Прошло, наверное, года полтора с того момента, как Иван начал обживаться в своей мастерской. Создавая своё личное убежище из кирпичей и фанеры, мужчина планировал заполнить эту постройку «мужским хламом», как называла жена инструменты и запчасти.
Вместе уже пятнадцать лет, а женщина никак не могла привыкнуть к увлечению супруга. И ладно бы тот ложился спать с запахом разлитого на рубашку бензина или – того хуже! – с ароматами послеобеденных возлияний.
Иван же пах деревом и столярным клеем, почти за двадцать лет пропитался любимым занятием до корней волос.
Золотые руки росли у мужчины именно оттуда, откуда положено. Несколько лет назад, получив участок земли от государства, он построил дом мечты, возводил избу так, как завещали предки: без единого гвоздя; прохладная летом и тёплая зимой постройка радовала глаз. Любовно складывал брёвнышко к брёвнышку, пустив свою семью внутрь лишь тогда, когда дом подсох и окреп.
Строившийся посёлок ещё не успел разрастись до размеров сельского мегаполиса. Между домами расстояния оставались внушительными, да и жителей насчитывалось едва ли больше полутора десятков семей. Просторная территория вокруг дома позволяла спокойно прогуливаться по мягкой травке, не опасаясь, что проезжающий автомобиль окатит грязью из глубокой дорожной выбоины.
А после того, как три ребёнка и жена обжились в своих комнатах, хозяин решил построить для себя столярную мастерскую. В скором времени мечта исполнилась, и для полного комфорта не хватало разве что радио, или телевизора.
Второй вариант Ивана устраивал лучше всего. В перерывах между работой, можно было что-нибудь посмотреть по "ящику", по долгу не приводя себя в порядок, прежде чем переступить порог дома. Иногда, чтобы оттереть от себя лак или краску, нужно было потратить не меньше часа, и всё это ради того, чтобы просто зайти домой поесть, и снова уйти.
И если Иван мог до глубокого вечера обойтись без еды, занимаясь заказами, то уж точно всё это должно было происходить в монотонной болтовне радиоприёмника. А уж если добыть и телевизор, не дорогой, лишь бы из него что-то говорило, то обедая в мастерской можно было и что-нибудь посмотреть.
Противореча всем правилам работодателей, Иван точно хотел превратить своё рабочее место, в домашний уголок. Тем более его начальником был он сам.
Так, в отдельной комнатушке мастерской, перед старым диванчиком , на низенькой тумбочке, вскоре появился телевизор.
Иван купил его в одном круглосуточном магазине, возвращаясь уже поздно ночью домой от заказчика. Привыкнув к ночным продуктовым магазинам, Иван конечно был удивлён и посчитал это не как иначе, как знаком судьбы.
Среди тяжелых радиоприемников и самых первых магнитофонов стоял он – маленький, с горбатой задней крышкой и выпячивающимся кинескопом. Это была вещь из его детства, когда еще живые родители Ивана приезжали в гости к бабушке. Там стоял точно такой же телевизор, имевший всего лишь два канала. Черно-белый, с прыгающей рябью на середине экрана и стаей мушек, возникающих, когда мимо дома проезжала машина.
Продавец охотно продал Ивану этот телевизор, зачем-то добавив, что «этот аппаратик» принадлежал одному малоизвестному режиссеру, который почти двадцать лет назад погиб при странных обстоятельствах. То ли в его дом забрались грабители, то ли он сам решил так уйти. Тело режиссера обнаружили мертвым в сценическом костюме и гриме одного из своих персонажей прямо перед включенным телевизором.
После этого съемки фильма пришлось перенести, а вскоре и вовсе отменить, сочтя проект проклятым из-за странного сценария. Поговаривали, будто умерший режиссер, решившийся сыграть главную роль, вдохновился идеей фильма после видений какого-то безумца. Режиссер познакомился с ним в одной из психиатрических больниц, собирая материалы для мистической картины.
Безумец говорил о демоне в костюме шута, обитающем именно в таком телевизоре, способном вселяться в людей и забирать их жизненную энергию.
Вероятно, из-за подобной рекламной байки техника тех времен стоила практически столько же, сколько современная. Однако ностальгия по прошлому победила скупость.
В мастерской, подключив устройство к антенне, мужчина щелкнул переключателем каналов, надеясь увидеть на экране черно-белое изображение из своего детства.
Однако кроме прыгающих точек и невыносимого шипения, комнатушка больше ничем не заполнилась. Иван неоднократно снимал кожух и проверял целостность ламп. В который раз изучая содержимое телевизора и уколов палец до крови, испачкав ею кинескоп изнутри, Иван психанул.
Забросив купленную технику в машину, он решил отвезти её обратно в магазин. Мужчина точно помнил, где и у кого брал телевизор. И в десятый раз обходя заброшенное здание с забитыми досками окнами и дверьми, он с недоумением пожимал плечами – точно знал, что магазин с ретро-товарами был именно тут.
Даже когда продавец с соседней торговой точки, открывавший свою лавку рано утром, уверил Ивана, что место, которое тот ищет, принадлежало одному из бараков бывшей психиатрической больницы, мужчина продолжал заглядывать в окна ветхой постройки.
Смахивая с побелевших стёкол дорожную пыль и умерших в паутине насекомых, Иван всматривался во мрак пустого коридора с осыпавшейся на пол штукатуркой. Ломаные деревянные стулья громоздились друг на друга, словно приготовленные для костра. Несколько комнат были заколочены досками. Жизнерадостное и притягательное помещение теперь не сохранило и намёка на то, что всего несколько часов назад здесь был товар.
Не оставляя мысли, что его явно обманули, Иван вернулся домой. Первым делом занес телевизор в мастерскую и, уже не включая его ни к антенному кабелю, ни к сети, с лёгкой грустью вошёл в дом.
За завтраком собралось всё семейство: восьмилетние близнецы Лёша и Саша, жена Нина и пятилетняя дочка Оля.