Борьба с сионизмом в мировой истории. 12 портретов

Иудейский народ традиционно, ещё со времен Египта, Вавилонии являлся сильнейшим «ретранслятором ужаса», т.е. способен был усилить ощущение угрозы в обществе и передать его другим. К сожалению, в истории можно бывает уничтожать сотни тысяч человек какого-то народа, и никто об этом, как говорится, «даже не пикнет». Мол, ничего не поделаешь, что было, то было, сделанного не вернёшь и т.д. В то же время правителю бывает достаточно задеть иудеев, и они, благодаря присущей им высокой степени солидарности, не оставляют это деяние незамеченным (желательно – и ненаказанным). Возникающий эффект «отрицательной рекламы» очень ценится некоторыми правителями, которые больше всего боятся прослыть мягкими и либеральными.

Такие правители, соответственно, ревностно следят за тем, чтобы никто не отнял у них прерогативу быть «главным антисемитом» страны.

Об этом, например, свидетельствуют мемуары о Л.Брежневе, который, по-видимому, считал именно себя вершителем судеб российского иудейства. Он предпочитал решения об отставках иудеев принимать только лично, и именно это стало одной из причин его столкновения с А.Шелепиным, когда тот предложил снять с должности министра сельского хозяйства В.В.Мацкевича, которого и Шелепин, и Брежнев считали иудеем. В воспоминаниях А.Шелепина читаем:

«К моему удивлению, подводя итог заседания Президиума, Брежнев никак не отреагировал на мои замечания и предложения. На другой день вызвал меня. «Как понимать твоё вчерашнее выступление?» – резко спросил он. «А так и понимать, как было сказано», – ответил я. «Твоя речь была направлена против меня!» – «Почему?» – удивился я. «А ты что, не знаешь, что сельское хозяйство курирую я? Значит, всё, что ты говорил вчера, – это против меня… Затем, какое ты имел право вносить предложение о снятии с работы Мацкевича? Ведь это моя личная номенклатура!»9

Калигула, думается, тоже считал виднейших иудеев империи своей «личной номенклатурой» и никому, в том числе и Флакку, не собирался отдавать право запугивать их…

В одной из следующих глав речь пойдет именно об императоре Гае Калигуле.

2. АНТИОХ IV ЭПИФАН (ОК. 215 ДО Н.Э. – 163 ДО Н.Э.)

При чтении предыдущей главы у читателя могло сложиться впечатление, что Александрийский погром развивался как бы «по накатанной схеме», словно ему предшествовали уже какие-то похожие исторические события…

Так оно и было. Борьба с сионизмом, как уже отмечалось, велась на Ближнем Востоке задолго до начала Христианской эры. Мы не пойдем в историю слишком глубоко, до изгнания евреев из Египта (по данным современной библеистики, это произошло в 1446 до н.э.) или до Навуходоносора, впервые разрушившего Иерусалимский храм. Но жизнь и деяния Антиоха Эпифана, несомненно, должны быть описаны.

Эта фигура относительно мало известна, так сказать, «широкой публике», хотя она хорошо известна иудеям. Ведь вслед за гонениями, которые организовал Антиох, вспыхнуло восстание Маккавеев, а с победой этого восстания связан иудейский праздник ханука. Поэтому для иудеев личность их гонителя, Антиоха IV, столь же значима (и понятна) как для русских персона Чингис-хана, Батыя или, допустим, Наполеона.

Православный священник и богослов, Отец А. Мень так писал об Антиохе Эпифане:

«В библейской традиции Эпифан стал прототипом Антихриста. Начиная с книги Даниила до Иоаннова Апокалипсиса священные писатели будут придавать Врагу Божьему черты Антиоха. Этот человек не только впервые в истории решил полностью искоренить иудейскую религию, но и был первым царем после Александра Македонского, который всерьёз воспринимал свой божеский титул. Бог Израиля был для него противником, которого надлежало свергнуть с престола».10

…Итак, вот вкратце жизненный очерк Антиоха IV. Он был сыном Антиоха III Великого, который расширил и укрепил державу Селевкидов, но проиграл римлянам битву при Магнезии (недалеко от г. Смирна, нынешний г. Измир в Турции). Будущий Антиох IV был доставлен в Рим в качестве заложника и, в качестве такового, хорошо узнал Рим и римлян. После смерти Антиоха III (187 до н.э.) на престол вступил его старший сын, Селевк IV (годы правления 187 – 175 до н.э.). В 175 до н.э. царём становится Антиох IV…

Он совершил два похода в Египет, причём успешных, так что понадобилось вмешательство Рима чтобы предотвратить включение Египта в состав государства Селевкидов. Затем, как уже было сказано, Антиох осуществил гонения на иудеев, а в конце жизни предпринял военный поход против парфян, во время которого заболел и умер. Таков самый краткий очерк правления Антиоха IV, о котором я ниже скажу более подробно, особое внимание уделив анти-иудейским гонениям. Но сейчас следует высказать несколько соображений о таком, казалось бы, хорошо известном, но, в сущности, парадоксальном и загадочном явлении как эллинизм.

По-видимому, эллинизм с самого начала не был тем, что можно было бы назвать «колониализмом умеренным и осторожным», т.е. таким, когда есть корневая национальная база, метрополия, к которой понемножку присоединяют захваченные земли, рассматривая их, в основном, в качестве источника ресурсов. Именно так старался относиться Рим к своим постепенно накапливаемым провинциям, порой откровенно грабя их. Знатные римляне шли на всё, чтобы получить в управление провинцию, а заимодавцы охотно давали им в долг, зная, что, как только этот человек «сядет на провинцию», он возместит и свои, и чужие расходы. И победы над иноземцами римляне отмечали триумфами, конечно же, в Риме, куда доставляли и добычу, и пленных. Словом, Италия долго оставалась сердцевинной землей, а главный город – несомненным жизненным центром Римской империи.

Не совсем так было у греков. (Хотя у греков и это тоже было.) Но можно ли представить себе, чтобы Александр Великий так уж стремился к триумфу в своей родной Македонии, которая представлялась ему захолустной и провинциальной после тех блестящих завоеваний, которые выпали на его долю? И Птолемеи, и Селевкиды отнюдь не стремились «домой», рассматривая в качестве своей новой родины покорённые земли. Дело было в том, что греки сразу (и почти неожиданно для самих себя) захватили, действительно, очень много новых земель и народов. В этом смысле завоевания Александра Македонского были сродни варварским захватам, в ходе которых дикари покоряют цивилизованную страну, но отнюдь не «присоединяют» её к своей далекой племенной родине, а наоборот, сами предпочитают поселиться в захваченных богатых дворцах и на богатых землях.

Эллинизм можно рассматривать так, а можно всё-таки в качестве цивилизаторско-окультуривающей миссии; как уже сказано, он был и тем, и другим сразу. Быть может, эллинизм нёс на себе отпечаток личности Александра Македонского – умершего в разгар подготовки к новым походам, человека, достигшего, быть может, больше чем кто-либо ещё в истории, но в то же время ещё молодого, который, следовательно, не совершил всего, что мог бы совершить.

Если так смотреть на эллинистические государства, то они были прежде всего перевалочной базой, промежуточной ступенью, опираясь на которую, греки могли бы, – и, действительно, пытались, – завершить покорение Средней Азии, Индии, а там, как знать, быть может, настал бы черед и более отдаленных земель…

Часто можно встретить утверждение, что двумя главными эллинистическими государствами были держава Птолемеев с базой в Египте и держава Селевкидов. Однако последняя была государством значительно более крупным чем держава Птолемеев, к тому же именно держава Селевкидов, – которую по праву можно назвать империей, – была по-настоящему многонациональной. Индийские владения, правда, были потеряны Селевкидами, но в их империю входили Мидия, Персида, Месопотамия, Северная Сирия, часть Малой Азии. Именно держава Селевкидов была и наследницей Вавилонского царства.

Селевкиды вели длительные войны с Птолемеями за южную Сирию. Около середины III века до н.э., во время царствования Антиоха II, от державы Селевкидов отложились восточные области – Бактрия и Парфия, хотя управлялись они по-прежнему греками.

Одним из ведущих специалистов-историков, исследовавших государство Селевкидов, был, уже в советское и пост-советское время, Г. А. Кошеленко.11 Особый интерес представляет его исследование механизмов и процессов греческой колонизации Востока.

Свой анализ хозяйственного уклада в государстве Селевкидов Г. А. Кошеленко начинает с описания «царских» (т.е. принадлежавших династии Селевкидов) земель и с исследования жизни «посаженных» на эти земли греческих колонистов. Эти земли и эти колонисты и были основой основ государства, т.к. именно из этой категории населения набирались солдаты в армию, и сами эти колонисты были, в массе своей, «ветераны», т.е. закончившие срок службы солдаты. Выйдя в отставку, эти солдаты-греки получали участки стандартной величины (таких стандартных размеров участков было несколько, по меньшей мере, три, и наделы включали, как правило, пахотную землю и землю для сада и виноградника), а вместо них в ряды вооруженных сил вступали их дети – представители следующего поколения греков-колонистов. Армию свою Селевкиды составляли преимущественно из греков (македонян), избегая полагаться на местные этнические войска.

Именно эти греческие поселения, рассыпанные по всем сатрапиям империи Селевкидов, и были связующим её цементом. Призываемые в ряды войска, предводителем которого был сам царь, эти люди были заинтересованы в сохранении державы, следовательно – в подавлении этнических восстаний и волнений и в отражении нападений извне.

Внутренняя организация этих поселений напоминала структуру греческого полиса, а размещались они либо вблизи уже существовавших восточных городских центров, либо в новых местах, и тогда вокруг них могли вырастать новые, уже вполне греческие города. Например, Антиох IV основал город, названный им Антиохией, на побережье Персидского залива; там же чеканилась и монета, этими деньгами обеспечивалась масштабная торговля с Индией. Выход державы Селевкидов к Средиземному морю находился в северной Сирии, где и расположилась столица империи – Антиохия на Оронте.

…Индия, как уже сказано, была потеряна; но через такие области своей державы как Парфия (Иран) и Бактрия (Средняя Азия) греки организовали торговлю с Китаем. Именно на время расцвета империи Селевкидов пришлось возникновение «Великого шёлкового пути». Правда, как также уже отмечалось, Парфия и Бактрия от державы вскоре откололись, поскольку местная греческая элита считала, что ресурсы этих областей слишком эксплуатируются для войн, ведущихся, в основном, в районе Средиземноморья.

Как было сказано, земля, на которой селились колонисты, была «царской», т.е. не переходила в собственность колонистов, а сдавалась им в аренду. С другой стороны, и местное, этническое население покорённых стран (в основном, сельское) также называлось «царскими людьми» и облагалось податями. Отдельными «субъектами внутренней жизни» державы Селевкидов были так называемые «храмовые общины», т.е. хозяйственные комплексы, существовавшие вокруг храмов восточных религий. Земля, в основном, оставалась в собственности этих храмовых общин, сами же эти культы и их служители рассматривались Селевкидами, быть может, поневоле, скорее как союзники чем как объекты управления.

Тут-то, возможно, и крылась одна из главных опасностей для империи. Видимо, можно считать правилом, что, если местная религия не выкорчевывается и не уничтожается бесследно, то она раньше или позже становится знаменем сопротивления и, при всей своей якобы «неотмирности», наиболее действенным оружием освободительной борьбы.

Эта проблема стояла и в государстве Селевкидов: эллинизация. Но не просто распространение греческого языка, а приобщение азиатских народов к своей национально-культурной, в том числе, религиозной, идентичности. Эллинизация финикийцев – жителей средиземноморских городов шла неплохо и, ко времени появления там римлян, финикийцы, фактически, слились с греками, переняв греческий язык, культуру и религию.

Как будто бы такой же процесс шел и в Палестине, где селилась масса греческих торговцев и другого грекоязычного населения и где многие образованные иудеи тоже переходили на греческий язык. Однако существовало и мощное религиозное сопротивление иудеев эллинизации.

Как уже сказано, Антиох IV был сыном Антиоха III, умершего в 189 до н.э., и во время правления своего старшего брата Селевка IV (189–175 до н.э.) находился в Риме в качестве заложника. Однако в 175 году Селевк IV согласился обменять брата на своего собственного сына Деметрия, и в том же году был убит узурпатором Гелиодором, которого, в свою очередь, ликвидировал вернувшийся из Рима Антиох IV.

Так Антиох получил, а точнее, захватил власть, оттеснив законного наследника, Деметрия. Но, хотя само по себе это является весьма непростым сюжетом, всё-таки в нашу тему – борьба Антиоха с сионизмом – это не входит, потому интересующихся этими деталями правления Антиоха IV я отсылаю к специальной литературе о нём.12

Смутным временем захвата власти Антиохом IV попытались воспользоваться давние соперники Селевкидов, Птолемеи, предъявившие требования на часть Сирии, Палестину и Финикию, которые завоевал Антиох III. Как египетская сторона, так и Антиох IV апеллировали в этом вопросе к Риму, но сенат остался нейтральным.

В 173 до н.э. Антиох IV закончил выплачивать Риму остатки контрибуции, наложенной договором от 188 до н.э., и далее, опередив египтян, вторгся в Палестину, а затем и в сам Египет. Он разгромил войско египтян под Пелузием, захватил город Пелузий, а в 169 до н.э. уже контролировал весь Египет, за исключением столицы, Александрии.

Соправителями Египта были тогда два Птолемея: Птолемей Филопатор и Птолемей Фискон, который занимал позицию более враждебную к Антиоху IV. Птолемей Филопатор, племянник Антиоха IV, сын сестры Антиоха IV Клеопатры, был согласен на то, чтобы дать Антиоху IV статус опекуна. Это устраивало Антиоха, который не хотел полного низложения династии Птолемеев, что привело бы к столкновению с Римом. Пока Антиох IV вроде бы обеспечил себе контроль над Египтом…

Однако в его тылу усиливались беспорядки, и это заставило его вернуться назад, в Палестину, хотя в Пелузии он оставил сильный гарнизон.

В это время, напомню, разгоралась «Последняя македонская война», и грекоязычный мир, казалось, ещё мог разбить римлян в военном поединке и даже перейти в контрнаступление. Рим громил греческие царства поодиночке, и, когда римляне воевали с Антиохом III, их поддержал македонский царь Филипп. Однако, после разгрома Антиоха III, Филипп ничего не получил от римлян, понял, что был обманут, и сам начал готовиться к войне с Римом. Он восстановил в Македонии порядок, благосостояние и военную силу: собрал и обучил армию, а военных запасов и денежных средств накопил столько, что хватило бы и на трехгодичную упорную войну.

Во время этих приготовлений Филипп умер в 179 до н.э., но наследовавший ему сын Персей был в курсе всех его дел, продолжал их и, наконец, объявил Риму войну. В 171 до н.э. римский флот появился у берегов Македонии, а сухопутная армия римлян высадилась у Аполлонии. Эта армия под командованием Публия Лациния Красса под Лариссой потерпела полное поражение, и было её счастьем, что македоняне позволили ей отступить к морю.

Все три года этой войны, 171–169 до н.э., перевес в военных действиях был скорее на стороне греков, но война шла вяло, потому что и вяло действовали римляне (пока не поставили во главе войска Луция Эмилия Павла), и греки никак не могли объединиться. Царь пергамский был на стороне Рима, что же касается Антиоха IV, то он получал от Персея просьбы о поддержке, но открыто становиться на его сторону избегал – быть может, отчасти это было местью за поддержку римлян отцом Персея, Филиппом, а кроме того, гигантскую контрибуцию, наложенную Римом на государство Селевкидов, Антиох IV только что полностью закончил выплачивать. Так зачем ему была новая война с Римом?

Скорее всего, Антиох IV был также прямым ставленником Рима, т.е. в той или иной форме был «завербован» римлянами в период своего заложничества. (Да и могло ли быть иначе?) Наверняка, имелись какие-то тайные условия и обязательства, в обмен на которые Рим и согласился, чтобы этот царь-заложник стал «настоящим» царем.

Но, каковы бы ни были секретные обязательства Антиоха перед Римом, он также имел теперь на руках гигантскую державу, которую правильнее было бы назвать (как это уже сделано выше) империей, которая, кстати, и по численности населения превосходила тогдашний Рим со всеми его подконтрольными территориями. Антиох IV был занят, как уже говорилось, строительством новых городов, обустройством грекоязычных колонистов, разрешением проблем, связанных с самоуправлением храмовых общин…

* * *

Словом, от открытой поддержки Персея Антиох уклонился. Вместо этого, возвращаясь из Египта в Сирию, он напал на Иерусалим и разграбил Иерусалимский храм.

В то время в Израиле боролись за власть несколько первосвященников – и это для Израиля имело такое же значение, как для других народов – борьба за царский престол. Напомним, что за время «вавилонского пленения» израильское общество превратилось в религиозную общину с первосвященником во главе. (А до «вавилонского плена» Израилем управляли светские цари, не очень отличающиеся от царей других народов.)

Должность первосвященника теперь в Израиле была наследственной и пожизненной, и он был как духовной, так и светской высшей властью, хотя и правил вместе с Синедрионом (советом старейшин). Две противоборствующие партии среди тогдашних иудеев были сторонники традиционной религии (их возглавлял первосвященник Хоньо III) и сторонники эллинизации – их чаянья выражал брат Хоньо III, Иисус, который взял себе греческое имя Ясон и сместил Хоньо с поста первосвященника. Вскоре Хоньо III был убит.

Вообще-то замену Хоньо на Ясона санкционировал Антиох IV – Ясон пообещал ему увеличить выплату податей, построить в городе гимнасий, эфебий, а впоследствии даже намеревался переименовать Иерусалим в Антиохию. Переименование не состоялось, но многое в эллинистическом духе было сделано, главное, в Иерусалиме возник, по примеру греческих городов, религиозно-спортивный центр.

Ясон оставался первосвященником в 174–171 до н.э., но затем Антиох заменил его на этом посту Менелаем, который был или, по крайней мере, объявлял себя ещё более последовательным эллинизатором. Взяв перед Антиохом ещё более серьёзные денежные обязательства чем Ясон, Менелай добился отстранения Ясона. Ясон, однако, не оставил попыток удержать первосвященство и даже взял штурмом Иерусалим, низложил Менелая и на время вернул себе первосвященство.

Это произошло, правда, уже во время второго похода Антиоха на Египет… Вообще, в отношении этих двух походов Антиоха IV в Египет и двух штурмов им Иерусалима существуют некоторые неясности. Оно и понятно: события следовали одно за другим с промежутком в год или два, многое повторялось, поэтому можно даже назвать простительным, если историки то, что произошло в 170 до н.э., переносят на 168 до н.э. и наоборот.

Антиох IV вовсе не был заинтересован в том, чтобы и римляне, и египтяне, и иудеи точно знали, где он находится и что намеревается делать. Во время второго его отступления из Египта распространился даже слух (быть может, им самим пущенный), что царь умер. Кроме того, путаница и противоречивость свидетельств усиливались из-за соперничества Ясона и Менелая. Большинство историков сходятся на том, что во время первого отступления из Египта в 170 до н.э. Антиох взял штурмом Иерусалим, устроил резню и ограбил Иерусалимский храм, причём в последнем деянии ему помогал Менелай. (По крайней мере, так утверждали сторонники Ясона).

Помимо всего прочего, жестокое обращение Антиоха IV с Иерусалимом было неким предметным уроком Египту, а косвенно и Риму. Вообще почти все действия этого царя, как мы это увидим позже, были двусмысленными и содержали как прямое, так и некое скрытое значение. «Посмотрите, вот так же я мог бы поступить и с Александрией» – как бы говорил Антиох Птолемеям и тем египетским царедворцам, которые подталкивали Птолемеев к войне с ним. Есть основания считать, что Египет этот урок принял к сведению…

Итак, в 170 до н.э. Антиох IV берет штурмом Иерусалим, уничтожает тех евреев, которые ему сопротивлялись, врывается и в Иерусалимский храм и захватывает его богатства. Надо думать, были конфискованы и богатства иудейских домовладений. Из богатств, конфискованных в главном храме, немецкий историк Эмиль Шюрер упоминает три золотые чаши, золотой алтарь для воскурений, золотой семисвечник и золотой жертвенный стол. Приводит Шюрер и большое количество ссылок на историческую литературу: около десяти историков древности и раннехристанского времени писали об этих событиях.13

Таков был первый «погром» Антиоха в Иерусалиме. То, что последовало позже, было куда более опасным для иудеев…

* * *

Теперь о том, что же за личность был царь Антиох IV.

Наиболее подробные описания царя донес до нас Полибий в своей «Всемирной истории». Речь в нижеприведенном отрывке идет о годах пребывания Антиоха в Риме в качестве заложника:

«Названный Эпифаном («Славный», “Illustris” – А.А.), Антиох… иногда без ведома придворных своих скрывался из дворца и бродил там и сям по городу на виду у всех в сопровождении одного-двух товарищей. Наичаще можно было видеть его у серебряных и золотых дел мастеров, как он болтал с резчиками и иными рабочими и расспрашивал их об их мастерстве. Потом он заводил знакомства и разговоры с первым встречным из простонародья и бражничал с беднейшими из чужеземцев. Если бывало прослышит, что где-нибудь собрались молодые люди на пирушку, он без всякого предупреждения является к ним в шумном сообществе, с чашей в руке и с музыкой; собравшиеся в смущении от такой неожиданности поднимались с мест и убегали. Тоже нередко случалось, что он снимал с себя царское одеяние и в тоге соискателя на должность эдила или народного трибуна обходил рынок, пожимал руки одним, обнимал других, убеждая подавать голоса за него. По избранию на должность он, согласно обычаю римлян, садился в кресло из слоновой кости, выслушивал споры, какие происходили на рынке, и решал дела с большим вниманием и усердием. Такого рода действиями царь приводил людей рассудительных в большое недоумение: одни видели в нем человека простодушного, другие безумца, ибо таков он был и в подарках: одним дарил козьи игральные косточки, другим финики, третьим золото. Кроме того, при случайных встречах с людьми, которых раньше никогда не видел, он неожиданно предлагал подарки. Однако в жертвенных приношениях городам или в способах чествования Богов он превосходил всех царей. В этом можно убедиться по святилищу Зевса Олимпийского в Афинах14 или по изображениям у дельфийского жертвенника. Антиох ходил мыться в народные бани, когда они бывали переполнены простонародьем, и велел вносить за собой кувшины с драгоценнейшими маслами. Однажды в бане кто-то сказал ему: «Хорошо вам, цари, что вы умащаете себя такими ароматными маслами». Ни слова не сказал на это Антиох; только на другой день подошел к тому месту, где мылся человек, обратившийся с такими словами, и велел вылить ему на голову наибольший кувшин превосходнейшего масла, называющегося стактою. Все купальщики при виде этого кинулись туда же, чтобы натереть себя маслом, но среди смеха падали на скользком полу. Скользил и смеялся и сам царь».15

Данное описание, включенное в XXVI книгу Полибия, это единственное, что сохранилось от этой книги до наших дней, и, думается, этот факт может служить своеобразным подтверждением поговорки «рукописи не горят» – т.е. то, что представляет собой настоящую ценность, каким-то образом спасается от гибели.

XXVI книга Полибия соответствует, вероятнее всего, периоду времени до 175 года, так как речь в этом отрывке, как уже сказано, идет ещё о пребывании будущего царя в Риме. Но, хотя Антиох и был заложником, всё-таки он был царственным заложником, и это в приведенном отрывке чувствуется. С другой стороны, чтобы его отпустили из Рима, обменяв на Деметрия, он должен был убедить римлян:

а) в своей рациональности и послушности им (при этом он, наверняка, принял какие-то секретные условия римлян, о чем уже говорилось);

б) убедить их также в своей, если не полной невменяемости, то – в никчёмности. Для этого и предпринимались им всякие поступки типа пьянок с бедняками и бродягами и т.д. Если бы римляне видели в нем сильного человека, они бы не посадили его на трон; следовательно, он должен был убедить их, что он – кто-то вроде шута…

* * *

Несмотря на большие лакуны, труд Полибия в основных частях всё-таки уцелел, и некоторые события из жизни Антиоха IV дошли до нас в подробном изложении, например, есть весьма ценное описание праздничных игр, устроенных Антиохом в 166 до н.э. Однако об этом – позже, а сейчас – о втором походе Антиоха в Египет.