Пролог
📖 Пролог
Когда солнце в последний раз коснулось её лица, он всё ещё стоял рядом.
Её дыхание было хрупким, как иней на стекле, и исчезло также внезапно.
Айрин не плакал. Он уже знал цену слёз. Тысячу лет назад он отдал душу за её жизнь, и небеса ответили. Но не так, как он надеялся. Она умерла – позже, но всё же умерла. А он остался. Остался жить, запомнить, и наблюдать.
Их назвали наблюдателями, смотрящими за временем, тенью между судьбой и свободой. Но в легендах забыли сказать главное – они не бессмертны. Они просто не могут умереть.
Он стоял на склоне холма, среди жухлой травы и ветра, что нес запах чужих времён. Под его пальцами дрожала сухая фотография – лицо, которое исчезло из этого мира столетие назад. Он сжал её, и бумага осыпалась пеплом.
С каждым годом он помнил меньше. Её голос стал эхом. Улыбка – зыбким отблеском в отражении витрин. Но чувство… оно жило. Оно не поддавалось времени.
– Почему ты не позволила мне уйти с тобой?.. – прошептал он в пустоту. – Или, может, я сам не смог…
Из-за тишины рядом что-то изменилось. Он почувствовал это сразу – тонкий дрожащий свет, едва заметный глазу. Он обернулся.
На другом конце улицы стояла она. Лина.
Она смотрела прямо на него. Без страха. Как будто узнала.
Как будто помнила его.
Время снова запело своё имя.
Глава 1 Картина, которую она не писала
Лина проснулась раньше рассвета – снова. Сон исчез из памяти, но оставил странное ощущение: будто кто-то звал её по имени. Не громко, не тревожно – просто звал. Голос был тёплым, знакомым и грустным.
Комната тонула в полумраке. Только полотно у окна – незаконченное, странное, притягивающее – как будто светилось изнутри. Она не помнила, когда начала его писать. Ни момента вдохновения, ни идеи. Оно просто появилось. С каждым днём на холсте возникали новые детали – как будто кисть вела себя сама.
На картине был человек.
Высокий, в длинном пальто, силуэт на фоне уличных фонарей. Его лицо почти не видно – полутень скрывает черты. Но каждый раз, когда Лина смотрела на него, сердце начинало стучать быстрее. Словно она его знала. Словно когда-то уже любила.
Она встала, прошла босыми ногами по прохладному полу и остановилась перед холстом. Протянула руку – и едва не коснулась. И вдруг заметила: сегодня на картине появились глаза. Тёмные, усталые, наполненные тоской и чем-то пугающе знакомым.
– Что за чёрт… – пробормотала она.
В дверь постучали. Она вздрогнула.
– Лина, ты в порядке? – голос соседки с хрипотцой, старая миссис Квон.
– Да, всё хорошо, просто не спится.
– Ты опять рисуешь по ночам. Это не нормально, дорогая. Тебе бы к врачу. После клинической смерти всё может быть не как у всех.
Лина сжала пальцы. Ей было двадцать три. Полтора года назад – остановка сердца. Две минуты. Затем возвращение – и с ним видения. Картины. Люди, которых она не знала, но чьё присутствие ощущала. Как будто кто-то ждал её на другом берегу.
Она не верила в судьбу. Но с каждым днём становилось труднее объяснять происходящее.
Лина открыла окно. Снаружи – пробуждающийся город, сиреневое небо, дыхание ветра. Где-то далеко прозвучали шаги. Она подняла взгляд – и замерла.
На противоположной стороне улицы, под уличным фонарём, стоял он.
Мужчина с картины.
Он не двигался. Просто смотрел.
И в тот момент она поняла: это не совпадение.
Лина моргнула – и он исчез.
Она резко отпрянула от окна, сердце колотилось, как бешеное.
– Так, спокойно, – прошептала она себе. – Это мог быть кто угодно. Просто прохожий. Просто совпадение.
Она вышла из квартиры через полчаса – не для того, чтобы куда-то идти, а чтобы убедиться, что улица пуста, что это действительно было… воображение.
Но на тротуаре, под тем самым фонарём, что светил в окно, она увидела огарок свечи. Обычная свеча, совсем короткая, словно её сожгли до конца. Она не знала почему, но ощутила лёгкий холод – будто этот предмет остался от кого-то, кто не принадлежал этому времени.
Она подняла свечу, задержала дыхание. Металл подставки был тёплым, как будто его только что держали в руках.
– Я схожу с ума, – сказала она себе и засмеялась. Звук прозвучал странно. Надтреснуто.
Затем она вернулась домой, и её взгляд снова упал на холст.
Теперь на картине он смотрел прямо на неё.
Не в сторону. Не в пустоту. В глаза.
В тот же вечер она решила прогуляться. Её привлекал старый парк у реки – там был один мост, по которому почти никто не ходил. Она часто шла туда, чтобы подумать или чтобы не думать вовсе.
На мосту стоял человек.
Он.
Теперь она не могла сомневаться. Это был не сон, не глюк, не игра разума. Это был тот самый мужчина – высокий, в тёмном пальто, с лицом, в котором жили века.
И он ждал.
– Ты… – начала она, но язык запутался в горле. – Кто ты?
Он посмотрел на неё с лёгкой, почти незаметной улыбкой.
Тихой, будто он это уже слышал. Не один раз.
– Я думал, ты не придёшь, – сказал он.
– Ты… из моих снов? – выдохнула она.
– Нет. Скорее, ты – из моих.
Молчание между ними сгустилось, как туман.
– Это ты нарисовал ту картину? – Она сделала шаг ближе. – Или я?
Он чуть склонил голову.
– Ни ты, ни я. Это… остаток. След, который остался между двумя встречами.
– Мы… встречались раньше?
– Много раз, – мягко. – Но ты каждый раз забывала.
Сердце Лины стучало, как у зверька, пойманного в луч света. Её голос задрожал:
– Ты преследуешь меня?
Он сделал шаг навстречу, и в его глазах был не страх, а печаль.
– Нет. Я просто ищу тебя. Всю свою жизнь.
Лина стояла, не двигаясь, как будто каждое слово этого человека разбивало лёд внутри неё.
– Ты не знаешь меня, – сказала она. – Это невозможно.
Он кивнул.
– Возможно. Но ты ещё не помнишь.
– Тогда объясни. Объясни, кто ты. Почему я тебя вижу в снах. Почему рисую тебя, не зная, кто ты вообще такой.
Он подошёл ближе. Осторожно, как будто боялся спугнуть. Его голос звучал спокойно, почти тихо, но в нем была усталость вечности.
– Я Айрин. Когда-то я был человеком. Солдатом. Влюблённым. Проклятым.
Я живу слишком долго. И всё это время я ищу одну душу. Одну – среди миллиардов.
– Меня? – Она сделала шаг назад.
– Тебя, – просто ответил он.
Ветер прошёлся по воде под мостом. Фонари мигнули. Всё на мгновение стало нереальным.
– Ты думаешь, я сумасшедшая? – спросила она.
– Нет.
– А ты?
– Очень давно да. Сейчас… я просто устал.
Он замолчал. Затем вынул из внутреннего кармана старый лист бумаги. Потёртый, как будто хранился веками. Аккуратно развернул. Это был рисунок – углём на пергаменте. Женское лицо.
Её лицо.
Она узнала себя – черты были неидеальны, но живые. Настоящие. Та же родинка под левым глазом. Тот же взгляд, немного усталый, задумчивый.
– Это ты, – сказал он. – Тогда тебя звали иначе. Мейлин. Шёл 1405 год. Ты носила синие ленты в волосах и умела читать звёзды.
Она не знала, почему не смеялась. Это было безумием. Всё – безумием. Но она чувствовала, что это правда. Не логикой, а чем-то глубже – на уровне кожи, дыхания, крови.
– Почему ты нашёл меня только сейчас? – прошептала она.
Айрин посмотрел вдаль, в темнеющий горизонт.
– Ты рождалась много раз. Иногда я находил тебя слишком поздно. Иногда – слишком рано. Иногда… ты умирала, прежде чем мы встречались.
Но теперь ты здесь. И я не знаю, зачем судьба снова нас свела —
– Но знаешь, что я – «ключ».
– Да.
Лина сжала пальцы, будто хотела удержать воздух.
– И что будет, если я… стану этим ключом?
Он опустил взгляд.
– Тогда я, наконец, исчезну. Уйду.
– Умрёшь?
– Нет. Просто перестану существовать.
– А я? – голос её стал почти беззвучным.
– Ты… забудешь.
Они стояли молча. Фонарь рядом тихо потрескивал.
Лина вдруг сказала:
– Я не знаю, кто ты. Но я чувствую, что ты – не ложь.
Он поднял на неё взгляд. В первый раз за всё это время – по-настоящему.
– Тогда, может быть, ты – мой шанс.