Искупление

– Не слышь, а Валери. Верю. А что?

– Да я тут задумался, – я припарковал машину на свободное место и первым вышел на свежий воздух.

– О чем? – Валери вышла следом и протянула мне сигарету.

– О том, почему я такой неудачник. Может, это связано с тем, что в прошлой жизни я был большим засранцем?

– Хочешь сказать, что все те, кто страдают сейчас, в прошлой жизни сделали какую-то гадость? Этакий ад на земле? Я думала об этом. В таком раскладе не нужно никакого сатаны, все и так получают по заслугам… Убил кого-то в прошлом, родишься в семье с отцом алкоголиком и матерью проституткой, которые будут колотить тебя до потери пульса, а после станешь мальчиком на побегушках, развозящим посылки и не желающим платить за парковку.

– А ты умнее, чем кажешься. Про мать не угадала, а в остальном – в точку.

– Про твои интеллектуальные способности того же сказать не могу, – Валери улыбнулась и скорчила мне рожу, – хотя ты можешь связать пару слов в предложение, а не просто рычишь… пожалуй, ты все-таки разумнее, чем выглядишь.

– Да ну тебя.

Мы подошли к входу в казино. Неоновый, мать его, рай. Все блага жизни, лишь бы был лутум. В фойе нас встретила девушка в броском открытом наряде. Раньше мне такое нравилось, сейчас больше раздражает. Люблю умеренность в одежде.

– И куда нам идти-то? – я посмотрел на Валери. – Я в таких местах раньше не бывал. Ты главная.

– Нам нужен столик на террасе с видом на город, – Валери обратилась к сотруднице казино.

– Прошу меня извинить, но все столики забронированы на несколько месяцев вперед.

– Валерия Дитрих. Проверьте.

Описать выражение лица девушки, с огромным выпирающим декольте, я не смогу, как не сможет и она описать выражение моего. Дитрих значит. Интересно, меня зальют в бетон живым или мертвым? Валери его дочь или… жена? Черт. В любом случае, ситуация получается не очень красивая. Но раз я уже во все это влез, то заднюю давать не стану. Обычно я трус, но сегодня пытаюсь быть нормальным человеком.

– Приношу свои извинения, – большегрудая опомнилась, в ее глаза снова вернулась осознанность, – прошу вас проследовать за мной, мисс Дитрих.

Лифт поднимал нас на самый верх казино, а в голове моей все крутилась и крутилась мысль о том, каким образом меня убьют после этого свидания. Повесят? Отрежут мои причиндалы? Буду сраным евнухом. Всегда об этом мечтал. Как меня угораздило так влипнуть? Ладно, буду вести себя, как обычно и надеяться на лучшее. Возможно, это не проклятие, а улыбка судьбы.

– Чего ты вдруг стал таким молчаливым? – Валери улыбнулась. – Фамилия смутила?

– Немного. Можно закурить? – я посмотрел на сотрудницу отеля.

– Можно, – Валери протянула мне сигарету. – Я всегда курю в лифтах, пока ни разу не застряла.

Я затянулся, на душе стало немного полегче.

– Кем ты приходишься Дитриху?

– Нелюбимая дочь, которую он считает главным разочарованием и шлюхой. Устроит такой ответ?

– Вполне.

Двери лифта открылись, и мы оказались на самой поразительной террасе, которую я когда-либо видел. Вот же живут богачи, не то, что моя халупа два на два метра. Все, на что падал мой взор, было сделано либо из чистого золота, либо из стекла, напоминающего хрусталь, который сегодня ценится дороже любого драгоценного металла. Большегрудая проводила нас к длинному столику, уютно расположенному прямо напротив края террасы, открывая изумительный вид на Ин-де-Руин, а за спиной у нас спрятался огромный бассейн. Но что самое удивительное – мы тут совершенно одни. Ну, раз сегодня за мою задницу платит лично сама дочь Дитриха, то я не вижу смысла в чем-либо себе отказывать. Я взял в руки меню.

– Как только выберете, дайте знать, – сотрудница отеля откланялась, но отошла буквально на пару метров, застыв в выжидательной позиции. Только я смирился с этим фактом, как на террасу один за другим начали выходить официанты с подносами: вода, столовые приборы, они притащили столько всего, словно нас тут не двое, а человек пятьдесят.

– Заказывай все, что душе угодно. Я плачу. У главного разочарования и шлюхи тоже есть кое-какие привилегии, отец предпочитает делать вид, что меня не существует, но ежемесячно на мой счет приходит солидная сумма лутума. Хотя бы за это я ему благодарна. Очень советую попробовать омаров.

Ну раз так, я дам себе волю. Я заказал, наверное, половину меню и добавил самый дорогой джин, который только смог найти.

– Слушай, а вот на кой черт ты по притонам шляешься и с мутными типами вроде меня по ресторанам ходишь? Просто интересно.

– Тебе длинную историю или короткую?

– Смотря, как долго будут нести еду. Давай такую, чтобы закончилась к моменту, когда первый поднос с омаром окажется на моей половине стола. И еще… тут можно врубить музыку? Тишина – это, конечно, круто, но мы не на романтическом свидании.

– Разве? – Валери состроила мне недовольную гримасу. – Вот значит какие мужчины нынче пошли. Ты платишь за них, водишь в дорогие места, а они…

– Очень смешно. Я знаю тебя от силы всего несколько часов, да и романтик из меня дерьмовый. Я гангстер, причем самого мелкого пошиба. Неудачник, готовый без зазрений совести набить свое брюхо за твой счет и еще попутно рассказать тебе пару историй о своей паршивой жизни, абсолютно пренебрегая тем, что в ответ говоришь мне ты.

– Так это не неудачник, это какой-то альфа-самец. Девочкам такие нравятся.

– Не смеши. Лучше расскажи, что хотела. И про музыку ответишь?

– Какой же ты засранец, – Валери хмыкнула. – Какую музыку предпочитаешь?

– Sonic Youth. Любую песню, у них все шикарные.

– Как скажешь.

Не прошло и десяти минут, как официанты начали выносить еду, а это значит, что увлекательную историю Валери я послушаю немного позже. Мне, конечно, безумно интересно, из-за чего богатенькая избалованная девочка поругалась со своим отцом, но шанс поесть в таких местах зачастую выпадает всего один раз в жизни. Тем более и музыкальное сопровождение подтянулось – Sacred Trickster. Отличный пример качественного рока. Альтернатива с хорошим ритмом и сильным, немного абстрактным текстом. Если бы мне предложили выбрать, кем я хочу быть в следующей жизни, я бы без раздумий выбрал карьеру рок-звезды. Написать пару шикарных альбомов и до конца жизни собирать с них сливки. Умирать молодым – глупость. Красивая и стильная для народа и абсолютно бессмысленная для того, кто принимает такое решение. Это же натуральный идиотизм, прийти к успеху, не успеть им насладиться и исчезнуть в небытие или переродиться в уродливого карлика… что там еще есть? Ад? Ну, я, думаю, понятно, что человек, который, выбирая между богатой, сытой жизнью звезды и становлением уродливым карликом в следующей инкарнации, выбирает последний вариант – сущий дурак; а таких в ад не берут.

До чего же вкусная штука эти лобстеры. Выглядят, как противные насекомые, а на вкус… круче мяса я не пробовал. Одновременно похоже и на индейку, и на устрицу. От индейки – насыщенный вкус, от устрицы – приятная, почти водянистая мягкость мяса.

– Доедим и мне нужно будет откланяться; с тобой, конечно, приятно проводить время, но я не хочу, чтобы твой отец отрезал мне яйца или в бетон залил, поэтому, надеюсь, что это единственная наша с тобой встреча.

– Да ты просто сама галантность, мать ее за ногу, – Валери достала из пачки очередную сигарету.

– Я реалист, – глоток джина приятно обжег горло, – в моей реальности, если кто-то переходит дорогу людям, вроде твоего отца, его убивают. Даже то, что я с его дочуркой по ресторанам гоняю уже достаточный повод, чтобы прикончить меня.

– Поверь, отцу плевать на то, чем я занимаюсь. Его волнует только его бизнес.

– Ты можешь думать, что хочешь, но я не поверю в то, что он не приставил к тебе охрану, с вероятностью почти в сто процентов за тобой круглыми сутками следят и докладывают все твоему отцу. А у меня еще много дел на земле, в бетон я пока не хочу. Там не особо уютно, знаешь ли.

– Значит, вот так, пожрал за мой счет, не выслушал и теперь собираешься свалить? Ну спасибо тебе, Рихтер, за «приятную компанию». Лучше бы собаку с собой взяла, она и разговор умеет поддержать и благодарность выразить. Хоть бы хвостиком повилял.

– За услуги эротического характера нужно доплачивать.

– Хрен ты моржовый, вот кто.

Мне кажется или Валери действительно расстроилась? Лицо девушки как-то помрачнело, губы опустились, а глаза стали какими-то слишком выразительными. Может, зря я с ней так? Иногда нужно довериться своим чувствам, а не разуму. В данном случае чувства говорят мне, что Валери хороший человек. По крайней мере, мне хотелось бы в это верить. Попробую вести себя с ней помягче.

– Ладно. Извини. Но и ты пойми меня, я не хочу неприятностей. А еще у меня есть одно дельце, которым я должен заняться. Давай нормально поговорим, обещаю больше не язвить.

– Ловлю на слове, – Валери стряхнула пепел в тарелку с салатом. – Кто первым будет рассказывать про то, какой он неудачник?

– Ты. Я виноват. Буду ныть вторым.

Сегодня чудовищно красивая луна. Ее свет отражается почти в каждом предмете на террасе, привнося в и без того необычную атмосферу долю мистики. Я покрутил стакан в руке и направил взор на город. Яркое неоновое пятно роскоши, внутри которого я сам сейчас нахожусь, бросает тень на огромную пустыню, полную маленьких домиков и настоящих живых людей. С такой высоты все на земле кажется игрушечным, но это обманчивое ощущение. Теперь я понимаю, почему богачи плюют на бедняков, для них они просто пятна в тени. Мне стало обидно за людей, которые никогда не увидят того, что вижу я, и не поймут того, что понял я. Ужасная несправедливость. В мире не должно быть мест, недоступных для каждого человека.

– Я же говорила тебе, что отец считает меня разочарованием…

– И шлюхой, не забывай.

– Пошел ты, говнюк напыщенный, – Валери обнажила свои белые зубы в улыбке, больше похожей на оскал. А девушка-то воин в душе. Мне нравятся такие люди.

– Молчу, молчу.

– Молодец. Вся эта история с отцом началась еще пять лет назад, когда мне стукнуло восемнадцать.

– Конфликт поколений, отцы и дети, Тургенев. Какая прелесть…

– Да заткнись ты уже и молча послушай.

– Как скажешь.

– Отец хотел, чтобы я училась, добивалась, двигалась… как моя двоюродная сестра, которую он постоянно превозносил, та еще сучка; а мне все это поперек горла, понимаешь? Я лет с тринадцати только и мечтала о том, чтобы сдохнуть, да только кишка тонка…

– И что же такого случилось в твои тринадцать?

Иногда слушать людей утомительно, а иногда любопытно. Я предпочитаю обыденным диалогам остросюжетные драмы, и Валери сейчас меня крайне заинтересовала. Погрузиться в ее воспоминания и понять, почему она стала такой – забавный вызов для меня от меня самого. Можно сказать, что это в каком-то смысле неэтично, но кто, кроме меня, станет слушать и анализировать чужие бредни о жизни? Я тут буквально бесплатный сеанс психотерапии провожу, а это многого стоит. Наверное. Либо у меня самого большие проблемы с головой.

– Смерть матери… у нее кишка оказалась что надо. Повесилась прямо у входа в дом. Это сейчас я могу говорить об этом с такой легкостью, потому что мне уже на все настолько насрать, что даже самые трагичные вещи меня не задевают.

– В таком случае, можешь повеситься в том же месте. Традиция, передаваемая из поколения в поколение, только сначала дочку роди.

– Такого мудака я еще не встречала и, знаешь, ты мне нравишься.

– Аналогично, я тоже себе нравлюсь, но я правда тороплюсь. Так что краткая выжимка о себе и так уж и быть, встретимся еще раз…

– Весьма великодушно с твоей стороны.

– Мать меня рожала не для того, чтобы я за юбками бегал. Тебе надо – ты бегаешь. Говорю заранее.

– Даже не знаю, хочу ли, чтобы ты замолчал или продолжил говорить.

– Мне плевать. Кратко: я уставший от жизни неудачник, машина разваливается, лутума хватает всего на пару дней, приходится бегать в шестерках, чтобы выживать. Месяц назад мне исполнилось двадцать три, к тридцати я планирую подчинить этот город себе. Ты либо со мной, либо ты мне неинтересна. Как-то так.

Я закинул в рот остатки лобстера и залпом опустошил порцию джина. Слишком много тепла в теле, еще немного и меня начнет пошатывать, а это плохо сказывается на продуктивности.

– Ты уже уходишь?

– Да. Вот мой номер. Твой мне не нужен, сам звонить и писать не буду. И еще, можешь дать в дорогу пару сигарет?

– Бери, – Валери протянула мне всю пачку, – я еще куплю. В отличие от тебя.

– Спасибо. Я не гордый. Ну все, не унывай, не вешайся, пока не родишь, а то испортишь мою шутку и звони, если будет настроение.

Я не стал дожидаться ответа девушки и направился к выходу. В этот раз, кажется, пронесло. Надеюсь, ее отец не оторвет мне яйца. Хотя если у них и вправду отношения не очень, то и париться мне не стоит. Спать я с Валери не собираюсь, но как источник лутума и возможностей она меня очень даже привлекает. Грех будет не воспользоваться дочкой Дитриха, если имеется такая возможность.

А вот и мой драндулет. Я сел в машину и закурил. Нужно позвонить НП и узнать у него, как обстоят дела. А то вдруг все уже отменилось, а я как идиот поеду на дело. Я набрал на часах номер. НП ответил мне, включив видеозвонок. Пришлось ответить тем же.

– Слушаю?

– Я по поводу япошки. Все в силе?

– А, это ты, Рихтер. Да. Адрес скинул. Мои парни будут там. Ты сегодня за главного, им спуска не давай. Стрельба нам не нужна, максимум мордобой. Все понятно?

– Яснее ясного.

– Как сделаешь – звони.

– Принято.

А вот и мой первый серьезный заказ. Червь, конечно, сказал, что НП мутный тип, но лучше работать на равных с мутным типом, чем ходить в шестерках у кого-то, вроде Червя. При всем моем хорошем к нему отношении, мужик он ничего такой, хоть и мудаковатый.

«Страшный Русский Ренессанс» – самая подходящая песня, которая могла заиграть в этой машине. Нужно все песни группы добавить, как будет свободное время. Все-таки этнически я почти на сто процентов русский и среди европейцев чувствую себя немного отчужденно. Засранцы они все, конченные. Самые приятные люди, с которыми мне доводилось работать, – славяне. Я не националист, сухие, мать его, факты.

У шлагбаума меня остановил охранник. Толстая опухшая рука постучалась в стекло, я опустил его, и меня пронзил взгляд серых измученных глаз мужчины, лет сорока:

– У вас за парковку не оплачено.

Ну и сучка эта Валери, вся в отца. У них где-то на генетическом уровне прописано всех обманывать и кидать, даже если в этом нет никакой выгоды; но и я не из робкого десятка, пусть эти зажравшиеся богачи идут ко всем чертям.

– Запишите на фамилию Дитрих. Я обедал с дочерью вашего босса, и она обещала оплатить мне парковку.

Охранник исчез так же быстро, как и появился, а шлагбаум пропустил мой драндулет назад в город. Если я все правильно понял, то клуб япошки расположен совсем недалеко от моего текущего местоположения. Хотя бы на бензине сэкономлю, уже что-то приятное. Новые модели машин полностью перешли на электричество, а я до сих пор переплачиваю кучу лутума за топливо. Нужно купить новую тачку, был бы лутум, сука.

Я открыл навигатор. В этом неоновом безумии слишком легко потеряться. Получается, я проехал казино «Вельзевул», сразу за ним находится «Гортензия», с виду простой отель, но на самом деле самая крупная точка торговли людьми во всем Новом мире. За Гортензией мне нужно повернуть налево, потом еще дважды налево, и у памятника Мори де Индра находится тот самый клуб. Да какой клуб! «Реликт»! Я всегда мечтал там побывать, три этажа отборнейшего наслаждения. Идеально все: от шлюх до самого дешевого коктейля. Забавно, что я осуществляю свою мечту именно таким образом, надеюсь, после того, что я сделаю сегодня, мне не закроют проход в клуб. Какой смысл в лутуме и влиянии, если не можешь позволить себе самые простые наслаждения? Собрать гору золота и как Скрудж Макдак купаться в ней? На кой хрен? Чтобы потешить свое самолюбие? Человек, которому богатство нужно только для того, чтобы потешить свое самолюбие, на самом деле глубоко несчастен.

А вот и памятник Мори де Индра. Сукин сын, чтобы у него член отсох. Кусок сраного мудака. Наставил по миру своих статуй и думает, что все обязаны ему поклоняться. Ушлепок. Я вполне буду доволен жизнью, если смогу хотя бы разок харкнуть этому диктатору в его сальную рожу. А сестричка его, отдельный разговор. Она, мать его, и есть та самая Ева, которая в Раю всем змея наяривать начала за яблоки, и из-за которой все человечество в конечном счете оказалось в пизде.

До чего же «Реликт» обалденный клуб. Бля, если бы не работа на НП, я бы это место не тронул. Обидно даже немного, но, если хочешь подниматься по пищевой цепи, приходится идти на компромиссы с собственной совестью.

На парковке опять одни суперкары. Эта часть города буквально смеется надо мной. Из каждой щели на меня вываливается неприкрытая, наглая роскошь, которая лишний раз напоминает мне о собственном ничтожестве. Но ничего, еще лет пять и Ин-де-Руин будет моим. Я за свои слова отвечаю.

Координаты, которые скинул НП, ведут за угол клуба. Проще всего бросить машину тут и дойти пешком. Я припарковался и достал одну из сигарет, которые отжал у Валери. Вкусные, зараза. Ладно, нужно собраться. Сжать свои маленькие дистрофанские булки и настроиться на серьезную работу. Мой первый настоящий контракт. Готов ли я? Хрен его знает. Время покажет, а пока будем работать интуитивно. Я захлопнул дверь и направился по метке. На месте меня уже поджидали здоровые парни в классических костюмах. Вид у них слишком жуткий: либо они меня сейчас убьют, либо руку протянут, чтобы поздороваться… и все равно убьют. Стремные типы. Все мои попытки накачать мышцы обычно заканчивались на второй или третьей тренировке, а эти парни явно в зале живут.

– Рихтер, – я решил проявить инициативу и поздороваться первым.

– Я – Маэстро, вон тот парень в желтом костюме – Дохлый, а серый и деловой – Джин.

Маэстро из всех выглядит самым интеллигентным. Лицо треугольник, аккуратная укладка, ни одной татуировки и глаза добрые.

– Приятно познакомиться, – я протянул руку парням, но пожали ее только двое. – Я что-то не так сделал?

– Дохлый не здоровается с людьми, он у нас социофоб. Агрессивный, перекачанный социофоб.

– Ну че ты гонишь, а? – Дохлый вмешался. Высокий, очень крепкий мужчина, полностью покрытый татуировками, и взгляд какой-то мутный, плавающий, как будто человек постоянно в себе. – Я типа не социофоб, болезнь у меня такая, когда думаешь, что помер, но ты жив. Я раньше таблетки не пил, совсем ебанутым был, а сейчас попроще, но некоторые привычки остались. Я так-то рад тебя видеть, новые люди в нашем деле всегда нужны. Без обид, что руку не подаю.

– Да все нормально, я не обижаюсь.

– Ну и шикардос, – Дохлый обнажил в улыбке свои золотые зубы.

– Значит, – начал Маэстро, – НП, говна кусок, возомнивший себя пупом земли, сказал, что ты умеешь с япошками базарить, поэтому мы тебя только страховать будем, ты говори. А если что не так, держи пушку. Поверь, лучше с ней, чем без нее. Знаешь, что с ней делать?

Я взял протянутый мне пистолет. Обращаться с оружием я умею, конечно, но не шибко хорошо, на уровне любителя, который раз в пару месяцев по бутылкам стреляет, но я для себя уже давно решил, что, если придется кого-то убить, на курок нажму без тени сомнений. В этом деле иначе никак.

– Более-менее, куда жать знаю и в случае чего не испугаюсь.

– Ну тогда двигаем, – Маэстро затушил сигарету об подошву и посмотрел на нас серьезно, – если что, валим всех, пофиг на НП и его правила, наши задницы дороже. Ты, Рихтер, тоже не парься, бизнес у нас на четверых. Так что, если НП на тебя наедет, получит пизды от подавляющего большинства акционеров.

– Понял.

– Ну и славно, тогда двигаем, пора напомнить жирным зажравшимся засранцам под кем они ходят.

Маэстро пошел первым, я сразу за ним. В компании этих людей я ощущал себя удивительно спокойно. От них буквально исходит аура уверенности, заражающей уверенности. Чувствуешь, что горы, мать его, можешь свернуть. Вот значит, как выглядят те, кто заправляют делами на самом высоком уровне? Я хочу однажды стать одним из них.

Внутри клуб оказался еще более грандиозным, чем снаружи. Если бы до этого я не посетил террасу Вельзевула с моей новой знакомой, то, наверное, сказал, что «Реликт» – это самое необычное место из всех, в которых я побывал, но теперь он занимает почетное второе место. Полностью сделанный из непрозрачного стекла, внутри видно все, что происходит снаружи, а вот простые смертные и прохожие заглянуть за завесу тайны клуба не могут, «Реликт» встречает посвященных огромным холлом, по обе стороны которого расположены винтовые лестницы, проходящие сквозь все три этажа заведения и лифты, рядом с которыми приветливо уместились лифтеры, даже на кнопку нажимать не нужно, все сделают за тебя. Первый этаж – танцевальная зона, лучшие диджеи всего Нового мира каждый божий день собираются тут, чтобы развлекать толстосумов и их пассий. Второй – ВИП-зона: лед, эскорт-услуги, массаж; все, что душе угодно. А вот про третий я ничего не знаю. Но сегодня надеюсь восполнить этот пробел.

– Кто угадает, что за кислотная хрень тут играет, получит от меня двадцатку, – Маэстро вытащил очередную сигарету. – Когда я учился играть на пианино, постоянно думал о том, что на самом деле хочу делать такую кислотную музыку, а не Баха с Шопеном по миллионному кругу переигрывать. Были же времена, теперь я даже ноты с трудом вспоминаю.

– Так тебе взрывом всю башку перевернуло, был умный парень, а теперь быдло, – Дохлый по-доброму оскалился.

– Зато ты как был придурком странным, так и остался; зубы золотые вставил, мышцы накачал, а все равно придурок придурком. Сериалами все мозги себе в кашу сварил. Этот засранец на полном серьезе считает, что он Тони Сопрано.

– И че? А ты под подушкой книжки свои японские держишь и дрочишь на них. Может, ты и сюда пришел, чтобы на япошек подрочить?

– Кобо Абэ тебе не япошка, – Маэстро насупился, – он нормальный мужик. Узкоглазый, но нормальный.

– Дрочила ты, – Дохлый по-детски рассмеялся.

– Давайте без личностей, мы работаем, – впервые я услышал голос парня, которого назвали Джином. Звучит как металлический скрежет. Да и лицо у него соответствующее, все острое, и шрам на подбородке размером с указательный палец.

– Да ладно, – Маэстро расплылся в улыбке, – кто это у нас тут заговорил? Я уж думал, ты окончательно все человеческие способности утратил, засранец хладнокровный, рептилоид ты наш. Ну раз рот открыл, песню угадаешь?

– «Degré zéro» – Grand Blanc.

– В точку. Держи двадцатку.

– В жопу ее себе засунь, – Джин сплюнул и достал сигарету. – Работаем.

Нам навстречу вышли люди в деловых костюмах, почти все азиаты или метисы. Судя по виду, настроены эти парни были серьезно. У меня аж дрожь в коленках появилась. Вот же ж срань, всегда думал, что со мной такого не случится, а вот впервые попал в серьезную переделку и почти сразу оцепенел. Надо держать себя в руках, а то еще навалю в штаны при всех, потом не то, что курьером работать, даже ботинки чистить самым законченным шестеркам не дадут.

– Мы к Камадзо, – Маэстро снова проявил инициативу, кажется, он тут неформальный лидер.

– К Камадзо-сама? – азиат, с покрытым шрамами лицом, изобразил гримасу удивления. – Сегодня господин не ждет гостей.

– Теперь ждет. Мы от НП-сама, наш господин-сама хочет поговорить с вашим господином-сама насчет обязательств по выплатам, – Маэстро явно решил немного подшутить над японцами.

– Наш господин ничего и никому не должен, – парень со шрамами начал заводиться, аж лицо покраснело. Я думал, что азиаты не краснеют. Каждый день открываешь для себя что-то новенькое.

– Вот это мы с ним сегодня и обсудим. Я уверен, что у нас получится найти взаимовыгодное решение к общему удовлетворению обеих сторон. Мы вон даже специалиста по вашей культуре взяли, – Маэстро тыкнул меня пальцем в плечо. – Давай ляпни что-нибудь на их языке, пусть знают, что «наша есть нести мир и процветание их дому».

Они что думают, что я говорю на японском? Какого хрена? Мне казалось, меня позвали потому, что НП хотел избежать лишнего кровопролития, но японский? Я в этих иероглифах вижу только мазню, как тест Роршаха: если в иероглифах тебе мерещится смысл, то ты либо азиат, либо шизофреник. Черт… что я помню? Читал же в книгах…

– Аригато. Орэ сяке. Го-кигэн икага дэс ка6?

Япошки со смеху покатились, сука. Даже самый суровый из них, покрытый шрамами лысый засранец, начал хохотать. Что смешного я сказал? Хотел ведь просто поинтересоваться, как у них дела.

– Ну вот, контакт налажен, – Маэстро похлопал меня по плечу. – Скажи им, чтобы отвели нас к боссу. У тебя неплохо получается на их языке балакать.