Дикий Спас. Бредущая по граблям

Когда от зла в людском обличье

***

Когда от зла в людском обличье

Летала в лес, не чуя ног,

Он утешал меня по-птичьи,

Да, от безумств собой берёг.

Когда под снежною периной

Терялся мамин путь земной,

Он песней тягостной звериной

Делил по-братски скорбь со мной.

Когда реальность, словно сучья,

Ломала всё, чем я живу,

Он молча повелел по-щучьи

Ей оставаться на плаву.

Иных не надобно религий:

Не напоказ, не про запас,

Пока в миру есть храм великий

Исконной веры – Дикий Спас.

Молва юлила злобной коброй

***

Молва юлила злобной коброй

И раздувала капюшон

На, закреплённый сказкой доброй,

В арбузе неба зорь крюшон.

Слова муть образов болтали

В подъёмной силе пузырей;

Клеймили душу за медали,

Авансом выданные, зрей!

Вкус сочетая с ароматом,

В стих, как в кармический бокал,

Снабжённый опытом богатым,

Образчик истины втекал.

Хмель откровений – не водица —

Глоток быть должен долог, мал,

Чтоб послевкусьем насладиться

Там, где Дух с зорь росу взимал.

Провозглашённый пакт утробой

Толпы: ужасен ли, смешон,

Принять без суеты попробуй,

Не попадая на рожон.

Как задую я в дуду

***

Как задую я в дуду:

Утки трусятся в пруду,

Пчёлы трудятся в саду,

Черти блудятся в аду;

Но в кого ни попаду,

Всем до «How do you do?»

Как пойду на поводу:

Одарю ль, обокраду,

В добром ль здравии, в бреду,

Разведу ль рукой беду,

Иль в сторонке пережду,

Всё по «How do you do?»

Children постят ерунду,

Women хавают бурду,

Men с мозгами не в ладу:

Лепят, словно какаду,

С русским всякую ворду.

People – «How do you do?»

Как отвалы душ найду,

Шилом выскоблю руду.

А пока назад кладу,

Словно храмы под слюду,

Да, ладони под звезду,

Наше с «How do you do?»

Жила молчком одна бабуля

***

Жила молчком одна бабуля,

Другая песнями жила;

И обе, словно присягнули,

Цени добро, суди без зла.

Дни промелькнули, будто пули,

Беда, завесив зеркала,

Вещала: может, обманули…

Долой добро! Отведай зла!

Страна гудела, аки улей,

Травила, зверствовала, жгла —

Искала в пекле снег июлей,

Поправ добро в угоду зла.

Судьбу заботы перемкнули,

Как искры, сыпались дела,

Упрёки, склоки, ссоры, дули.

Да, за добро всё больше зла.

Молчу по жизни ли, пою ли,

К ней, точно к лодке два весла,

Две берегини – две бабули:

Служу добру, не помня зла.

Втянули в склоку, словно муху

***

Втянули в склоку, словно муху

В дверной проём по сквозняку.

Зла пропуская оплеуху,

Крест отщепенца волоку.

По небесам плащом Пилата,

Вердикт чей вынуждено-скор,

О том алел подбой заката,

Что приговор – прощённый вор.

Ночь, как занозу без наркоза

Из сучьев, струганных в опил,

Вгоняла в сон колун невроза,

Где мозг кошмарами вопил.

Рос свежесть утренних развея,

В слезах рассвета скорбь звенит.

Молитвой Левия Матвея

Свет устремляется в зенит.

Пусть будет всё, как вам угодно,

Коль мирозданьем выбран тать,

Мне – осознанье: инородна;

Вам – с судьями жульё братать.

Ровесникам отвергнутых советов

***

Ровесникам отвергнутых советов,

Рискнувшим жизнь прожить чужим умом;

Поруганных, отвергнутых заветов

При нашем одобрении немом.

На фоне тех заслуженных диверсий,

Что выдаются на-гора мошной,

Сюжет, отсроченных нуждою, пенсий,

По сути, до обидного смешной.

А вы, звёзд крестники, кроваво-ало

По соц. сетям роите позитив

Страны, которая почти пропала,

Но чей народ надеждой хлипкой жив.

Тем, кто мечтает, чтоб она воскресла —

Кто совесть не угробил до конца,

Из кресел волей нужно вырвать чресла

И честно заглянуть в свои сердца.

В предвестье краха выдан шанс последний —

Другой не будет никогда нам дан:

Убить свои мозги под лавой бредней,

Иль разогнуть, согбенный рабством, стан.

Ровесники! Наследники Советов!

Пора пожить уже своим умом!

Отчизна, дети ждут от нас ответов,

На сей раз в смысле, как он есть – прямом.

С дождём на пару мыли стёкла

***

С дождём на пару мыли стёкла:

Снаружи – он, я – изнутри;

И то, что было хмуро, блёкло,

Теперь сияет: посмотри!

О! Как бы мне, с судьбой не споря,

Смахнуть налёт кошмарных дат…

Наверно, легче выпить море,

Чем всех простить, кто виноват.

Безумно-сложная задача:

Принять. Я только намекну

Царице слёз, что горько плача,

Подводит к чистому окну.

Пускай, могло быть всё иначе.

Да, кубок мой сомненьем полн,

Я, думы от небес не пряча,

Сдаюсь на волю давних волн.

Весь Путь ли на кону, этап ли,

Пар, влага или жёсткий лёд,

Безбрежный океан ли, капли,

Вода же дырочку найдёт!

Душа до судорог промокла.

Молю: всё лишнее сотри!

Мы прошлого промыли стёкла:

Снаружи – я, Он – изнутри.

Рвётся ветер в закрытые двери

***

Рвётся ветер в закрытые двери;

Сквозняки на обоих плечах.

Осень шаркает листьями в сквере,

Что под златом сусальным зачах.

Летом зелен он был. Да, при этом:

Простотой соловья восхитив,

Слыл воспетым известным поэтом

Под, наплаканный ливнем, мотив.

Настроеньем кичится поганым,

Бедный, скурвился и поседел,

Узаконенным сдав уркаганам

Бычью долю себя в новодел.

Шулеров, зачумлённых игрою,

Ты к ответу за срам привлеки.

Всем ветрам окна-двери открою:

Выметайте жульё, сквозняки.

Неиссякаемая боль

***

Неиссякаемая боль,

Ты прикоснуться мне позволь

К саднящей памяти потерь.

Как им тогда, так мне теперь

Доверься и впусти мой слог

В кровавый дым былых дорог.

Туманом к воинству пусти,

Чтоб от беды укрыть в пути.

Дождём, пылинкою в горсти

По тяге к дому пропусти.

Седьмым к израненным шести

У амбразуры пропусти.

К тем, кто у вечности в чести

Души порывом пропусти.

Коль не спасти, то облегчи

Страданье всполохом в ночи.

За бой, что выигран судьбой,

Борьбой, лишеньями – собой

Закрой от войн, заколоколь

Русь, нескончаемая боль.

Нам сторнирует гонор курсива

***

Нам сторнирует гонор курсива

Журавлей перемётных перо

В тех абзацах, где юность красива,

Да, интриги плетутся хитро;

Зрелость с красной строки выводила

Глуповатых героев в чины;

Сизых туч грозовое кадило

Окропило: вы обречены;

Затянулся сюжет до предела

Бардаком в событийный вилок;

Старость долго о прошлом радела;

Гений в творческих чаяньях взмок;

На предмет, чтоб не вкралась ошибка,

Мемуаров главу приволок —

Заморочена оная шибко:

Межсезонье строчит эпилог.

Привечая зимовщиц по нишам,

Стужи критику предвосхитив,

Просто набело жизнь перепишем,

Грея душами аперитив.

Чтоб роман закрутился повторно,

Словно пёрышко нас подхватив,

Листопадом пожухлое сторно

На божественный пало мотив.

Я не маю, не ломаю

***

Я не маю, не ломаю —

Я блокирую разрыв:

Яблоки срулю Мамаю;

Тем по-свински сад разрыв.

Трап – к печалям, как к трамваям

Параллельный лад путей:

Что крадём, мы отрываем

От грядущего детей.

Не прямая, не кривая

Не годятся под межу:

Негодяев покрывая,

С доброхотами блажу.

Не срамная, не святая

Мысль по ветру: дурь к уму;

Пустобрёхов заболтая,

Обездоленных пройму.

Я, не маю потакая,

Сквозь апрели продерусь;

Да, видать, судьба такая:

По России славить Русь.

Не о малом, не о старом —

По сердцам и маята —

По тому, что, сбыв задаром

Всё, стезя у нас не та.

Не замаю, поднимая

Вал невзгоды Словом в высь,

Где страдалица немая

Молча требует: явись;

Но не барина, не Бога:

Ожиданий вышел срок,

А того, чья к ней дорога

Там, где сам себе помог.

Изымая из дурмана

То, что следует изъять:

Под туманами обмана

Скрыта суть: от Аз до Ять;

Присягаю, отвергая

Серы смог в тоннеле лжи,

У отчизны цель другая:

Серп и молот – им служи.

И всё то, чем души тралим

Нищетой и простотой,

Возвратится нам Граалем

Совести, в канат свитой.

Мы домаем, доломаем

Ратью Света тьмы косяк,

Чтоб всем мытарям-мамаям

Пусто стало, раж иссяк.

Рыб пара на одной волне

***

Рыб пара на одной волне

Ковчег болтала у причала,

Собой довольная вполне,

Порыпавшись в любовь, молчала.

Набатом рынд святых регат

Оповестили с колоколен:

С сочувствием – тот, кто рогат,

С восторгом – тот, кто ореолен,

– За противление судьбе

Равноапостольное: «Кайся!»

Взымает дань с души в мольбе

По ценам жертвенного прайса.

Планид приветствуя возню,

За долг, взрывающийся криком,

Не осуждаю, не казню

Крещённых в полоне безликом.

Попутных ветров кораблю!

Вложив всю силу арсенала

Во всезаветное: «Люблю!»

Мир поглощая, страсть зияла.

По рыбам бередится дно

Земной юдоли звёздным кормчим:

Тем, что по жизни нам дано,

Тем, отчего мы рожи корчим.

Стелет сон о далёком и давнем

***

Стелет сон о далёком и давнем,

Где был дух бесшабашен и шал,

К дому путь – к заколоченным ставням,

Чей бревенчатый стан обветшал.

Переезд в города безобразней

Тех пожаров, что жили тобой.

Нет для крыш изощрённее казней,

Чем сквозь них неба свод голубой.

Самовар у крылечка разжечь-ка

Помоги – я добро оплачу.

Уцелела же русская печка,

Знать, как в детстве, мне всё по плечу!

Да, разгладь предо мной, словно скатерть,

Так дорогу, как просит стезя;

Пусть душевности – совести хватит

Возродить то, что рушить нельзя.

Новосельем сманю домового,

Верность прежнему чтя очагу.

Святость крова гнезда родового

Как основу семьи сберегу.

Путь судьбы ныне данностью явен.

Как кочевник, клянясь на дыму

У твоих заколоченных ставен,

Дом, тебя из руин подыму.

Пенаты, рвётся к вам душа

***

Пенаты, рвётся к вам душа,

Дни торопя, сжигая ночи,

Пророчествуя и верша

Суды, чьих судий ждать нет мочи.

Вы ж, разрывая пелену,

Сны наполняете мечтою.

Я к вам приду – не обману.

Пока я, видно, вас не стою.

Но продолжают к вам манить:

И глубина волны по стрежням,

И плёсов тоненькая нить,

Грядущим счастьем – счастьем прежним.

Дух напрягу и увлеку

Себя в предел, где думы юны,

Легко запрыгнув на скаку

В повозку матушки-Фортуны.

Со смыслом, с толком, не спеша,

Путь проложу, что всех короче;

Чтоб окунулась в вас душа,

Не рвясь, не корчась, не пророча.

Новолетье златая жила

***

Новолетье – златая жила;

А в старателях – садовод.

Под метели зима блажила,

Да, весна вела хоровод.

Лето дачного старожила

Проверяло: силён ли, слаб.

Осень каялась, ворожила,

Сторожила сырой ухаб.

Подломился от яств дубовый,

Хлебосольный, как русский люд,

Стол под скатеркою-обновой,

Где мёд-пиво усами пьют;

Где к порядкам довлеют старым,

Где о главном душой поют,

Где уста, что горят пожаром,

Для сердец создают уют.

Снова бредит зима престолом —

На меха поднимает спрос;

И в её королевстве голом

Правит думами Дед Мороз.

Испытаньем, как в сказке, третьим

Счастье и на печи найдёт:

Хоть по-древнему – Новолетьем,

Хоть по-новому – в Новый год!

Пока тачанка жизни юзом

***

Пока тачанка жизни юзом

Не распалилась добела,

Меня судьба по кровным узам,

Как песню к сердцу, провела.

Ценить их не было обузой:

Пока семья большой была;

Пока душа мирилась с музой;

Пока лихой мечты крыла

Не унесли в такие дали,

Где дух прибился к миражу;

Пока края, ветшая, ждали,

Которыми я дорожу;

Пока тропинка у погоста,

Где предки обрели покой,

Не взорвала сознанье: «Просто,

Теперь всё дело за тобой…»

Меж пальцев пропуская прядки,

Как делал некогда отец,

Грущу: быт, вроде бы, в порядке,

Да, единению конец.

За стол под скатертью суконной

Собрать родню на каравай

Ты помоги в дому с иконой.

Клич громогласный: «Созывай!»

Не зря ж стареть пристало мудро.

Восстановив былой уклад,

Той силою, что красит утро,

Всех обойму: пусть лад хранят;

Чтоб, словно родинки на теле,

Созвездьем клятвы на крови

Сложили гимн любви, что пели

Нам в детстве наши визави.

Страсть безответная мудрее

***

Страсть безответная мудрее,

Чем общих чаяний юдоль.

В случайных встречах душу грея,

Окрепнув, ей цвести позволь.

Заполни время ожиданья

Мечтами, грёзами о ней.

Уловит мирозданье данью

Страданье в мельтешенье дней.

Слагай стихи, пиши картины,

Восславь мелодией зари

Рожденье дива из рутины;

Им обделённых, одари.

Пожалует любовь с ответом,

Как ледяной воды ушат.

Так счастьем, ею же воспетым,

Величие судьбы вершат.

От ликованья в солнечном сплетенье

***

От ликованья в солнечном сплетенье

Слились восторгом холодок и жар.

Томленье, испытание, почтенье,

Как молнии, в ладонях сжатых, шар.

Мой давний сон торопит воплощенье

Божественной мелодии любви.

Ты истинную силу вдохновенья

В словах, на ветер брошенных, яви.

Я твой отныне терпеливый инок,

И музыки, твоей волшебной, храм

Сечений золотых и серединок

Свет рассылает всем Его мирам.

Крещенье даром жажде искуплений —

Спасения обещанный глоток.

Благословлением солнечных сплетений

Прими причастья жар и холодок.

Там, где в земные судьбы вбиты

***

Там, где в земные судьбы вбиты

Кульбиты звёздных циркачей,

В бараний рог орбиты свиты.

Нет слаще доли, нет – горчей.

Восторги зрителей и зависть

Координаторов планид —

Ничто, покуда в мире: «За!» есть,

Что их спасает и хранит.

Пролёты, кувырки, спирали

Отважной простотой легки;

И, чтобы судьи не наврали,

От лжи пути их далеки.

В борьбе со всевозможной скверной

Признать давно пришла пора

Их выбор, однозначно верный,

За истинную суть добра.

А там, где гасит рок софиты,

Свет возрождает дух арен,

Чтоб, вытянув орбиты свиты,

Исправить мирозданья крен.

Я знаю. Я верю. Я помню. Я жду

***

Я знаю. Я верю. Я помню. Я жду.

Когда мы надломим горбушку-вражду,

Из слёз наших солью посыплем края,

Лоскутную утварь из боли кроя.

Ты знаешь. Ты веришь. Ты помнишь. Ты ждёшь.

Когда над сердцами умолкнет галдёж

Сорок вороватых и белых ворон,

Завистники скопом придут на поклон.

Не знают. Не верят. Не помнят. Не ждут.

Всех тех, кого тролят раздорами тут,

Опутала туго обиды шлея.

Свободу им дать можем ты или я.

И знаю. И верю. И помню. И жду.

Не время, не долг не разгонят нужду.

Земную любовь, коей судьбы свиты,

Мы вместе должны проявить: я и ты.

Мы знаем. Мы верим. Мы помним. Мы ждём.

Когда волей случая – высшим вождём —

Распустится ссор роковых перевязь,

Познаешь – поверишь. Смирись, обновясь.

Он знает. Он верит. Он помнит. Он ждёт.

Когда давней склоки растопится лёд,

Кисть веры разбавит собой киноварь,

Забытого знания ждущую, тварь.

Одиннадцать лет нашей мамы тут нет

***

Одиннадцать лет нашей мамы тут нет.

Снежинок сонет обрамляет портрет.

Мир грешный, как в саван, в сугробы одет.

Финальная гавань – от жизни послед.

Мы старше… Мудрей ли? Со вкусом галет

Прощального марша безмолвный рассвет.

Какой надлежит уловить нам совет

В момент, принимающий скорби букет?

Любовью негаснущей дом наш согрет;

Листается ей за сюжетом сюжет:

О детстве, о юности, зрелости… Сед

Не волос, а, данный когда-то, обет:

Жить так, чтоб гордился внучатами дед,

Чтоб счастье роднило идущих вослед;

Чтоб холм, ореол, крест, салюты побед

Заветный престол охраняли от бед.

Наверно, неважно: Тот, этот ли свет:

Он – Свет; в Нём всему и на всё есть ответ.

Одиннадцать лет мама – наш оберег;

Да, как амулет, Светлой памяти брег.

Гостям заплутавшим, зима-белошвейка

***

Гостям заплутавшим, зима-белошвейка,

Канвой серебра оторочив пути,

Надежд самобранку утюжь поживей-ка,

С любовью, дарованной нам, не шути.

В парчу нарядила мохнатые ели;

Застлала коврами озимую рожь.

Мы даже мечтать о подобном не смели.

Исконною верой умы растревожь.

Где сосенок юных в богатых тулупах

На встречу к нам вывела грёз караул,

Нутро разрыдалось в сомнениях глупых.

Край отчий: спасибо, что не обманул.

Берёза под гарусной шалью-фатою

Чарует заветную даль простотой.

Блажит вовлечённостью сердца святою

Душа там, где тянется песня верстой.

Уклад самобытный под говор тарусский

Брегов оберег укрывает в снега.

Ты весь до былинки отчаянно-русский;

Нам всякая малость твоя дорога.

Пред омутом страха сгибаем колени:

Столица туманов, не будь к нам строга.

Прославятся словом и делом без лени

В славянских мотивах Оки жемчуга.

Гостям величальным твои старожилы

Тепло расточают – земной им поклон

За то, что хранят всё, о чём ворожила

Река, принимая ледовый полон.

Проси прощения простит

***

Проси прощения – простит

Судьба за то, что покаянно

Порвал завистников пластид

Мечты, как песнь меха баяна.

Просить и ждать, когда в ответ

Придёт святое откровенье

От тех, кого тут больше нет;

Чей свет с тобой незримой тенью.

Просить не мести – только сил

Понять: какой мотив основой

Стал веры, что провозгласил

Он ради счастья жизни новой.

Просить, чтоб проявился Путь,

Давно Его поправшим, душам;

Пусть не сейчас – когда-нибудь:

В грядущем, нынешнем, минувшем.

Простится ль тем, кто изнутри

Сжигает всё, что сердцу близко?

Прости! Обидное сотри;

Гнев строк лихих – планид отписка.

К унынью суд небес суров:

Над синью вознесут прошенье

Не стали визг, не беса рёв —

Уста любви ценой прощенья.

Полнеба в тучах. Полнеба мглисто

«Тебе половина и мне половина.»

***

«Товарищ» (Я песней, как ветром…)

Музыка: О. Иванов Слова: А. Прокофьев

***

Полнеба – в тучах. Полнеба – мглисто.

В дождях пахучих чело солиста.

Копытом рою завал целинный

Так, что порою взрываюсь миной.

Полмира – в шоке, полмира – сплетням:

Строчит зароки о многолетнем

Нутро то воя, что весть благая,

То для конвоя грехи слагая.

Полсердца – к Свету; полсердца – в лажу…

Наверно, где-то я всё улажу.

Пока ж из устья речищи гордой

Пропаж несусь я с нахальной мордой.

Пол_эго мучим… Пол_эго тешим —

Пусть кто-то к кручам, а кто-то к лешим —

Полдела сдюжу, полноши скину:

Полжара – в стужу, полпара – в льдину.

Твой пол неистов. Мой пол с бодучим.

С тобой хористов любви обучим.

Отныне присно чтоб к чёрствым мимам

Глас, словно выстрел, шёл неделимым.

Полнеба мглисто – полнеба тучам;

Душой баллиста ко мхам летучим

Завет былинный – запрет старинный

Жуть – половиной. Суть – половиной.

Пока решал по ком виниться

***

Пока решал: по ком виниться

(Лиха затея ли? Мудра ль?),

Судьбы умчалась колесница

Туда, где правит пастораль.

Да, то, чем следует гордиться

В душе берёг, грехи роя ль?

Аль утаил даров крупицы,

Как в дебрях спрятанный рояль?

Томится сердце; и не спится

Тому, кто тешил ложью хмарь,

Вставляя дурь Фортуне в спицы.

Окстись! На лаврах покемарь!

Чтоб всё, что вытусили чресла

На каждом сложном вираже,

Из тьмы сомнения воскресло

И не туманилось уже.

Тогда и выяснишь: виниться

Иль нацепить на грудь медаль

Пред той, кто, как в руках синица;

За ту ль, что посулила даль.

Козырных стасовав королей

***

Козырных стасовав королей

Из, потрёпанной жизнью, колоды,

Мрак уныния преодолей,

Бороздя те же самые воды.

Как, не знаю, но уговори

Руки взять сатисфакцию с крапом

За, подвисшее в прошлом, пари,

Что в мошну провалилось сатрапам.

Даже, если нельзя, подари

День, который запаханным полем,

Игнорируя календари,

Фору выдал – грехи им замолим.

Помоги добрести до вершин,

Затуманенных чревом и страхом.

Всё, что требует Он, довершим

Разъединым порывистым махом.

Дай расслышать полночный зарок

Мне: «Я – твой! Я тебя не забуду!»

И, взорвав рыком тихий мирок,

Отплатить осознанием чуду.

Биты сутью услад козыри.

Прошерстив королей из завала,

На шестёрках расклад набери —

Чистый мизер судьба прозевала.

Прикуп вскроют ладони светил,

Чтоб, натасканный мной по сезамам,

Зверь любовью во-банк восхитил

Нас на пике безудержном самом.