Сквозь боль и тишину. Книга 3

Но эта девушка – она другая. У неё – другая боль. Другая история. Она – не моя вина. Не моё искупление. Не моя… любовь. Я сжимаю кулаки. Так сильно, что ногти впиваются в ладони. Я хочу кричать. Хочу бить кулаком в стену. Хочу разбить всё вокруг – как тогда, в день её похорон. Но я не двигаюсь. Я просто стою. Смотрю в окно. И внутри – только холод. Ледяной, безжалостный холод. Потому что теперь я знаю: я не могу вернуть Ксюшу. Никогда. Ни молитвами. Ни слезами. Ни безумной верой в чудеса. Она ушла. Навсегда. И оставила после себя – пустоту. И эту… сестру. Этот шанс. «Это шанс, Дима. Шанс начать заново. Не с Ксюшей. А с… с собой. С той болью, которую ты носишь все эти годы.» Шанс? Какой шанс? Шанс признать, что я – не герой? Что я – просто сломанный человек, который пять лет бегал от собственной тени?Шанс посмотреть в глаза этой девушке – и сказать: «Привет, я – тот, кто любил твою сестру. Тот, кто не смог её спасти. Тот, кто виноват в её смерти»?

Я не знаю, смогу ли я посмотреть на неё, не представляя перед собой Ксюшу. Не знаю, хочу ли я простить себя за свою слабость. Потому что простить себя – значит отпустить её. Отпустить Ксюшу. Признать, что её больше нет. И никогда не будет. А я… я не готов. Я всё ещё хочу верить, что она где-то здесь. В ветре. В море. В этом солнечном свете. Что она шепчет мне: «Дыши, Дим. Ещё чуть-чуть. Ты справишься». Но теперь… теперь у меня есть другая задача. Другая миссия. Не найти Ксюшу. А найти её сестру. Найти ту часть её. И, может быть… может быть, это и есть мое искупление. Жизнь продолжается. Фонд ждёт. Подростки нуждаются. Но где-то глубоко внутри, за ледяной стеной вины, тлеет маленькая искра надежды. А пока – я просто живу. Дышу. Жду. Как научила меня Ксюша. «Ещё чуть-чуть, Дим. Ты справишься.» И я… я справлюсь. Потому что теперь у меня есть не только прошлое. У меня есть будущее. И оно – зовётся по имени. Диана.

Динара

Два дня. Всего два, а я уже чувствую, как земля под ногами дрожит. Как будто за мной кто-то идёт. Тихо. Незаметно. Как тень, что не отпускает даже под самым ярким солнцем. Я почти не сплю. Просыпаюсь от каждого шороха: от кошки на крыше, от ветра в пальмах, от детского смеха за стеной. Вскакиваю, бегу к окну – вглядываюсь в темноту. Кто там? Кто смотрит? Кто зовёт меня… чужим именем? Ксюша… Этот голос – не случайность. Он будто предупреждает. Будто звонок из моего прошлого, которое я не помню… или не хочу вспоминать. Но больше всего я боюсь не голоса. Не Барона – хотя он, конечно, может приедет. С деньгами, с людьми, с улыбкой, от которой кровь стынет. Я боюсь… милиции. Потому что если меня заберут хоть на день, – всё рухнет. Мои дети останутся одни. Саша с его кашлем. Малышка Амина, что до сих пор плачет по ночам от страха. Лёшка, который боится закрытых дверей. Они не выживут без меня. Не потому что слабые, потому что я – их дом. Единственный, кто не бросил их в помойку, как старую обувь. А в отделении? Там спросят документы. Паспорт. Прописку. А у меня – ничего. Только старая метрика с выцветшими буквами и имя, которое, может быть, даже не моё. Меня сочтут бродяжкой. Мошенницей. Хуже несовершеннолетней без опеки. Хотя мне двадцать два, но выгляжу на шестнадцать. А если скажу правду про табор, про Барона, про побег, подумают что я вру. Или сошла с ума. А потом… потом меня отправят в тюрьму. Или в центр временного содержания. А детей – в приюты. Разных. Далеко друг от друга. И всё, что я строила – этот хрупкий, грязный, но настоящий дом – рассыплется, как песок сквозь пальцы. И тогда Барон найдёт меня. Он придёт с бумагами, с «заботой», с обещаниями. И никто не спросит, хочу ли я этого. Потому что «цыганка без документов» – не человек. А проблема. А проблему – решают. Я не боюсь голодать. Не боюсь спать под дождём. Не боюсь петь за монетку, пока голос не сорвётся. Но я боюсь потерять их. Своих цыплят. Свою семью. Свою единственную правду. Потому что если я их потеряю – я потеряю себя. А без меня они – никто. Как я была до них. Я не хочу быть той, кого ищут. Но если придут люди с погоными – я исчезну раньше, чем они успеют открыть рот. В горы. В лес. Хоть на край земли. Туда, где нет их законов. Где нет их имён. Где есть только я – и мои дети. Потому что я – Динара. И я выбираю их. Даже если для этого придётся бежать всю жизнь. Даже если для этого придётся остаться вне закона. Даже если для этого – придётся стать тенью.