Нам трындец, Люда
- -
- 100%
- +
– Чай? Кофе? – радушно предложила Люда.
– Кофе? – выпучил глаза Ванадий, и Людмила уже даже не удивилась такой реакции.
Она устало вздохнула и уточнила:
– С кофе-то что не так?
– Это вообще законно? – поразился парень.
– Только не говори мне, что в будущем запретят еще и кофе. Надеюсь, до этого я не доживу.
Кофе был для Людмилы топливом жизни. Утро начиналось с чашечки бодрящего эспрессо, продолжалось капуччино, переходило в латте или раф в обед. И только во второй половине дня девушка старалась игнорировать кофеин, останавливая свой выбор на чашечке чая или какао.
Она понимала, что слишком много кофе – не самое полезное решение для организма. И даже пыталась себя ограничивать, но надолго ее не хватало. Если утро не начиналось с кофе, то оно не начиналось совсем. День считался потерянным.
– Конечно запретят, – заявил Ванадий. – Есть ряд регионов, где кофе считается относительно легальным, но это редкость. Дилеры приторговывают разной дрянью, можно даже алкоголь найти, не говоря уж о кофе, но накажут и дилера, и покупателя.
– Ну здесь тебя никто не накажет, – тоном змия-искусителя заметила Люда. – Хочешь попробовать, а? Запрещеночку, ммм…
Ванадий поколебался. Установки, вбитые ему, очевидно, с детства, не давали согласиться. Но живой интерес естествоиспытателя требовал выхода.
– Ладно, – кивнул он и покраснел. – Только чуть-чуть.
У Евдокии никто не поинтересовался, чего она хочет. Люда вообще забыла о том, что девушка умеет разговаривать или может иметь свое мнение, настолько скромно она себя вела. Поэтому три чашки кофе были торжественно поставлены на стол.
Ванадий осторожно принюхался, и на лице его появилось одобрительное выражение. Он сделал маленький глоток и тут же сморщился.
– Фу, какая гадость!
Евдокия не сказала ничего, но на ее лице было примерно такое же выражение от первого глотка.
– Погодите, – скомандовала Люда. – Сейчас добавим сливок.
Она заглянула в холодильник и быстро достала искомую пачку.
– Можно и сахара добавить, если хотите.
– Сахар? – снова поразился Ванадий, но сумел взять себя в руки и тихо пробормотал. – Как вы тут живете?
– Это как вы там живете? – парировала Люда. – Ни кофе, ни сахара. Ладно, алкоголь запретили – хорошо, с этим согласна. Ладно, кофе тоже не всем полезен и не в любых количествах. Но объявить вне закона сахар? Мне жаль моих будущих внуков, они будут питаться какими-то готовыми брикетами и слаще морковки ничего не пробовать.
– Морковки? – привычно отреагировал Ванадий.
– Если ты мне скажешь, что овощи тоже под запретом, я выкину тебя в окно, – пообещала Люда. – Ты портишь Дуняше аппетит.
Ванадий быстро глянул на Евдокию, которая действительно сидела с таким видом, будто ее уже заковали в кандалы и вот-вот увезут в острог за употребление сахара и кофе.
– Морковки не запрещены, конечно, – ответил парень. – Но они же совсем не сладкие. Если только чуть-чуть. И кто их просто так ест?
– В этом и смысл поговорки. Не есть ничего слаще морковки, то есть сладкого не есть вообще. Морковка это самое сладкое, что достается.
– Морковка сладкая, – влезла Дуня. – Не такая сладкая, как ягода, но все равно.
– Просто поверь на слово, – отрезала Люда. – Не анализируй.
Кофе со сливками и сахаром пришелся гостям по душе, и на какое-то время на кухне воцарилась тишина. Все наслаждались напитком.
В голове у Людмилы вновь заплясали раздумья о том, что делать дальше. Накормила-напоила гостей, пора прощаться. Но как отправить их обратно?
Ванадий словно прочитал ее мысли.
– Это все прекрасно, конечно. Поел я труп птицы, попил кофе… Ничего особенного, кстати. Непонятно, зачем рисковать ради него своим соцрейтингом и искать дилеров. Так вот. Я не тороплю, но мне бы вернуться домой. В средневековье прикольно, конечно, но у меня дела в моем времени.
Высказывание про средневековье Люду уже даже не оскорбило. Она пропустила его мимо ушей, зато с сутью была согласна.
– Я бы с удовольствием, но как?
– А как ты нас сюда перенесла? – вдруг задала весьма разумный вопрос Евдокия.
– И зачем? – поддакнул Ванадий.
– Да не собиралась я никого переносить, – всплеснула руками Люда. – Это случайно вышло. Ритуал вообще не про это был. По крайней мере, никто о таком развитии событий не писал.
– Что за ритуал? – хором спросили гости и переглянулись.
Люда замялась. С одной стороны, ситуация требовала честности. Эти ребята заслужили знать правду, потому что пострадали именно по вине Людмилы с ее корявой магией. С другой стороны, мотивы проведения ритуала вызывали вселенский стыд даже наедине с собой.
Поколебавшись, Люда выложила версию без глубинных подробностей:
– Мне требовалось немного изменить прошлое, чтобы настоящее и будущее тоже изменились. Грубо говоря, поправить одну ситуацию год назад, чтобы события развивались другим путем и привели к другим результатам на сегодняшний день. Я нашла ритуал, сделала все по инструкции, но что-то пошло не так.
– И как вернуть все обратно, ты, разумеется, не удосужилась выяснить? – припечатал Ванадий.
– Разумеется, – зло рявкнула Люда. – Кто ж знал, что придется… обратно?
– Я в шоке, – покачал головой парень. – Полезла колдовать без специальных знаний, не соблюдая технику безопасности, не продумав пути решения проблем. Еще и в одиночку. Удивительные у нас предки, конечно. Как вообще человечество не вымерло с таким подходом?
– А что, в вашем двадцать четвертом веке ученые еще не доказали, что магии не существует? – ехидно уточнила Люда.
– Наоборот, – спокойно ответил Ванадий. – Давно доказали, что еще как существует. Только до сих пор не смогли ею овладеть. Уж слишком много переменных в уравнении магии. И постоянных нет. Набор случайностей и вероятностей из которых может что-то получиться. Может не получиться, естественно. Но если получается, то не всегда то, на что рассчитывал. Поэтому никто не станет проводить ритуал в одиночку без ассистентов, без видеофиксации, без документирования и следования протоколу.
– Вот поэтому у вас ничего и не работает, – подала голос Дуняша. – Ни одна ведьма не станет звать лишние глаза. И говорить о работе тоже нельзя. Молчание – золото!
Все замолчали.
Не то чтобы кто-то всерьез рассчитывал на золото. Просто сказать было нечего.
Магия работала, но неизвестно как, неизвестно у кого, неизвестно по каким принципам. И помочь не мог никто, ни Ванадий, прилетевший из будущего, ни Евдокия, прибывшая из прошлого.
Оставалось надеяться только на… чудо?
– А кто придумал это ритуал? – нарушил молчание парень. – Если он еще жив, то можно спросить у него. Вряд ли это что-то даст, но попытаться можно. Если он поймет, что было сделано неправильно, и как вернуть все на свои места, то есть шанс попасть домой.
Люда опрометью бросилась к ноутбуку. Как она сразу не сообразила, что можно попросить совета у форумчан, а еще лучше – у автора сего шедевра?
– Вот! – торжествующе ткнула она пальцем в экран. – Это он! Магонавт.
– Провались в профиль, – попросил Ванадий. Ноутбук его не смутил, и Люда пришла к выводу, что за следующие четыре сотни лет в технике не так уж и много поменяется. А на Дуньку, с любопытством взирающую на чудо китайского производства, она не стала обращать внимания.
– Краснохолмск, – задумчиво протянул парень. – Мы ведь все еще в Краснохолмске, да?
Люда молча кивнула.
– Напиши ему и попроси о личной встрече, – скомандовал Ванадий. – Так будет гораздо проще. По переписке ведь и отказать может. А лично уже не отвертится.
– А с чего ты решил, что он согласится на личную встречу?
– С того, что он – мужик. Разожги в нем интерес. Женщины это всегда умели. Только не говори мне, что у вас не принято манипулировать мужчинами ради собственных целей.
Люда хмыкнула. Похоже, что за четыре сотни лет не сильно поменялась не только бытовая техника, но и психология. Но зерно истины в словах гостя было, поэтому Люда собрала в кучу все свое обаяние и составила довольно неплохое сообщение начинающей ведьмы, которой очень требуется консультация опытного и мудрого мага, коим и является уважаемый Магонавт.
Уважаемый Магонавт отвечать не спешил. Люда в глубине души даже подозревала, что ответит он примерно никогда. Вот только других вариантов получить хоть какой-то план действий у них не было, оставалось только ждать и надеяться.
Просто сидеть перед экраном было скучно, а Людмила как раз вспомнила о том, что в соседней комнате полный разгром.
– Ну что? Кто хочет помочь мне навести порядок? – натужно-весело предложила она, ни капли не рассчитывая на успех.
К ее удивлению оба пришельца с готовностью встали. В своих халатах они выглядели максимально нелепо, но почему-то Людмиле они уже не казались чужими или странными. Непостижимым образом в ней зарождалась симпатия к этим удивительным ребятам.
Прежде всего стоило убрать острые осколки с пола и каким-то образом отнести их на мусорку, не рассыпав по дороге. Полиэтиленовые мешки Люда сразу отмела – стекло легко разрежет пакеты, и вся уборка рискует начаться по-новой.
К счастью, Людмила так и не выбросила картонные упаковки от зеркал. Словно чувствовала, что пригодятся.
Раздав помощникам толстые хлопковые рабочие перчатки, которые были закуплены целой упаковкой на дачу, Люда принялась показывать своим примером, что требуется делать.
– Ой, – вдруг раздался вскрик Евдокии. – Мои руки!
– Что такое? – испугалась Люда. – Порезалась?
Дунька смотрела на кисти рук. С них не капала кровь, и это успокаивало. Но почему-то девушка не сводила с них взгляда.
– Они другие. То есть мои, но как будто не мои. Только сейчас поняла! Я же белье в реке полощу, потом жиром мажу, но он плохо помогает. А тут – смотри!
Она вытянула кисти вперед. Люда сказала бы, что руки, как руки, но с учетом их истории это было странно – тонкие нежные девичьи пальцы были совершенно ровными, кожа гладкой, даже кутикула смотрелась так, словно Евдокия посетила хороший салон, где ей сделали какой-то моднейший новейший натуральный маникюр с воском девственной японской пчелы.
Ванадий зачем-то тоже повертел своими руками и вдруг охнул:
– Паспорт!
– Что – паспорт? – устало произнесла Люда.
– Пропал паспорт!
Парень вытянул правую руку запястьем вверх и продемонстировал совершенно обычную светлую гладкую кожу.
– Это катастрофа, – упавшим голосом заключил он. – Меня положат. Когда я вернусь, меня точно положат.
– Куда? – зачем-то уточнила Люда.
– За уничтожение паспорта? – грустно усмехнулся Ванадий. – Уж не на курорт. В тюрьму, конечно.
– Почему положат, а не посадят?
Ванадий как-то странно на нее посмотрел, но ничего не ответил. Люда не стала настаивать. Кто его знает, это светлое будущее, где людей кладут в тюрьмы за то, что у них паспорт смылся с руки.
– Впрочем, может еще вернется при обратном переходе, – буркнул он, потер пальцем запястье, приблизил его к глазам, но так и не обнаружил ничего интересно.
С уборкой разобрались довольно быстро. Неудивительно – в шесть-то рук, пусть и “не таких” у некоторых. Зато на качестве работы эти изменения никак не отразились. Дунька очень ловко навела порядок в половине комнаты, пока Люда с Ванадием орудовали в другой половине. Заодно и с радостью вымыла пол, набрав из крана теплой воды. Ей все еще нравился этот процесс, так что никто не был против.
После трудов праведных ребята доели остатки курицы, разогретые в микроволновке.
Люда ожидала, что Ванадий заголосит что-нибудь о варварских вредных лучах этой адской машины, но нет – к СВЧ он отнесся спокойно. А вот Евдокия вновь слегка испугалась, но переборола себя, а потом впала в полный восторг от возможностей техники двадцать первого века.
А после ужина снова перемыла всю посуду.
– Ты прям енот-полоскун, – засмеялась Люда и вдруг услышала мелодичный звук из комнаты, где остался ноутбук с открытой страницей форума магов-практиков.
– Это он! – завопил Ванадий и первым бросился на сигнал. Остальные поспешили за ним.
Предчувствие не обмануло – это и правда был Магонавт.
– Вот теперь самое главное – не спугнуть нашу добычу, – хищно прищурилась Люда и занесла пальцы над клавиатурой.
Глава 4
Людмила проснулась от пения птиц за окном. Сквозь шторы яростно пробивалось утреннее летнее солнышко. День обещал быть жарким.
Девушка потянулась в постели и поморщилась. Приснится же такое!
Что за чушь? Какие-то Ванадии, Дуньки, Магонавты… Это ж надо было так переволноваться, чтобы кошмарило всю ночь. Сон она помнила отчетливо, словно все происходило наяву.
Но ведь этого не могло быть. Просто приснилось.
– О, доброе утро, – нарисовался в дверях Ванадий в халате. – А где взять курицу? Мы с Дуняшей есть хотим. И кофе.
– Не приснилось, – констатировала Люда. – А я так надеялась.
Девушка привела себя в порядок и отправилась на кухню, где уже чинно восседали за столом ее гости. Всем своим видом они демонстрировали полную готовность к приему пищи.
Еще одной курицы у Люды, к сожалению Ванадия, не нашлось, зато отыскались пельмени, которые сама Люда никогда не покупала.
Она подозревала, что те оказались в морозилке по воле мамы. А учитывая то, что ноги маминой в этой квартире не было с конца зимы, пельмешки были ни разу не свежими. Но что им в морозилке станет-то?
В любом случае, ничего быстрее и проще придумать было невозможно, поэтому под любопытными голодными взглядами Людмила быстро сварила всю пачку, попутно комментируя свои действия. Просто так, на всякий случай. Вдруг вопрос с отправкой гостей домой не удастся решить быстро, а постоянно им готовить Люде вовсе не хотелось. Пусть уж сами учатся, взрослые, вроде, люди. Хоть и странные.
Накануне вечером Люда показала им, как пользоваться ванной и туалетом. И если Ванадий уже привычно причитал на разные темы, особо сетуя на то, что температуру воды в душе надо настраивать вручную, а унитаз не желает смывать сам, то у Евдокии от восторга горели глаза.
Само то, что можно плескаться под теплой водой, как под дождем, уже было каким-то чудом. А уж когда Людмила разрешила ей воспользоваться всеми скрабами, гелями, масочками и прочими ароматными разноцветными флакончиками, объяснив какой для чего нужен, Дунька чуть не разрыдалась.
– Женщины, – хмыкнул Ванадий, из чего Людмила сделала вывод, что и в этой сфере за четыре века изменений почти не произошло.
А от зеркала в ванной Дунька и вовсе впала в ступор. Нет, она уже видела осколки, когда собирала их на полу, но они были настолько мелкими, что понять суть отражения не представлялось возможным. А вот когда она увидела свое лицо целиком, то замерла.
Недоверчиво прикоснулась к щекам, потрогала рот, нос, щеки, покорчила рожи, потом оскалилась.
– Ого.
– Что – ого?
– Зубы, – пояснила Дунька. – Тоже как мои, но не мои.
Зубы были хорошие. Ровные, белые, без малейших дефектов, как могла заметить Люда по оскалу. Дуня провела пальцем по щеке.
– И лицо. У меня хворь была, от нее родители и ушли, а я выжила, да только лицо все в рябинку стало. Поэтому и замуж не взяли, вековухой мне быть. Хорошо, Медведевы добрые, другие бы в поле погнали, а эти к деткам пустили. Я малышей люблю очень, жаль своих не будет.
– Да брось, какие твои годы? – отмахнулась Люда. – Встретишь еще жениха хорошего, ты ж вон какая красавица!
А Дунька и впрямь была хороша собой. Совсем невысокая, миниатюрная, хрупкая, словно тростиночка. Немного вздернутый носик придавал ей сходство с лисичкой, а пшенично-русые волосы поддерживали этот образ. Большие зеленые глаза в обрамлении почти рыжих ресниц трогательно распахивались в удивлении каждый раз, когда она видела что-то новое, и этот ее полувосторг-полуиспуг был настолько милым, что хотелось ее обнять.
– Да какая ж я красавица, – вдохнула Дунька и сморщилась. – Вон губищи-то какие.
Эту претензию Люда совсем не поняла. Губищи были выше всяких похвал. За такими губищами к хорошим косметологам выстраивалась очередь из тех, кому природа не отвалила подобной красоты.
Люду устраивали и свои губы, хотя иногда закрадывалась мысль добавить немножко объема. Чуть-чуть, буквально миллилитр. Просто потому что она может себе позволить этот уход. Но это было несрочно, и она откладывала визит к косметологу.
Может, зря? Может, стоило ухаживать за собой еще тщательнее? Сделать губы, брови? Грудь увеличить?
Не просто же так за это платят такие деньги! Наверное, что-то уж понимают в жизни эти жены богатых мужей!
Кому нужна нынче эта натуральность, если она не идеальна?
Люда страшненькой себя ни в коем случае не считала, но докопаться можно и до столба, а уж до лица – подавно. Нос мог бы быть поизящнее, губы – посочнее, глаза побольше, а ресницы – подлиннее. Вот это точно никогда перебором не будет.
Волосы можно погуще. Но только на голове. Идеально, чтобы они только на голове вообще и росли, а в других местах – не надо.
Ногти покрепче не помешали бы. И грудь. Да, грудь. Можно и побольше. Но не сильно, а то будет вульгарно. Буквально на размерчик. А вот ноги можно на размерчик поменьше, а то тридцать девятый это как-то…
– А ты почему не замужем? – донеслись до Люды слова Евдокии, вырвав ее из размышлений о том, как можно было бы сделать себя поинтереснее.
– Не берут, – улыбнулась Людмила. – Наверное, не гожусь в жены.
– Не сватаются? – с сочувствием уточнила Дунька.
– Ну… так, маленько, – растерялась девушка. – Не складывается у меня с женихами, в общем. Ладно, давай тут купайся, я выйду. Если что – позовешь.
Она поспешно выскользнула из ванной.
Не рассказывать же в самом деле о том, что именно из-за этого досадного факта Людмила и затеяла переполох с ритуалом.
И умной головой Люда понимала, что в ее возрасте рано переживать о том, что семьи пока нет. Да и не хотела она пока совсем настоящую семью с детьми и ипотеками, но на совместное проживание уже давно созрела.
А почему бы и нет? Это ведь совершенно ни к чему не обязывает. А уж если понравится, то можно подумать и о логичном продолжении. Вдвоем веселее в пути, а жизненный путь только начался.
После банных процедур остро встал вопрос о том, где разместятся гости на ночь. Благо, квартира позволяла выделить каждому по комнате, что Людмила и сделала. Ванадий снова заныл о том, что в его кровати нет электронного ассистента, который будет чутко мониторить всю ночь его показатели здоровья.
– Ты что – умираешь? – раздраженно рявкнула хозяйка дома, застилая чистой простыней диван в гостиной.
– С чего ты взяла? – обиделся Ванадий.
– А на кой черт тебя пасти-то, болезный? Ладно бы старичок был, у которого каждый пук может стать последним, но ты такой здоровый кабан! Стыдно должно быть бояться спать без робота под боком!
– Я не боюсь, – совсем надулся парень. – Просто как я вообще проснусь вовремя, если никто не будет отслеживать фазы моего сна?
– Ссать захочешь – проснешься, – вдруг по-простому отреагировала Дунька. – А ежели не проснешься, то в перины надуешь.
Ванадий пристыженно замолчал. Надуть в перины было бы страшным позором для взрослого парня из двадцать четвертого века.
Людмила благодарно посмотрела на девушку и пошла готовить спальное место и ей. И вот тут-то у Дуньки слезы так и брызнули из глаз.
Поскольку в свою спальню Люда пускать никого не желала, то гостье она отвела пока никому не нужную родительскую спальню с огромной двуспальной кроватью.
На этой кровати можно было бы легко разместить троих Ванадиев, и еще осталось бы место, а уж для компактной неизнеженной Дуняши это было поистине царское ложе.
Люда выдала девушке одну из своих пижамок и оставила ее наедине с кроватью-аэродромом, надеясь, что Дунька все же не застесняется в последний момент и не ляжет спать на коврике, сочтя себя недостойной такой кровати.
Зато за Ванадия она совсем не переживала. Правда, и винить его она не могла. Во-первых, бедный парень оказался в диких нецивилизованных временах, по его меркам. Во-вторых, все его бурчание было даже забавным, хоть и слегка раздражало.
И вот теперь выспавшиеся и сумевшие самостоятельно привести себя в порядок гости смиренно ждали, пока радушная хозяйка их покормит.
– Красиво у вас так, – сказал Ванадий, глядя в окно.
Вид и правда был шикарный. Окна второго этажа почти всех комнат, кроме маленькой угловой, где Люда проводила ритуал, и Людиной спальни, выходили на лесополосу, за которой мелькала речка. Ни машин, ни дорог, ни людей.
Люда любила смотреть на деревья, но спать предпочитала под шум машин во дворе. Как-то привыкла к той спальне с детства, и в тишине засыпала плохо. Впрочем, двор у них был спокойным, а с установкой шлагбаума и вовсе стал совсем пустым. Вся жизнь начиналась за следующим домом, который и закрывал их уютный дворик от посторонних. Вот там была и шумная трасса, и магазины с витринами, не гаснущими даже глубокой ночью, и толпы прохожих.
– Это все настоящее, да? – уточнил парень.
– Конечно, – растерялась Люда. – А у вас как-то по-другому?
– Немного, – уклончиво ответил Ванадий. – Вид из окна можно настраивать. Хочешь – лес, хочешь – море. Но все равно понятно, что это симуляция. А тут, кажется, даже пахнет чем-то… живым.
Люда улыбнулась. С утра всегда пахло “чем-то живым”. Рассветное солнце испаряло росу с травы, и это был самый одуряющий запах лета, который только был возможен в городе.
После завтрака Людмила засобиралась на встречу с Магонавтом.
Волновалась она и так сверхмеры, а тут еще и Ванадий лез под руку со своими советами о том, как разговорить любого закрытого мужика. А в том, что колдун, придумавший столь сильный обряд, окажется замкнутым, никто даже не сомневался.
– Колдуны молчат, потому что каждое их слово несет Силу, – просвещала Дунька. – И ведьмы помалкивают, чтобы лишнего не выдать. Дела творят разные, тайны хранят строго.
– Если он почувствует себя в безопасности, то часть коры мозга отключится, и он все выложит, – уверял Ванадий.
Люда послушно укладывала волосы так, чтобы они издалека очаровывали блеском и шелковистостью, штукатурила нежную кожу лица всей своей косметичкой, чтобы лицо сияло там, где должно сиять, и не вздумало блестеть там, где ему блестеть не положено.
Дунька от этих приготовлений уже даже не пыталась сохранять спокойствие. Она смотрела на все, не закрывая рта, и сначала робко трогала одним пальцем, а потом уже жадно хватала в руки цветные коробочки и флакончики, с любопытством рассматривая их содержимое.
Странно, но это совершенно не раздражало Люду. Ей даже казалось, что у нее появилась славная младшая сестренка, которую захотелось научить всему, что она сама знала и умела. Стало даже немного жаль, что это – временная “сестренка”, а не настоящая.
Люда мандражировала. Во-первых, она жуть как боялась настоящего колдуна.
Да, ей не надо было тащиться ночью на кладбище – Магонавт с удовольствием согласился на кафе в обеденный час. И все равно было жутковато.
К тому же, она боялась завалить всю операцию и подвести своих гостей. Да и себя заодно.
“Мы в ответе за тех, кого притащили”, – пульсировала в голове навязчивая мысль.
А ко всему прочему, она холодела при мысли о том, что ей предстоит оставить одних дома этих взрослых, но совершенно не приспособленных к двадцать первому веку людей. Хуже детей, право слово!
И если мальчонка просто гундосит, но хоть не подпрыгивает от звука льющейся в унитазе воды, то девчушка едва в угол не прячется от собственной тени. Но терпит, мужественно терпит этот ужас.
И Люда даже не представляла, как чувствовала бы себя, окажись она в том же двадцать четвертом веке, например, у Ванадия в гостях. Тоже, наверное, шарахалась бы от вездесущих роботов, которые даже во сне следят за каждым чихом-вздохом.
А вот у Дуньки в средневековье (или откуда она там выпала?) ей было бы, пожалуй, так же некомфортно, как Ванадию здесь. Водопровода нет, электричества нет, даже интернета – и то нет, негде узнать прогноз погоды, только по низко летающим ласточкам и ориентироваться.
И белье в реке полоскать как-то не хотелось.
В целом, Людмила понимала их обоих. Следовало сделать все, чтобы ребята оказались дома как можно скорее. И если понадобится, то даже соблазнить Магонавта.
От этой мысли Людмиле стало слегка противно. Но винить, кроме себя, было некого. Поэтому с чувством омерзения она одернула короткое платье, порадовалась, что хотя бы грудь прикрыта, взгромоздилась на босоножки с высоченным каблуком, отчего ее длинные ноги стали совершенно бесконечными, и приготовилась к бою с матерым колдуном.
“Лишь бы сходу свою волшебную палочку доставать не начал”, – чуть поморщившись, загадала она, наказала Ванадию и Евдокии сидеть тихо, никому не открывать дверь, ничего не трогать, а лучше – совсем не шевелиться, и вышла в неизвестность.