Кассация по гражданским делам

1.1. Кассация в европейских правопорядках

«Кассация» – слово, которое используется в теории и практике гражданского судопроизводства10 для обозначения таких понятий, как «институт кассации в гражданском, арбитражном процессуальном праве», «кассационное производство в гражданском, арбитражном процессах», «кассационная жалоба», «суд кассационной инстанции».

В зависимости от контекста можно составить представление о сути обсуждаемого процессуально – правового вопроса одновременно понимая, что речь идет об отмене вступившего в законную силу судебного постановления.

Истоки кассации следует искать в римском гражданском процессе, знавшем не только апелляцию, но и иные (чрезвычайные) способы обращения к вышестоящему суду, судье с целью отмены решения11.

Например, просьба об отмене решения (supplicatio), которая приносилась императору, после того как дело прошло все инстанции, влекла за собой уничтожение решения (retrаctatio) и передачу дела на новое рассмотрение в тот же или иной суд или рассмотрение и разрешение дела самим императором12.

Модест в единственной книге «Об объясненных случаях» отмечал, что «если решение принято явно вопреки строгости права, то оно не должно иметь силы, и поэтому даже без апелляции дело может быть рассмотрено заново. Решение принимается вопреки праву, если оно принято прежде всего вопреки законам, либо постановлению сената, либо постановлению (принцепса)»13.

Через каноническое право, которое «едва ли не прежде всех законодательств, успело усвоить себе римскую систему обжалования и развить ее в некоторых частностях»14, представления о различных вариантах отмены судебного решения дошли до новых народов Европы и были восприняты национальным законодательством.

Применительно к кассации, в первую очередь, должно быть названо французское законодательство, в котором римская идея о чрезвычайной отмене судебных решений нашла свое воплощение в деятельности кассационного суда.

Франция. На официальном сайте Кассационного суда Франции15 отмечается, что данный суд характеризуется двумя главными чертами.

Первая. «…во всей Французской Республике существует только один Кассационный суд» (статья L411-1 Кодекса судебной организации).

Вторая. Кассационный суд является судьей по отношению к решениям, принятым другими судьями, он не является судебным органом третьей инстанции и не призван рассматривать дело по существу. Роль его состоит в том, чтобы определить, правильно ли применен закон по отношению к установленным судьей (судом) фактическим обстоятельствам дела, и тем вопросам, которые были поставлены перед судом в кассационной жалобе, имеющей форму так называемого чрезвычайного обращения за помощью (voie de recours dite “extraordinaire”)16.

Осознание того, что «окончательные решения судебных мест, не подлежащие более обжалованию в апелляционном порядке, могут иметь такие погрешности, при которых невозможно оставлять эти решения в полной силе»17 и что «интерес всего государства в точном и неуклонном соблюдении установленных верховной властью законов вызывает безусловную необходимость создания таких способов уничтожения судебных решений, которые, не нарушая ни в чем принципа самостоятельности судебных мест и не увеличивая чрезмерно числа судебных инстанций, могли бы, однако, служить надежным средством для предупреждения случаев нарушения самими судами государственных законов, касающихся как материального, так и процессуального права»18, – возникло во Франции во времена королевской монархии, когда была допущена возможность обжалования постановлений Парламента в Совет короля (Королевский совет)19.

Совет короля представлял собой собрание коллегиальных органов, на которые была возложена задача подготовки королевских решений. Королевская формула «Таково наше удовольствие» применялась не произвольно, а после соответствующей консультации, обсуждения в Совете.

С деятельностью Совета короля, как правило, связывают распространение во Франции римского права, которое изучалось членами Совета (называемыми в связи с этим юристами) в Парижском университете (учрежден хартией короля Филиппа Августа в 1200 г. и признан папой Иннокентием III в 1215 г.). Именно юристы со временем становятся основой государственной службы, обеспечивают преемственность и стабильность деятельности Совета короля. Во времена правления Генриха III юристы получают наименование государственных советников.

Впервые разделение Совета на «специализации» было произведено королем Филиппом Красивым в 1302 г. Из трех советов один – Парламент по вопросам отправления правосудия (parlement pour l’administration de la justice) – был предназначен для осуществления судебных функций20. Совет короля в этот исторический период играет только консультативную роль. Окончательное решение (в том числе и судебное) остается за королем.

Указ Карла VIII от 1497 г., утвержденный Людовиком XII в 1498 г., закрепляет судебные полномочия за Большим советом21, который становится самостоятельным судом, имеющим собственный штат, принимающий решения, за законность которых несет ответственность перед королем.

В XVI в. Большой совет отделяется от личности короля и преобразуется в Совет сторон, возглавляемый канцлером, рассматривающий в кассационном порядке жалобы на решения судов. Жалобы на решения поступали в отделение (палату) жалоб (chamber des requetès), где они изучались членом палаты – докладчиком (maître des requetès), а затем докладывались на заседании по рассмотрению жалобы22.

В 1579 г. указом Генриха III (L’ordonance de Blois 1579 année – Блуанский ордонанс 1579 г.)23 было постановлено, что все судебные решения, противоречащие королевским указам, должны быть признаны ничтожными.

Ордонанс Людовика XIV «О гражданском производстве» от 1667 г. подтвердил данное установление24. В результате Совет сторон получил право кассирования тех решений, которые не соответствовали законам королевства, и возвращения таких дел для нового обсуждения в парламент.

Ордонанс 1667 г. прямо воспрещал Совету сторон рассматривать дела по существу: «Постановления и решения последней инстанции не могут быть отменены под предлогом неверного решения по существу, если нет повода к “почтительной жалобе25”»26.

Присутствие короля в Совете было исключительным случаем. Людовик XIV приезжал туда иногда в начале своего правления, а Людовик XV появлялся там только дважды, в 1762 и 1766 гг. Пустой стул короля символизировал его законное присутствие. Канцлер Совета сидел справа от королевского стула. Несмотря на присутствие или отсутствие короля в Совете, все принимаемые решения соответствовали правилу «Король в своем Совете» и таким образом выражали королевскую волю.

Деятельность Совета короля (Совета сторон) стала основой формирования и последующего развития французского кассационного суда и осуществляемой им деятельности по кассационной проверке законности судебных постановлений27.

Французская революция сохранила кассацию, преобразовав ее: судебные полномочия, принадлежавшие ранее монарху – главе государства, были полностью переданы судам.

Декретом об учреждении, составе и полномочиях кассационного трибунала 27 ноября 1790 г. был образован кассационный трибунал. Его обязанности состояли в следующем:

«в вынесении постановлений по всем прошениям о кассации решений, принятых в последней инстанции;

в рассмотрении прошений о передаче дела другому трибуналу по причине законно установленного недоверия;

в рассмотрении коллизий процессуальных норм и споров о подсудности или подследственности, требований о привлечении к судебной ответственности всего состава трибунала.

Кассационный трибунал должен был признавать недействительными процессы, в которых будут нарушены требуемые законом формы, и любое судебное постановление, в котором будет содержаться явное противоречие с текстом закона…

Ни под каким предлогом и ни в коем случае трибунал не имел права рассматривать существо дела: кассировав порядок производства по делу или судебное постановление, он должен был вернуть дело для рассмотрения по существу в трибуналы»28.

Такой подход к деятельности кассационного трибунала сохранился в нормах Конституции Франции 3 сентября 1791 г. (ст. 19–23 главы 5 «О судебной власти»)29, 24 июня 1793 г. (ст. 98–100)30, 5 фрюктидора III г. (22 августа 1795 г.) – ст. 254-26431, Конституции Французской республики 22 фримера VIII года (13 декабря 1799 г.) – ст. 65, 6632.

Конституционные хартии времен реставрации власти Бурбонов 1814 г., 1830 г. также оставили без изменений существующие суды, дополнительно определив, «что в них не может быть ничего изменено иначе как в силу закона»33.

Конституцией 18 мая 1804 г. (Senatus-consulte organique du 28 floréal an XII) «Кассационный трибунал» был преобразован в «Кассационный суд» – Cour de cassation 34.

Наполеон I, первый консул Франции, в 1801 г. следующим образом определил задачи кассационного суда: «Кассационный суд, представляя судебным местам разыскание истины в фактах и толкование условий в договорах, подчиняет эти элементы решения силе закона и не позволяет, чтобы под предлогом справедливости, часто произвольной, судья отступал от предписанных правил и освобождал себя от исполнения воли законодателя. Дозволять судебным местам преступать законы и обходить их исполнение – все равно что уничтожить законодательную власть. В этом смысле кассационный суд – необходимая опора законодателя. Если точное исполнение закона есть непременное условие для устройства и поддержания порядка в государстве, то в кассационном суде нельзя не видеть учреждения, укрепляющего государственную власть и упрочивающего незыблемость государства»35.

В теории высший судебный орган характеризовался так: «Кассационный суд, говорит Helie, есть и должен быть установлением судебным, ибо авторитет судебных решений утрачивался бы, завися от власти несудебной. Он стоит на страже законов, наблюдая за их исполнением и единообразным применением. Он – судья, не судья дела, а судья решения и приговора, его функция – исследование, не нарушен ли закон таким решением или приговором»36.

Столь высокая миссия кассационного суда – ограждать единство закона – обусловливает и его организацию, требуя сосредоточения функций этого суда в едином учреждении37.

Централизация кассационной функции определила порядок рассмотрения поступавших кассационных жалоб: сначала в палате жалоб кассационного суда (chamber des requetès) решался вопрос о допустимости жалобы по делу, затем в гражданской палате суда (chamber civil) жалоба рассматривалась по существу38.

Как указывали французские юристы, такое двойное рассмотрение было оправдано. «Во-первых, это оставляет гражданской палате больше свободного времени для разрешения доходящих до нее серьезных и затруднительных дел и, во-вторых, это затрудняет вообще успешный исход кассации и тем уменьшает вообще39 количество жалоб»40.

На такое законодательное решение следует обратить особое внимание. Именно этот порядок стал ориентиром для внесения соответствующих изменений в российский Устав гражданского судопроизводства (УГС) в конце XIX в.

Интересно утверждение о том, что во Франции вопроса о раздроблении кассации не возникало, так как Cour de cassation не был обременен работой. Гражданский департамент в год обыкновенно решал от 500 до 600 дел, причем «особенно ничтожным оказывается количество жалоб на решения мировых установлений»41. Это объяснялось тем, что по закону 28 мая 1838 г. на окончательные решения мировых судей кассация не допускалась, а кассационное обжалование апелляционных постановлений в списках дел кассационного суда мировыми делами не значились.

В конце XIX – начале ХХ в. в литературе по гражданскому процессу отмечалось, что «по началу кассации, развившейся во французском праве, главным образом с политической целью обеспечить единство и постоянство применения общего закона, кассационный суд не вправе входить в рассмотрение существа дела… Кассационный суд должен рассмотреть исключительно вопрос о законности данного решения; он дает тяжущимся возможность достигнуть исправления допущенных судом ошибок в применении и толковании закона и поддерживает единство и постоянство судебной практики, не имея характера третьей инстанции, так как не входит в рассмотрение дела по существу, а по отмене незаконного решения возвращает дело суду низшей инстанции для постановления нового решения на законном основании»42.

Таким образом, кассационный суд, созданный для обеспечения уважения закона судьями, единого применения закона, постепенно совершил в своем развитии переход от «охранителя» закона к правоприменительному органу.

В 1947 г. был отменен предварительный контроль кассационной жалобы43. Последствия не заставили себя ждать. Уже в 1950 г. на ежегодном собрании Кассационного суда первый Председатель Суда сообщил следующее: «Кассационный суд, чтобы функционировать бесперебойно, должен обязательно иметь заграждение в виде сортировки жалоб для быстрого отклонения безрассудных кассаций, исходящих от упрямых или ссорящихся сторон; изобилие таких кассаций только наносит ущерб изучению обращений, имеющих серьезные правовые основания»44.

В начале 1995 г. на аналогичном собрании Кассационного суда отмечалось, что обозначенная 45 лет назад проблема кассационной деятельности остается не только нерешенной, но и постоянно возрастающей: в 1995 г. Суду предстояло разрешить 37 416 дел.

Генеральный прокурор Кассационного суда, отмечая критичность сложившейся в Суде ситуации, намеренно сократил свою ежегодную «новогоднюю» речь до краткой цитаты, раскрывающей пассивное невежество римских солдат во время извержения Везувия: «Они играли в карты, пока вулкан наступал, чтобы поглотить их»45.

В 1991 г. Кассационный суд в целях обеспечения управлением правосудием был наделен полномочиями по даче заключений (avis) по запросу нижестоящих судов по вопросам применения и толкования правовых норм46.

В соответствии со ст. L.441-1 Кодекса судебной организации любой общий суд до вынесения решения по делу, в случае возникновения вопроса о применении новой правовой нормы, представляющего серьезную трудность при разрешении споров, вправе запросить мнение Кассационного суда. В целях обеспечения единообразия судебной практики Кассационный суд излагает свое мнение относительно толкования закона, тем самым ориентируя суды на правильное правоприменение.

Например, в 2016 г. Кассационным судом было вынесено 11, в 2017 г. – 17 заключений (avis)47.

В 1991 г. Кассационным судом впервые при рассмотрении кассационной жалобы по гражданскому делу (о суррогатном материнстве) была использована процедура amicus curiae.

В 2001 г. Кассационный суд обратился к amicus curiae вновь. При рассмотрении данной процедуры как инструмента открытости для экономической и социальной среды в настоящее время высказываются предложения об активизации использования amicus curiae в деятельности Кассационного суда48.

В 2002 г. наконец-то был изменен порядок обращений в Кассационный суд, установлен (восстановлен) предварительный контроль кассационных жалоб.

Новая редакция ст. L131-6 Кодекса судебной организации Франции предписывала, что «после подачи меморандумов дела, представленные на рассмотрение палаты по гражданским делам, рассматриваются тремя судьями в составе палаты, в которую они были направлены. Этот состав выносит решение об отклонении неприемлемых и не основанных на серьезном кассационном доводе кассационных жалоб. Он выносит решение, при необходимости, о принятии кассационной жалобы к рассмотрению. В этом случае он направляет кассационную жалобу на рассмотрение заседания палаты»49.

В 2002 г. в результате предварительного контроля судом было отклонено 30% кассационных жалоб от числа поступивших, в 2005 г. – 36, в 2009 г. – 19% от общего числа50.

Предварительная процедура принятия к рассмотрению кассационной жалобы была предметом изучения Европейского суда по правам человека и признана им не противоречащей п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод51.

Дальнейшее развитие кассационной деятельности происходило с целью обеспечения эффективного управления правосудием посредством толкования права. Констатировалось, что из огромного числа вынесенных Кассационным судом судебных актов лишь небольшая часть имеет практикообразующее значение. Так, в 2005 г. было вынесено 32 600 решений, из которых только 2 000 были опубликованы в официальных бюллетенях Кассационного суда, 400 упоминались в его ежегодном докладе. Только эти 400 решений и оказывают реальное влияние на судебную практику.

В настоящее время перед Кассационным судом Франции стоят задачи: «… обеспечить посредством толкования права единство правовой системы, обеспечить единообразное толкование и применение внутреннего законодательства в соответствии с Европейским правом и международными конвенциями, в соответствии с основными правами и в соответствии с универсальным пониманием основных этических, культурных или социальных проблем»52.

В результате более чем 200-летнего развития Кассационный суд Франции прошел путь от государственного органа, охраняющего закон и обеспечивающего единство его судебного применения, до судебного органа, совершенствующего и развивающего право, гарантирующего его единое понимание и применение судами государства.

Германия. Римское начало и основы, заложенные французским законодательством, в деятельность кассационного суда, стали отправной точкой в формировании в Германии самостоятельного вида проверки вступивших в законную силу судебных постановлений – ревизии.

При этом, как указывается на сайте Верховного Суда Германии, уже «в уходящем средневековье в немецких районах было стремление создать общий Верховный суд. Однако из-за сильного политического раскола Германии потребовалось несколько столетий, чтобы этот проект был успешно реализован»53.

Хотя в 1495 г. благодаря усилиям немецкого короля (будущего императора) Максимилиана I и был создан немецкий Reichskammergericht, располагавшийся не при дворе, а в свободном городе – во Франкфурте-на-Майне, возникновение федерального суда связывают с образованием Германской империи в 1871 г.

Как отмечал Е.В. Васьковский, система обжалования в Германии была «преобразована по французскому образцу, с той разницей, что третьей инстанции придан не кассационный, а ревизионный характер»54.

Одной из причин возникновения ревизионного производства была неприемлемость французской модели проверки судебных актов в связи с законодательным запретом кассационному суду исправлять судебные ошибки. Для устранения этого неудобства германский процессуальный закон установил ревизионное начало в деятельности суда третьей инстанции, предоставив ему право отмены судебного решения и вынесения нового.

Интересно мнение С.В. Зайцева, который вслед за М. Мейер-Микельайтом приходит к выводу, что ревизионное производство по своей сути являлось кассационным производством, но в несколько усовершенствованном виде. При этом причины данного явления носят не правовой, а социально-политический характер.

Как отмечает С.В. Зайцев, «“превращение” усовершенствованной кассации в ревизию с определенной долей условности можно сравнить с переименованием в 1914 г. Санкт-Петербурга в Петроград. Дело в том, что ГПУ Германии разрабатывался и принимался в 1870-е годы, вскоре после победного для Пруссии окончания Франко-прусской войны 1870–1871 гг. В немецком обществе на тот момент господствовали франкофобские настроения. Свою силу под руководством Пруссии набирала совсем еще молодая, “железом и кровью”55 объединенная Германская империя. Преодоление многовековой раздробленности немецких земель требовало идеологического единства, в том числе на национальной основе. На фоне изложенного становится понятным, почему молодое немецкое государство не могло допустить заимствования французского правового института в свою правовую систему, пусть даже и в усовершенствованном, несколько переработанном виде. Результатом этого стала определенная хитрость, использование которой нередко можно встретить в мировой истории: какому-либо явлению дается новое название, после чего утверждается, что явление, названное по-новому, и само по своей сути также является новым. Между тем в действительности сущность явления остается прежней. Так и произошло в Германской империи в ходе принятия ГПУ в 1870-е годы: при создании института проверки судебных актов судом высшей (третьей) инстанции была использована усовершенствованная модель кассационного производства, заимствованного из законодательства Франции, однако преподнесено это было как создание новой самобытной национальной модели под названием, которое бы не резало слух»56.