Расколотое Древо. Скорбь и возмездие

Дверь в зал тихонько открылась, откуда показался диакон в черном. Он, не привлекая внимания, подошёл к Всеотцу и передал ему свиток, шепнув что-то на ухо. Затем поторопился убраться прочь. Абаддон сломал печать и развернул депешу, углубившись в чтение.

– Я объявляю арьербан* (Арьербан – всеобщий созыв воинского сословия)! – заявил король.

– Что?! – вопросил советник. – Но, мой король, потребуется много времени, прежде чем все ваши подданные направят войска к Вратам! Сорок дней минет так незаметно, что платить за службу придётся уже каждому!

– Иначе никак, Айвар, – ответил ему владыка. – В ближайшее время империя подойдёт к нашим границам. И если наших воинов там окажется недостаточно, мы будем обречены на поражение. Одной рыцарской чести недостаточно, чтобы удержать войско, поэтому придётся осыпать капитанов и лордов золотом, чтобы вселить в них желание проливать имперскую кровь. Да и к чему нам богатства, если их приберëт к рукам император?

– Но запасов королевской казны может не хватить на оплату всех расходов, Ваше Величество! – забеспокоился казначей Мэллоу.

– Не проблема, Григз. Мы повысим налоги. – предложил глава государства.

– Опять?! – чуть было не взбунтовался Кастор, но брат усмирил его гнев жестоким взглядом.

– Это посеет недовольство среди подданных, сир. – добавил советник Сула.

– Война требует жертв. – ответил монарх. – К тому же это делается во благо народа и его безопасности.

В зале повисло молчание, которое прервал Лестадт:

– Не стоит забывать, что всегда можно обратиться за золотом к ордену Благодетели. Ведь так, Всеотец?

Правитель посмотрел на увлечённо читающего записку старца.

– Всеотец?! – окликнул главу церкви Бернадетт.

– Что? – отвлёкся он, а затем вновь с увлечением уткнулся в послание. – Да-да, силы ордена в вашем распоряжении, сын мой.

– Что там у вас? – осведомился правитель. – Тревожные вести?

– Боюсь, что так. – поднялся из-за стола понтифик и передал свиток Элифасу. – Письмо из Нарбурга от епископа Клавдия, в котором говорится, что Багровым Скитальцем недавно был убит отряд рыцарей Карающей длани.

Все в одночасье охнули.

– Что?! – поразился маршал.

– Быть не может? – не удержался от комментария принц.

– Но это не самое страшное, – Всеотец Абаддон сложил руки вместе и начал ходить по залу. – Выжившая после встречи со Скитальцем послушница утверждает, что ему подвластна кровь.

– Как понять? – дёрнул головой маршал.

– Созидатель крови? – прошептал Мэллоу.

– Как.... Созидатель крови… – бормотал Сулла, губы которого задрожали.

– Этого ещё не хватало. – сказал монарх, взявшись рукой за подбородок.

– Поверить не могу, – бормотал Кроули, отбросив письмо. – Мы же истребили их всех!

– Как видно, одного мы всё-таки упустили. – заключил священник. – Вот почему ночью я видел очень странный и настораживающий сон.

Он направил руку в направлении окна, отчего перстень сверкнул в лучах солнца, а сам глава церкви завёл свой рассказ:

– В нём я видел Древо нашей возлюбленной Матери, но оно выглядело больным и истекало кровью. Это дурное предзнаменование я счёл случайностью, но теперь всë встаёт на свои места! – глава церкви обратил свой лик к слушателям. – Для королевства наступают поистине ужасающие времена. С одной стороны империя желает принести тьму в наши земли и поработить народ, а с другой Скиталец, вознамерившийся утопить всë королевство в крови.

– Нельзя допустить этого! – выкрикнул советник.

– Нужно действовать! И быстро! – воскликнул Адам Блэйк, ударив по столу кулаком. – Но вести сражение на два фронта сущее безумие!

– Спокойно! – вспылил принц, и все удивленно уставились на него, даже сам король. – Скиталец – один! И нам нужно отправить на поиски небольшой отряд из лучших людей, которые остановят его! Это никак не помешает защите нашего дома от захватчиков!

В возникшей тишине каждый член совета задумался над словами юного Раксиса.

– Здравая мысль, принц. – первым высказался хмурый маршал, а отец одобрительно кивнул сыну в знак согласия, в то время как остальные продолжали обдумывать озвученный вариант.

– Итак, что скажет совет? – осведомился монарх. – Есть у кого возражения?

– Обеспечить всем необходимым такой отряд будет куда разумнее, чем снабжать целое войско. – пробормотал Григз Мэллоу, поправив соскользнувшие очки, одновременно с этим считая приблизительные растраты казны. – Да и двигаться сможет гораздо свободнее.

– Поддерживаю. – ограничился коротким ответом Айвар Сулла, явно считая какие-либо ещё высказывания излишними, однако, немного подумав, добавил: – А как же помощь коллегии демиургов Магелада? Их содействие в вопросах обороны Авгейта смертельно необходимо. В конце концов, земли Авилона и их земли тоже.

– И император представляет для них не меньшую угрозу, чем для нас. – справедливо подметил казначей. – Где же демиург пламени? Почему он не принимает сегодня участия в совете?

– Леонард Амэлл не смог явиться. – ответил правитель. – Однако поклялся в том, что примет любое наше решение. Позже я направлю к нему письмо с распоряжениями, а пока нам следует решить, как мы поступим в сложившихся обстоятельствах.

– Силу созидателей сложно переоценить, – глядя перед собой, сказал Элифас. – Их помощь будет весьма кстати.

– И окажет благотворное воздействие на рыцарей. – добавил маршал.

– Однако, не следует забывать об их мятежной природе.

– Значит, решено! – хлопнул ладонью по столу Лестадт. – С этого дня мы приступаем к сбору войск у Врат мира, а для охоты за созидателем крови формируем особый поисковый отряд, чей состав обсудим чуть позже. На этом совет считаю оконченным!

Присутствующие согласно покивали друг другу, а затем начали подниматься со своих мест.

– И призываю всех вас, – привлёк внимание к своей персоне монарх. – Держать рот на замке, чтобы правда о Багровом Скитальце оставалась тайной. Его Святейшество и главу инквизиции прошу немного задержаться.

Названные остались, а пока остальные члены совета покидали зал, отец остановил принца и положил ему руку на плечо, сказав:

– Ты поразил меня сегодня, сын. Так держать.

– Видите, батюшка, не зря вы допустили меня сюда.

– Безусловно, мой мальчик. – одобрительно кивнул правитель. – А теперь иди.

– Да, отец. – просиял Раксис и удалился.

А как только двери закрылись, король Авгейта сел за стол, оказавшись в обществе Абаддона и Элифаса.

– Я попросил вас остаться, чтобы составить список тех, кто достоин занять место в поисковом отряде. А также обсудить условия, согласно которым будет поддерживаться наша небольшая тайна.

– О сохранности королевских тайн можете не беспокоиться, Ваше Величество. Инквизиция сделает ВСË необходимое, чтобы избежать массовой истерии.

– Всецело полагаюсь на вас, Элифас. – кивнул ему Лестадт. – Сейчас нам меньше всего нужны волнения в народе.

– Достаёт и того, – заговорил Всеотец. – Что в королевстве уже процветает новая ересь, заключающаяся в поклонении звёздам. Проповедники этого тлетворного течения внушают новообращëнным ложную истину о Боге, который для спасения нашей земли сначала пошлёт своего сына в падшей звезде, а затем и сам явиться в форме величественного звездопада. Бо́льшей глупости мне ещё не проходилось слышать.

– Эти глупцы не сто́ят вашего внимания. – болезненно усмехнулся глава инквизиции. – Ряды млечников невелики и вряд ли могут представлять опасность. И мало кто поверит в ту чушь, что они распространяют.

– Искренне надеюсь на то, что ты прав, сын мой. – обратил свои очи к Кроули Абаддон. – И всё же наблюдай за ними, чтобы мы всегда были готовы к сюрпризам. А также за теми, кто им покровительствует.

– Безусловно.

– А что касается членов поискового отряда, – продолжал глава церкви. – Нам потребуется один из лучших инквизиторов для охоты за созидателем крови.

– У меня есть такой человек на примете, Ваше Святейшество. – уверил его изуродованный слуга инквизиции.

– Без помощи ордена Карающей длани тоже не обойтись, – заметил Бернадетт. – Нам нужен самый истовый воитель.

– Все они таковы. – улыбнулся Всеотец. – Но есть кое-кто особенный. И этот кто-то сейчас находится здесь, в столице.

– Превосходно. – откинулся в кресле монарх. – Мой человек тоже ныне пребывает в Скайхёрте. Выходит, проблем со сборами у нас не возникнет. Время нынче стóит очень дорого, поэтому я рад вашей помощи, друзья. И безмерно благодарен за службу короне.

– Это наш долг, мой король. – сказал глава инквизиции.

– Перед всеми жителями Авгейта. – добавил Абаддон.

Монарх подтянул к себе пергамент с чернильницей и пером, после чего крикнул в направлении двери:

– Нарочный!

Незамедлительно последовал щелчок, после которого дверь открылась, показав молодого парня в сиреневой ливрее.

– Пришли сюда трëх вестников, и как можно скорее! – повелел правитель.

К тому времени, когда колокол возвестил полдень, капитан Вудсток обедал вместе с Малькольмом и Гилфордом в набитой людьми корчме. Низкий свод здесь опирался на толстую балку, которая нависала над множеством столов, тогда как на каменных стенах размещались полки с различной утварью. Многочисленные посетители звонко переговаривались между собой, не гнушаясь выкрикивать пошлости с набитым ртом.

– А я ему и сказал! – воскликнул Малькольм Лот и проглотил кусочек сочной баранины. – Не надо сюда соваться, а иначе худо будет! – отпил воды из медной кружки гвардеец, утерев рукавом рот. – Но ему хоть бы что!

– И чем всë кончилось? – осведомился Гилфорд Вэй.

– Тем же, чем и всегда! – заулыбался Малькольм.

– Ты выбил ему зубы. – догадался Гил.

– Конечно! – крикнул Лот. – Иначе этот простофиля ничего бы не понял!

– А потом оказалось, – вмешался Альберт. – Что этот простофиля был сыном одного из влиятельнейших торговцев в столице, да, Мальк?

– Нуу… да, было такое. – почесал затылок Лот.

– И нам пришлось вместе с тобой перед ними дооолго извиняться за эту выходку. – постучал пальцами по столу Вудсток.

– Да бросьте, ничего такого же не случилось! Ну наградил я его памятной улыбкой на всю жизнь, беда-то какая! Ну попросили прощения у оскорблённого родителя, с кем не бывает?! Хуже-то в итоге никому не стало! – развёл руками Малькольм.

– Хм, – усмехнулся лейтенант. – Это как посмотреть. У парня теперь будут возникать явные трудности на сладострастном поприще.

– В блудилище ему никто не откажет. – переломил буханку хлеба Лот. – Лишь бы золотых думатов хватило!

– Твои выходки до добра не доведут, Мальк. – постучал ложкой по тарелке Вудсток. – О нас и так много лживых гадостей говорят, а ты продолжаешь подливать масла в огонь.

– Зато не соскучишься! – погрузил в мягкую сдобу свои зубы Малькольм.

– Капитан Вудсток! – раздался у входа в корчму едва слышный голос неизвестного. – Капитан Вудсток!

«Мне показалось?». – подумал Альберт, принявшись оглядываться.

– Что-то не так, капитан? – обратился к нему лейтенант Вэй.

– Капитан Вудсток!!! – прогремел местный верзила, заглушивши своим голосом всеобщий гомон.

– Что там ещё?! – поднялся Альберт, выискивая крикуна. – Я здесь!

Возле выхода офицер приметил вестового в тунике. А рядом с ним и громилу, указавшего на Альберта пальцем, за что прибывший поблагодарил мужчину и направился к Вудстоку под пристальным вниманием завсегдатаев, некоторые из которых тут же принялись роптать.

Однако, как только посланник приблизился к Альберту, угрожающие взгляды Вэя и Лота заставили любопытствующих недоброжелателей вернуться к прежним беседам, потому как в прошлый раз Гилфорд устроил драку при схожих обстоятельствах. И что немаловажно, вышел из неё единственным победителем. Многие горожане недолюбливают Пурпурных сердец за высокое жалование и своевольность, впрочем, как и за частые ссоры с представителями разных сословий. Кто-то и вовсе убеждён в том, что «сердца» не имеют чести, а потому не заслуживают права блюсти интересы короны. Самогó Вудстока за спиной даже обвиняют в продаже должностей бесталанным отпрыскам знатных семей, которые хотят не просто удачно пристроить своих чад у правителя под боком, но и тем самым занять более высокое положение в обществе.

– Что тебе нужно? – задал вопрос прибывшему капитан.

– Передать… послание. – с трудом произнёс пропотевший насквозь парнишка, протянув офицеру свёрток с королевской печатью в форме орлиной головы.

– Ты как, приятель? – спросил вестника Гилфорд.

– Я… я в порядке… – задыхался он, передав послание. – Меня… хе-эх… направили к вам за тем… что король и Всеотец… желают видеть вас в тронном зале.

Малькольм, присвистнув, сказал:

– У кого-то большие проблемы… Что вы натворили на этот раз, капитан?

– Малькольм, – назвал гвардейца по имени Вэй. – Чистка конюшни сегодня на тебе.

– Но, лейтенант… – протянул несчастный, выронив куриную косточку из рук. – Неужто опять?!

– Гил, – обратился к Гилфорду Вудсток. – Проследи, чтобы работа им была сделана должным образом.

– Да, капитан! – с ухмылкой взглянул на Малькольма Вэй.

– Замени меня на время отсутствия. – добавил Альберт.

– Непременно! – приобнял подчинённого лейтенант. – Мы будем ждать вас в конюшнях.

– Знай, что будешь ждать в одиночестве. – заверил старшего Лот и скрестил руки на груди, повернув голову в сторону.

– Что сказал?! – ощерился Вэй и ещё сильнее повис на друге, после чего ещё и схватил бедолагу за нос.

– Отпусти, бес тебя подери! – начал беспомощно сопротивляться Мальк.

– Только когда заберëшь свои слова назад, дружок! – посмеивался обидчик.

– Не задерживайтесь здесь долго, – сказал Вудсток. – Как только услышу волю правителей, постараюсь как можно скорее вернуться к вам.

После этого офицер убыл в оружейную, где облачился в полный латный доспех, чью кирасу покрывало белое сюрко с изображением окрылëнного пурпурного сердца посредине, в то время как на левом наплечнике размещалась гравировка в виде пылающего сердца, над коим сияла корона. А уже под ним, на раскрученном свитке, надпись гласила: «Искренность. Вера. Доблесть». Второй же наплечник обладал рифлёной поверхностью и был не только выше, но и внушительнее левого. Поножи, набедренники, налокотники и наручи с перчатками отличались от всех остальных элементов доспеха наличием витиеватых узоров. На шее Альберта по-прежнему оставался пурпурный шейный платок. Под мышку офицер взял шлем с массивным забралом и элегантным плюмажем, из которого пушились фиолетовые перья.

Когда же все эти приготовления закончились, Альберт направился к королевскому замку, по пути к которому знойная погода бросилась выжимать из него солоноватую жидкость.

«Погодка – что надо!». – заключил про себя офицер, ощутив на щеке влагу.

Преодолев высокие остроконечные врата, украшенные витиеватым рельефом и схожими по форме арабесками, Альберт очутился перед входом в тронный зал, охраняемый безмолвными стражами в тяжёлых латах. На их спинах вздымались крылья, когда как на голове располагались крылатые шлемы. В руках же эти воины держали алебарды с позолотой на острие. Секира украшалась гравировкой в виде листьев, пока по древку петляли узоры, напоминающие ветви каштана.

«Не нравится мне эта поспешность». – выразил недоверие Вудсток, подходя к высоким стальным дверям с размещëнным на них образом Древа Матери, позади которого орёл с короной на голове горизонтально простирал свои крылья.

Замковая стража, как только завидела капитана, расступились, из-за чего ветер побеспокоил белые перья на их плюмажах, а сами стражники резким движением встали по обе стороны от Вудстока, звонко уткнув стальные навершия в каменную кладь под ногами, чтобы затем ударить себя левой рукой в грудь и склонить головы, тем самым поприветствовав почётного гостя. Тут же врата начали медленно открываться вовнутрь, отчего изображëнное на них дерево разделилось пополам, словно сама истина сейчас открывалась офицеру. Это зрелище привело Альберта в неописуемый восторг, ведь ещё ни разу его не встречали подобным образом. Он чувствовал себя избранным, словно ему дозволили окунуться в омут королевских тайн, царивших в открывающемся перед ним пространстве, где яркий свет широкими лучами пересёк тронный зал. И чем шире открывались двери, тем больше света ложилось на лицо гвардейца, словно благословляя его. Красная дорожка на каменном полу с каждым мигом становилась всё ослепительнее, простираясь к пустому трону, на пути к какому по сторонам расположились колонны, украшенные лепниной в форме различных птиц, сжимающих в лапах знамёна самых могущественных семей королевства.

Когда же Альберт шагнул внутрь, первым его встретило зелёное знамя семьи герцога Дюпре с образом рыси, в то время как на колонне слева покоилось знамя графа фон Либерта с символикой белой лошади на буром фоне. Не задерживая на них свой взгляд, офицер направился вперёд, где прошёл мимо молчаливых хранителей дворца. Следующее, что Альберт заметил, так это рыжий стяг с изображением вепря – эмблемой семьи де Буш, а также штандарт с телесным полем, где оказался запечатлён гриф, являющийся символом Урнслингенов – родной семьи королевы. Дальше на глаза Альберту попалась хоругвь с серым фоном, принадлежащая семье де Пейн, на коем лис с добычей в зубах виляет пышным хвостом вблизи замка. Вдоль противоположной колонны покоился стяг с изображение разинутой медвежьей пасти под чёрным солнцем на червлёном поле, что является символом семьи ван Дорф.

«Удивительно, – подумал Вудсток. – Их объявили предателями и еретиками, а герб семьи всё ещё занимает почётное место в тронном зале».

Вудсток прошёл мимо колонн, где ему отсалютовали очередные стражники, но он не обратил на это внимания, потому что глубоко погрузился в думы о том, какая ужасная участь постигла дорогое ему семейство.

«До чего же прискорбно осознавать, что плоды всей твоей жизни могут уничтожить по щелчку пальца, позабыв о твоих заслугах, чести и вкладе в общее дело. Как же все эти несчастья могли в одночасье обрушиться на одну из самых достойных семей Авгейта? Как герои могли быть казнены в собственном поместье без суда и следствия? За что поплатился Саймон, с которым мы вместе сражались за благополучие и процветание королевства?».

Из раздумий Альберта вывела хоругвь со скалящейся собачьей мордой в ореоле орлиных перьев на жёлтом фоне, которая принадлежала семье, являющейся самой благонадëжной в истории Авгейта благодаря тому, что нынешний глава рода – Эспер де Моле, помог королю одержать победу над узурпатором трона Арнольдом Тулье во времена событий, прозванных хронистами и трубадурами: «Пиршеством стервятников», потому что королевство в ту пору раздирали противоречия, а каждый лорд считал себя достойным трона и стремился присвоить чужие земли себе. Разорение царствовало везде, ибо воины обеих сторон сеяли его с одинаковой жестокостью. С той жестокостью, что позволяла забыть о совести и чести, давая волю бесчеловечному насилию и звериным инстинктам, жертвой которых сначала становилась пущенная на мясо скотина для чудовищных увеселений, а затем беременные женщины и дети, чья честь и тела подвергались неистовому осквернению. Пока очередь не доходила до пыток, издевательств и поругания мужей, отцов и их де́дов. Завершалось же гнусное празднество сожжением посевных полей и деревень. В те злосчастные времена города оказались наводнены гниющими телами, а их предместья усыпаны человеческими костями в ходе бесчисленных осад.

«Воистину пëсья верность». – усмехнулся про себя Вудсток и бросил взгляд на соседствующий стяг семьи Андеров, которые с незапамятных времён враждуют с семьёй де Моле.

Их распрю называют вечной схваткой пса с быком, ведь именно этот буйный зверь, обнимающий солнце на белом фоне, изображëн на гербе герцога Андера. Вражда между этими двумя королевскими вассалами открыто продолжалась на протяжении многих лет, пока король Лестадт и его советники не предложили соперникам сочетать детей браком с королевскими отпрысками. Только после заключения брачных договоров открытое противостояние за спорные наделы и давние обиды прекратилось, однако стычки на границах их земель продолжались. Наёмники с обоих сторон убивали друг друга, попутно разоряя деревни и замки. При этом, в силу малочисленности, всегда находил способ искусно ускользнуть от внимания королевских войск.

«Удивительная парочка, – размышлял офицер. – Слепая верность Эспера против невиданного упрямства Герхарда».

Преодолев колонны с вымпелами этих семей, капитан очутился между колоннами с орифламмой, на небесно-голубом фоне которых присутствовал грифон среди золотых лилий.

«Сразу видно родство великих. – мысленно заметил Вудсток, потому что золотой орёл является символом королевской семьи Бернадетт, а грифон – родственных им Касторов. – Только брату короля позволено иметь на своём гербе не только золото, но и сами лилии! Только я не помню, чтобы герцог Кастор славился благочестием или излишним целомудрием».

Вновь не заметив салютовавших стражей, Альберт прошёл мимо последних четырёх колонн с фиолетовым флагом, на котором изображена сияющая корона на голове летящего орла, чьи гигантские крылья достигают края герба. Окровавленные лапы при этом выставлены вперёд для атаки, а вниз летят перья коршуна с обломком стрелы.

«Хорошее напоминание всем тем, кто посмеет начать мятеж». – заключил про себя Альберт, имея в виду восстания Тулье, чей герб венчал коршун со стрелой в лапах.

Затем Вудсток остановился перед возвышающимся троном, чьи мягкие фиолетовые налокотники заканчивались орлиными головами, выполненными из золота, когда как каркас трона обладал гравировкой в виде орлиных перьев. Невероятной высоты спинка в форме крыльев взмывала к сводам зала, имея мягкую обивку королевского цвета. Ножки же представляли собой ничто иное, как гигантские орлиные лапы.

Поблизости находился менее примечательный, но от того не менее впечатляющий трон королевы, покрытый сплошь чёрными перьями, если не считать спинки, имеющей белое оперение, что роднит всю эту конструкцию с образом грифа. Внешне трон был исполнен более агрессивно, нежели соседний, во многом благодаря присутствию изогнутых когтей и вытянутых клювов в своей основе.

«Интересно, совет уже закончился? – задумался вспотевший капитан. – Не хотелось бы мне свариться в собственном доспехе раньше времени».

Офицеру показалось, что он остался в зале один, поэтому решил обернуться, чтобы опровергнуть эту гипотезу, но все стражи действительно исчезли, что вселило в Альберта тревогу.

«Что же такого случилось, раз меня позвали сюда? Что могло потребоваться короне? – гадал Вудсток. – Неужто ожидается поход? Или мне надлежит сопровождать принца в империю? Поэтому его позвали на совет, а потом пригласили и меня? Или всë куда прозаичней – от меня попросту хотят избавиться, чтобы посадить на это место другого?».

Высокие двери тронного зала, через которые входил Альберт, стали медленно открываться, чем вывели Вудстока из раздумий, вынудив обратить свой взор на вход, где в лучах света остановился человек в чёрном. И чтобы разглядеть его, капитан прикрыл рукой глаза.

Худощавый гонец в ярко-рыжей ливрее прибыл на пустующую улицу к чëрному монолиту, которым являлась резиденция инквизиции, возвышающаяся над прочими зданиями подобно свирепому надзирателю с помещёнными в чёрные стяги очами. На фоне окружающих домов из белого камня обитель правосудия представлялась пустой глазницей, в какой-то мере даже бельмом на глазу. Флагшток в форме чёрной руки над входом стискивал око, впиваясь в него всеми перстами. По левую и правую сторону от двери на ветру развевались черные стяги с образом белого Древа, в центре ствола которого находилось око.

Увиденное производило на светловолосого посланца ужасающее впечатление. А зайдя внутрь, смельчака и вовсе поприветствовали пугающие коридоры, выложенные чёрной плиткой, по какой бродили люди в тёмных и алых одеяниях с угрюмыми лицами. Вестник хотел было спросить, как ему отыскать нужного человека, но никак не мог найти в себе силы произнести хотя бы слово, потому что погибал под натиском жестоких взглядов палачей, терзающих его душу и тело посредством незыблемого арсенала орудий для пыток. Но по счастливому стечению обстоятельств, рядом остановился огромный бугай в черном кожаном доспехе.

– Эммм, простите, а как мне найти инквизитора Айзека Лэмма? – с трудом произнёс посланник.

Дылда с мешком на голове воззрился на него так, как если бы собирался спустить с него шкуру.

– Второй этаж. – басом ответил слуга инквизиции. – Четвертая дверь налево.

– Большое спасибо. – неловко улыбнулся парень, на что его неприветливый собеседник ничего не ответил, молча отправившись дальше.

«Жуууть! – всем сердцем кричал вестовой, поднимаясь по лестнице с серебристыми перилами. – Что за люди?! А люди ли они вообще?! Неспроста же им всем приходится прятать лики за шляпами и масками! Хотят скрыть ото всех свою истинную сущность!».