Легенда о Хранителях. Смерть

– Знаете, вы и правда можете кое-что сделать для меня. Можно вас попросить? – поспешила сказать я, пока у меня оставалось время.

– Я слушаю, – с любопытством вскинул брови отец Артёма.

– Присмотрите за мамой, пожалуйста. Я… использовала Кирилла. – Я засмущалась, но вибрация подгоняла меня. – Он повлиял на неё, на её память, убедил поверить в то, что я знаю своих настоящих родителей… Но его чары разрушились. Я пыталась смягчить своё исчезновение, чтобы она не думала, что я бросила её. Да и уверена, у неё такая путаница в голове после Кирилла. Я бы могла сама, я теперь столько умею, но я… я… – Я покачала головой. – Не могу, понимаете? Это же мама.

Я вытерла набежавшие на глаза слёзы рукавом.

Предупреждения Артёма и Ши о том, что моя сила несёт опасность и разрушения, оказались правдивы. Я не могла воздействовать на маму. Так поступить с ней. А моя малодушная просьба Николаю рождала во мне страхи, обречённость и злость.

– Я улажу всё. Присмотрю за ней. Не переживай, – кивнул Николай.

– Спасибо. Я пойду, – бросила я. Голос дрожал. – Мне пора, – махнула себе за спину на лес.

Взгляд в последний раз упал на ворота кладбища. Я развернулась, чтобы уйти, когда Николай спросил:

– Артём знает, что ты приходишь?

Я покачала головой и быстро заморгала, чтобы отогнать непрошеные слёзы.

– Ясно.

Я ускорила шаг, а после и вовсе побежала. Кожа полыхнула жаром и заискрилась. Сердце пронзила сладкая боль, когда я превратилась в птицу и расправила крылья.

Я взмыла в воздух.

Отец будет ругаться, что я опять задержалась до последнего. Снова придётся оправдываться, придумывать причину. А я не хотела его расстраивать. Не хотела, чтобы он отвернулся от меня, как это сделала моя родная мать, бросившая меня в Среднем мире.

Я так и не узнала ничего о ней, отец молчит.

И меня всё больше мучили противоречия: она бросила меня, но при этом защитила священной землёй. Зачем бросать, но проявлять такую заботу? От чего защищать?

Опаздывать было опрометчиво, ведь я намерена завоевать доверие отца, чтобы он рассказал мне правду о маме. И в то же время так трудно давался обратный полёт. Я разрывалась между двух миров.

Чем выше я взлетала, тем слабее становилась вибрация незримых оков. В Верхнем мире они проявятся. Блестящие, металлические, вроде тех, что надевал на меня Филипп. Только магические. Я не могла их снять.

Я стала жар-птицей. Из ничего, из скрытых глубин родилась новая я, сильная и могущественная сила вырвалась изнутри, озаряя всё вокруг ослепительным светом.

Я обрела силу высшего существа, но стала заложницей в Верхнем мире.

Тихий восторг от полета смешивался с болью потери. Каждый раз, когда я спускалась, я снова и снова теряла то, что любила больше всего. Каждый раз та же боль. И легче не становилось, ноющее чувство, что так будет продолжаться вечность, угнетало всё сильнее.

Улетая, я оставляла частичку себя в этом мире.

Все сливалось перед глазами. Я моргнула и повертела головой. Различила очертания домов, их острые крыши.

Чем выше, тем холоднее воздух. Он обжигал лёгкие, пробирался под пёрышки. Ветер шумел в ушах, а внизу всё застыло. Города, реки, леса. С такого расстояния они казались неподвижной картинкой.

Я трепетала на ветру в быстром потоке, приближаясь к своему источнику силы. К своему новому дому.

Вскоре передо мной выросло плато, которое окружала вечная чернильная пустота и бесконечность.

Я расправила крылья, изогнув их чуть вниз, и стала снижаться, затаив дыхание.

Мне не нужно было думать, как летать, учиться этому. Моя вторая ипостась знала это сама. Ничего удивительного не оказалось и в том, что жар-птица знала, куда лететь. Нужной дорогой на юг меня вели звёзды и Млечный Путь.

Приземлившись, я оглянулась и, чтобы не привлекать к себе внимания ярким свечением, быстро перевоплотилась.

Дом, в котором я теперь жила, стоял в городке за мостом через пруд, наполненный неподвижной водой. Чёрная зеркальная гладь отражала рассыпанные по небу звёзды.

Я тихо прошла мимо высеченных из камня стражей порога Верхнего мира, вглядываясь в темноту впереди и приводя в норму дыхание. Стражи так были похожи на тех, что охраняли Сарскую гимназию, что, впервые увидев их, я поёжилась. Только те подпирали стены, а эти стояли у входа в город и держали мечи.

Меня уже ждали.

По небу пронёсся бурый ястреб, метнув в меня хищный взгляд, и приземлился в центре моста, преграждая дорогу.

– Где тебя опять носило до последнего? – с недовольным видом спросил мой брат по отцу Даниил.

– Я навещала… близких, – ответила я, умалчивая про Артёма.

Попыталась обойти брата, но он выставил руку, закрывая проход по мосту.

– Ты должна быть мне благодарна, что я уговорил отца разрешить тебе летать туда. Он намеревался держать тебя взаперти. И только моя заслуга в том, что ты навещала близких. Но отец не прощает оплошностей, – в голосе Даниила прошелестела угроза. Он развернулся и направился к дому. Я пошла следом за ним. – Меня опять оторвали от дел и отправили проверять, где тебя носит, – недовольно бросил он через плечо.

Я угрюмо посмотрела в затылок Даниила, но промолчала. Даже здесь, в Верхнем мире, стоило держать язык за зубами.

Особенно здесь. Это я уже хорошо усвоила.

– Отец на месте? – тихо спросила я.

– Нет.

Вздохнув, я свернула в проулок, ведущий к моему дому. Даниил следовал за мной, контролируя каждый мой шаг. Зайдя внутрь, я развернулась и закрыла дверь перед его лицом, скорее скрываясь от его блестящих чёрных глаз.

И хоть дверь была закрыта, но я расслышала приближающиеся шаги и голос второго моего единокровного брата.

– Опять? – спросил Александр.

– Из-за того, что она жила в земном мире и не знает правил, с ней теперь одни проблемы. Ничему не обучена.

– А ты у нас бедненький, отец заставил тебя с ней возиться. – Александр похлопал Даниила по плечу, но по шуршанию одежды и возне я поняла, что старший брат сбросил с себя руку младшего. – Ну так обучи её, в чём проблема? Это же ты уговорил его дать ей свободу, – усмехнулся Александр.

В отличие от Даниила, он принял меня добродушно, так, словно меня не искали, и я не отсутствовала вовсе.

Голоса замолкли, а я, будто чувствуя взгляд Даниила через дверное полотно, медленно отступила вглубь комнаты и плюхнулась на кровать.

Он пугал меня. Невзлюбил с первого взгляда.

Ноздри защекотал сладковатый аромат смолы. Он умиротворял.

Я откинулась и уставилась на потолок в нежном жёлтом цвете, в центре которого висела каплеобразная лампада. Богато обставленная комната меня совсем не радовала.

Оказавшись в этом доме впервые, я почувствовала холод и пустоту, будто внутри меня не осталось ничего живого. Сердце гулко билось в груди, когда я ступала по мосту. А после был совсем не тёплый и не радушный приём отца.

Контуры величественного дома неожиданно выросли в темноте. Он стоял на вершине холма, высившимся на плато, а снизу к нему вели лучи-дорожки. С первого взгляда сооружение мне показалось холодным и мрачным, в отличие от поселения под ним.

Я приземлилась у пруда и посмотрела на свое отражение. На ногах вместо пальцев – длинные острые когти. Кожа тёмно-серая. Глаза стали жёлтыми и круглыми. А спину, крылья и голову покрывали золотистые перья. Но не красивые, а… опасные.

Верхний мир был центром мироздания.

Дальше за мостом, который охраняли каменные стражи с обнажёнными мечами, стояли дома. Обычные, ничем не отличающиеся от тех, которых в Среднем мире тысячи. Только здесь была вечная темнота, на улице горели фонари, а по дорожкам ходили не только божества в обличье людей, но и разные неведомые существа, о которых я раньше читала только в сказках и легендах. В плане городок представлял собой круг, в центре которого находилась площадь, в одном из секторов высился величественный дом, а в его саду – божественное святилище – ясень.

Одни жители спешили по своим делам, другие болтали и смеялись, встретившись на перекрёстках, а кто-то угрюмо ворчал, глядя себе под ноги, и проходил мимо. Городок был полон божеств!

Каменные дома стояли большие и маленькие, построенные как попало, без чёткой формы, больше похожие на трёх-, но чаще двухэтажные башенки, обычно зауженные кверху. Их разделяли небольшие участки зелени. Удивительным для меня было то, что часть их пустовала. Дорожки, ведущие к ним, заросли, а некоторые переулки меж домов были настолько тёмными, что соваться туда было страшно. Там чувствовалась заброшенность.

Пахло пустотой и прохладой. В воздухе даже дуновения ветра не проносилось.

Но на главных, мощённых булыжником улицах, которые, как лучи, сходились к дому на вершине, кипела жизнь. Я обвела взглядом шумную улицу. Прохожие, сбившиеся в группки, затихали при виде меня.

У них не возникало сомнений в том, кто перед ними. Они тут же видели мою пышущую жаром энергию.

Путь к главному дому лежал через площадь. Дойдя, я толкнула дверь. В центре просторного зала возле длинного стола стояли двое.

– Хорошо же тебя спрятали! – первое, что сказал мне парень с чёрными как смоль волосами, когда увидел меня. Оглядел сверху до низу и покачал головой. – Я уж не надеялся тебя найти.

Но в его голосе не было тепла, он уязвлял. И голос этот неприятным эхом отзывался от пустых стен.

В глаза бросилось множество надписей, начертанных на стенах, и картины.

– Кто вы? – спросила я, с опаской глядя то на мужчину, в волосах которого уже проявилась седина, то на парня, чей сверкающий взгляд пугал меня. Он не сводил с меня тёмных глаз, а его руки напряжённо сжали спинку стула, на которую он опирался. – Я… сама только недавно узнала, кто я. И сутки, как обрела свою сущность.

– Даже удивительно, и как это тебя никто из людей не опознал и не прибрал к рукам? – зал наполнил могучий голос, от которого у меня по коже пробежали мурашки. Он был глубок, как сами глубины океана.

Я пожала плечами, но не стала упоминать тот случай с Филиппом, когда я была близка к тому, чтобы стать его ручным талисманом.

Парень напряжённо слушал наш с мужчиной диалог и не вмешивался.

– Мне помог хороший человек, которому я доверяю. – Я подошла к длинному столу. – Расскажите мне всё! Кто мои родители?

– Я твой отец, а это твой брат – Даниил.

Я с дрожью в сердце летела, мечтая, как отец обрадуется нашей встрече, как он обнимет меня и всё расскажет. Но получила лишь отговорки.

Я как будто в бетонную стену равнодушия врезалась и не знала, как себя вести, что сказать. Мой взгляд растерянно забегал по тарелкам и бумагам на столе в надежде за что-то зацепиться, найти хоть какой-то якорь в этом мире, который удержит меня и не даст сбежать.

– Вы… бог? – наконец спросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Верхний мир только для высших. Да, я верховное божество. Небесный владыка.

В груди возник трепет, и под ледяным взглядом отца я почувствовала страх. Страх, что не понравлюсь, стану неугодной.

– А мама? Где она?

– Это всё, что тебе положено знать. – Отец указал Даниилу на меня. – Отведи её.

В животе что-то ухнуло и скрутилось, меня объяло ощущение глухой отчуждённости. Я бросила испуганный взгляд на парня.

– Но… – вырвалось у меня. Продолжить я не смогла. Не знала, что заставит отца сменить холодность на милость.

Он сел за стол и, уже не глядя на меня, принялся за дела, от которых его отвлекло моё появление.

– Раз ты здесь, значит, примешься за свои непосредственные обязанности, – велел он.

– Хорошо, – учтиво согласилась я, понимая, что сейчас не лучший момент выяснять отношения и настаивать на чём-то.

Теперь это мой дом, успеем поговорить.

Даниил приблизился, отбросил взмахом головы чёлку с глаз и схватил меня за локоть.

– Идём, птичка, – со сталью в голосе проговорил брат и повёл к двери.

Прежде чем выйти, я обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на отца и запомнить его черты. Он сосредоточенно перебирал стопку бумаг на столе. Старые и новые, пожелтевшие от старости и совсем белые.

Теперь у меня был настоящий отец. И брат.

Я посмотрела на Даниила и попыталась освободить свою руку, когда мы вышли, но он не дал. Его пальцы крепче стиснули моё предплечье. До боли.

– Я могу сама дойти.

– Можешь, – со злобой прошипел он и оглянулся, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.

Этот парень пугал меня не на шутку. Его полный самоуверенности и недовольства взгляд заставлял холодок спускаться от затылка по спине.

Даниил уводил меня всё дальше. Местные жители с любопытством оглядывались на нас, и парень свернул в один их тёмных пугающих проулков подальше от любопытных глаз.

Я не запоминала дороги. Не понимала, за что он может на меня злиться и почему ведёт себя так грубо. Но растерянность и пустота, новые холодные стены сделали меня пассивной, и я послушно позволяла вести себя.

Мы спускались с холма, поворачивали несколько раз.

– Даниил, пожалуйста, – наконец взмолилась я. – Ты же мой брат, будь человеком, отпусти и просто покажи дорогу.

Но губы парня растянула злая ухмылка.

– Так я не человек… Я бо-ог, – медленно протянул он, и его взгляд стал тяжёлым. Подавляющим волю.

Я резко выдернула руку. Не чувствовала раньше на себе такого влияния. Сведущим это не удавалось. А вот Высшему… это тоже оказалось не подвластно. Но я уже видела этот взгляд. Не раз. От Филиппа, от Кирилла… Теперь от брата. Я сделала шаг назад.

Даниил вдруг схватил меня за плечи и впечатал в дверь спиной. Я больно ударилась о неё затылком.

– Зачем ты явилась сюда? Что тебе было нужно? Чего не сиделось внизу? – лицо Даниила ожесточилось.

Я могла только не понимающе открывать рот.

– Что ты… Я же не могла…

– Не могла она… Надо было просто ничего не делать. Ни-че-го. Носить этот грёбаный амулет.

Даниил потянул за цепочку на моей шее и достал его из-под толстовки. Недовольно хмыкнул: земли в нём больше не было.

– Ты должна была стать моей прислужницей… когда придёт время… – прошипел он.

Дверь за спиной со скрипом отворилась, Даниил грубо втолкнул меня внутрь и захлопнул её перед моим носом. Я подёргала ручку, но оказалось закрыто.

Я медленно обернулась.

Большая комната в жёлтых персиковых тонах, обычной мягкой мебелью, ковром на полу и кроватью у стены – правда, с белым полупрозрачным балдахином. В дрожащем свете свечей было видно, что в воздухе висела пыль. Здесь давно никого не было, эту дверь давно не открывали.

– Эй! Я что, теперь взаперти?

Но в ответ услышала только быстрые удаляющиеся шаги по мостовой.

Самым необычным в комнате была большая, вырезанная из дерева фигура птицы с расправленными крыльями. Я приблизились к ней. Она занимала почти всю арочную нишу напротив кровати. Я ни разу не встречала такой искусности. Казалось, что мастер вырезал не просто каждое пёрышко, а каждый волосок на них.

Я протянула руку и прикоснулась к гладкому клюву, отполированному множеством прикосновений. Дерево хранило их тепло, а его поверхность казалась почти шелковистой.

Мой жест показался мне отдалённо знакомым, как будто запечатанным где-то глубоко в памяти. Я отшатнулась.

Фигура изображала не просто птицу, а жар-птицу.

Это была я.

Дальнюю стену ниши замыкали деревянные прутья. Птица как будто находилась в клетке, не могла вылететь.

Страх остаться одной, без семьи и друзей, очень глубоко сидел во мне.

И сбылся.

Я моргнула, отгоняя воспоминания, и смахнула со щеки слезу. Это комната стала моей клеткой в Верхнем мире.

За то время, что я здесь, ко мне никто, кроме братьев, не заходил. Проводя часы в одиночестве, я стала догадываться, кто был мастером, вырезавшим эту скульптуру из дерева.

Я нашла резцы и стала прятать свои страх и отчаяние за работой. Склонившись, я прорисовывала недостающие перышки, сдувала пыль.

Услышав за окном раскат грома, я отложила инструменты и отправилась к отцу. Я отчаянно хотела поговорить с ним. Наши встречи нельзя было назвать частыми, он как будто избегал меня. А разговором удостаивал и того реже.

Дойдя до его дома, по коридору и лестнице наверх я прошла к покоям отца.

– Кто? – раздался его голос в ответ на мой стук.

– Даша.

Замок щёлкнул. Я медленно ступила в комнату и нашла отца взглядом.

– Привет. Я хотела поговорить.

– Я только вернулся, – сурово сказал он, застёгивая рубашку.

– Ты снова другой.

Сегодня он выглядел моложе, чем обычно. Но маска быстро сменилась привычным для меня образом: в волосах появилась лёгкая седина, а на лице – первые морщины.

– Хочешь, чтобы я выглядел немощным стариком? – поинтересовался отец и перевоплотился в него – низкого, сгорбленного, почти лысого. Его глаза выцвели, словно их настигла слепота. Но уверена, он мог видеть и внутренним взором.

– Нет. Разговор не займёт много времени.

Я бросила быстрый взгляд на дверь и прислушалась к шагам, опасаясь, что кто-нибудь из братьев нас потревожит.

– Ты говорил, что я должна тебя сопровождать. Но так ни разу меня и не взял с собой.

– Тебе и здесь есть чем заняться, – отец прошёл мимо меня и вышел за порог.

Я растерянно заморгала и поторопилась за ним. Шла и прислушивалась к звукам. Ведь стоит братьям появиться, как отец от меня избавится, и когда в следующий раз мне удастся с ним поговорить наедине, я не знаю.

– Я скучаю по дому. По бывшему дому, – быстро исправилась я. – И хотела бы чаще там появляться.

– А мне что, потом тебя опять искать? – отец остановился.

Он сложил руки на груди, я опустила поверх свою ладонь.

– Но я ведь всё равно не могу там остаться дольше положенного срока.

– Мне Даниил уже доложил, что сегодня ты опять вернулась в самый последний момент.

Я посмотрела под ноги. Было стыдно, и в то же время из глубины поднималась обида. И когда он только успел? Разве что только специально отправился к отцу и рассказал обо всём.

– Я обещаю, что больше этого не повторится, – сложила я ладони в молитвенном жесте. – Если бы я могла летать туда чаще, то не задерживалась бы до последней минуты.

Отец протянул руку и отвернул ворот моей водолазки – шею обвивала красная отметина. Я виновато опустила взгляд.

Магия, связывающая меня с этим миром, оставляла болезненные и некрасивые следы. На запястьях и лодыжках у меня были такие же. И теперь мне придётся ждать, пока они сойдут. Я обладала целительной силой, но не могла избавить от похожих на ожоги отметин себя.

– Ну и как это называется? – Отец продолжил путь.

– Пожалуйста! Я хочу быть ближе к тебе, хочу узнать тебя и всё о тебе! Неужели тебе… – Я запнулась и тихо добавила: – Я ведь твоя дочь.

– И в том, что я тебя не видел восемнадцать лет и мог вообще не увидеть, виновата твоя мать, – разозлился отец и направился дальше по коридору.

Этот разговор его сердил. Как и все мои предыдущие попытки поговорить или узнать что-либо о маме.

– А меня ты за что наказываешь? – с грустью добавила я, чувствуя виноватой себя. Будто это я сама сбежала и пряталась. – Я ведь во всём стараюсь тебе угодить.

Отец остановился и обернулся.

– В этом и есть твоя суть. Ты прислужница. Ты служишь старшим богам. Ты и должна угождать и делать всё, что тебе велят.

– Я делаю, – поспешила добавить я. – Но ты всё равно злишься на меня.

– Потому что я не могу управлять твоей силой! Не могу на тебя положиться! Ты не инициировалась вовремя! А ко всему прочему ты ещё и сократила свою жизнь.

Я сжала кулаки. Не время спорить, хотя негодование от несправедливого отношения терзало сердце.

Мою сущность инициировал человек. И, согласно легенде, записанной в старой записной книжке:

«Но если смертный муж скончается и покинет свой мир раньше, то от тоски она навсегда превратится в птицу и больше никогда не сможет садиться на землю, её дом навсегда останется священным».

Моя сущность переродиться, станет одним из огоньков на мировом древе. А я… нет.

Я всего лишь орудие в руках отца. Прислужница.

Отец ушёл, больше не оборачиваясь. Снова.

Моя неуверенность в себе не давала возможности попросить настойчивее, поговорить с ним. И лишний раз сердить его тоже не хотелось.

Для того чтобы наладить отношения с отцом, моё любопытство не уместно, и я решила быть послушной и прилежной, как когда-то раньше. Не собой. Но обязательно заслужить его доверие.

Над головой в океане тьмы сияли точки, как искры далёкой надежды.

Надежды на лучшее.

В Верхнем мире время стояло, а на земле проходили дни и недели.