Обречённый быть обручённым

Глава 1. Главное правило клана Ирби

«Каждая женщина клана Ирби в полночь накануне своего совершеннолетия должна посетить Древнее капище», – так гласило главное правило нашей семьи. На протяжении многих веков мои родственницы отправлялись на заброшенное кладбище, чтобы найти на надгробии пророчество, предназначенное только им.

Не очень приятная традиция, но с тех пор, как одна из моих прародительниц оказалась ведьмой, мы должны были неукоснительно следовать правилам. Иначе вся жизнь пойдет кувырком.

– Давай, Френ, не тяни время! – сестра подтолкнула меня в спину, мама сунула фонарь, а бабушка, щелкнув четками, зашептала молитву.

– Боже, сохрани нашу малышку, дай ей просветление ума и хорошего мужа…

Да–да, главная цель – это муж. Просветление – это уже от бабушки, которая считает меня слишком непоседливой, упрямой и любопытной, отчего вечно попадающей в нелепые ситуации.

– У тебя получится, Френсис, – напутствовала мама. Она знала, как это непросто. Сама наткнулась на нужную могилу перед самым рассветом и едва успела прочесть предсказание.

Самое ужасное, что с первыми лучами солнца выбитое на мраморе пророчестве исчезало. Оно стиралось, уступая место обычной эпитафии. Все это лишний раз подтверждало, что нами руководит чудо. Но здесь же ждала ловушка: женщинам рода Ирби нужно обладать хорошей памятью и добрым здравием, чтобы правильно запомнить пророчество, поскольку подсказать будет некому. Ну и вообще, находиться в ладах с головой, чтобы оценить угрозу, если вдруг решишься пренебречь традициями.

Бабушкина родная сестра наотрез отказалась следовать правилу, влюбившись в сына нашего соседа. Зря кладбище ждало ее. И что? В замужестве она оказалась несчастна, ее дети погибали еще в утробе, и в итоге она рано ушла из жизни. Все. Эта ветвь нашего рода зачахла, хотя остальные обильно плодоносили. Ни одной из нас не хотелось, подобно несчастной родственнице, испытывать судьбу, поэтому мы ждали и готовились к «той самой» ночи.

Три года назад моя сестра тоже посетила на кладбище. Сделав все правильно, вернулась с полным убеждением, что скоро встретит свою судьбу. Словами пророчества делиться нельзя, иначе не исполнится, поэтому мы с нетерпением ждали развития событий. Встреча на бале дебютанток с красивым юношей, пара танцев, и ее будущий жених не мог оторвать от нее глаз. Уже через месяц Алекс сделал ей предложение. А через год счастливые супруги ждали первенца. Вот так работает наше правило.

– Иди уже! – Эммелин скрестила руки на большом животе. Скоро у них с Алексом будет еще один малыш. Ей бы в кровати нежиться, а она таскается со мной по погостам. А все потому, что переживает за непутевую сестру.

Я выдохнула и, перехватив лампу в другую руку, потянула за скрипучую калитку кладбищенской ограды. Здорово, что я родилась летом, иначе, как бабушка, ходила бы по кладбищу с метлой, очищая надгробные плиты от снега.

Если повезет, пророчество даст знак, где его искать. Нужно быть очень внимательной и не отвлекаться по пустякам, чего мне определенно не хватает. Моя голова никогда не бывает свободной. Мысли, идеи, желания теснятся, словно рой пчел в улье, и за их жужжанием я упускаю намеки, что подкидывает судьба.

Вот и сейчас, нет, чтобы прислушиваться к каждому шороху, я брела по центральной аллее и вспоминала, как меня несправедливо выгнали из пансиона при монастыре. Пришлось переводиться в другой, еще более строгий. Если бы я тогда так увлеченно не целовалась с симпатичным сыном молочника, я бы услышала шаркающие шаги настоятельницы.

Было весьма непросто объяснить монахиням, что в объятия пятнадцатилетнего парня меня толкнул не плотский порок, а желание выяснить, как люди целуются и не задыхаются. Да, я сама предложила эксперимент, и Дик с радостью согласился. Выяснилось, что люди все–таки задыхаются, поэтому вынуждены прерываться, чтобы глотнуть воздуха.

Мы мысленно считали до ста, желая узнать, как долго продержимся, но все испортил Дик, засунув руку мне под ворот. На этом нас и застукали: у меня до пупа расстегнуто платье, у Дика нарисовалась проблема со штанами. Иначе почему, завидев наставницу, он схватился за ширинку и убежал, оставив меня одну объяснять суть эксперимента.

От размышлений отвлек неясный гул и последовавшее за ним сотрясение земли. Я вскрикнула и остановилась. Неужели мне был дан знак? Ну да, для меня нужен именно такой, чтобы напугать до смерти и выгнать из головы дурацкие мысли.

– Хорошо–хорошо, – прошептала я. – Не надо сердиться. Я иду.

Центральная аллея разделялась на три тропинки, и я застыла у мраморного ангела, стоящего на перепутье. Он широко раскинул руки, будто запрещал идти дальше. Его взгляд выражал упрек. Мол, нечего тревожить умерших.

Я свернула налево, но не успела сделать и десяти шагов, как с крестов сорвалось воронье. Стая безмолвно кружила надо мной, и от этой жути замирало сердце. Шелест крыльев вызвал непреодолимое желание бежать. Я поняла, что зловещие птицы – тоже знак, и бегом вернулась к ангелу.

Он по–прежнему пялился на меня с неприязнью. Уняв дыхание, я посмотрела на тропку за ним, поросшую по пояс бурьяном. Сразу было понятно, по ней много лет никто не ходил. Я не любитель неприступных мест, поэтому свернула направо. Вдруг повезет?

Ну да. Повезет кому угодно, но не мне: я тут же провалилась в старую могилу. С трудом выбравшись из нее и стряхнув с подола прицепившуюся костлявую руку, я с прищуром посмотрела на ангела.

– Не мог предупредить, что туда тоже нельзя?

Показалось или нет, но пальцы на обеих руках ангела медленно сложились в фиги.

– Я потом с тобой разберусь, – пригрозила я, и в этот же миг вновь сотряслась земля, а в заброшенном храме гулко ударил колокол. Полночь.

Шипя и ругаясь на все лады, я полезла напролом за скульптуру ангела. Бурьян, репей и крапива будто задались целью обглодать меня до костей. Они цеплялись за юбку, путались под ногами, обжигали и царапали кожу. Но мое стремление быть счастливой ничто не могло остановить.

Чем дальше я продиралась, тем старее и величественнее выглядели памятники. Я остановилась перед одним из них, любуясь скорбящей женщиной. Она показалась мне невероятно красивой. Длинные, такие же, как у меня, волосы рассыпались по обнаженным плечам. Во взоре царила неугасимая печаль.

Игра света и тени оживляла фигуру, и я уже видела себя, склонившуюся над могилой, где с удовольствием похоронила бы все промахи и ошибки, которые совершила в жизни. «Начать бы все с чистого листа».

Проведению надоело, что я пялюсь на памятник, поэтому оно вновь поторопило меня. Раздался громкий лязг, и земля снова дрогнула.

– Да кто же такой нетерпеливый? – прошипела я и, оценив высоту зарослей, за которыми могла прятаться та самая могила, забралась на постамент. Сверху видно гораздо лучше, да и дело пойдет быстрее. Задрав юбку, я перепрыгнула с одного могильного камня на другой, а с него на третий.

Очень скоро я доскакала до рыцаря из черного гранита. Облаченный в латы, он сложил руки на рукоятке огромного меча, острым концом упиравшегося в каменное основание. И только я хотела перепрыгнуть на следующий постамент, как меч поднялся и со все силы саданул по надгробию. Искры полетели в разные стороны.

Если бы не этот нетерпеливый жест изваяния, я так и скакала бы белкой по кладбищу до самого рассвета.

– Ох, простите за бестактность и бестолковость, – прошептала я, спрыгивая с надгробия в траву. Смахнув с гранита пыль, поднесла ближе лампу, чтобы прочесть слова пророчества.

«Его красой не обаять, он крепок, как кремень.

Тут хитрость надо применять, тогда сразишь мишень.

Висит проклятие над ним, и сути не понять,

Пока дрожит завесой дым. Сумей завесу снять.

Граф Теодор тебе знаком,

Вполне в мужья годится он».

Я там и села, где стояла. Единственного Теодора, которого я знала, ненавидела вся моя семья. За высокомерие, за нежелание общаться, за презрительное «нет» на любое приглашение.

Когда лорд Лавкрафт появился в нашем краю, все свахи и девицы на выданье приободрились. У стряпчего, оформившего договор купли–продажи замка, за приличную взятку удалось выяснить, что нынешний владелец полон сил, неженат и хорош собой. Началась гонка, победитель которой надеялся получить в награду руку и сердце нового хозяина замка и богатых угодий вокруг него.

Но как бы не так.

Ретивые сводни первые получили от ворот поворот: их попросту не пустили в замок. Но общественность на этом не успокоилась.

– Возьмем осадой! – протрубил призыв лорд Хатчинг – отец пяти незамужних дочерей.

В замок полетели приглашения на балы, музыкальные вечера, театральные премьеры и прочие светские развлечения, в надежде, что Его Светлость явится хотя бы на одно из них и вынужден будет сделать ответный ход. Но… граф даже не соизволил ответить.

Через месяц осады его слуга вынес на мост целую корзину приятно пахнущих визиток, приглашений и дружественных писем и показательно сжег.

– Его Светлость просили не беспокоить, – объявил он и с достоинством удалился.

И вот этот бирюк, чертов отшельник и злой женоненавистник предназначен мне в мужья? У меня просто не будет возможности показать ему себя, чтобы он влюбился, как это обычно бывает с жертвами предсказаний. Граф ни разу не покинул замок!

Бог знает, чем он там занимался, но, видимо, ему в компании с самим с собой не было скучно. Наши даже выставили дозор, чтобы понять, сосед принципиально не общается с местными дворянами или так же неприветлив к остальным гостям. Столица не так далеко, могли бы наведаться старые приятели. И что? За год ни одного визита.

Как в таких условиях он сможет оценить чарующий цвет моих зеленых глаз, ямочку на подбородке и ослепительную улыбку? Про шелк каштановых волос и точеную фигуру я вообще молчу. Вся эта красота останется при мне и со временем зачахнет, если я не найду способ пробраться к нему в замок. Иного варианта не дано: или граф женится мне, или я останусь старой девой. Ну не штурмом же его брать!

Я подняла глаза на каменного рыцаря. Его взгляд был непроницаем. Небрежно наброшенный на руку плащ раздувался невидимым ветром и под определенным углом походил на фигуру дракона, пикирующего с высоты. Драконы в нашем мире редки. Счастье, если повезет встретить хотя бы одного из них.

– Нет, показалось, – поднявшись с земли, я больше не видела дракона. Плащ как плащ, просто край сильно оборван, а доспехи погнуты и в некоторых местах даже пробиты.

Глава 2. Мои планы

Скульптору удалось показать, как сильно рыцаря потрепали в последнем бою. Но мне нравилось, что он не сдался, не упал, заняв горизонтальную плоскость, а остался твердо стоять на ногах. Гордый и непобедимый.

Я присела перед каменным изваянием в низком поклоне, отдавая честь погибшему воину. Железный меч блеснул под светом лампы. Этот же свет озарил глаза рыцаря, прячущиеся в прорези шлема. В них светилась доброта. Но стоило мне повернуться спиной к памятнику, как раздался ужасающий скрежет. Я в страхе оглянулась и увидела, как рыцарь несколькими взмахами меча уничтожает могилу и написанное на ней пророчество. Не было больше монолитного камня, лишь смешанная с кусками гранита земля.

Теперь осталось надеется только на собственную память. Имя я запомнила твердо, а остальное… А остальное не обещало легкой жизни. Сестре еще повезло: ей просто пришлось сходить на бал, чтобы там покорить своего суженого, а мне выпала сплошная головоломка.

Назад я шла, не разбирая дороги. В моем «улье» теперь билась одна мысль: как увидеться с графом? Волшебство не сработает, если мы не встретимся и не перекинемся парой слов, поэтому мне предстояло найти способ выманить его из замка.

Я вздохнула.

Может, написать графу честное письмо? Мол, я предназначена вам в жены. Против проведения не пойдешь, поэтому лучше сдавайтесь сразу, чтобы не терять наши лучшие годы. Но он же даже читать не будет. Наша кухарка лично видела, как огонь пожирал нераспечатанные письма.

А может, прийти под стены замка и протрубить в рог, вызывая его на поединок? Мне самой стало смешно, но я записала в уголок памяти, что такой способ вполне годен. Граф хотя бы посмотрит на ту сумасшедшую, что осмелилась назвать его не джентльменом. Жаль, что с высоты крепостной стены я буду смотреться жалкой мухой, и он не увидит гладкость моей кожи и изящество рук.

Придется еще кричать, чтобы обозначить причину дуэли, а это вовсе может отвратить от меня жениха. Так–то у меня голос приятный, даже нежный, но стоит его повысить, как я начинаю пищать. Папа в такие моменты затыкает пальцами уши. Да, дома приходится напоминать о себе. Я младшая из шестерых детей. Не напомнишь – обделят.

Я знала, что для осуществления предсказания нужен близкий контакт с объектом вожделения. Очень близкий. Чтобы лицо в лицо, чтобы аромат тел смешался и по жилам понеслась горячая кровь. Чтобы появилось влечение, которое неминуемо перерастет в любовь. Пророчество еще ни разу не подвело. Все, кто его исполнил, счастливы.

– Позвольте вас осчастливить, – произнесла я вслух слова, предназначенные для ушей графа.

Ангел, до которого я, наконец, добралась, послал мне злую ухмылку. Ну–ну.

– Ты еще не знаешь, на что я способна, если хочу добиться своего, – огрызнулась я ему. Пожар в замке, который заставит выскочить всех обитателей, я оставила на крайний случай. Негоже жечь имущество, которое вскоре станет моим.

– Почему так долго? – встретила меня укором сестра. – Рассвет близко.

– Ах вот почему рыцарь так усердно махал своим мечом! – я обернулась на восток, где над лесом появилась малиновая полоса. А вроде совсем недолго скакала по могилам.

– Предсказание запомнила? Имя появилось? Оно тебе знакомо? Еще успеешь вернуться и убедиться лишний раз, если есть сомнения, – мама пыталась рассмотреть ответы в моих глазах.

– Не успею. Предсказание уже уничтожено. Я же говорю: рыцарь слишком усердно махал мечом.

– Вечно у нее не все, как у людей, – скривила лицо сестра.

– Живая выбралась и ладно, – урезонила всех бабушка.

– А что? Были случаи, что кто–то из наших не выбирался? – всполошилась я.

Неужели я опять пропустила что–то важное из хроник клана Ирби? Чтение – скучное занятие, и я по большей части перелистывала страницы, останавливая взор на картинках. Надо бы заново просмотреть летописи. Иногда они посылают подсказку. Там скоплен опыт многих поколений женщин, проведших «ту самую ночь» на Древнем капище. Вдруг я найду способ явить себя затворнику?

– Бывали, – печально вздохнула бабушка. – На кладбище нужно быть почтительным по отношению к мертвым. Духи не прощают дерзости. Видела ангела на схождении трех дорог?

Я кивнула.

– Одна из наших. Окаменела, навсегда став символом Перепутья.

О, так вот почему ангел корчил рожи и крутил фиги. Сестра!

Я поежилась, представив, как рыцарь, не обратись я к нему с почтением, «нечаянно» снес бы мне голову огромным мечом. Повезло!

Весь день я провалялась в постели: сказалась бессонная ночь. Папа несколько раз заглядывал в комнату, переживая за меня, но я делала вид, что сплю. А на самом деле я готовила план. Когда мысли сформировались, кинулась к бюро, где быстро набросала несколько пунктов, которые мне предстояло осуществить.

Почерк у меня так себе. Сколько в пансионе не бились, буквы на разлинованном листе плясали в хороводе, взявшись за руки, а к концу строки вовсе взлетали.

– Хорошо хоть устремляются вверх, – вздыхала преподавательница каллиграфии, изучая мою контрольную работу. – Это говорит о Френсис, как о натуре, полной оптимизма. Все было бы гораздо хуже, если при ее энергии они скатывались вниз.

Я? Вниз? Никогда. Я по жизни иду, высоко задрав нос.

Итак, первый пункт: «Посетить городской архив». Там я надеялась найти план замка, чтобы понять, как можно в него попасть, минуя главные ворота крепости, которые мне никто не откроет.

Графский замок стоял в живописном месте. С севера его подпирали скалы. Оттуда срывалась пенистым водопадом река, которая тут же ныряла под крепостную стену. Во время осады жители замка имели прямой доступ к воде, что делало их непобедимыми.

С юга и востока шли деревни и бесконечные поля, возделываемые подданными графа. С западной стороны крепость окутывал лес. Он зеленой волной простирался до самой границы с соседним королевством. Прежний владелец разрешал охотиться в своих угодьях, но при нынешнем никто не смел туда сунуть нос. Раз дозволение от бирюка не получено, значит, охотиться запрещено. И это сильно злило законопослушную часть моей семьи.

Папа и три брата любовно перебирали–смазывали ружья, точили ножи и вновь возвращали их в арсенальную комнату. Считали неприемлемым трястись трое суток, чтобы поохотиться в дальнем лесу, когда под боком есть родной, где с детства знакомо каждое дерево. Мужчины нашей семьи сильно надеялись, что однажды случится чудо, и им разрешат вернуться в любимые угодья.

Теперь я знала, что этим чудом буду я. Если я стану хозяйкой замка и примыкающих к нему земель, то безмерно осчастливлю их. Осталось дело за малым – влюбить в себя графа.

Пункт два: «Наведаться в королевскую библиотеку». Там я намеревалась поднять газеты за предыдущие годы, чтобы понять, откуда к нам явился лорд Теодор и какой жизнью жил прежде. Он явно от кого–то или от чего–то бежал. И об этом должны остаться следы в бульварных изданиях, пишущих сплетни. А раскопав его прошлое, можно наткнуться на причину проклятия. Мужчин за многое можно проклясть. Иногда они напрашиваются сами.

Пункт три: «Пробраться в замок и сделать все, чтобы меня оттуда не выперли». Для этого я должна притвориться больной. Не выкинут же они на улицу беспомощную девушку? Поправка: красивую беспомощную девушку. А чтобы слуги не вызвали моего отца с требованием забрать свою дочь, придется еще и потерять память.

Подробные детали еще предстояло продумать. Желательно, чтобы я не выглядела, как умирающая от какой–то заразной болезни, иначе граф близко ко мне не подойдет. Придется придумать легкое и трудно доказуемое увечье. Например, подвернула ногу. Или обе ноги. И при этом как следует ударилась головой.

Пусть один раз, но граф придет посмотреть на меня. Хотя бы для того, чтобы оценить, пора меня выставлять за ворота или еще рано. Вот тогда–то и произойдет волшебство. А после он уже передумает расставаться со мной, и мой отец с братьями в этот же день славно поохотятся в лесу будущего зятя. А я, наконец, смогу насладиться любовным трепетом.

– Ой, нет, не смогу пока…

Макнув перо в чернильницу, я вывела важный четвертый пункт, о котором забыла: «Снять с любимого проклятие».

– И тогда уж точно грянет свадьба! – радостно пообещала я самой себе.

– Как ты, дочь? – папе все же удалось застать мне вне постели.

– Мне достался крепкий орешек, – я помахала исписанным листом, чтобы чернила быстрее высохли. – Но я не сдамся.

– Хотя бы намекни, кто этот загадочный мистер Альфа? Вдруг я смогу помочь?

Папа прекрасно знал, что имени называть нельзя, пока не приведу суженого в дом в качестве жениха и не представлю родным. Но иносказательно объяснить можно. Мы издавна называли всех женихов Альфами, чтобы до поры до времени он не остался безымянным, и все понимали, о ком идет речь.

Старшая сестра лишь после свадьбы призналась, какое нашла предсказание и почему не могла даже намекнуть, кто в нем был указан. Она сама не знала.

«На бал отправившись, поймешь: он в списке номер третий.

В его петлице будет брошь, а взгляд умен и светел.

В инициалах слово «АД»,

но А.Д. тебе душевно рад!»

Моя сестра едва не потеряла сознание, когда на балу, расписывая танцы, она пообещала вальс светлоглазому красавцу Алексу Драммод. Вернулась Эмма домой с его брошью в виде букетика ландышей, которую он сам приколол к ее платью.

С тех пор он зачастил к нам, а сразу после свадьбы купил имение в часе пешего пути от нас, так что мы виделись чуть ли не каждый день. Отец и братья питали страсть еще и к рыбалке, а у Алекса рядом с домом раскинулся огромный пруд, где изобиловала всякая рыба. Алекс разводил ее специально для удовольствия тестя и деверей. Так что лорд Теодор еще не подозревает, какое многочисленное счастье его ждет, когда семья приедет «погостить» у него в сезон охоты.

Свернув план покорения графа в несколько раз, я сунула листок в карман халата. Отец ждал намека. Что ж, пусть поломает голову.

– Оно висит без толка на каменной стене,

Но рог заслышав только, окажется в руке.

Один заряд по лани, другой – по кабану:

Охота будет славной! Но больше ни гу–гу.

Отец почесал голову. Невысокий, крепкий, с вечно взлохмаченной седой гривой, он походил на льва – гордого предводителя прайда. Но мы–то знали, что он только походил. Нашей стаей заправляла мама.

Я видела, как к отцу пришло озарение: его глаза загорелись, а улыбка растянула поросшие щетиной щеки. Меланхолия, терзающая его последний год, моментально улетучилась.

Глава 3. Напутствия и сборы

Отец стремительно вылетел из моей комнаты. Полы его халата развевались, как крылья у пикирующего филина.

– Оливер, Джордж, Майкл, быстро в оружейную! – гаркнул он на весь дом. – Нас ждет славная охота во владениях некоего соседа!

– Не так быстро, папа. Мне еще нужно его покорить! – крикнула я вслед.

– Ты справишься, малышка. Я в тебя верю! – он помахал мне рукой, даже не оборачиваясь. Его ждал арсенал, который он срочно должен был привести в порядок.

На шум явилась мама.

– Раздаешь намеки? – она опустилась в кресло.

Маме не удалось выспаться, поэтому под ее глазами пролегли тени. Но она все равно была прекрасна – сумела сохранить стройность, произведя на свет шестерых детей. Белокожая, с правильными чертами лица, она всегда привлекала к себе внимание. Каштановые вьющиеся волосы по обыкновению были заплетены в пушистую косу и наверчены на голове в виде короны.

Бабушка рассказывала, что маме прочили королевского сына. Он даже оказывал ей знаки внимания, но… пророчество решило иначе. Хотя все в его строках указывало на то, что мамин суженный – наследник королевства.

Столкнешься с мужем во дворце,

Он бросит мир к твоим ногам.

Прочтешь на золотом кольце:

«Любовь и горе пополам».

Как и в случае с сестрой, имя суженого в мамином предсказании не указывалось.

Вместо высокого статного принца маме достался крепыш с широкими плечами и немеряной силой. Уверена, что ее сразу покорили его белоснежные волосы и невероятно синие глаза. К слову, моя сестра пошла в отца, тогда как я была копией мамы.

Барон Яков Быховский случайно столкнулся с мамой в коридорах дворца. Она спешила в парк на прогулку с наследником, а он торопился на прием к королю. Они влетели друг в друга с такой силой, что с его пальца сорвалось кольцо и, описав по полу полукруг, замерло у ног мамы. Она подняла его и все поняла.

– Любовь и горе пополам, – прочла она вслух и подняла глаза на белогривого крепыша.

Их встреча оказалась роковой… для принца. Мама больше не замечала ни его красивой улыбки, ни любовного томления в глазах, ни желания сделать своей. И поныне она не смотрела ни на одного мужчину, кроме супруга, пусть он сделался широким в талии, а глаза его выцвели до легкой голубизны.

Я не раз убеждалась, что предсказания, найденные на Древнем капище, творят волшебство. В книгах это чудо называлось «истинной любовью», а в реальности древняя ведьмовская магия безошибочно находила своим кровинушкам вторую половинку. Главное, чтобы эта половинка узнала, в чьих глазах должна утонуть.

– А мне скажешь, кого ждать в зятья? – мама склонила голову к плечу.

Я подняла взор к потолку, мысленно складывая строфы. Стихоплет из меня так себе, но мама простит.

– Он нелюдим, как злая бука,

И жизнь его сплошная скука.

Но я украшу его быт,

И месяца не пролетит.

– Надо же! Какая непростая тебе досталась задача, – она сразу поняла, о ком говорится в загадке. – Боюсь, месяца будет мало. Мы всей округой осаждали его год, а он так и не сдался.

– Вы бестолково завалили его письмами и приглашениями, а тут надо действовать с умом, – я помахала своим планом.

– Я верю в тебя, – мама поднялась и поцеловала меня в лоб. – Только, пожалуйста, не переусердствуй. Не задуши графа в объятиях.

– Мам, мы ведьмы или нет? Все получится.

– Потому и предупреждаю. Все у нас чрезмерно. Ненависть – до зубовного скрежета, любовь – до потемнения в глазах. Это пугает людей.

– Разве любовью можно испугать?

Мама улыбнулась

– Пришли весточку, если придется исчезнуть, чтобы мы не волновались.