Рабыня для оборотней, или Байкерши не сдаются

Пролог

– Ах ты бешеная кобыла! Ты как с хозяином разговариваешь? Думаешь, если я тебя везу продавать, то пожалею? Ты вещь! Рабыня!

На меня сейчас орал какой-то жирный мудак и еще и умудрился швырнуть на землю. Да так сильно, что я проехалась по каменистой дороге и, ударилась головой.

Поднимаясь с земли, почувствовала, что по виску течет что-то теплое. Дотронувшись, поднесла влажные пальцы к глазам.

Кровь!

Кажется, я не хило приложилась об что-то. В подтверждение голова гудела, словно там обосновался растревоженный улей злобных ос. А в виски колотили барабанщики, раздражая меня все сильней и сильней, так что глаза начала застилать багровая пелена. Плохой, очень плохой знак! В таком состоянии, я себя не контролирую. Словно проваливаюсь в какой-то огненный омут и не помню, что творила.

– Ты козлина… – начала я подниматься с земли, прихватила валяющуюся на земле палку, размахнулась, сделав выпад, навернула придурку по голове. Чтобы сразу дезориентировать. Вывести из строя попыталась другим способом: опустив дубину вниз, со всей дури вмазала ему по яйцам. – На кого руку поднял?

Жирдяй заверещал от посыпавшихся на него ударов, словно его тут кастрировали.

На его визг сбежали какие-то амбалы. Прежде чем они смогли меня скрутить, лишить оружия и куда-то потащить, я все же успела огреть парочку дубинкой.

– Отпустите придурки! – Отчаянно вертелась, пытаясь вырваться из болезненной хватки амбалов.

Мне мгновенно связали руки и притянули к ветке дерева, подвешивая так, что я едва могла стоять на цыпочках.

Гребаные ублюдки! Ярость набирала обороты, плескалась через край, кружа меня в огненном водовороте. Она бурлила в крови, сжигая все на своем пути, воспламеняя каждую клеточку.

Страха перед этими ублюдками я не чувствовала. Лишь чистую незамутненную ярость и злость. Даже боль от высоко поднятых рук отошла на второй план. Эти твари почти вывернули мне их, подвесив на дереве.

Я пыталась устоять на цыпочках, чтобы ослабить давление на руки. Сжала руками веревку. Мотнула головой, пытаясь откинуть с лица кипенно-белые до задницы волосы. Они лишь мешали, закрывали обзор и не позволяли рассмотреть, что же задумали эти твари.

– Кнут… – раздался рядом голос жирдяя, которого я все еще не видела из-за пелены волос. – Ты еще не понимаешь, видимо, куда попала, шлюшка! Я объясню! Я тебя украл для продажи в какой-нибудь гарем! Но ты девка с гонором, таких там не любят. Так что прекрасно подойдешь и в низшие рабыни – на кухню! После того, как я тебя изуродую, кшхара бешеная!

В следующее мгновение плеть засвистела и опустилась разрядом на мое тело. Боль огнем прошлась по спине и ягодицам. Кнут снова и снова свистел, опускаясь на спину, заставляя меня кричать и извиваться от боли. Я крутилась на веревке, дергала руками, пытаясь хоть как-то освободиться.

И ни хрена не понимая. Что черт возьми происходит? Где я и кто эти странно одетые люди, истязающие меня?

И главное за что?

Какая на хрен «рабыня»?

Рабство на Земле отменили уже давно, это противозаконно.

– Господин… – Толстяк, натужно хрипя, остановился, удары прекратились.

Спина, задница, бедра, ноги, даже голова – все горело огнем. Казалось, я сама превратилась в один сплошной сгусток боли и пламени.

Кровь, капающая с виска и головы, заливала глаза, добавив в белые волосы в красные пряди. Взгляд застила красно-белая пелена, и сколько бы я ни пыталась осмотреться, ничего не видела. Лишь мерцающий электроразрядами белый кокон, окружающий меня со всех сторон. Эта откуда-то взявшаяся энергия была не только снаружи. Она бурлила вокруг меня, во мне, пронзая каждую клеточку. Затмевая сознание.

– Да! Хватит с нее, отдаю ее вам, главное, чтобы осталась жива! – пропищал мерзкий уродец. – Хоть динар с нее взять!

Меня отвязали, и я обессиленно рухнула на землю, беспрестанно всхлипывая и смотря сквозь слезы на мучителей.

– Ну что, поиграем? – один из тварей, схватив за волосы, резко дернул назад мою голову, заставляя посмотреть на него. Вот только я ничего не могла разглядеть. – Девственниц не люблю, поэтому достаточно мне отсосать! Хорошо сделаешь – даже бить не буду и дам мазь смазать спину, чтоб быстрее зажило! – расщедрился он.

Если они хотели меня напугать, то просчитались. Страха не осталось. Совсем. Боль смешалась с безумной яростью. Перед глазами стояла странная кровавая пелена. Руки в области запястья обожгло, словно кто-то сдирал с них кожу заживо. Создавалось впечатление, что по моим венам тек жидкий огонь. А запястья стиснули чем-то раскаленным настолько сильно, что я даже пальцы в кулаки сжать не смогла.

– Да щас прям… – скрипнула я зубами и плюнула прямо в рожу этого говнюка.

– Кшхара! Выродок белых демонов… – он с размаху влепил мне пощечину. – Готова сдохнуть? А тебе никто не даст! – рассмеялся он и отшвырнул меня. – Наш некромант воскресит любого!

– Так ты еще и некрофил! – хрипло расхохоталась я. – Любишь трупы? Извращенец!

– Ведьма! Парни, она ваша! Развлекайтесь!

Ко мне подошли двое мужчин, и, подхватив за руки, проволокли по земле. Затем швырнули на бревно. Быстро развернули, поставив раком, один придавил голову рукой, второй срывал с меня одежду.

Похабные крики, шелест одежды, мерзкая вонь и жесткое бревно подо мной – все смешалось жуткой каруселью в моем сознании.

– Тощая… – пренебрежительно заметил кто-то. – Да еще и девственница, сейчас кровищи будет…

– Водой смоем, зато сколько удовольствия получим!

И я провалилась в жуткую бело-кроваво-красную тьму.

“– Я не всесильна, дитя. Все, что я смогла, – это дать тебе эти крохи силы. Распорядись ими разумно, они не бесконечны!”

Все, что я услышала через звон крови в ушах, который убрал все остальные звуки.

Глава 1

Максима Медведева

Наш мир, наше время

За неделю до событий в прологе

– Сколько стоит вот эта безделушка? – спросила я хрипло, не отрывая зачарованного взгляда от странной неприметной шкатулки.

Вроде бы в ней не было ничего примечательного. Обычная пирамидальная шкатулка из странного темно-зеленого камня, с россыпью золотистых крапинок.

Странный необычный материал, гладкий на ощупь, очень напоминал авантюрин, вот только натурального авантюрина с таким оттенком на Земле нет. Или черно-синий, или темно-коричневый, но никак не темно-зеленый. Камень, из которого была выточена шкатулка, больше напоминал малахит. Вот только и он на Земле в таком оттенке не встречается.

Казалось, гладкая сияющая темно-зеленая поверхность мерцала звездами. Я словно очарованная застыла напротив стеллажа, поглаживая шкатулку пальцами. И с каждым витком вокруг пирамиды, все сильней жаждала заполучить ее себе. Напоминая в этот момент одного рехнувшегося из-за кольца героя знаменитой фэнтези саги известного писателя.

Встряхнулась, прогоняя откуда-то появившийся морок, но уйти, да и вообще сдвинуться с места не смогла.

Шкатулка манила к себе, посылая крошечные вибрации от кончиков пальцев по всему моему телу.

– Сколько стоит вот эта вещица? – спросила, не оборачиваясь, прекрасно зная, что старая ведьма, хозяйка салона, притаилась где-то рядом. Откуда? Понятия не имею, просто знала и все.

– Ты уверена, что хочешь именно ее? – раздался за моей спиной голос молодой девушки, что никак не вязалось с образом милой старушки, которая встретила меня у порога лавки.

– Да, хочу вот эту шкатулку! – ответила уверенно, ни разу не сомневаясь. Почему-то мне аж до зуда на кончиках пальцев захотелось взять ее в руки, подержать, погладить блестящие зеленоватые бока и как следует рассмотреть надписи на них.

Они сияли и переливались золотой вязью, больше напоминающей арабскую. Появлялись и пропадали, сменяя друг друга.

Притягивали меня магнитом.

Но больше всего хотелось рассмотреть, что же скрывает эта необычная шкатулка, по виду напоминающая египетские пирамиды.

– Как она открывается? – спросила хозяйку лавки, не сводя зачарованного взгляда со шкатулки.

– Понятия не имею, милая. Она откроет свои секреты только истинной, – загадочно произнесла девушка. – Бери шкатулку, и идем за мной.

– Сколько она стоит? Может, у меня денег не хватит на такую шикарную вещицу… – вспоминала, сколько налички имеется в кошельке-сумочке и сколько спрятано дома.

– Мне от тебя нужны не деньги, – удивила хозяйка лавки, заходя за прилавок с различными странными предметами.

От восковых свечей до карт Таро, кристаллов всех размеров, пирамид, скляночек с неизвестным содержимым. Под потолком висели пучки разнообразных сушеных трав, распространяя в воздухе потрясающие ароматы. У серых каменных стен стояли стеллажи со множеством древних книг.

В камине у дальней стены весело потрескивал огонь. Напротив камина располагались небольшой мягкий диванчик с бежевой обивкой в геометрических разводах и точно такие же глубокие и широкие мягкие кресла. Между ними виднелся низкий кофейный деревянный столик на резных ножках.

Странно, но в этой старинной лавке я чувствовала себя, как дома. Снова перевела взгляд на девушку, внезапно снова ставшую старушкой. Когда они успели поменяться местами?

– А что же? – Пристально уставилась на нее, не веря, что за столь древний антиквариат она не возьмет ни копейки.

– Когда придет время, я потребую от тебя услугу.

– Предлагаете согласиться на кота в мешке? Откуда я знаю, что вы потребуете?

– Твои сомнения и страхи обоснованы, но бояться не стоит. Ничего криминального. Твои душа и то, что еще требуют в твоем мире, мне не нужны. – Усмехнулась старушка, весело сверкнув взглядом. – По рукам? – И протянула мне костлявую, но на удивление сильную руку.

Я всегда была азартной авантюристкой, да и шкатулку хотелось заполучить, а потому без раздумий пожала руку странной женщины.

– По рукам!

Едва наши ладони соприкоснулись, раздался гром и яркие сверкающие молнии окружили наши сплетенные руки, заключая их в сияющий белым, фиолетовым и голубым кокон.

Я вскрикнула, когда мощный разряд, прострелив мою руку, прокатился по всему телу огненной волной. Словно в вены и артерии кто-то впрыснул жидкий огонь, бурлящей лавой сметающий все на своем пути.

От жуткой боли закричала в голос. Казалось, что меня всю моментально охватило горячее пламя, расплавляющее каждую частичку, каждую нервную клеточку моего тела.

Я попыталась выдернуть руку из стальной хватки старой ведьмы. Но не смогла пошевелить даже пальцем. Все тело словно перестраивалось и менялось на молекулярном уровне.

Огонь пожирал все на своем пути, начиная с кожи и плоти, расплавляя кости.

Все вокруг уже через пару мгновений оказалось объято пламенем. Я, лавка, и старушка, которая по-прежнему крепко сжимала мою руку.

– Запомни, Максима, отныне пламя есть твоя сущность, твоя сила, твое спасение. Береги ларец! В нем наше спасение! – пробормотала напоследок старушка, прежде чем рассыпаться пеплом прямо перед моими глазами.

А затем огненный вихрь затянул меня в свою воронку. Закрутил, завертел, поднимая вверх. Я словно со стороны наблюдала, как рассыпалось на миллионы крошечных голубых искорок мое тело. На мгновение они разлетелись в разные стороны от души, которая белой субстанцией зависла посреди странного ужасного урагана. А затем вдруг устремились ко мне, впиваясь жалящими укусами в мою душу.

Огненная спираль закручивалась все быстрей. Голубые искорки сливались с моей душой. Яркое бушующее пламя сплеталось вокруг меня в плотный обжигающий кокон.

Ураган бушевал все яростней, мощными потоками сплетаясь вокруг искорок и моей души в нечто невероятное.

В этот момент я осознала, что прежняя Максима сгорела в этом странном огне. И возродилась уже кем-то другим. Новым, невероятно могущественным и ужасным созданием.

В следующее мгновение огненные ярко-голубые бушевавшие вокруг вихри пламени устремились ко мне. Ворвались в мое почти сформированное заново тело. Раздался мощный громкий взрыв, и, внезапно, вокруг воцарилась тьма.

А я с громким криком полетела вниз, проваливаясь в чернильную бездну, и потеряла наконец-то сознание.

Понятия не имею, сколько времени и где носило мое бессознательное тело, вот только внезапно словно рухнула с огромной высоты вниз, задыхаясь и крича во все горло. Пролетела сквозь мерцающую темно-синюю искрящуюся пелену, и, врезавшись со всей дури в собственное тело, с криком проснулась.

Подорвалась на своей постели среди скомканных черных простыней.

Тяжело дыша, прижала руку к груди, не понимания, что происходит.

Вот дерьмо!

Это же надо, приснится же такое. Стоило вспомнить странный сон, как я испуганно оглянулась и с облегчением выдохнула.

Моя родная спальня, постель, обстановка. Вот и котя мой тарахтит, сопя во сне, согревает меня своим теплом.

Огромный мейн-кун по кличке Оникс развалился рядом со мной на постели, урча, словно двигатель от мотоцикла.

Погладила блестящую иссиня-черную шерсть, наслаждаясь и успокаиваясь от самого родного для меня существа в этом мире.

Вздрогнула от пронзительного холода, охватившего все тело. В комнате тепло, тогда почему я словно замерзаю изнутри? Ощущение, будто душа покрывается корочкой льда и изморозью, никак не проходило.

Потянулась, подхватила с кресла рядом с кроватью теплый плюшевый синий в белые звездочки плед, закутываясь в него. Стуча зубами от холода, попыталась согреться. Проворочавшись некоторое время на постели, но, так и не сумев согреться, решила вставать.

Какого хрена происходит? Я что, простыла?

Меня то кидало в жар, то скручивало от холода. Хотя больше словно вымораживало изнутри. И это в теплой квартире с закрытыми окнами.

Кое-как сползла с постели и, с трудом передвигая ослабевшие ноги, направилась на кухню.

Умру, если сейчас же не выпью чашечку горячего крепкого кофе со сливками и сахаром.

Действовала на автомате. Достать кофе, сливки, сахар, турку. Налить воды, включить газ, поставить турку на конфорку. Добавить кофе, сливки.

Путаясь под ногами, Оникс терся о них, урча, преданно заглядывая в глаза и требуя вкусняшку.

– Сейчас, мой хороший, сейчас дам тебе вкусноту, – разворачиваясь к холодильнику, застонала.

Да почему же так холодно?

Встряхнулась, открыла холодильник и, достав пакетик корма, осчастливила Оникса порцией лакомства. Погладила по блестящей шерсти, нащупав на его шее какую-то цепочку.

Странно, ее раньше точно не было. Подцепила цепочку пальцем, рассматривая причудливое тонкое плетение, больше смахивающее на паутинку. Коснулась светло-голубого камня, будто покрытого инеем.

Кулон вдруг засветился, казалось, что голубая искорка перескочила мне на палец, танцуя на ледяной коже, и мгновенно растаяла.

Чувствовала, что я буквально леденею изнутри. Ноги, руки, даже волосы и те постепенно покрывались инеем. Изо рта уже шел пар.

А я по-прежнему ничего не понимала. То, что мне приснилось, – сон или явь? Сказка или реальность?

Налила горячий кофе в чашку, уселась на стул, согревая заледеневшие руки о горячие бока и с каждым глотком ощущая, как тает внутри меня ледяная корочка.

Простыла? Поэтому всякое мерещится? Иного объяснения происходящей со мной чертовщине я не видела.

Любила читать всякое фэнтези, но то ведь книги, в реальности со мной такое случиться не могло.

От накатывающей волнами слабости закружилась голова, перед глазами все потемнело. Я даже не заметила, как завалилась на бок и с грохотом рухнула на пол.

Не знаю, сколько провалялась без сознания, но когда пришла в себя, застонала от пронзительной боли, обжегшей бок. С трудом приоткрыла глаза и осмотрелась.

Мутная пелена перед глазами мешала видеть, но то, что я лежала на полу, на боку, вытянув одну руку вверх, во второй сжимая разбитую кофейную кружку, поняла.

Тогда почему меня занесло в тот антикварный магазин и откуда он там вообще взялся?

Или мне это приснилось?..

Сколько себя помню, на пересечении этих улиц никогда не было ничего подобного. Иначе я бы запомнила и прочесала бы его сверху донизу в поисках старинных вещиц. Я обожала антиквариат. Особенно старинные клинки, шкатулки, браслеты и кулоны.

Каждый раз, оказавшись в лавке со старинными предметами, я искала, сама не понимая, что именно.

Помнила все, что видела во сне, все, что говорила та ненормальная старуха. Помнила ларец, который почему-то настолько сильно хотела заполучить, что согласилась на сделку со старой ведьмой.

Как еще обозвать ту женщину?

Что она со мной сделала?

Нужно ее найти, пока не стало слишком поздно, и все отменить.

С каждой секундой мне становилось все хуже и хуже. Казалось, теперь по венам струилась не горячая кровь, а жидкий голубой лед. Обжигающий изнутри, расплавляющий все внутренности.

От безумной боли, выворачивающей наизнанку, сознание временами проваливалось во мрак.

И лишь тепло и урчание любимого котика не давали окончательно замерзнуть. Превратиться в ледяную статую и сгинуть навсегда.

– Нужно найти ту старуху… – прошептала хрипло и, собрав последние силы, встала с пола. – Ты пока посиди дома, мой хороший. Я скоро вернусь…

Тем днем просто решила прокатиться по ночной столице на своем верном друге Звере. Отправилась проветриться. Завела своего верного друга, кайфуя от тихо урчащего мотора, любовно погладила хромовый бок рукой в кожаной перчатке.

– Соскучился, мой хороший. Ну ничего, сейчас мы с тобой прокатимся. Проветримся.

Проветрились на мою голову, да так, что теперь у меня зуб на зуб не попадает.

Многие крутили у виска, считая меня чокнутой на всю голову байкершей. Кто же дает имя своему железному коню. Но никто не решался высказать это мне в лицо. Потому что видели, как огребали другие.

Глава 2

Максима

Наш мир

Настоящее

Я всегда была пацанкой. Выросла в детдоме, где, если не можешь постоять за себя, жизни не даст никто. Затюкают более сильные дети, показывая свое превосходство.

Изобьют до полусмерти любого, кто попрет против их стаи, кто не склонит голову. Не покорится.

Банды малолетних преступников напоминали именно волчью стаю, где заправляет всем альфа. Самый сильный, самый борзый, самый жестокий. У нас была одна такая, отбитая на всю голову. Пацанка, старше меня всего на три года. Сбила вокруг себя некое подобие стаи, которая прикрывала все ее прегрешения и кидалась в атаку на всех, на кого та укажет. Выбирала для утверждения собственного авторитета самых слабых, беззащитных. Тех, кто не сможет дать никакого отпора.

Некоторые детки получали из внешнего мира посылки от родственников, которые замаливали таким образом отказ взять в семью. Но от этого становилось лишь хуже. Все более-менее нормальное сразу же отбиралось. А кто не желал делиться, тех просто избивали.

Доставалось тогда и мне, потому что я не могла мириться с подобной несправедливостью и кидалась в драку защищать слабых.

Поэтому с тех пор, как себя помню, постоянно дралась. Возможно, это бы закончилось бы для меня ножом в бок или чем похуже, пока однажды нашу драку не увидел один из спонсоров интерната.

Взял под свое крыло, быстро оформил опеку и научил всему, что я сейчас знаю.

Именно он, Михаил Алексеевич Потапов, заменил мне настоящую семью. Занялся моим образованием, здоровьем, нанял учителей по всевозможным предметам. Привил особую любовь к приключениям, истории. Меня пичкали знаниями. Обучали всему тому, что опекун посчитал нужным. В большинстве случаев, незаконным археологическим раскопкам.

Тогда, будучи ребенком, я даже не догадывалась, к чему именно меня готовит Шеф. Именно так мой опекун просил себя называть, но я считала, что мне ближе Батя.

Он же вылепил из меня идеального подельника, готового ради любимого отца на все.

Михаил Потапов не был для меня именно отцом, скорее наставником. Его не стало пять лет назад, как раз когда мне исполнилось двадцать пять. Шеф пропал без вести на очередных раскопках, увлеченный поисками какого-то древнего артефакта. Без меня.

После его исчезновения я продолжила его дело. Колесила по миру в поисках приемного отца и артефакта, стоившего ему жизни.

Но так ничего и не нашла.

Не услышала сзади хлопок двери, но возвращаться не стала.

– Оникс, охранять хату, – крикнула, ну мне так показалось, заплетающимся языком и хлопнула по кнопке лифта.

Прислонилась к стене рядом с дверями лифта, зажмурилась, отерла со лба испарину и перевела дух. Вроде сделала несколько шагов, а создалось ощущение, что пробежала марафон. Руки плетьми повисли вдоль тела.

От входной двери моей квартиры вроде как даже послышался раздраженный ответ:

– Мау, не дождешься, мяу… мяу… мяу – и сзади раздался мерный цокот когтей. – Стоит тебя только оставить одну…

Плохо помню, как добралась до парковки, как оседлала своего железного коня. Дальше лишь свист ветра в ушах, редкие вспышки фар от встречных тачек. Во мне словно открылось второе дыхание.

Удерживая руль руками, слабеющими с каждой секундой, устремилась вперед.

Перед глазами все расплывалось, сознание периодами заволакивало туманом, голова кружилась, но я каким-то чудом продолжала колесить по городу. Никого не угробив, и что удивительно, даже сама оставалась целой и невредимой.

– Ну где же ты? Проклятая ведьма! – ругалась, как сапожник, направляя своего железного коня по другому маршруту в навигаторе. Чувствуя, как тело все сильнее плавится в огне. – Ты должна снять с меня это проклятие! Слышишь? – закричала я, продолжая нестись по трассе на мотике с бешенной скоростью.

Мимо пролетали дома, магазины, парки, тачки, что с такой же скоростью, как и я, проносились мимо.

– Где же ты, ведьма? – кричала я, уже с трудом удерживая руль. – Сними с меня чертово проклятье!

“Глупая девчонка! Это дар, а не проклятье! Ты оценишь его, когда попадешь в другой мир!”

“Где ты?” – продолжала разговаривать сама с собой я, с трудом удерживая руль и мотоцикл на трассе.

“Зачем ты это делаешь? Зачем убиваешь меня?”

“Мне нужна от тебя помощь, – продолжал говорить то ли глюк, то голос той самой ведьмы. – А ты обещала!”

И прозвучало это как-то обиженно.

“Я думала, у меня еще есть время в этом мире!” – ответила не менее обиженно. Мне же еще отца искать и воздать по заслугам тем, кто поспособствовал его исчезновению.

“Твое время пришло, Максима! Могу перенести с тобой еще троих. Кого именно?”

Последнее, что успела мысленно прокричать старой заразе, хочу взять с собой все самое дорогое, что у меня есть!

Затем раздался скрежет металла по асфальту, звук разбившегося мотоцикла, бешеный взрыв и яростный рев всколыхнувшегося пламени.

В следующее мгновение меня выкинуло в какое-то адское пекло, все тело скрутило от невыносимой боли, и наступила тьма.

– Ох и непутевая ты девка, Максима, – проурчал надо мной чей-то низкий голос, – мяв, нет, чтобы по-людски перейти в другой мир… как положено…

Сквозь кровавый туман, окутавший сознание, до меня доносилось чье-то недовольное бормотание, смешанной с кошачьим урчанием.

Ощущая на груди странную тяжесть, попыталась поднять руку, чтобы скинуть неожиданный груз. Но не смогла даже пошевелить пальцем.

Оказалась словно скованная цепями, лежала обессиленная, полностью обездвиженная, не чувствуя ни единой частички своего тела.

Лежала, спеленатая по рукам и ногам, ослабленная настолько, что даже открыть глаза и моргнуть не могла. Лишь ощущала, как по горячим щекам стекают холодные капельки, оставляя после себя ледяные хрустальные дорожки.

Никогда в жизни не ревела, даже в детском доме. Что бы ни случилось, стиснув зубы, вставала, собиралась с силами и давала отпор врагам.

Насколько себя помню, впервые вот так раскисла.

Радовало одно: даже несмотря на то, что не могла пошевелиться, тело я все же ощущала.

Готова была орать от дикой первозданной боли, окутавшей с ног до головы. Она огненными разрядами ударяла в каждую клеточку.

Казалось, что меня всю окунули в какой-то огненный шипящий котел. От кончиков волос до кончиков пальцев.

Каждое нервное окончание плавилось в каком-то странном голубом пламени. Я лежала, сгорая до пепла, готовая кричать во все горло.

Рот открывала, но не могла издать ни звука. Варилась в адском пламени, каждую мою клеточку пожирал огонь. А я лишь молча беззвучно кричала да всхлипывала.

– Саммау виновата, – продолжал недовольно урчать некто тяжелый, пристроившись на моей груди. – Теперь терпи. Попадешь в другой мир через боль и страдания. Саммау выбрала этот путь. Я лишь немного облегчу твою участь.