Mooncore. Том I
- -
- 100%
- +
Вернувшись, Александр некоторое время смотрел на нее, не зная, нужно ли что-то сказать. Девушка увлеченно писала, не отвлекаясь от тетради.
Он сел напротив и склонил голову набок.
«Все хорошо?»
Виктория кивнула и прикусила колпачок ручки.
«Биология?»
«Много зада… ли», она замолчала, прервавшись на полуслове. Подняла голову и встретилась с ним взглядом: «Если ты не против?»
Александр стал смотреть на ее руки, не выдерживая полного доверия в глазах напротив, не зная, что сказать. С одной стороны, ему стоило попрощаться с ней, чтобы она могла заниматься, но его не радовало предчувствие того состояния, в котором он оставался, отпуская ее. Снова почти на сутки. С другой, если он попросит ее остаться, это будет выглядеть как настойчивость и эгоизм.
В конце концов, он просто покачал головой.
Виктория продолжила записывать. Александр внимательно смотрел на нее, потом опустил взгляд на тетрадь, рассмотрев ее почерк. И когда взгляд достиг рук, заметил, что они немного дрожат.
«Почему ты так сказал о себе?» Тихо спросила она. «Почему ты сказал, что ты не хороший человек?»
«По той же причине, что и ты. Люди тщеславны, лживы, эгоистичны. Самое прекрасное должно идти изнутри, а люди пока распространяют только грязь».
Виктория покачала головой и положила ручку.
«Когда я говорила, что люди ужасны, я имела в виду все. Все их чувства, эмоции, желания и качества. Ты никогда не думал, что…», девушка сглотнула и на несколько секунд замолчала, подбирая слова. Мысли в самый неподходящий момент спутали все в голове. Александр ждал продолжения, ему было важно услышать каждое слово. Наконец, она поймала цепь мыслей и смогла продолжить: «Ты никогда не задумывался о том, как нелепо выглядит тело человека?»
В тот же момент она протянула ему свою руку через стол и, смотря на разведенные пальцы, сказала:
«Как нелепо выглядят руки или ногти, зачем люди пытаются украсить то, что само по себе ужасно? Никакие украшения не смогут скрыть это».
Александр смотрел на протянутую к нему руку, на тонкое запястье, бледную ладонь, длинные пальцы и аккуратные ногти, и абсолютно не мог понять, почему она не видит в себе этой красоты. Она может негативно относиться к себе, но кто-то ведь заставил ее поверить в это. Родители? Одноклассники? Кто? Напрямую он не мог спросить подобное, даже не мог попытаться узнать, подобравшись издалека. Она не глупая и сразу поймет, что ему жаль. Но на самом деле не жалость тянула его к ней; нужно было бороться с этим чувством, как и с недоверием. Так можно все испортить, разрушить, что ему очень дорого, и заставить ее больше ненавидеть себя. Он хотел помочь ей понять, насколько она на самом деле чудесна.
«Извини», Виктория нахмурилась, опуская руку. «Бред несу».
«Нет, это не бред. Подожди. Я… немного удивлен, наверное».
Александр хотел попросить ее продолжить, но в самый неподходящий момент на его телефон пришло сообщение. Он тяжело вздохнул и открыл письмо.
Виктория не сводила от него глаз, полных любопытства, и он, убрав телефон, извинился и объяснил:
«Моя тетя Рита хочет встретиться, но я отказал, и она решила завалить меня звонками и сообщениями».
Александр закатил глаза и вздохнул, показывая, насколько он снисходителен по отношению к своей тете.
Улыбка слегка коснулась ее губ.
«Тетя?» Переспросила она, подавшись немного к нему вперед, показывая, что жаждет подробностей.
«Я ведь не так давно живу здесь. Около месяца. И из знакомых у меня только мой отец, несколько людей на работе и моя тетя Маргарита, сестра Марии. Ну, моей матери».
«Она… настойчивая».
«Да, чертовски», Александр с теплом улыбнулся.
Они проговорили еще один час. Виктория зевнула, долго собираясь с собой, чтобы сказать, что ей нужно домой.
Как и вчера, он проводил ее до остановки, и они стали ждать автобус.
«А… Алекс?» Тихо обратилась Виктория и смутилась, впервые назвав его так, как он сам ей предложил ради ее удобства, чтобы не звать каждый раз полным именем. Она смущалась собственного произношения и официальности настолько, что предпочитала обращаться вообще без имени.
«Да?»
«Прости. Я вчера глупостей наговорила, заплакала», будто недовольно она подняла бровь. «Заставила тебя пообещать. Извини, пожалуйста. Мне так стыдно за вчера».
«Все хорошо. Тебе нечего стыдиться. Это было даже… мило».
«Не знаю, что нашло на меня», Виктория покраснела и стала часто моргать.
Кхм, очевидно, я, только подумал Александр. Пришлось скрыть свою мимолетную радость от того, что она тоже что-то испытывает к нему. И, кажется, это не отвращение и ненависть.
«Все равно это моя вина. Видимо, я произвожу впечатление человека не самого надежного».
Виктория подумала ответить чем-нибудь забавным, но решила сказать правду:
«Нет, ты… Со мной просто ничего подобного никогда не было», она опустила голову и перевела дыхание после признания.
«То есть?» Александр непонимающе уставился на нее. В голове сложилась картинка, и она его более чем заставила нервничать.
«Никто со мной так не… не говорил. То есть, я… никогда ни с кем так не знакомилась и ни с кем так, как с тобой, не общалась».
Он понял, что все-таки совершил ошибку, когда попытался найти ее. Но сейчас сделает только хуже, если внезапно прекратит все. Нельзя просто перечеркнуть их общение, тем более, когда ему хорошо известно, какой она человек, и как это повлияет на нее. Пришлось дать обещание самому себе лучше думать перед тем, как давать ей надежду на что-то.
«Увидимся завтра?»
Виктория кивнула и бросила осторожный взгляд на него, не дождавшись реакции на внезапное откровение по вине окрыленности и слепой веры в чудо.
«Во сколько ты будешь свободна?»
«В три».
Александр посмотрел на ее руку и захотел подержаться, снова дотронуться до нежного холода. Но вчера был повод, а сегодня он не знал, мог ли просто так касаться ее. Как бы ни хотелось попытаться.
Подъехал автобус. Но Виктория не торопилась уходить.
«До встречи?» Тоскливо проронила она.
«До встречи».
Она улыбнулась жалким подобием той улыбки, какой поприветствовала его днем, и направилась к автобусу.
Александр проводил ее взглядом, как и вчера, и направился к станции. Отключил надоедливый телефон, убрав его глубже в карман, и растворился в толпе людей, направляющихся домой и по своим делам. В какой-то момент ему стало это так сильно отвратно – все люди, каждый со своей ничтожной личной жизнью. Не слишком много радости после долгожданного события. Девушка не стала нравиться ему меньше – не нравились ее негативные мысли.
Лицемерие, с которым она говорила о себе. Он остановился на этой мысли. А действительно ли она лгала? Сам он едва ли лучше: живет тем, что предоставит ему каждый наступающий день, мрачный и равнодушный, вспоминает и накручивает себя прошлым и подобными малополезными мыслями. Как я могу, зная себя, называть кого-то лицемерным? Потому что… я завидую ей?
Было бы непростительно обидеть ее. Кажется, она и правда мне верит. А я собираюсь сделать ее такой же бездушной и пустой. Я уже вижу, как она всерьез воспринимает и обдумывает каждое мое слово, думал Александр, пока ехал в вагоне поезда.
В шесть он уже был дома и сидел за письменным столом с кружкой чая. Смотря в окно, наблюдал за темнеющим вечерним небом. Погода начинала стремительно портиться, облака сгущались, ветер усиливался под стать его настроению.
Может, быть друзьями – это лучшее, что мы можем дать друг другу?
Конечно, нравилась она ему совсем не как друг. Но она еще слишком мала для отношений с кем-либо. Почему девушка была до сих пор одна, он мог чем-то объяснить, и что-то нехорошее в нем было счастливо узнать об этом. Александр медленно вздохнул и выпил обжигающе горячий чай.
Лучше никогда-никогда больше так о ней не думать. Я уже кое-что должен ей, нужно чем-то порадовать ее.
Подумав об еще одной встрече, пусть даже и в Макдональдсе, он закусил губу. Слишком угнетенный стал думать о том, что могло бы зажечь в ней интерес. Он знал, что она любит, в общих чертах; хотелось удивить ее, но ни одной идеи, достойной ее, так и не смог придумать.
И он пришел к окончательному тому, что будет просто стараться. А того, что девушка будет рядом и улыбаться ему, будет более чем достаточно.
Единственное, что могло испортить его планы, так это ее влюбленность в другого человека. О влюбленности в него он не хотел даже думать. Эти мысли льстили, и он сразу впадал в состояние, наподобие мечтательному о чем-то несбыточном и совершенном.
Если она впервые влюбится в меня, то я буду крайне разочарован, но скорее не в ней, а в своей жизни. Потому что только в этом случае мне придется стать более ответственным и рассудительным. Единственное, что есть хорошее на момент моей двадцатой весны, я хочу уберечь от себя самого же. Просто изумительно.
Впервые за долгое время Александр хотел просыпаться по утрам, давно ему не хватало общения с кем-либо, он едва доживал до их встречи, чтобы оказаться в пределах излучения ее спасительного света.
В девять вечера он еще работал за ноутбуком, и вдруг понял, что у него совершенно нет желания отвечать на письма всем этим людям, даже лучшему другу.
Александр взял со стола телефон и набрал сообщение единственному человеку, с которым ему было интересно говорить.
А: Good Night It Was A Nice Day.
Перечитав отправленный текст, понял, что он едва ли отражает то, что хотелось донести, но не получилось бы вместить в слова. Он скучал, возможно, слишком. И хотелось бы, чтобы она знала об этом. Александр нарисовал ее на графическом планшете в голубых колготках, сидящей перед ним в Макдональдсе, час потратив только на то, чтобы нарисовать ее глаза, стараясь передать их такими же необычными и красивыми, как и в реальности. Несколько минут без отрыва смотря на ее портрет на экране ноутбука, свернув ненавистную почту и рабочие программы, вздрогнул от неожиданно пришедшего сообщения.
Он посмотрел от кого письмо, перед тем как решить, стоит ли его открывать.
В: Спасибо тебе за чудесный день. Спокойных снов.
Тебе спасибо, Солнечное чудо. Ты сделала эти дни лучшими в моей жизни, подумал он, представляя ее улыбку.
Спустя час поднялся более сильный ветер, и пришлось закрыть дверь на балкон. Сразу стало так тихо, он будто изолировался от настоящего и живого мира, закрывшись в коробке, слыша только механический шум. Совсем стемнело от черных и темно-синих туч, нависших над городом, но идти и включать свет не хотелось. Он просто выключил ноутбук, поставил телефон на зарядку и лег в постель.
Несмотря на шум за стеклом, сильный ветер, дождь и громовые раскаты, Александр проспал до восьми утра и даже смог выспаться, слыша сквозь сон, как за окнами буря пыталась уничтожить беззащитный город. Он долго ленился, не покидая постели, потом протянул руку к телефону.
Занятно. Она последняя, о ком я думаю перед сном, и первая, о ком вспоминаю, когда просыпаюсь.
Взглянув в окно, Александр увидел лишь крыши высоких зданий и серое небо, раскрашенное в самые блеклые и размытые цвета. Стук случайных капель по стеклу, завывающий ветер. Такая погода нравилась ему меньше всего, меньше, чем снежная метель, но сегодня слишком много запланированных дел, так что выйти из сухого и теплого дома все же придется. И она. Конечно же, он не мог не прийти на встречу с ней.
А: Доброе утро. Я надеюсь, ты улыбнешься этим дождливым днем.
5. Sick Sad Little World
5. Больной, безумный маленький мир
♫ Incubus «Sick Sad Little World»
В восемь утра Виктория еще ехала в школу, слушая The Beatles в наушниках. Всю ночь ей снились кошмары, из-за чего утром она не услышала будильник и сейчас немного опаздывала на первый урок.
Прошлой ночью она была напугана до того, что ее колени все еще продолжали дрожать, а кожа покрывалась мурашками, и сейчас не от сырости и холода. Буря, накрывшая собой город, беспощадно осыпала градом окно в ее комнате, ветер казался воем дикого зверя; девушка вздрагивала каждый раз, прячась под множеством теплых одеял, когда ветер ударял по окну с новой силой. Непогода и вызвала кошмары. Виктория практически ничего не запомнила из того, что ей снилось, но неприятное ощущение осталось. Лишь знала, что ей снились чудовища, но как они выглядели, она, к своему спокойствию, не запомнила.
День в школе тянулся бесконечно долго и нудно. Уроки продолжали медленно сводить ее с ума. Лабораторная на двух уроках биологии; новая сложная тема на физике; на физкультуру она забыла форму дома, пока торопилась не опоздать. Программирование на информатике, а потом две алгебры. Учитель разрешила заняться решением примеров, которые будут на экзамене, на втором уроке, и отпустила всех пораньше.
Виктория неторопливо шла от школы, и все равно оказалась на месте ровно в два часа. Александра там не было, еще слишком рано. Ее сильно клонило в сон от усталости и она была очень голодна, поэтому по привычке хотела поехать домой, но, подумав о нем, прошлепала в ботинках по лужам под деревья.
Полчаса Виктория простояла на месте, укрываясь высоким тополем с тяжелыми ветвями под непрерывным дождем и пробирающим холодным ветром, изредка всхлипывая покрасневшим носом.
Увидев ее за несколько десятков метров, Александр нахмурился и снял с головы капюшон толстовки, присматриваясь внимательнее. От злости он захотел прямо в тот же момент накричать на нее, что она все равно бы не смогла услышать, и попытался побыстрее оказаться рядом с ней, наталкиваясь на необычно большое скопление людей в такой дождь, и это заняло больше времени, чем он рассчитывал.
Когда Александр оказался напротив нее, Виктория подняла печальные глаза вверх, и он уже ничего не смог произнести под чувством вины.
«Привет. Я так рада, что ты пришел». Она даже нашла в себе силы на то, чтобы слабо улыбнуться.
Александр подошел ближе и прижал ее к себе, опустив голову к плечу. Осторожно держа ее в объятиях, почувствовал, как девушка дрожала, промокнув насквозь, как вздрагивала, всхлипывая. И несмотря на то, что она холодная как лед, ему стало только теплее. И правда как солнце, подумалось ему.
«Все хорошо?» Виктория замерла, не ожидав внезапного порыва с ней обняться. Не торопилась сбросить с себя его руки и отстраниться, но и не отвечала.
«Я отвезу тебя домой», он взял ее за руку и потянул за собой.
Виктория остановилась и отрицательно покачала головой.
Негодующе вздохнув, Александр крепче сжал ее ладонь и потащил к Макдональдсу.
Оказавшись внутри, велел ей снять насквозь мокрую куртку и отдал свою толстовку с едва промокшим капюшоном. Виктория поблагодарила, надела ее на себя и утонула, зачем-то помахав руками, как пингвин крыльями. Александр заставил себя принять строгий вид и закатал длинные рукава.
«Что ты будешь есть?» Спросил он, усаживая ее за столик.
«Ничего», Виктория посмотрела на него снизу вверх и нахмурилась тому, что ее то одевали, то управляли ее передвижением.
«Ага, ну конечно», Александр с подозрением посмотрел на нее и коснулся рукой ее лба с промокшей челкой. «Я тебя отругаю, но после того, как ты согреешься и поешь, идет?»
«Идет».
Он вздохнул и ушел, оставив ее одну.
Вернувшись, Александр увидел, что девушка лежала за столом, подложив под голову руки. Он хотел сесть как всегда напротив, но в последний момент передумал и сел рядом.
«Эй, я принес поесть. Как ты?»
Виктория нахмурилась, повернувшись к нему лицом.
«Все хорошо», сонно ответила она.
«Не холодно?»
Вяло пожав плечами, она протянула руку к чизбургеру. Некоторое время девушка сидела, приложив его к своей щеке.
«Тепло», выдохнула она. Отлепив, наконец, от своего лица, сорвала упаковку и впилась ртом в чизбургер.
Александр смотрел все это время на нее, одолеваемый двумя чувствами сразу. Умилением, наблюдая за милым и забавным созданием, – ее сонный голос, растрепанные волосы, усталый взгляд и не похожее на обычное осторожное поведение, – это пробуждало в нем улыбку, но он был вынужден сохранять безразличное и строгое выражение лица, чтобы не выдавать чувств. А второе – беспокойство, вскоре сошло на нет. Злость испарилась в тот же момент, когда она взглянула грустными глазами, стоя из-за него под дождем.
Глядя на то, как она, проголодавшаяся, пыталась откусить побольше своим маленьким ртом, при этом стараясь не испачкать его толстовку, он сдался и улыбнулся.
Она доела и тяжело вздохнула, положив руки на стол и разжав испачканные соусом пальцы.
Александр молча придвинул к ней еще одну картошку фри, подставив руку под голову, продолжая не сводить с нее внимания, про себя отметив, что в качестве наблюдения место напротив подходило лучше. Но так он сможет нарисовать ее в профиль, так что это не сильно его огорчило.
«Я правда наелась», с трудом выговорила Виктория, зажав соломинку между губ. Немного выпив, отодвинула стакан от себя. «Спасибо. Я обязательно отдам тебе деньги».
Договорив, она перевела взгляд на свою руку и стала осторожно собирать губами соус с пальцев. Он не мог отвести даже на миллиметр взгляд от ее рта.
Да ты издеваешься, подумал с негодованием он. Но она делает это так, будто не понимает, как она это делает!
«Хорошо?» Виктория обратилась взглядом к нему, вытирая руки уже салфеткой.
Она о чем-то спросила? Черт, мысленно спохватился Александр.
«Ты о чем?» Как можно беспечнее спросил он, делая вид, что занят чтением надписей на рекламном плакате.
«Деньги за еду. Я отдам тебе завтра, хорошо?»
Его посетила мысль, что после того, чему он стал свидетелем, мог бы простить не только это.
«Не волнуйся. Не бери… Просто забудь».
«Нет, я обещаю, что верну».
«Ладно. Подожди, почему ты не позвонила мне?»
Виктория нахмурилась, смутившись, став снова прежней собой.
«Мой телефон сел еще утром».
«Ну понятно».
Почему она стала ждать его, а не поехала домой, Александр догадывался, но не хотел добиваться от нее никаких признаний, поэтому оставил пустые и обреченные: «Нужно было просто поехать домой», потому что ни один из них этого бы не хотел.
«Долго меня ждала?»
«Не знаю, часов у меня не было. Кажется, минут тридцать».
Его насторожило то, что он оказался прав. Она теперь будет ждать его, а у него не получится избегать ее из-за своего плохого настроения. Повезло, что получилось прийти пораньше, но ни он, ни она здесь не виноваты, и останавливаться на этом далее было лишено какого-либо смысла.
«Как ты чувствуешь себя?»
«Как переевший человек», ответила Виктория. Отклонившись назад, она положила руку на уровне своего живота.
«Серьезно?» Александр в удивлении выгнул бровь. «Ты съела совсем мало».
Она посмотрела на него сквозь полуопущенные веки и произнесла:
«Ну и издевайся дальше».
«Вообще-то, я не издеваюсь», он слабо толкнул коленом ее ногу под столом.
Виктория сразу села прямо и наклонилась в его сторону, чтобы заглянуть под стол. Подняв голову, в замешательстве посмотрела на него.
«Почему ты не ешь?» Спросила она с таким интересом в широко распахнутых глазах, как будто это волновало ее сильнее всего на свете.
Александр усмехнулся, указав на смятую упаковку:
«Ты слишком увлеченно ела и не заметила, что я тоже ел».
«Да, наверное», она нахмурилась, задумчиво проследив за его рукой.
Виктория теплее укуталась в толстовку и посмотрела в окно. Изучая ее грустное лицо, Александр невольно задумался о том, что в этом мире есть еще множество таких же людей, как он и она. И что бы он ни делал, никогда не сможет выделиться из этого ряда подобных друг другу людей, пересечь эту черту едва ли кто вообще может. Но тут его мысли оборвались и сменились на беспокойство.
«Выглядишь грустной».
«Я… не выспалась. Кошмары снились всю ночь».
Он не знал, что ответить, что бы ни пришло ему в голову, все казалось неуместным или слишком простым.
«Хочешь, я расскажу?» Она повернулась лицом к нему.
Александр кивнул.
«Только… я помню немного, старое кладбище и чудовищ среди деревьев. Так уж вышло, что школа расположена за территорией кладбища и разделяет их каменная стена. Знаешь, это чувство до сих пор во мне».
«Сейчас бояться уже нечего. Это был всего лишь сон».
Виктория заволновалась и опустила глаза.
«Да, знаю. Просто… я очень устала».
«Могу я обнять тебя?»
Девушка слабо кивнула, еще ниже наклонив голову, и после полученного разрешения его руки обвились вокруг нее со спины и соединились на уровне талии.
«Была еще причина», тихо заговорила она. У нее создалось ощущение, что благодаря объятиям вокруг них образовался безопасный купол, в котором можно говорить о чем угодно без страха осуждения. «Я боялась впервые надевать голубые колготки, но… это казалось мне чем-то рискованным или отчаянным. Я часто не знаю, как правильно поступить, что выбрать. Вернее, о чем нужно думать, когда выбираешь. И чаще всего я выбираю нечто рискованное для себя. Я просто хочу сказать, что сейчас я не поступаю так».
«Ты знаешь, так думают на самом деле все люди на этой планете», Александр подбадривающе улыбнулся. «Ты хочешь разнообразить свою жизнь?»
«Я не знаю, что я делаю и для чего».
«Как же я тебя понимаю».
На несколько минут они ушли в собственные мысли, задумавшись. Виктория не сводила взгляда от окна, где дождь размывал улицу в серость и спокойствие. Александр рассматривал ее сверху, смотрел на руки, которые свободно лежали на его руках, как поднималась и опускалась ее грудная клетка при каждом вдохе и выдохе. Прижимая к себе хрупкое, но мягкое тело, он закрыл глаза, представляя, как растворяется, распадаясь на атомы, в ее тепле.
«Знаешь», заговорил он, по-прежнему не открывая глаз, «в этом ведь нет ничего плохого. Рискуя, ты не всегда промахиваешься».
«Я всегда».
«Тогда я не знаю», Александр улыбнулся. Какой же странной парочкой, они, должно быть, казались для на редкость полупустого заведения.
«Извини, я, наверное, достаю тебя своими странными разговорами».
«Если это твои настоящие мысли и чувства, то не стоит извиняться. Мне нравится тебя слушать».
«Ты… ты не обманываешь меня?»
«Нет. Мне правда нравится говорить с тобой».
Девушка промолчала. Открыв глаза, Александр заметил, как она заволновалась, ее глаза неуверенно и в панике стали прожигать самую нижнюю точку, и сразу заговорил:
«Под такую погоду хочется умереть».
«Мне нравится дождь», возразила она. «По-моему, это не всегда грустно».
«Но сама грустишь».
«Не из-за погоды. Увидишь: завтра я не буду грустной. Если мы встретимся».
«Конечно встретимся».
«И… я докажу, что даже в самый дождливый и хмурый день можно радоваться».
«Идет», с улыбкой ответил он.
Некоторое время они сидели так, смотря на монохромную улицу через окно, с отражающимся на нем ярко-желтым освещением. Вскоре девушка села прямо, и ему пришлось отпустить ее. Она извинилась и попросила дать ей выйти.
Пока ее не было, Александр вспомнил про утреннее сообщение. Когда она вернулась, то села рядом с ним. Поймав его взгляд, девушка растянула губы в улыбке и слегка наклонила голову набок.
«Ты сказала, что у тебя разряжен телефон?»
«Ну… да».
«Могу зарядить, если хочешь».
Виктория поблагодарила его и достала телефон с изжившим свое аккумулятором, воспользовавшись предложением только по той причине, чтобы не волновать маму, когда та не сможет дозвониться до задержавшейся после школы дочери. Александр оставил его на столе подключенным к портативному блоку питания стального цвета с синими звездами, образующими созвездие в подобие буквы «А».
«Красиво», кивнула Виктория, указав на устройство.
«Да, но мне эти вещи с эмблемой Эспайр уже приелись», Александр усмехнулся. «К сожалению, лучше технологий на этой планете пока нет».
«Ты говорил, что проходишь там стажировку?»
«Так и есть, только это необязательно. Пока я учусь, могу получать стипендию и работать от университета. На самом деле, в Эспайр не особо приятно находиться, мне почти не дают работать и не оплачивают стажировку. Летом я уйду, скорее всего».
Если мы еще будем общаться, я так и поступлю, закончил мысленно он.
«Почему не сейчас?»
«Если честно, мне больше нечем заняться. Слишком много свободного времени. Когда как на лето у меня есть некоторые планы. А ты чем займешься после экзаменов?»
«Не знаю даже. Вероятно, проведу все лето в городе».
«А как же поступление?»
«Ну… в том университете, который я выбрала, я не смогу учиться. Может, пойду в юридический. Там не нужно ничего сдавать при поступлении», Виктория неуверенно пожала плечами. «Мама считает, что так будет лучше».