КОРОТКОМЕТРАЖКИ. Непридуманные истории

СЕРЁЖКИ.

Петровский Пассаж всегда выделялся среди остальных торговых комплексов, был камерным, немноголюдным, с самыми дорогими магазинами. Стеклянный купол, мрамор, высокие гулкие галереи, барельефы и звенящая тишина – всё это восхищало и несколько пугало случайно забредших сюда гостей столицы. Это было место «для своих», завсегдатаями здесь была элита, «сливки общества». Именно они лениво прогуливались по бутикам, сидели за столиками в кафе, забегали ближе к вечеру, перед закрытием, забрать отложенные для них вещи и перекинуться парой слов со своим персональным консультантом.

Продавцы в Пассаже были все как на подбор, тоже своего рода «элита» – молоды и хороши собой. Кроме этого, они ничуть не уступали своим клиентам в «экстерьере», имея возможности и пользуясь служебным положением при покупке «брендов». Порой сложно было понять кто перед тобой продавец или покупатель.

В самом «сердце» галереи располагался маленький уютный ювелирный бутичок, очень походящий на аквариум. Его стеклянные витрины искрились и переливались драгоценными камнями, манили замысловатыми украшениями, а красивые рыбки-продавцы неспешно «проплывали» туда-сюда покачиваясь на высоких тонких каблучках. Большую часть времени девушки скучали – перебирали изделия, смахивали пыль, натирали до блеска зеркала и радостно вспархивали, приветствуя редкого посетителя.

Одним летним днём, когда почти все постоянные клиенты разъехались из Москвы, кто в загородные дома, кто в Европу, а линии Пассажа окончательно опустели, на пороге бутика появилась тётка. Именно «ТЁТКА», таких можно увидеть в пригородных электричках, спешащих куда-нибудь в Талдом, на прополку садовых участков или в поездах дальнего следования, едущих навестить родственников в деревню под Тулу. Она была одета в длинную, почти до пят, цветастую ситцевую юбку и выцветшую блузу, поверх которой была накинута нелепая растянутая кофта. В руках тётка держала видавшую виды потёртую сумку.

«Здрасьте!» – громогласно оповестила она о своём приходе. – «Что это тут у вас? Золото?»

Девушка-консультант вздрогнула от неожиданности и подняла удивлённые глаза на странную посетительницу, явно не вписывающуюся в стандарты клиентов данного заведения и выглядящую весьма чужеродно среди окружавшего её великолепия.

«Добрый день.» – сдержанно выдавила «фея», осматривая тётку с головы до ног. И высокомерно добавила. – «Да, в нашем бутике представлены ювелирные украшения из золота и платины с драгоценными и полудрагоценными камнями.»

«Ага» – как ни в чём не бывало, продолжила тётка, направляясь к витринам. – «Мне для дочки серёжки надо. Я вот посмотрю тут.»

«Да, пожалуйста.» – холодно отозвалась девушка, явно не воспринимая всерьёз посетительницу, нарушившую её спокойствие.

Тётка уверенно, по-хозяйски, перемещалась от одной витрины к другой, периодически тыча пальцем в стекло и задавая разные вопросы, чем уже начинала раздражать продавщицу.

«А это что? А это? А вот это? А какой камень?»

Девушка терпеливо отвечала, ожидая пока странная тётка закончит «круг почёта» по бутику и, удовлетворив своё любопытство, наконец, уйдёт прочь. Но та, как будто никуда не спешила, внимательно разглядывая украшения за стеклом.

«Ой, это ж ляпис? Да?» – радостно воскликнула тётка, остановившись у витрины в которой лежали серьги с синим камнем.

«Да.» – многозначительно отозвалась девушка. – «Это лазурит, ляпис-лазурный.» – и продолжила, как будто стараясь напугать посетительницу.– «Белое золото и бриллианты.»

«Вот они мне нравятся. Для дочки.» – уверенно изрекла тётка. – «Достаньте посмотреть поближе.»

Девушка помедлила несколько секунд, но, не имея возможности отказать, нехотя открыла витрину и, переложив серьги на бархатную палетку предъявила их тётке. Та взяла одну серьгу, покрутила в руке, и, поднеся к лицу близоруко прищурилась.

«Красивые… дочке понравятся. И замок, английский, удобный.» – любовалась она. – «Сколько стоят?»

Этого вопроса «фея» ждала с особым удовольствием, уже предвкушая реакцию, порядком напрягавшей её тётки, и последующий быстрый уход.

«Четыреста тысяч рублей.» – торжественно произнесла она. Это была достаточно внушительная для начала 2000-ых сумма и однозначно неподъёмная для такой покупательницы, по мнению девушки.

Тётка замялась.

Девушка постаралась скрыть ехидное выражение лица и выжидающе смотрела на посетительницу.

С минуту обе молчали.

Затем тётка, как-то извернувшись, запустила руку в вырез своей блузы и молниеносно вынула оттуда толстенную «котлету» наличных рублей.

«Вот.» – протянула она продавщице стопку денег. -«Пересчитайте.»

Девушка взяла деньги и отвернулась к счётной машинке. Её уши пылали.

Пока она оформляла покупку, упаковывала серьги и отсчитывала сдачу, тётка, спокойно ожидая, стояла в стороне. Когда процесс, наконец, был закончен, покупательница произнесла:

«Дочка порадуется! Спасибо Вам!»

И с довольным видом покинула бутик.

Девушка, сгорая от стыда, глядела ей вслед…

Это был далеко не первый и, конечно же, не последний её покупатель,… но тот, которого она запомнила на всю жизнь.

ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ.

Они познакомились в августе, на свадьбе у друзей. По традиции гуляли два дня – шумно, с размахом. Она была гостьей со стороны невесты, он – другом жениха. Искра вспыхнула молниеносно, стоило им «встретиться» глазами, и уже меньше чем через неделю все считали их парой.

Несмотря на разницу в возрасте всего в три года, он казался ей очень взрослым и самостоятельным. Наверное, потому, что в отличие от неё, работал и вёл вполне себе независимую от родителей жизнь, что ей девятнадцатилетней студентке третьего курса института, пока и не снилось. Он зарабатывал, по тем временам, очень приличные деньги, мог позволить себе модные шмотки, дорогие рестораны, делал красивые подарки, кутил, веселился и ни в чём себе не отказывал.

Их отношения развивались по классической схеме – свидания, конфетно-букетный период, ночёвки у друзей и вот, она уже знакомит его с бабушкой, у которой проводила лето. К запланированному чаепитию было решено испечь яблочный пирог. Не то чтобы она сильно хотела поразить его своими кулинарными талантами, но накормить дорогого гостя блюдом собственного приготовления казалось ей хорошей идеей. Сказано – сделано.

К назначенному времени, как раз, когда кавалер явился на порог, пирог уже румянился в духовом шкафу. Румянился…, но по какой-то непонятной причине, «не поднимался», тесто никак не «росло» и не становилось пышным. Она нервничала и беспрестанно бегала проверять выпечку. Это был не первый и даже не десятый её пирог, но как на зло, именно в этот раз, что-то пошло не так. Она уже начинала злиться – на себя и на «проклятый» пирог, искала оправдания происходящему – списывала на плохую работу «духовки» и неправильно выбранную посуду для выпекания. Но, не имея возможности исправить ситуацию и решив – «будь, что будет», вынесла к столу румяную, но плоскую «лепёшечку», которая должна была считаться тем самым яблочным пирогом. Разлив чай по чашкам, она отрезала кусок своего кулинарного «шедевра» и протянула ему тарелку. Он, как ни в чём не бывало, отломил кусочек пирога и, положив его в рот, начал жевать… Она замерла, не сводя с него глаз. Он продолжил есть.

«Что-то в этот раз не очень удачно получилось.» – на всякий случай, решила оправдаться она – «Я, здесь у бабушки, первый раз пеку… непривычная духовка, посуда и всё такое… ну ты понимаешь.»

«Угу.» – дожёвывая пирог, ответил он.

«Ведь не очень же плохо? Может ещё кусочек?» – осторожно спросила она.

«Ну, можно.» – без особого энтузиазма согласился гость.

Положив ему добавку, она вышла на кухню, где в это время хлопотала бабушка. Та, в задумчивости, стояла перед открытым шкафчиком, в котором хранились банки с крупами и другими сыпучими продуктами. Увидев внучку, она повернулась и, понизив голос, спросила:

«Ты где брала муку для пирога?»

«Как где? В полке.» – не поняла вопроса внучка.

«А из какой банки?» – не унималась бабушка.

Внучка подошла ближе к шкафчику, и ткнула пальцем в одну из пяти зелёных пластиковых ёмкостей.

«Ну, так вот же, из этой.» – всё ещё не понимая в чём подвох ответила она.

Бабушка открыла крышку указанной банки и, взяв щепотку белого порошка, потёрла его между пальцами. Субстанция заскрипела. Внучка удивлённо подняла на неё глаза.

«Что? Плохая мука?»

«Нет, мука хорошая.» – вздохнула бабушка. – «Но ты не её добавила в тесто… , а крахмал.»

В воздухе повисла немая пауза.

Внучка «залилась краской», она, наконец, поняла причину, по которой пирог не удался. Она перепутала банки – открыв первую попавшуюся и увидев ней белый порошок, она решила, что это и есть мука, и ни о чем, не подозревая, испекла «крахмальную» лепёшку, которую в тот самый момент доедал её молодой человек. Её охватил страх.

«А что теперь с ним будет?» – кивнув в сторону комнаты, шёпотом спросила она.

«С ним – ничего.» – еле сдерживая улыбку, ответила бабушка. – «Ну, может только «запор» случится. А вот с тобой может… » – многозначительно продолжила она. – «Если он узнает о твоей «кулинарии», то замуж точно не возьмёт. Так что молчи, раз уж так вышло.»

«Молчать» получилось ровно два дня. На третий она не выдержала и рассказала своему избраннику правду про пирог, взяв с него слово, не говорить ничего их общим друзьям. Он посмеялся и обещал хранить секрет.

Через неделю «секрет» обсуждала вся их компания, еле сдерживая приступы смеха. К истории с крахмалом добавилась «байка» про приворотное зелье, которое она также добавила в пирог.

Через несколько месяцев они подали заявление в ЗАГС, а ещё через какое-то время – поженились.

***

Она развелись, не дожив один год, до двадцатилетнего юбилея свадьбы. То ли связующее действие крахмала закончилось, а может просто у каждой любви есть свой срок годности…

РЫБА.

Часы показывали двадцать минут десятого.

Ребёнок склонился над тарелкой и вздрагивал от сотрясавших его молчаливых рыданий, по бледному лицу текли слёзы, губы дрожали.

«Ты не выйдешь из-за стола, пока не съешь эту чёртову рыбу!» – визжала она. – «Встань! Будешь есть стоя!»

Он поднялся, с испугом косясь на мать, и съёжившись, замер у стола. Слёзы уже ручьём струились по щекам и капали на остывшую еду.

Она бушевала, казалось ещё немного и она сама затолкает этот кусок рыбы ему в рот.

Вряд ли такой «картиной» можно было удивить или вызвать возмущение у людей её поколения. Подобное происходило везде и всюду, в сотнях домов и тысячах квартир, в эту минуту, в этот день, происходило раньше, и будет происходить в будущем. В её собственном, относительно счастливом и благополучном детстве, она частенько сиживала на кухне по несколько часов к ряду перед ненавистным супом и остывшей кашей, до момента, когда у отца заканчивалось терпение. И тогда, с присущей ему яростью, он окунал её лицом в еду или выливал содержимое тарелки ей на голову. Это

повторялось довольно таки часто, но не приносило положительных результатов, ни одна из задействованных сторон не делала выводы и не меняла манеру поведения.

И вот сейчас, спустя десятки лет, она проделывала тоже самое с сыном, как будто забыв свои детские ощущения и даже не пытаясь вспомнить и проанализировать ситуацию.

Почему??? Потому, что так проще… проще заставить, сломать, подстроить под себя, под своё видение, желание и принципы. Потому, что так НАДО, так ПРАВИЛЬНО и так УЧИЛИ. Потому, что все мы РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА.

Наконец, устав сама и окончательно вымотав ребёнка, мать всё же сжалилась и отправила его спать, рявкнув – «И не забудь вымыть лицо и руки!»

Глядя в след удаляющейся по коридору ссутулившейся детской фигурке, она вдруг ощутила невыносимый стыд и боль, и … разрыдалась. Она рванулась к нему в детскую, села на пол возле кровати, обняла и затараторила сквозь слёзы – «Прости меня, пожалуйста,… прости. Я не права. Я больше никогда не буду так поступать… обещаю. Я очень люблю тебя. Слышишь?»

«Я тоже люблю тебя, мамочка.» – ответил он, погладив её по волосам. И она заплакала ещё сильнее.

В их жизни было ещё много разных ситуаций, ссор и прощений. Но именно эта «РЫБА» отпечаталась в его памяти на всю жизнь, та самая «чёртова рыба», к которой он, даже повзрослев, больше никогда не прикасался, в каких бы вариантах она не была приготовлена и кто бы её не предлагал. Мать тоже ничего не забыла и стыдливо опускала глаза, каждый раз, когда сын, с усмешкой вспоминал этот случай.

РАЗГОВОР НА КЛАДБИЩЕ.

Она искренне удивилась, увидев на дисплее телефона его имя. Но вспомнив, в следующую минуту, какое послезавтра число, уже знала причину звонка.

– Привет – услышала она в трубке почти забытый голос.

– Привет, – без каких либо эмоций ответила она.

– Давно не разговаривали. Вот решил позвонить, узнать как дела…

«Давно… лет тридцать» – подумала она, но промолчала.

– Как дела? Как ты? Как сын?

– Дела нормально. Я и сын тоже.

Наступила неловкая пауза – вопросы закончились, а ответы оказались слишком коротки для хотя бы мало-мальски приличной беседы.

– Ты собираешься на кладбище? – задал он вопрос, ради которого, собственно, и звонил.

– Конечно.

– Когда? – спросил он, и, не давая ей ответить, продолжил – Я приеду 8-ого, Лора – 9-ого.

– 9-ого я точно не смогу – последовал торопливый ответ. – Наверное, 8-ого,… скорее всего в первой половине дня.

– В 11 получится?

– Нет, возможно, в 12.

– Может хотя бы к 11.30 сможешь? В 12 мне уже нужно будет уехать.

– Хорошо, постараюсь к 11.30. – зачем то согласилась она.

Зачем? Она не могла ответить себе на этот вопрос. Отчётливо понимая, что ей не нужна ни эта встреча, ни разговор, который непременно последует, что этот родной по крови человек, уже много лет как абсолютно чужой и ничего не значащий для неё.

Вполне вероятно, что ею двигало простое любопытство, желание узнать, зачем же ему эта встреча, что он теперь, спустя столько времени, хочет и может ей сказать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.