидента с Омуамуа. Мы всегда знали, что это вопрос времени.
– Но мы не знаем, что это! Это всего лишь аномалия в данных. Это может быть что угодно!
– Не лгите себе, доктор, – его глаза сузились. – И не пытайтесь лгать мне. Ваш собственный алгоритм выдал маркер «неестественного происхождения». Вы видели структуру в потоке битов. Вы знаете.
Алиса опустила взгляд. Он был прав. Она знала. В глубине души, там, где живет интуиция ученого, уже вспыхнула та самая, запретная искра – искра открытия, которое переворачивает все.
– Что теперь? – тихо спросила она.
– Теперь мы работаем. Вы – наш главный аналитик. Ваша задача – понять, что это за сигнал и что он означает. Моя задача – обеспечить, чтобы эта информация не привела к глобальной панике и не поставила под угрозу безопасность государства.
– Это касается всего человечества! – снова взбунтовалась она.
– Человечество – это абстракция, – холодно парировал Волков. – Государства, экономики, армии – это реальность. И в этой реальности тот, кто первым поймет и овладеет этой технологией, получит решающее преимущество. Вы хотите, чтобы это преимущество получили те, кто начнет торговать им на черном рынке? Или развяжет новую мировую войну за ресурсы, которых еще даже нет?
Его слова падали, как камни. Алиса представляла себе новостные заголовки, панику в соцсетях, бегущие с берегов толпы, военных на улицах. Он был циничен, но не был неправ.
– Что вы от меня хотите? – окончательно сдавшись, она обхватила стакан руками, жадно впитывая его тепло.
– Полную расшифровку. Все, что можете извлечь. Скорость, траекторию, предполагаемые размеры, мощность излучения… и смысл этого послания. У вас есть доступ ко всем ресурсам, какие только могут вам понадобиться. Но каждый ваш шаг, каждый запрос, каждый чих будет фиксироваться и контролироваться мной. Понятно?
Она кивнула, не в силах вымолвить слово.
Волков достал из внутреннего кармана планшет, коснулся экрана, и стена напротив них ожила, превратившись в гигантский дисплей. На нем отобразилась схема Солнечной системы. Маленькая красная точка, обозначавшая «Атлас», уже миновала орбиту Нептуна.
– По последним расчетам, объект движется со скоростью, составляющей 0,3 от световой. Но, как вы и заметили, его движение… нелинейно. Он не ускоряется и не замедляется под действием гравитации. Он изменяет курс. Словно… объезжает что-то.
– Объезжает? – Алиса уставилась на траекторию. Она была плавной дугой, идеально рассчитанной, чтобы избежать крупных скоплений космической пыли и гравитационных яков внешних планет. – Это… навигация. Осознанная.
– Именно, – голос Волкова прозвучал почти с удовлетворением. – Теперь посмотрим на вашу «последовательность».
Изображение сменилось. Тот самый поток битов, который она видела на своем мониторе, теперь плыл по стене, увеличенный в тысячу раз.
– Мы пропустили его через все известные нам алгоритмы дешифровки. Ничего. Это не двоичный код, не математическая константа, не простой геометрический узор.
– Потому что это не язык, – прошептала Алиса, вставая и подходя к стене. Ее пальцы потянулись к пульсирующим символам. – Это… концепт. Идея. Смотрите.
Она выделила фрагмент последовательности.
– Видите эту группу? Она повторяется, но каждый раз с небольшими вариациями. Как тема в симфонии. Это не сообщение «мы здесь». Это… самоописание. Часть чего-то большего. Как… визитная карточка.
– Визитная карточка, – без тени иронии повторил Волков.
– Чья?
– Я не знаю, – честно ответила Алиса. – Но она говорит не «привет». Она говорит… «я есть».
Она повернулась к нему, и в ее глазах горел тот самый огонь, который заставлял ее ночами сидеть над данными.
– Мне нужен Марк Десмонд. Его семиотический анализ – это единственный шанс понять структуру, если в ней есть лингвистическая составляющая.
Волков задумался на мгновение, его лицо оставалось непроницаемым.
– Десмонд будет проверен. Если он чист, его подключат. На тех же условиях, что и вас. Полная изоляция. Никаких контактов с внешним миром.
Он поднялся.
– У вас есть двенадцать часов, чтобы подготовить первичный отчет для людей, от которых зависит, будет ли у человечества завтрашний день. Не разочаруйте их, доктор Вейн.
Он вышел, оставив ее одну в комнате с пульсирующей тайной на стене. Алиса медленно повернулась к гигантскому экрану. Красная точка неумолимо приближалась. Теперь она была не просто аномалией. Она была целью. Она была вызовом.
И она понимала, что Волков был прав. Это уже не было чистой наукой. Это была игра. И ставки в ней были выше, чем она могла себе представить. Она сделала глоток горького кофе, не отрывая взгляда от таинственного кода, и впервые за долгие годы почувствовала не только возбуждение, но и леденящий душу страх.
Глава 3: Утечка
Комната, которую Алиса теперь мысленно называла «аквариумом», стала ее новым миром. Без окон, с постоянно горящим мягким светом и гулом вентиляции, она потеряла всякое ощущение времени. Снаружи за дверью, охраняемой таким же каменноголовым молодым человеком, как и первый, кипела работа: слышались приглушенные голоса, шаги, звонки. Здесь же, внутри, царила напряженная тишина, нарушаемая лишь щелчками клавиатуры и тихим жужжанием проектора.
Алиса сидела, уткнувшись в планшет с увеличенной последовательностью «Атласа». Она выявила уже три основных ритмических паттерна, которые переплетались, создавая сложную, почти музыкальную структуру. Это была не музыка, а скорее архитектура, закодированная в сигнале. Она так сосредоточилась, что вздрогнула, когда дверь открылась.
На пороге стоял Марк. Но это был не тот улыбчивый, слегка растрепанный Марк, что приносил ей кофе. Его лицо было бледным, глаза подчеркнуты усталостью, а рот был плотно сжат. Его обычную мятость сменила простая, серая униформа, похожая на ту, что носили охранники, но без знаков различия.
– Марк! – Алиса вскочила. – С тобой все в порядке?
– Супер, – его голос был хриплым и пустым. – Меня три часа прогоняли через детектор лжи и допрашивали о моих политических взглядах и о том, не сплю ли я с иностранными шпионами. Оказалось, нет. Так что теперь я ваш… актив.
Он с горькой иронией произнес это слово, бросив взгляд на Волкова, который вошел следом.
– Доктор Десмонд прошел проверку, – бесстрастно констатировал полковник. – Теперь вы будете работать в связке. Доктор Вейн, предоставьте ему все данные по сигналу. Доктор Десмонд, ваша задача – найти в этом лингвистическую или семиотическую основу. Время – критично.
Волков развернулся и вышел, снова заперев дверь.
Марк медленно подошел к столу и опустился на стул, смотря на пустой экран стены.
– Он сказал, что, если я хоть словом обмолвлюсь кому-либо о том, что здесь вижу, меня ждет пожизненное заключение за государственную измену. Это вообще законно?
– Думаю, в ситуации «Красного Зонта» закон пишется на ходу, – тихо сказала Алиса. Она снова села, отодвинув к нему планшет. – Посмотри.
Марк нехотя взял устройство. Его взгляд скользнул по данным, сначала рассеянно, потом с нарастающим интересом. Профессионал в нем пересилил испуганного человека.
– Это… это не линейно, – пробормотал он. – И не иерархично. Это сеть. Смотри. – Он провел пальцем, соединяя несколько пульсирующих узлов. – Эта группа… она рефрен. Основа. А вот эти ответвления… они вариативны. Меняются в зависимости от чего?
– От нашего местоположения? От состава атмосферы? Я не знаю, – призналась Алиса. – Я думала, это самоописание. Но теперь мне кажется, это… вопрос.
– Вопрос?
– Да. Сложный, многосоставной. Типа «кто вы?» или «что вы есть?». И он ждет ответа.
Они погрузились в работу. Алиса строила физические и математические модели, а Марк разбирал структуру, пытаясь найти грамматику в, казалось бы, хаотичном потоке. Он рисовал схемы, водил пальцем по воздуху, бормоча что-то о «визуальном синтаксисе» и «идеограммах высшего порядка».
Часы летели незаметно. Им принесли еду – безвкусные, но питательные батончики и воду в прозрачных бутылках.
Именно в тот момент, когда Марк, вдохновленный, воскликнул: «Кажется, я понимаю! Это не слова, это отношения между концептами!», – дверь снова распахнулась.
На пороге стоял Волков. Его лицо, обычно непроницаемое, было темным от сдержанной ярости. В руке он сжимал обычный планшетный компьютер. Он молча бросил его на стол перед ними.
На экране был открыт популярный блог о конспирологии и науке «Космический Скиталец». Заголовок статьи кричал жирным шрифтом:
«МОЛЧАНИЕ НА ОРБИТЕ: ПРАВИТЕЛЬСТВА СКРЫВАЮТ КОНТАКТ!»
Ниже размещалась слегка размытая, но узнаваемая спектрограмма – та самая, с идеальной пульсирующей линией, которую Алиса видела первой. Рядом – фрагмент бинарного кода, тот самый «фрактальный иероглиф».
– Как? – выдохнула Алиса, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. – Мы же все отключили… Логирование…
– Не все, – сквозь зубы проговорил Волков. Его взгляд был тяжелым, как свинец. – Ваш первоначальный запрос к данным «Кеплера» перед тем, как вы запустили свой алгоритм, автоматически ушел в открытый архив для калибровки. Кто-то… «Космический Скиталец»… имеет бота, который мониторит такие аномалии. Он выложил это сорок минут назад.
Марк схватился за голову.
– Сорок минут? Но это же… это уже везде.
Он потянулся к планшету, пальцем листая статью вниз. Комментарии, репосты, количество просмотров росли с астрономической скоростью. Соцсети взрывались. Хештег #АтласУжеЗдесь уже был в топе мировых трендов.
На экране мелькали отрывки:
«Правительства врут нам!»
«Это начало вторжения?»
«Они принесут нам технологии или смерть?»
«Нам нужна правда!»
Алиса смотрела на это, и ее охватила странная смесь ужаса и облегчения. Правда, которую они так тщательно пытались скрыть, вырвалась на свободу. Она была живой, неконтролируемой, дикой.
– Что теперь? – тихо спросила она, глядя на Волкова.
Полковник медленно выпрямился, его ярость уступила место холодной, стальной решимости.
– Теперь, доктор Вейн, все меняется. Протокол «Красный Зонт» переходит в фазу «Штормовое Предупреждение». Мы больше не можем это контролировать. Но мы можем попытаться управлять повесткой.
– Каким образом? – нахмурился Марк.
– Официальное заявление последует в течение часа, – сказал Волков, его голос вновь обрел привычную ровность, но в ней теперь чувствовалась тяжесть грома. – Мы признаем факт обнаружения аномального объекта. Мы назовем его «неидентифицированным феноменом». Мы заявим, что ведущие ученые мира работают над его изучением, и призовем к спокойствию.
Он посмотрел на них обоих, и в его взгляде не было просьбы. Был приказ.
– А вы двое… ваша работа теперь важна как никогда. Миру нужны ответы. И он будет их ждать от нас. От вас. У вас нет больше права на ошибку. Потому что, если вы ее совершите, последствия будут не в виртуальном пространстве, а на улицах городов. Понятно?
Он не стал ждать ответа, развернулся и вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком.
Алиса и Марк остались одни в комнате, но теперь ее стены казались не защитой, а клеткой. Гул вентиляции теперь звучал как отдаленный ропот толпы. А на экране планшета, лежащего между ними, продолжали пульсировать строки кода – тихий, невозмутимый голос из космоса, который только что разжег пожар на всей планете.
Марк первый нарушил молчание.
– Ну что, Алиса, – он горько усмехнулся. – Поздравляю. Твое открытие только что изменило мир. Надеюсь, он был к этому готов.
Алиса ничего не ответила. Она смотрела на спектрограмму, такую чистую и совершенную на фоне хаоса, который она вызвала, и думала, что самый страшный сигнал – это не тот, что приходит из космоса, а тот, что рождается в сердцах миллионов испуганных людей. И этот сигнал уже был отправлен. Остановить его было невозможно.
Глава 4: Немая Сцена
Прошло три дня. Семьдесят два часа, которые перевернули мир с ног на голову.
Их «аквариум» превратился в командный центр. Одна стена теперь была полностью занята экранами, показывающими новостные каналы со всего мира. Бегущие строки, взволнованные лица ведущих, панорамы митингов у обсерваторий и правительственных зданий. Другая стена отображала сухие данные: траекторию «Атласа», телеметрию, постоянно обновляющийся анализ сигнала.
Алиса и Марк существовали в странном промежутке между двумя этими реальностями: необузданной стихией земного хаоса и холодной, неумолимой логикой небес.
– Смотри, – Марк указал на крупный план с митинга в Токио. Люди с плакатами «Добро пожаловать, атланты!» и «Будущее уже здесь!» пели и обнимались. – Похоже на новый Вудсток.
– А теперь переключи на этот канал, – Алиса кивнула на соседний экран, где показывали заколоченные витрины магазинов в одном из городов Среднего Запада США. Толпа с ружьями и самодельными щитами патрулировала улицы. Лозунг «Это хитрость! Не смотрите вверх!» был нацарапан на стене.
Две стороны одной планеты. Надежда и истерия. Восторг и паранойя.
Волков появлялся редко, но его присутствие ощущалось постоянно. Он был темным дирижером этого оркестра из данных и паники. Именно он принес им новость, что ООН проводит экстренное заседание, но консенсуса нет. Одни страны требуют немедленного открытия всех данных, другие – подготовки к «крайнему сценарию».
– Они тратят время на болтовню, пока этот… корабль подплывает к нашему порогу, – скрипя зубами, проговорила Алиса, в сотый раз проверяя расчеты.
– Он уже на подходе, – отозвался Марк, не отрываясь от своего экрана, где он строил трехмерную модель сигнала. – Сегодня ночью он будет виден в мощный бинокль. А завтра… завтра его увидит каждый, кто посмотрит на ночное небо.
И этот момент настал.
«Атлас», миновав орбиту Луны, как и предсказывали расчеты, начал замедление. Оно было таким же плавным и неестественным, как и все его движение. Ни вспышек двигателей, ни выброса плазмы. Он просто… уменьшил скорость, словно корабль, заходящий в спокойную гавань.
И остановился.
Не на геостационарной, а на высокой, почти символической орбите, которая позволяла ему быть видимым с большей части поверхности Земли в течение суток.
Первый снимок, сделанный любительским телескопом из Австралии, облетел планету за секунды. Он был зернистым, дрожащим, но на нем было видно нечто.
Это не была точка. Это была структура. Удлиненная, с сложным, фрактальным рельефом, который не поддавался никакому знакомому архитектурному стилю. Она не отражала солнечный свет, а скорее поглощала его, оставаясь силуэтом на фоне Млечного Пути – темным, загадочным, безмолвным.
– Боже мой, – прошептала Алиса, глядя на это изображение на главном экране.
Это был уже не просто сигнал в данных. Это был объект. Реальный. Физический. Видимый.
Волков вошел в комнату в тот момент, когда новостные каналы перешли на прямую трансляцию с телескопов. Его лицо было маской сосредоточенности.
– Начинается, – коротко сказал он.
По его команде на центральном экране запустили протокол активного зондирования. Со всех крупнейших радиотелескопов мира – Аресибо, Грин-Бэнк, Цюйфу – ушел мощнейший, заранее подготовленный пакет данных. Универсальное математическое приветствие, двоичный код, простейшие химические формулы. Послание от человечества: «Мы здесь. Мы разумны. Ответьте».
Алиса, затаив дыхание, смотрела на монитор, ожидая малейшего изменения в сигнале «Атласа», хоть какого-то ответа.
Ничего.
Корабль висел в безмолвном величии, как гробница. Их послание ушло в пустоту.
– Может, не те частоты? – предположил Марк, но голос его дрогнул.