Величие державы – их заслуга. Герои русской истории

Под высоким покровительством. Князь Андрей Боголюбский и Покров Пресвятой Богородицы

Валерий Шамбаров

Покров. Святой князь Андрей Боголюбский. Вторая половина XVIII в. (ок. 1767 г.). (из коллекции Государственного Владимиро-Суздальского музея- заповедника)

Покров Пресвятой Богородицы – самый что ни на есть русский праздник. Нигде этому торжеству не придают такого значения, как у нас. Ни в одной стране мира нет Покровских храмов, сопоставимых по своей культурно-исторической ценности с нашими архитектурными шедеврами вроде церкви Покрова на Нерли или Покрова на Рву, известного как собор Василия Блаженного. Матерь Божия и связанные с Ней чудеса почитаются христианами на всей планете, однако и в этом смысле Русь-Россия претендует на исключительную роль.

В давние времена, предположительно в IX–X веках, в Константинополе жил раб-славянин Андрей. В своей горячей и искренней вере он принял подвиг юродства. Смиренно переносил голод, холод, унижения, насмешки, и Господь многое открывал ему, сподобил при жизни побывать в Царствии Небесном. А однажды город осадили враги. Жители в отчаянии собрались во Влахернском храме, молили о спасении. Блаженному Андрею дано было увидеть, как из Царских врат по воздуху вышла Сама Матерь Божия в сопровождении ангелов и святых, распростерла над молящимися свой головной покров, омофор, обещая защиту. И действительно, враги вскоре отступили.

Предание это греческое. А какие неприятели в тот раз угрожали Константинополю, оно умалчивает. Арабы? Болгары? Могли быть и русичи Вещего Олега, подступавшие к византийской столице в начале X века в союзе с болгарами. Но праздник Покрова Пресвятой Богородицы появился не в Греции, а на Руси. Ввел его святой благоверный князь Андрей Боголюбский. Очень необычный князь. Его роль в нашей истории, как государственной, так и церковной, до сих пор должным образом не оценена.

Он был правой рукой отца, Юрия Долгорукого, главным его помощником и в мирном строительстве, и в войнах, в борьбе за престол великого князя Киевского. Андрей Юрьевич первым осознал, насколько прогнил и разложился Киев. Город избаловался в роскоши, погряз в корыстолюбии, интригах, предательстве, клятвопреступлениях. Неоднократно советовал отцу отказаться от стольного града. И даже когда Долгорукий сел на трон, Андрей настаивал, что надо бросить Киев, вернуться в свои владения, Суздальскую землю. Обустраивать ее, развивать хозяйство. Но Долгорукий не смог этого понять. С одной стороны, величественный, пышный, богатейший Киев! Признанная столица, положение великого князя, которое он занял по закону, по полному праву. С другой – глухая окраина державы. Ее даже Русской землей в то время не называли, именовали Залесской. Где-то далеко, за лесами. Андрей переживал, мучился. Предвидел, что добром дело не кончится. Толчком к дальнейшему послужило чудо. В Вышгороде, в монастыре, была чудотворная икона Божией Матери, по преданию, написанная святым Евангелистом Лукой, и она вдруг стала «выходить» из киота. Князь рассудил, что это знак. Сама Пресвятая Богородица хочет уехать. Взял икону, позвал всех желающих и в конце 1155 года двинулся в путь. Отец удивился, рассердился, слал приказы вернуться. Но Андрей не подчинился. По дороге, в городах и селах, совершенно разоренных бесконечными междоусобицами, люди узнавали, куда идет обоз, и многие присоединялись. Отправлялись в бескрайние леса и болота – там был мир, порядок, безопасность.

Князь принимал всех, и колонна умножалась, вытягивалась все длиннее. Сквозь снега, сквозь метели ехали воины, шагали крестьяне, ремесленники, монахи, священники, везли на санях свои нехитрые пожитки. Это был Исход Руси – в новую Землю Обетованную. А вела за собой людей Богородица – и ее верный слуга князь Андрей, которому выпала великая миссия русского Моисея. Икону везли во главе обоза, и участник событий, священник Кузьма, зафиксировал многочисленные чудеса – она помогала в походе, спасала погибающих. Икону вскоре стали называть Владимирской, потому что Сама Матерь Божия явилась князю и повелела поместить Ее образ во Владимире.

А предчувствия Андрея оправдались. В 1157 году Долгорукий был отравлен киевскими боярами. Но его сын и помощник опять поступил совершенно необычно для своей эпохи. Не стал воевать, мстить за отца. Вместо этого впервые созвал подобие Земского Собора, представителей от разных городов, и решением всей своей земли принял титул великого князя. До сих пор его носил только один государь – Киевский. Отныне рождалась новая Русь, Владимиро-Суздальская.

Благоверный Андрей стал ее устроителем. Он созывал из всех краев «мизинных» – «маленьких», простых людей. На глазах разрастался Владимир. Превращался в город, не уступающий Киеву. Возводились новые стены, ворота, монастыри, знаменитый Успенский собор. На том месте, где князю явилась Приснодева Мария, он построил личную резиденцию, Боголюбово. В глубинах Руси он первым начал устанавливать центры местной администрации – погосты. До него постоянных структур управления в здешних краях еще не было. Все князья, в том числе и его отец, считали свое пребывание на окраинах временным. Ждали возможности перебраться в более «цивилизованные» места, на Днепр. А Пресвятая Богородица по-прежнему покровительствовала и помогала Андрею. В результате произошло великое и очевидное чудо. Всего за 5–7 лет Залесская земля, считавшаяся глухой и захудалой, превратилась в могучую, богатую и процветающую державу. Возвысилась над Киевской Русью, скатившейся в дрязги и смуты.

И сидел там князь Андрей. Правил он по-новому: сделал своей опорой не бояр, не знать, а тех же «мизинных», простой народ. Из них он сформировал и новую армию, полки «пешцев» (городской пехоты), конные дружины «милостников» – князь сам выбирал по способностям. Его войско выдержало экзамен 1 августа 1164 года. Разгромило в жестокой битве царя Волжской Булгарии. В ознаменование этой победы Андрей учредил праздник Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы. Тот самый праздник, который мы с вами отмечаем и сейчас, – Медовый Спас.

Между прочим, с точки зрения Константинопольской патриархии, это было непозволительной дерзостью. Какой-то князь «варварской» Владимирской земли сам устанавливает церковный праздник. Но греческие ученые клирики и Андрей по-разному воспринимали веру. Патриархия цеплялась за букву канонических правил. А Боголюбский лично соприкасался с Небесным миром. Он был и очевидцем, и участником чудес Божией Матери, сам видел и слышал Ее, чувствовал живую Благодать. Поэтому считал себя вправе дерзать – и дерзал. Примерно в это же время он учредил еще один праздник – Покрова Пресвятой Богородицы. Неподалеку от своего Боголюбовского замка, на Нерли, он в 1165 году построил первый храм Покрова, дивный и неповторимый. Вероятно, при соавторстве великого князя Андрея были составлены памятники духовной литературы, дошедшие до нас, – первая Служба на Покров Пресвятой Богородицы, «Слово похвально на Святый Покров».

Впоследствии, задним числом, греческая церковь стала утверждать, что оба праздника, Всемилостивого Спаса и Покрова, пришли на Русь из Константинополя. Но никаких подтверждений этому в современных источниках нет. Так, о византийском происхождении праздника Покрова Пахомий Логофет написал только в XV веке (без всяких ссылок и доказательств). А древних греческих икон Покрова не существует вообще. На Балканах до сих пор обнаружена лишь одна, в сербском монастыре Грачаница, но она датируется эпохой Ивана Грозного – когда к южным славянам стало проникать русское влияние. Зато на Руси Покровские храмы и монастыри широко распространились как раз с XII–XIII веков, и иконы соответствующие появились.

Здесь стоит отметить, что на отношения между Константинополем и Андреем Боголюбским наложились важные факторы, которые в истории почему-то оказались затертыми. Дело в том, что византийский император Мануил I Комнин и патриарх Константинопольский Лука Хризоверг изменили Православию, наводили мосты с римским папой Александром III и соглашались подчинить ему патриархию – ради политической поддержки. А русскую церковь, способную оказать сопротивление, Византия решила держать под полным контролем. Император помог занять киевский престол своему ставленнику Мстиславу Волынскому. Из патриархии прислали в Киев митрополита Константина II, он принялся под разными предлогами смещать русских епископов и священников, заменять греками. В нашей стране, в отличие от Византии, было принято смягчать посты по средам и пятницам, если они совпадали с большими праздниками. Эту мелочь объявили «ересью», за такой «грех» митрополит отлучил от церкви Киево-Печерский монастырь и его настоятеля, преподобного Поликарпа.

А к Боголюбскому направили епископом грека Леона, шпиона, начавшего плести заговоры. Князь выгнал его, просил поставить епископом своего помощника в духовных делах священника Феодора. Через некоторое время от Андрея под угрозой отлучения потребовали принять Леона, а Феодора прислать на суд к митрополиту. Священника обвинили в «ереси», «самозванстве», даже «хуле на Пресвятую Богородицу». Вполне вероятно, что среди обвинений было и введение новых праздников. Феодора предали мучительной казни.

С подвижниками расправлялись и отлучали их, а в это же время, в начале 1169 года, в Киев прибыла делегация из Ватикана. Великий киевский князь Мстислав и митрополит Константин пышно встретили ее, повели переговоры о союзе с папой. Очевидно, и об унии тоже. Однако заключить альянс им не позволили – вдруг посыпались известия, что на Киев идет войско Боголюбского. Даже на убийство отца он не отреагировал войной, а поругания веры не стерпел. Именно тогда, 8 марта 1169 года, Киев впервые был взят штурмом, отдан на трехдневное разграбление. Впрочем, не весь. Печерский монастырь и дома некоторых граждан владимирские воеводы взяли под охрану. Зато митрополичьи соборы – Софийский и Десятинный – считали оскверненными. Из них забрали все святыни, иконы, утварь, книги. Кстати, даже киевский летописец признавал, что старая столица была наказана справедливо, за грехи ее правителей, жителей и «митрополичью неправду».

Ну а праздник Покрова стал одним из самых любимых на Руси. Ведь и впрямь время было тяжелое, полное опасностей. Заступничество и покровительство Божией Матери требовалось людям ох как часто. Этот праздник соединился и со славянскими дохристианскими обычаями первой встречи зимы. Как раз осенью, к октябрю, завершался цикл полевых работ, урожай убран, закрома полны. Поэтому Покров получался самым лучшим временем для сватовства и свадеб. Девушки, ставя свечку на праздничной службе, нашептывали «самодеятельную» молитву – возможно, переродившуюся из какого-то древнего заговора: «Покров-батюшка, покрой землю снежком, а меня, молоду, женишком».

День Покрова Пресвятой Богородицы приобрел новое содержание в 1552 году, когда на этот праздник царь Иван Грозный взял Казань. Москву украсил великолепный Покровский собор (храм Василия Блаженного). А первыми в Казань ворвались казаки, и Покров стал особым праздником казачества. В данном качестве он еще раз утвердился в 1641 году, во время Азовского сидения. В ночь на Покров, помолившись Пречистой, уцелевшие и измученные в осаде казаки пошли на прорыв. Кому-то их них было видение – как Матерь Божия благословляет их, идет впереди. И землю покрыл густой туман, замаскировав их отчаянную атаку. А осаждавшая турецкая армия неожиданно бежала прочь, и воодушевленные казаки бросились в погоню, громя неприятеля.

Да, Покров Пресвятой Богородицы и сейчас очень почитается в России. И храмы в его честь освящаются, и иконы пишутся. И казаки свои круги проводят, и девушки о женихах молят, и свадьбы играются. Но вот только до сих пор нет ответа на один вопрос: по какой же причине святой благоверный князь Андрей Боголюбский установил этот праздник? Летописи в данном отношении хранят молчание.

Исследователи строят предположения, что праздник был учрежден одновременно с Медовым Спасом после победы над булгарами – в благодарность Божией Матери за покровительство в сражении. Хотя можно выдвинуть и другую гипотезу, на которую почему-то никто еще не обратил внимания. Дата праздника, 14 (1) октября, приурочена к чествованию константинопольского юродивого, святого раба-славянина Андрея – 15 (2) октября. Но мы не знаем, когда родился и был крещен Андрей Боголюбский. Вовсе не исключено, что блаженный Андрей был небесным покровителем великого князя. Защитника веры православной и устроителя новой державы – нашей Руси-России. Эту державу Андрей Боголюбский и передал под покровительство Пресвятой Богородицы.

Великое восхождение. Святой благоверный князь Александр Невский

Валерий Шамбаров

Александр Ярославич Невский. Портрет из Царского титулярника 1672 года, Государственный исторический музей, Москва

Когда говорят о св. Александре Невском (день памяти – 12 сентября), вспоминают, как правило, ратные свершения, победы над шведами на Неве или над крестоносцами на Чудском озере. Хотя это лишь один преодоленный им рубеж на многотрудной, чрезвычайно опасной стезе служения стране, народу, Богу. К такому служению он готовил себя с детства. Много времени проводил в храме. Подолгу застывал над книгой – Псалтирью или Евангелием. Замирал, глядя в окно и не замечая суеты окружающих. Мечтал отправиться в паломничество на Святую землю. Его считали человеком не от мира сего, а родитель в свое время опасался, что княжич пострижется в монахи.

Победы благоверного князя были достигнуты не только его воинским искусством, но и упованием на Господа – когда он, к примеру, с малой дружиной и горсткой добровольцев ринулся на большую шведскую армию. Крупный военный и политический успех обеспечило ему христианское прощение новгородцев, предавших и изгнавших своего князя. Решающую роль в истории сыграло сплочение всех русских сил, когда против крестоносцев Александр Ярославич собрал в Новгороде владимирские, суздальские, переславские дружины, отряды из Мурома, Смоленска, Полоцка, освобожденных псковичей.

О князе растекалась молва по разным странам. Даже его имя наводило ужас на врагов. Литовские племена, повадившиеся грабить Русь, обращались в бегство, заслышав о его приближении. Громкая слава не возгордила Александра. Наоборот, помогала ему в дальнейшем духовном восхождении.

Русь была опустошена татаро-монгольским нашествием. Возникла чуждая ей колоссальная империя от Тихого океана до Дуная. В поволжских и причерноморских степях хан Батый образовал собственный удел, Золотую Орду. Русским пришлось покориться, платить дань. Отец Александра, Ярослав Всеволодович, поехал на поклон в далекую монгольскую столицу, Каракорум, и вскоре погиб, оклеветанный и отравленный. Среди князей начались склоки. Вот тут-то и пригодился высочайший авторитет, приобретенный св. Александром Невским на полях брани. Ему был уготован второй – после великого ратного – подвиг: уберечь Северную Русь от распада и хаоса, куда уже катилась Южная. Бескорыстно и безропотно уступил он великое княжение старшему в роду, ничем доселе не проявившему себя дяде Святославу, отдал собственные владения, которые тот потребовал. Батыя не интересовал мелочный и жадный Святослав. Он вызвал к себе Александра.

Третий его подвиг был, наверное, самым трудным, ибо связан с глубочайшим духовным смирением. («Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены». – Рим.13:1). Князь встал на колени перед ханом. Поклонился до земли – Батыю, но не идолам и прочим языческим «святыням», невзирая на угрозы жрецов и шаманов. Объяснил: «Царь, я поклоняюсь тебе, потому что Бог почтил тебя царством, но твари не стану поклоняться» – это противно христианской вере. После беседы Батый еще больше зауважал Невского, пришел к выводу: «Правду мне говорили, что нет князя, равного ему».

Четвертый (по счету, а не по значению) подвиг св. Александра – сбережение православной веры. Бедствиями нашей страны премного интересовался римский папа. Иннокентий IV засылал высокопоставленных эмиссаров, манил князей заключить союз, обещал избавить их от ордынской неволи. Ценой освобождения от материального рабства должно было стать рабство духовное, православную церковь папа хотел подчинить Риму.

На Руси на тот момент было два политических столпа, два выдающихся военачальника и правителя – св. Александр Невский и Даниил Галицкий. Первый отчетливо видел истинную подоплеку римской дипломатии: стремление стравить Русь с Ордой, отвлечь татар от походов в Европу. Ответил Риму без ненависти, с юмором: «От Адама до потопа, от потопа до разделения языков, от разделения языков до начала Авраама, от Авраама до прохождения Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти царя Давида, от начала царства Соломона до Августа царя, от начала Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до Страдания и Воскресения Господня, от Воскресения Его и до Восшествия на небеса, от Восшествия на небеса до царства Константинова, от начала царства Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого все хорошо ведаем, а от вас учения не принимаем».

Даниил Галицкий, напротив, заключил союз, признал папу «своим отцом» и за это получил от него корону и титул «короля Руси». В результате глава католиков объявил крестовый поход против татар и… русских. Тот начался в 1253 году при участии весьма характерной коалиции. На одном фланге ливонские крестоносцы пытались захватить Псков. На другом – Даниил Галицкий с литовцами с воодушевлением «освобождали» Киев. Однако «союзники» тем временем принялись разорять его, Даниила, собственные города. В целом же история однозначно показала, кто из князей прав.

Юго-Западная Русь превратилась в сплошной театр боевых действий, куда приходили то татарские, то литовские, польские, венгерские рати. Некогда процветавший край пришел в полный упадок, и западные соседи поделили его между собой. А после согласия Даниила передаться под эгиду латинян на северо-восток уехал митрополит всея Руси святитель Кирилл. Вслед за ним переместился и духовный центр нашей страны, обозначив сердце будущей России. То была награда за выбор, сделанный св. Александром Невским.

Пятым подвигом, очередной ступенью его восхождения, стало достижение национальной терпимости, готовности уважать чужие традиции – без отказа от родных, исконных. Князь сумел наладить относительно приемлемые отношения с Батыем, надолго избавив свои владения от бесчинств баскаков и карательных экспедиций. С наследником хана Сартаком подружился и даже побратался по монгольскому обычаю. Известно, что Сартак был христианином. Некоторые исследователи полагают, что он принял крещение под влиянием названого брата.

В 1256-м Батый умер, и в Орде произошел переворот. Организовала его группировка хорезмийских купцов, угнездившаяся в Сарае. Сартака и его сына Улагчи убили, возвели на престол своего ставленника Берке, принявшего ислам. Увеличилась дань, налагавшаяся на русские земли, для этого проводились переписи населения.

С в. Александр понимал: жизни людей дороже серебра – сопротивление вызовет новое нашествие, а противостоять Русь еще не в состоянии. Он принуждал подданных смириться, повиноваться, обеспечивая им «тишину». Мало того, смог через хана совершить важный духовный и политический шаг. Южный Переяслав пришел в запустение, и великий князь со святителем Кириллом в 1261 году добились у Берке разрешения перенести Переяславскую епархию в Сарай, и та отныне стала Сарско-Подонской. Это был шестой подвиг, указывающий на прозорливость подвижника. Духовные нити связали степные области с Северной Русью, обеспечили грядущие успехи нашей державы, когда на службу к ней потянется православное казачество.

Однако победившая купеческая группировка в Сарае настроилась на выжимание максимальных прибылей. Берке подтолкнули к набегам на Закавказье. Давали ему деньги на строительство новой столицы, Сарая-Берке. А для расплаты с кредиторами рекомендовали отдать сбор дани на откуп. В русские города понаехали откупщики с военными отрядами, откровенно грабили народ. Это вызвало бунты в Ярославле, Владимире, Суздале, Ростове, Костроме, Устюге. Разгневанный хан требовал покарать мятежников. К тому же приказал выделить русское войско для похода в Закавказье. Александр не стал откупаться головами восставших, не послал воинов погибать за чужие интересы. Вместо этого отправил свою армию сражаться с настоящими врагами, крестоносцами. Сам же поехал в Сарай. Один. Совершил седьмой подвиг – самопожертвование. В Орде участь ослушника могла быть только одна – смерть.

Произошло чудо. Он сумел доказать, что в мятежах виноваты сами откупщики, разорявшие подданных хана. Убедил, что дань лучше собирать через русских князей. А войска посылать в Закавказье нельзя, чтобы не оголить западные границы. И все-таки Берке догадался: св. Александр ведет собственную линию. Не казнил «хитреца», но и не доверял ему впредь. Долго не отпускал от себя, почти год держал в своей ставке. Осенью 1263-го князь тяжело заболел (предполагают, что его отравили), и лишь тогда ему дозволили отбыть домой. По дороге больному стало хуже, в волжском Городце он совсем слег – и на закате короткой, 43-летней жизни исполнил юношескую мечту. Принял постриг.

Таким образом совершил следующий подвиг, уйдя к Господу смиренным схимонахом Алексием. Во Владимире в это время митрополит Кирилл совершал службу в Успенском соборе, молился о здравии великого князя. И вдруг был поражен видением. Перед ним стоял сам Александр. Тихий, светлый. Посмотрел на святителя и стал удаляться ввысь, растаял. Потрясенный митрополит понял, что это означает. Выйдя к людям со слезами, сказал: «Зашло солнце земли Русской!» Никто не понял этих слов, и Кирилл пояснил сквозь рыдания: «Чада мои милые, знайте, что ныне благоверный князь великий Александр преставился!» Ответом ему был единодушный вопль: «Погибаем!..»