Нераскрытое эхо

– Для тебя – плюс. Для Ричарда Уилсона – сбой в системе, – Адам безнадёжно махнул рукой. – Он приедет смотреть дом, подписывать документы. А будет проверять меня. Считать очки за шкалой успеваемости.

Он посмотрел в окно столовой, на серое небо и голые ветви деревьев. Всего несколько недель назад его мир был таким же чётким и монохромным, как эта картина. А теперь в нём бушевали краски – яркие, хаотичные, пугающие и прекрасные. Краски по имени Рэйчел.

– Ладно, хватит киснуть, – решительно сказал Маркус, доедая последнюю котлету. – План такой: до вечера прибираемся в комнате, чтобы папа оценил наши спартанские условия и восхитился твоей дисциплиной. А вечером… а вечером ты берёшь гитару и репетирушь речь. Не для отца. Для себя. Чтобы помнить, кто ты, когда он начнёт тебя сканировать своим рентгеновским взглядом.

Адам слабо улыбнулся. В столовой было шумно, пахло едой и по-студенчески беспечно. Но где-то там, за стенами университета, его ждал новый, настоящий мир. И ему предстояло защитить его перед самым строгим экзаменатором – своим отцом. Он отпил глоток компота. На вкус он был таким же сладким и немного терпким, как и его собственные мысли.

Плотный обед, казалось, подарил им не столько сытость, сколько ощущение временной стабильности. Но как только они вышли на промозглый воздух, тревога Адама вернулась, обретая новую, вполне конкретную форму: билеты.

– Автовокзал? – переспросил Маркус, закутываясь в шарф. – Серьёзно? Ты что, боишься, что завтра всё студенчество Хардшильда ринется встречать твоего папу? Будет драка за билеты, как за последний экземпляр учебника Клейна перед экзаменом?

– Не шути, – буркнул Адам, ускоряя шаг. – Я не хочу зависеть от утренних очередей. Хочу, чтобы всё было идеально. Куплено, проверено, лежит в кармане.

Маркус лишь покачал головой, но последовал за ним. Путь до автовокзала занял не больше двадцати минут. Само здание, бетонное и подёрнутое городской грязью, встретило их гулом двигателей, запахом дизеля и странной, вечной суетой, свойственной всем транспортным узлам. Здесь всегда кто-то прощался, кто-то встречал, а кто-то просто ждал, и эта всеобщая переходность состояния почему-то ещё больше нервировала Адама.

Очередь в кассу была недолгой. Через пять минут Адам сжимал в руке два узких картонных билета на автобус до аэропорта имени генерала Брэдли. Он перечитал время, дату, ещё раз проверил – да, всё верно. Эти два клочка бумаги были его пропуском в день расплаты.

– Вот, – он протянул один билет Маркусу. – Теперь ты официально мой телохранитель и моральная поддержка.

– Есть, капитан. Задача ясна: обеспечить беспрепятственную и максимально нестрессовую доставку мистера Уилсона-старшего из точки А в точку Б. – Он сунул билет в карман джинсов. – И не смотри так тревожно. Всё будет в ажуре. Мы с твоим стариком поладим. Я ему про свой подводный дрон расскажу. Глядишь, инвестирует.Маркус взял билет с таким видом, будто ему вручили секретный документ.

Адам хмыкнул, но на душе стало чуть легче. Одиночество перед лицом отца было невыносимой перспективой. С Маркусом всё казалось проще, почти что авантюрой.

– Спасибо, – тихо сказал он, когда они вышли с вокзала и направились к общежитию. – Правда. Я не знаю, как бы я… один.

– Да брось, – отмахнулся Маркус, но было видно, что он тронут. – Что друзья для того? Чтобы вместе отличные курсовые сдавать и вместе с суровыми родителями разговаривать. Кстати, насчёт «вместе»… Ты точно хочешь, чтобы я торчал с вами весь день? Не помешаю вашему мужскому разговору? Отец-сын, всё такое…

– Нет! – ответил Адам быстрее и резче, чем планировал. – То есть… мне нужно, чтобы ты был рядом. Чтобы он видел, что у меня… есть жизнь здесь. Есть друг. Что я не только за учебниками сижу. И… чтобы был буфер. На случай, если разговор пойдёт не туда.

Маркус понимающе кивнул. Он всё понял. Понял безмолвный страх Адама перед оценкой, перед неизбежными вопросами о будущем, перед тем, что его новый, хрупкий мир может не выдержать столкновения с миром старого Уилсона.

– Буфером буду, – пообещал он с комичной серьёзностью. – Самый амортизирующий буфер в Хардшильде. Если что, начну рассказывать про гидравлику моего дрона. Он либо сбежит, либо уснёт. В любом случае, тебе достанется меньше.

Они шли обратно, и два картонных билета в их карманах стали материальным доказательством того, что отсчёт времени начался. Завтра. Всего через несколько часов. И от того, как пройдёт этот день, зависело всё.