Очень живучая тварь 2

…три года спустя. Помойка. Ур. 0 – 199

События последних недель жутко бесили короля Помойки. Сначала весь этот сброд устроил истеричный галдеж у стен цитадели, его цитадели. Оборванцы пришли к замку с требованиями пропустить. Затем, стоило молочной спирали в облаках начать движение, как случилась повальная паника, народ ринулся к мосту. В результате – мертвая стража, массовые резня и разбой. А теперь вот это вот – единственные ворота твердыни сломаны, и бесконечный людской поток неустанно прет вперед. Народ бежит, пытается свалить из Помойки через первый и возможно последний в истории этого захудалого мирка, пространственный разлом.

Но что бесит больше всего, так это вонь тысяч немытых тел, крики искалеченных, предсмертные стоны и треск арбалетных болтов. Стража круглосуточно бьёт толпу с высоких стен его замка, толпа огрызается, швыряет в ответ проклятья и заклинания, а ему, ЕМУ, Королю Помойки приходится со всем этим мириться.

Грозно вышагивая по темному коридору, выбивая шпорами окованных сапог искры по каменным плитам, мужчина остервенело засучил левый рукав, злобно прорычал:

– Как же меня всё это достало!!

Толстыми, волосатыми пальцами, громила (а другое сравнение королю не подходило) выкрутил до максимума забитый в амулет массивный винт, взвел хитрый механизм. Целиком опутанный металлическими проводами, мудрено приспособленный на тыльной стороне ладони, кругляш жалобно заскрипел. Секунда, и полумрак пустого коридора испуганно кинулся по сторонам. Диковинное изображение пенька с торчащей из него ножкой, пришло в движение, засияло в центре амулета.

– Вонючее сборище! – мужчина предвкушающе оскалился, демонстрируя безучастным стенам два ряда кривых пожелтевших зубов. – Сейчас я вам!

Не теряя времени, ибо винт имел свойство выкручиваться, король подскочил к ближайшему окну-бойнице. Выбитая увесистым кулачищем, разлетевшаяся осколками стекла рама ухнула в чернеющую темноту. Порыв ветра тут же ворвался в коридор, окутывая хозяина цитадели смрадом тысяч немытых людских тел.

– Жрите!! – из бойницы вытянулась рука, раздался хлопок.

Словно дожидаясь чего-то подобного, в небесах громыхнуло, небосвод разрезал кривой излом молнии. Толпе на головы приземлилось выбитое окно, а следом людской поток прихлопнуло миниатюрное солнце. Безумие и вопли заживо горящих людей взмыли под небеса. Тут же из бойницы высунулась злобно скалящаяся рожа, глянула вниз проверяя результат. С удовлетворением понаблюдав, как по брусчатой мостовой мечутся сотни горящих заживо людей, громила гаркнул вниз:

– Тащите на стену чан!! Тащите чан, ленивые ублюдки!

Стража синхронно задрала головы, высматривая со стен цитадели кто там орет из бойницы.

– Король вам приказывает! Тащите чан!! Вылить смолу им на головы! – вновь проревело высоко наверху. – Шевелитесь, ленивые бездари!

Орущая голова спряталась обратно в окно, очевидно, чтобы вновь взвести механизм. Не дожидаясь второго снаряда, ибо сейчас он мог прилететь уже на их собственные головы, стража хлынула со стен. Сотни «верных подданных» короля побежали к сторожевым башням, спеша выполнить указание. Уж лучше вылить смолу на орущую толпу, чем ощутить на себе гнев сумасшедшего хозяина Помойки. К тому же, волосатая ручища вновь высунулась из бойницы.

Брусчатку мостовой накрыл огненный ад. Повторно. Под морось холодного дождя и грохот в чернеющих небесах, людской поток очередной раз утонул в криках. Из бойницы шустро высунулась все та же озлобленная рожа. Убедившись, что стража принялась за дело, а толпа хлынула подальше от горящего моста, рожа быстро скрылась в бойнице.

– Вонючий сброд, – по мере того, как крики заживо горящих оставались позади, хозяин замка торопливо шагал по безлюдному коридору.

На ходу застегнув манжет рубахи, расправив подол своего увесистого мехового кафтана, хозяин цитадели миновал длинный коридор. Сам того не заметив, король Помойки оказался перед входом в казематы.

– Открывай!! – в массивную дверь саданули носком окованного сапога.

По ту сторону двери тут же послышалась возня, звон ключей, заскрипели ржавые петли. Увесистая дверь медленно приоткрылась. Из проема высунулась худая, облезлая голова, глянула по сторонам, проверяя.

– А… это ты, – взгляд мусорщика уперся в лысеющую макушку нетерпеливо рычащего короля. – К хозяину?

Мусорщики. Его собственные порождения, «лучшее творение безумца», как их называют в народе. Существа, чья жизнь протекает в самозабвенном поиске сыплющихся с небес в помойку артефактов. Ведущие в основном ночной образ жизни, мусорщики крайне редко попадаются на глаза простому обывателю. А если и попадаются, то потом бегут без оглядки со всем своим собранным барахлом обратно в цитадель, тащат найденное хозяину. Беззаветно преданы своему создателю, однако, попадаются и такие вот экземпляры.

– К хозяину? – вновь переспросила облезлая голова.

От подобного пренебрежения к персоне собственного создателя королю захотелось врезать кулаком прямо в эту наглую морду. Да толку-то. Стучи не стучи (а он стучал, и не раз), этот экземпляр уже не исправишь. Чем его переманил на свою сторону мейстер, барон так до сих пор и не смог понять.

– Сам знаешь, что к нему. Открывай. По роже сейчас дам, – тем не менее, рыкнули в исхудалое лицо.

– А-а… Понятно!

Что там стало понятно мусорщику неизвестно, но лысая башка скрылась, чтобы через секунду открыть дверь.

– Не убрано, – почесывая череп когтистой пятерней, мусорщик посторонился, пропуская.

Сгорбленная исхудалая фигура с огромным мешком за спиной молча дождалась, пока король войдет в помещение. Лязгнул дверной засов. Завывание холодного ветра и крики безумной толпы окончательно оборвались. Прокашлявшись от ударившего в нос запаха гнили и помоев, хозяин цитадели спешно зашагал вперед. Без особого интереса, ибо ничего нового, на ходу заглядывая в рабские клети, громила двигался сквозь казематы.

– Прошу… пощадите! – сотни худых рук потянулись к ногам спешащего короля.

Убийцы, насильники, проститутки, должники – в общем, законные обитатели этого захудалого мирка-свалки пачками томились в многочисленных клетках каземат.

– Вонючий сброд! – король наотмашь пнул одну из тощих рук, что едва не коснулась его сапога.

Раздался хруст ломаемых костей и треск рвущихся сухожилий. Вся в перстнях и кольцах, пятерня отлетела в сторону. Полумрак коридора заполнил протяжный вой, роняя на грязный пол тягучие капли крови, обрубок дернулся обратно в клетку.

– Портишь товар, барон, – недовольно пробурчали позади мужчины.

Сутулясь, ибо по природе своей слишком высоки для подобных помещений, мусорщик быстро проковылял вперед по коридору. Обогнал короля, ловко поднял валяющуюся на полу кисть, замер в ожидании. Долгих десяток секунд ничего не происходило. Надрывно стонали в клетках сотни проклятых (второй после мусорщиков источников дохода короля), сновали крысы по клеткам, подъедая обгорающую плоть узников.

– Ну?! Что там? – барон приблизился к неподвижной фигуре.

Словно отвечая на вопрос, худая культя в руках мусорщика принялась стремительно осыпаться золой. Целиком обугленная, испещренная прожилками желтого света, конечность разрушалась. Многочисленные кольца, серьги и брошки, живьем вшитые под кожу, сыпались в когтистую ладонь по мере того, как тлел в руках мусорщика обрубок. Десяток секунд и от конечности осталась куча драгоценных побрякушек да горка пепла.

– А ты говорил «портишь», – хозяин помойки самодовольно оскалился, ткнул своим волосатым пальцем в массивное кольцо. – Смотри!

Инкрустированный увесистым камнем, перстень горел четко различимым «Х» на своей поверхности – верный признак проклятой вещи.

– Всего один, – недовольно протянули из-под потолка. – Говорил же. Зачем было ломать руку? Через пару дней сама бы отсохла.

– Поменьше трепись в присутствии короля!! – начиная закипать, рыкнул мужчина, указал взглядом на проклятый перстень. – Сколько за него дадут скупщики?

– Мешок зерна, – исхудалая фигура задумчиво почесала голову. – Без расшифровки – мешок зерна. Больше не дадут.

– Дай сюда! Не хватало ещё… за мешок зерна, – король схватил проклятую вещицу с когтистой ладони. – Пшел в сторону, тупица!

Оттолкнув мусорщика, барон быстро миновал оставшуюся часть казематов, дернул ржавый засов. По обыкновению открыв дверь пинком ноги, принялся подниматься по винтовой лестнице. Выбивая шпорами сапог искры на каменных ступенях, барон спешил в «операционную». Вновь засвистал ветер. Из неостекленных бойниц послышались гул и надсадные, не в пример предыдущим, безумные крики толпы.

– Да сколько можно орать?! – хозяин цитадели прильнул к ближайшему окну-бойнице, глянул в темноту.

Мостовая горела, бегали-сновали из стороны в сторону изуродованные взрывом люди, стража тащила на стены монструозный чан расплавленной смолы. Все ещё не понимая, откуда столько криков, король выудил из кармана своей шубы-кафтана очередной плоский кругляш. Толстые пальцы взвели механизм. Шестиугольный блинчик заскрипел-защелкал, явил объемное изображение треснутой линзы. Хозяин цитадели теперь уже через голограмму глянул на горящую мостовую.

– Вот оно что, – уже в следующую секунду удовлетворенно хмыкнули возле окна. – Так даже лучше!

Ещё пару минут громила с удовольствием рассматривал горящую мостовую, пытаясь сосчитать количество зубастого зверья, прибежавшего на запах паленой человечины. Обезумевшую толпу рвали на части голодные обитатели Помойки. Ничего не поделать, такой уж тут мир – на каждом углу какая-нибудь зубастая образина.

«На то она и помойка», – удовлетворенно кивнул сам себе король этого бедового мира-свалки.

Последняя по счету дверь – дверь в «операционную», как её называл местный и единственный цирюльник, была выбита с ноги. С хрипом и кашлем, обильно потеющий после стремительного подъема вверх по лестнице, хозяин цитадели ввалился в полумрак помещения. Задев по пути край массивного стола, король Помойки грузно рухнул на ближайший стул.

– Опять ты?! – из темного угла гневно зашипели. – Аккуратнее!!

К размеренному гулу многочисленных горелок и монотонному бульканью склянок добавилась матерная тирада в адрес прибывшего гостя. Сухая, морщинистая фигура старика выбежала из темноты, метнулась к столу.

– Отвлекаешь, оборудование портишь! Работа из-за тебя стоит! – проверяя, не опрокинулось ли содержимое какой колбы, гневно шипел мейстер, он же «цирюльник» и «знахарь». – Сколько можно сюда ходить?

– Сколько захочу! – все ещё пытаясь отдышаться, барон рявкнул на всё помещение, врезал волосатым кулаком по столу.

Склянки и бутылки разом подпрыгнули в воздух, однако каким-то чудом приземлились на те же места. Явно неудовлетворенный результатом, громила пнул носком окованного сапога по ножке стола. Катушки ниток, иглы всех размеров, с десяток пустых склянок, клещи и ремни – многочисленная утварь знахаря все-таки полетела на пол. С матерным шипеньем, сплюнув себе под ноги, мейстер бросился подбирать упавшее. Наблюдая за ползающим у его ног наглым стариком, король Помойки удовлетворенно хмыкнул – вот теперь все так, как и должно быть.

– Ну, закончил?! – носок сапога попытался пнуть снующего по полу старика.

– От того, что ты каждый день сюда ходишь, ничего не изменится!! – неожиданно ловко увернулась от пинка тощая фигура, шустро поднялась на ноги.

Исподлобья поглядывая на тяжело дышащего «короля», мейстер расставил обратно на стол склянки, проковылял к соседней стене, дернул неприметный рычаг. Помещение тут же наполнилось скрипом невидимых глазу шестерен. Заискрились черви многочисленных проводов, под потолком что-то пару раз громыхнуло. Комната стала заполняться тусклым светом электрических ламп, что нет-нет, да с тихим хлопком разлетались снопом искр и осколков. Про электричество в этом мире-свалке узнали лет десять назад.

По мере того, как тусклый свет наполнял комнату, в центре помещения все отчетливей вырисовывался силуэт чего-то огромного, злого, пугающего.

– О, рука! – король, стоило ему получше присмотреться к непонятной фигуре, тут же вскочил с табурета.

Позабыв о дурном настроении, выбивая шпорами сапог искры по каменному полу, барон подбежал к уродливому изваянию в центре комнаты:

– Ух! Хороша! Вот это ручища!

– Сам знаю… – мейстер самодовольно глянул на суетящегося возле огромной фигуры, короля. – Только вчера пришил! Вот если бы ещё не отвлекали всякие…

– Хороша! Хороша! – не обращая внимания на бубнеж мейстера, хозяин цитадели радостно скакал вокруг огромной поделки цирюльника, рассматривал пришитую к безголовому голему ручищу.

Простой обыватель врядли бы испытывал такой неподдельный восторг при виде этого, слава Богу, пока ещё неживого создания. Слепленное из частей местных тварей, с торчащими отовсюду костями, кривое и горбатое – творение знахаря скорее напоминало вывернутую наизнанку сутулую собаку, нежели человека. Горбатая мясная конструкция в центре зала не поддавалась вразумительному описанию, но, тем не менее, приковывала к себе взгляд устрашающими габаритами и уродливыми конечностями.

– Когда он оживет?! – барон прекратил ощупывать саблевидные, крючковатые когти на «вчера пришитой» руке. – Завтра?

– Завтра?! Ты спятил?? Месяц в лучшем случае! – от подобных сроков мейстер аж поперхнулся.

– Месяц?! – барон в два прыжка подскочил к тощему старик. – Какой к черту месяц?!! Он нужен мне завтра!! Если откроется разлом, если откроется раз…

– Да не ори ты!! – знахарь что есть мочи толкнул от себя наседающего короля, быстро проковылял в противоположный угол помещения. – Я всё высчитал. Разлом откроется через два месяца, не раньше.

Не дожидаясь очередного приступа истерики «его величества» цирюльник ухватил с ближайшего стола амулет, взвел на пару винтов затейливый механизм.

– Вот! – в сторону барона выставили испещренный болтами и винтиками кругляш. – Сам смотри.

В ту же секунду жетон спроецировал перед собой небольшую голограмму – жиденькая молочная спираль и таймер отсчета. Спираль принялась клубиться и завихряться. По мере того, как спираль разрасталась и уплотнялась, таймер отсчитывал дни. В момент, когда голограмма бушующего торнадо извергла кривую линию разлома, таймер накрутил «пятьдесят четыре».

– Вот! Почти два месяца до открытия разрыва! – сплюнул себе под ноги мейстер, бросил выдохшийся амулет обратно на стол. – А ты орешь тут!

– Хочу и ору! – барон вновь попёр на схватившегося за  массивные клещи, старика. – Ну?! Чего тебе нужно? Говори! Ещё денег? Молоденьких девиц?! Тварь какую притащить на опыты?

– Голова мне нужна, идиот!! – взвизгнул старикан, хватаясь за неожиданно отдавленную королем босую ногу. – Голова-а-а!!

Убрав тяжелый сапог с босой ноги знахаря, барон присмотрелся. Голему в самом деле не хватало головы. «Сутулая собака», как обозвал её про себя барон, у самых плеч имела внушительный отросток – в самый раз, чтобы присобачить туда чей-нибудь котелок. Прыгая на одной ноге, подвывая от боли, знахарь в бешенстве запулил клещами в обезглавленную тушу мяса:

– Где обещанная голова, идиот?! Где?! Не видишь, что ли, головы у него не хватает!!

От вида воющего, прыгающего по помещению мейстера, у барона вновь начало подниматься настроение. Выудив из бездонного кармана своей шубы новый кругляш, громила взвел механизм, гаркнул в засветившуюся подвеску:

– Пусть придет! Скажите ему там! У знахаря я!

– У мейстера!

– Ладно… у мейстера! И чтобы шел быстрее!

Не прошло и минуты, как из распахнутой настежь двери послышался звон каблуков. Через секунду в помещение, аки птица, впорхнула фигура высокого, кучерявого блондина с мешком наперевес.

– Ваше Величество! – напомаженный рыцарь отвесил барону грациозный поклон. – Мейстер.

– Его что ли?! – до глубины души удивился знахарь, выпучил глаза на барона. – Да в его голове мозгов с гулькин нос! Я не для того мастерил свое творение, чтобы башка этого недоумка…

От подобной реакции на появление блондина барон захохотал, выразительно покрутил указательным пальцем возле виска. Кучерявый, не понимая что происходит и при чем тут его голова, тем не менее криво улыбнулся и отвесил барону очередной поклон:

– Ваше Величес…

– Заткнись, – уже в следующую секунду рыкнул король Помойки, вновь возвращаясь к своему стандартному поведению. – Показывай что у тебя там!

– Да, Ваша светлость! – стараясь угодить сумасшедшему королю, кучерявый быстро развязал мешок, вытряс на пол содержимое.

– Падшая! – в унисон отреагировали барон с мейстером, рассматривая плюхнувшуюся на пол сухую, сморщенную голову.

– Ха! Ну, видал?! – довольный увиденным, барон рыкнул в сторону фыркнувшего мейстера. – Вот тебе голова, высший сорт!

– Вот это?! Высший со-о-орт?! – мейстер брезгливо вытянул палец в сторону грушевидной головы какой-то старухи, что продолжала валяться на полу его «операционной».

Схватив со стола склянку с непонятной, но ярко светящейся жижей, мейстер приблизился к отрубленной голове. Подсвечивая себе бутылем, дедок согнулся над обрубком, рассматривая:

– Ты где её взял? Ей сроку месяцев пять! – вопрос явно адресовался переминающемуся с ноги на ногу гостю.

– Обезглавили две недели назад в туманной расселине! – гордо вскинул подбородок блондин. – Я лично снес этой твари голову!

– Ха! Понял?! – вновь рыкнул довольный барон в сторону кривящего рожу старика.

– Да?! А почему плоть на шее рваная! Это чем ты её так обезглавил, милок?! – игнорируя барона, сплюнул себе под ноги мейстер.

Продолжая подсвечивать склянкой, цирюльник ещё раз осмотрел изуродованную грушевидную голову падшей: разломанный костяной нарост в форме блюдца, сморщенная кожа, с десяток глубоких надрезов и многочисленные мелкие дырки по всему черепу.

– Не годится! – вынес вердикт разогнувшийся мейстер, обвел взглядом барона с кучерявым. – Не годится! Я пожеванный материал не беру!

– В смысле «пожеванный»?! – вскинул брови король помойки, двинулся в сторону знахаря. – Сказали же тебе, ей две недели сроку! Вот, он лично её отрубил!

– Да? А по мне она две недели болталась у какой-то твари в желудке, прежде чем её выплюнули обратно! – дедок, выдав гневную тираду, отскочил куда подальше от замершего на месте барона. – Вот что я думаю по этому поводу!

– Мейстер, вы бредите?! – блондин, галантно откинув со лба шикарную челку, пренебрежительно глянул на дедка. – Во всей помойке не найти образины, что решиться на подобное! Говорю вам, я лично снес старухе её башку не позднее, чем две недели назад!

– Ага, снес… – сплюнул в очередной раз себе под ноги мейстер. – Барону вон рассказывать будешь эти сказки, сосунок. Лучше бы вы притащили мне голову той твари, что решила попробовать на зуб башку падшего легионера!

– Сосунок?! – взвился блондинчик, схватившись за свою притороченную у пояса шпагу. – Сосунок?!

– Ага, – утвердительно кивнул старик, сплюнув теперь уже под полированные ботильоны блондина.

– В-ваше Сиятельство! – крутанулся на каблуках кучерявый, закипая. – Я выполнил свою часть сделки!

– Да-да, заткнись. Дай подумать! – почесывая затылок, ещё раз глянул на скривившегося мейстера барон.

– Как и было обещано! – вновь завел свою пластинку напомаженный. – За проявленную доблесть прошу руки Вашей доче…

– Голову, побывавшую в потрохах неведомой твари, брать не буду! – перебил мейстер, презрительно глянул в сторону блондина. – Это во-первых!

– В каких ещё потрохах?! – завизжал блондин. – Я лично обезгла…

– А во-вторых, – мейстер метко сплюнул прямо на ботинки кучерявому, перевел взгляд на барона. – Ты первым делом обещал мне голову поглотителя, а не пожеванной старухи!

– То есть эта не пойдет? – решил окончательно уточнить барон.

– Нет, – в очередной раз сплюнул на ботинки блондинчику мейстер, вынуждая того отпрыгнуть подальше.

Король помойки под пристальными взглядами присутствующих вновь вытащил из кармана своей шубы амулет, взвел на два оборота:

– Кальц! В башню к знахарю, немедленно!

– Здесь, – неожиданно просипело у дальней стены помещения.

Прихрамывая на левую ногу, из темноты зала вышла костлявая, затянутая в черный плащ фигура. По обыкновению в своей крючконосой маске, кожаных перчатках и широкополой шапке, шеф тайной полиции приблизился к говорящим, медленно кивнул барону. Мейстер и блондинчик синхронно повели плечами. Невесть как очутившегося в помещении Кальца эти двое недолюбливали. Как и девяносто девять процентов всего населения мира-свалки.

– Где обещанная тварь?! – тут же проорал в носатую маску барон.

– Мы идем по следу, – спокойно ответил глава тайной полиции.

– Идёте?! По следу?! Мне нужна её башка прямо сейчас! – король Помойки крутанулся на каблуках, сжал кулаки. – Заплатите наемникам, вооружите крестьян! Наймите всех!

– Заплатили ещё три месяца назад, – напомнил глава тайной полиции. – Крестьян вооружили.

– От вас никакого толку! – хозяин цитадели в очередной раз проорал носатому.

Пристукивая шпорой сапога по каменному полу, рассматривая в единственное окно далекое марево зарождающейся воронки разлома, король неожиданно тихо заговорил:

– Наймите рейдеров.

Помещении погрузилось в тишину.

– Ты окончательно свихнулся, – первым отмер мейстер. – Стоит их пустить на нашу территории, и они всех сожрут!

– Плевать! – барон дернул щекой, обернулся к шефу тайной полиции. – Наймите «Безголовых», пусть найдут поглотителя. На последствия плевать!

– Не получится, – лаконично прозвучало в ответ.

– Почему это? – хором удивились все присутствующие.

– Их больше нет, – все так же лаконично пояснили из-под носатой маски.

– ХА! – неожиданно возликовал барон. – Первая отличная новость за сегодняшний день! Наконец-то они начали жрать друг-друга! Я же вам говорил, говорил!

Что-то прикинув в своей голове, хозяин цитадели продолжил:

– Тогда наймите «Восьмируких».

– Не получится, – продолжая стоять истуканом, монотонно отрапортовал носатый. – Их тоже нет.

– В смысле? – нахмурился барон. – Ушли в рейд? Всем скопом? Тогда наймите «Кишкотрясов»! Уж эти всегда на сво…

– Не получится…

В зале повисла тишина. Все присутствующие с недоверием глянули на костлявую фигуру.

– То есть ты хочешь сказать, – барон приложил свою волосатую ручищу ко лбу. – Что три сотни убийц, живодеров и людоедов разом куда-то подевались? У себя на территории?

В ответ на слова барона, шеф тайной полиции выудил из закромов своего плаща рулон пергамента, прошел к ближайшему столу. Под недовольный бубнеж мейстера, сдвинул в сторону многочисленные склянки с банками, развернул на столе пергамент. Троица присутствующих, заинтригованная, шустро просеменила следом.

– Безголовые, восьмирукие, кишкотрясы, циклопы, – глава тайной полиции принялся водить указательным пальцем по карте. – Три месяца назад рейдеры стали исчезать целыми поселками. От свалки до туманной расселины никого не осталось.

Убедившись, что смысл  сказанного дошел до собеседников (судя по озадаченным лицам), мастер скрытных дел продолжил вести пальцем через огромное серое пятно на карте:

– Примерно месяц назад исчезли «Бескожие».

Указательный палец подвинулся к жирной линии, диагонально пересекающей карту Помойки:

– Три недели назад исчезли «Подстенные», а следом, – глава тайной полиции повел пальцем дальше по карте, к небольшому кружочку. – Мне доложили, что прекратились набеги жалоспинов.

Тощая фигура обвела троицу взглядом:

– Мы проверили гнездо, там никого нет. Что-то движется через всю Помойку, зачищая её.

Глава тайной полиции замолчал, ещё раз обвел взглядом присутствующих. Белый как мел блондинчик, вытирающий пот со лба барон, что-то соображающий в своей голове мейстер – народ, кажется, пытался осознать масштабы происходящего.

– Это какая-то хворь? – первым заговорил барон.

– Нет, – отрицательно мотнул клювом «носатый». – Судя по тому, что я видел, везде была кровавая бойня.

Шеф полиции выудил из-под плаща два скомканных, пожелтевших рисунка:

– Вот. Пока что, это единственный вариант.

Троица присутствующих с тревогой глянули на бумажки в руках мастера тайных дел. С помятых листков на них смотрели изуродованные рожи какого-то усача и плешивого.

– Падшие, – не стал ждать вопросов носатый, продолжил комментировать. – Ещё двое. Как и поглотитель, свалились в помойку где-то два года назад. Странно, что они начали действовать только сейчас.

– В помойку уже не раз выкидывало падших, – нахмурился барон. – Никто из них и до туманной расселины не дошел, рейдеры всех порезали на флаги, да на барабаны. Эти чем лучше?

– Очевидно, эти сильнее, – неуверенно мотнул головой начальник тайной полиции. – Тварей, способных сожрать целое племя рейдеров, в Помойке не водится. А других объяснений происходящему у меня пока нет.