Разнопланетяне

Глава 6

Во сне дядя Оуэн был реальнее себя настоящего. Лоб казался невыносимо тяжёлым для квадратного лица. Глаза под его давлением превратились в узкие щёлочки. Мясистый нос, широкий рот с короткой верхней губой и жёсткие тёмные волосы – портрет не фотографический, но узнаваемый. Интонации, с которыми он меня отчитывал, и те были ярче настоящих.

– Рыба ищет, где глубже, а дурак – где бы голову себе расшибить. – Даже во сне я понимал, что это не оскорбление, а констатация факта. – Вот уж не ожидал, Джонни… Ни ума от тебя не требовалось, ни семь раз отмерить, один раз родину спасти. Всего-то нужно было смотреть в оба! Имел все шансы на успех – и проспал их. Талант! Теперь небо в клетку, пижама в полоску… Знаешь, что с тобой в тюрьме сделают?

– Но дядя!

– Какой я тебе дядя! Дяди у таких, как ты, пиво по купонам берут да крышки на сдачу собирают!

Я резко сел в постели. Образ дяди подёрнулся рябью и пропал. Тусклый свет в коридоре пробивался через щель под дверью. В комнате без окон было сложно определить, не глядя на часы, утро сейчас или ночь.

«Споткнуться ещё не значит упасть», – огрызнулся я, оделся и отправился в столовую. Мне хотелось прийти первым, перекусить и предстать перед Адмиралом готовым к изучению нового мира. Надо же сгладить негативное впечатление от моего схода с дистанции едва начавшейся гонки!

Двадцать третий офис как раз пустовал. Завтрак уже принесли, и на нервах я наелся так, что стало дурно.

Настроение пришедших вскоре Адмирала и Тома было неодинаковым. Нельсон хмурился, агент же Смит сиял, как латунная пуговица. Если бы его лицо было таблом на скачках, на нём бы значилось: «По итогам первого круга лидирует Томас Смит, обгоняя уснувшего соперника на целый корпус!»

– Ну и горазд же ты жрать, сынок! – буркнул Адмирал, окинув взглядом разгромленный стол.

Я смутился и пробормотал:

– Что я пропустил?

– Абсолютно всё, – ухмыльнулся Том и предложил: – Отдыхай почаще, дружище.

Адмирал раздражённо отмахнулся:

– Не слушай его. Ты ничего не потерял. Разговор с доктором Сойер состоял из одного ответа на все вопросы: «Вам этого знать не положено». Креста на ней нет!

– Зато есть Джон, который всегда готов оскорбить чувства верующих, – вставил Том.

– Отстань от парня, Томас! У нас есть дела поважнее. Джон, будь готов к командировке на день-два. Том, ты уже собрался?

– Минутку. О чём речь?

– Наша тайная вечеря, помимо безответных просьб, содержала и здравое зерно. Госпожа куратор поручила подчинённым составить для нас план поездок по предприятиям. Ради получения «позитивного эмоционального опыта от непосредственного знакомства с жизнью Земли» – вот так она это назвала.

– А что, звучит классно! – возможность посмотреть на будущее в разных его проявлениях обещала множество уникальных находок.

– Да, звучало бы, если б не дьявольское но. К нам приставили надзирательниц.

– Координаторов, мистер Нельсон. Госпожа куратор именовала их координаторами.

– Координаторы, говоришь? Ну-ну. Тогда и инквизиторов давайте звать просто святыми отцами! Эти надзиратели будут сопровождать нас в поездках. Тьфу, пропасть! Знаете, парни, бывал я однажды в Северной Корее. Туристом. Гулять там разрешалось только под присмотром гидов, и эти, прости господи, гниды шагу не давали ступить без разрешения! «Мистер, плёнку отдайте, мы её засветим – вы сняли не тот дом!» Вежливо улыбались и чуть не пальцем тыкали, куда можно смотреть, а куда нельзя! Помяните моё слово, наши координаторы будут такими же. Не надо нам таких помощничков, сами разберёмся!

– А позвольте спросить, господин бригадир, – невинно поинтересовался Том, – если бы Комитет не навязал нам этих надзирательниц, как бы вы построили нашу работу?

– Поди ты к бесу! Чего пристал, как экзорцист? – рявкнул Адмирал. – Джонни, мне нужен совет.

Как выяснилось, нам ещё и доступ открыли во Всемирную сеть. Но для настройки сетевого протокола требовалось отдать ноутбуки айтишницам.

– Может, подключим один компьютер? – Адмирал беспокоился, что нам подсадят жучки.

– А может, подключим все? Слежка меня не пугает, и я сам хочу решать, что и когда смотреть в местном интернете. Джон захочет того же, когда вспомнит, за что ему щедро заплатят дома.

Я тихо слушал их перебранку и замечал в Томе черты покойного Макса Смита. Только Том был осторожнее – не указывал Адмиралу, что делать, а просто защищал свои интересы. Том сменил тему:

– Ладно, хватит препираться. Как насчёт того, чтобы доесть остатки трапезы Джона? А то скоро объявятся наши новые подруги, и кто их знает, может, нам вообще закроют доступ к еде.

– Подруги? – я уже успел забыть о координаторах. Том вздохнул:

– Да, тебе достался джекпот. Молодая мусульманка, Фатима аль-Яфаи, референт кафедры истории здешнего университета. Мы все тебе завидуем, верно, мистер Нельсон?

– Нет. Завидуешь только ты, потому что думаешь не о работе, а о срамных безобразиях, – проворчал старик. – Ко мне приставили седовласую гарпию, а Томас получил в компаньоны многомудрую немку-профессора по фамилии Шварц. Ещё не известно, которая из трёх меньше будет ставить нам палки в колёса.

Первой явилась Гретта Шварц. Она заглянула в офис 26, никого не увидела и театрально вопросила:

– Где есть он?!

Женщина упрямо ждала ответа от пустой комнаты, и её строгое чёрное платье говорило о том, что своего она добьётся обязательно. Смотрелась фрау сильно, возраст выдавала лишь дряблая шея. Из-за лёгкого запаха лаванды казалось, что стоишь в лучах заходящего солнца посреди бескрайнего фиолетового поля. К фрау Шварц вышел Адмирал и галантно поклонился.

– Если вы ищете Тома Смита, то он сейчас выйдет. Минуточку.

Мистер Нельсон проворно скрылся в своей комнате. Я не сомневался, что немка засушит Тома где-нибудь в библиотеке, на чём всё его превосходство надо мной и закончится.

Вскоре дверь распахнулась, будто её вышибло сквозняком, и ко мне ворвалась Фатима аль-Яфаи – маленький цветастый вихрь в золотых кедах.

– Привет! Ты, верно, Джон Смит? Хватит бездельничать, пришла пора приключений!

Пока я собирался, девушка вырастила из пола мягкое кресло и удобно устроилась прямо в обуви, подобрав под себя ноги. Золотые кеды кого угодно могли бы выставить на посмешище, особенно в комплекте с голубым свитером и розовыми джинсами. Кого угодно, но не Фатиму.

Когда я сунул в карман блокнот для записи и выразил готовность отправляться, девушка встала, чтобы повесить мне на шею колокольчик. Я увернулся.

– Зачем это? Я что, телёнок, что ли?

– Все вы на одно лицо, – объяснила Фатима. – А так ты точно не потеряешься.

Она всё-таки нацепила колокольчик и, схватив меня за руку, понеслась на выход.

Влекомый смуглокожей аль-Яфаи, я пролетел лестничные площадки и дверные проёмы единым духом и очутился на брусчатке Рыночной площади перед бордовым «гелендевагеном». Мы двигались столь молниеносно и остановились так резко, что шелест подошв и звон колокольчика догнал нас лишь через секунду. Я пригладил волосы, поправил куртку, стряхнул пылинку с брюк… и почувствовал пристальный взгляд Фатимы.

– Ну? – стрельнула она глазками в сторону. – Дверь, Джон! Ты что, вчера родился?

Я отворил левую заднюю дверь электромобиля. Девушка акробатическим прыжком влетела внутрь и опять посмотрела на меня со значением.

– А теперь лезь в багажник, – подсказала она. Я поначалу решил, что ослышался, но потом понял: она шутит. Смешно, да.

– И далеко едем? – спросил я госпожу аль-Яфаи.

– В Гамбург. Это совсем рядом, не переживай! Всего полтора часа.

Ну, девяносто минут можно полежать и в багажнике. Главное, чтобы кляп во рту был первой свежести да верёвки не натирали. Окей, пошутили и хватит. Я обогнул электромобиль, открыл заднюю дверь и уселся рядом с Фатимой.

– Эй! Ты что себе позволяешь?!

– Поездка организована исключительно для меня, – отчеканил я. – И пройдёт она для меня с максимальным комфортом. Не нравится моё общество? Место в багажнике свободно.

Подумав, девушка постучала по креслу водителя: «Отправляемся».

– Так, получается, ты действительно молодой человек елизаветинской эпохи?

– Можно сказать и так.

– Чем докажешь?

– Простите?

– Убеди меня, что ты не из нынешних. Ну… Ну, ударь меня, например!

Я вздрогнул. Фатима коротко рассмеялась.

– Ладно-ладно, шучу! Видел бы ты своё лицо!

Четверть часа мы провели погружёнными в свои мысли. Оправившись от потрясения, я замечтался, с опаской разглядывая спутницу.

Всё в ней дышало уверенностью в себе, однако руки её не находили покоя. Она поглаживала ткань джинсов, мягко постукивала по двери и тут же начинала теребить ворот свитера, продолжая при этом расслабленно смотреть в окно. Я попробовал представить причину такой растерянности, но не смог и переключился на более приятный объект для наблюдений. Профиль Фатимы идеально совпадал с моими детскими воспоминаниями о принцессе Жасмин. При ней обязательно должен был находиться Аладдин! Или какой-нибудь джинн. Или папа-султан. Что она забыла рядом со мной?

– Скажите, вы в мультфильмах не снимались?

– Мм?..

– В мультфильмах, говорю, не играете? И вообще, разве нет у вас занятий поинтереснее, чем поездка в Гамбург с незнакомым мужчиной?

Девушка ответила не сразу, задумчиво разворачивая обёртку жевательной резинки. Я сглотнул, но попросить постеснялся.

– Не знаю, что у тебя на уме, Джон Смит, но сейчас ты говоришь ерунду. Сам подумай, разве кто-то по своей воле стал бы тратить хотя бы минуту на выгуливание молча? Конечно, я нашла бы миллион других дел, взять хотя бы сидение на скамейке перед белой стеной! Всё лучше, чем таскаться за молча! – Фатима скорчила брезгливую гримаску. Мысль об оскорбительности этих слов даже не приходила ей в голову. Внезапно девушка воскликнула: – Шестьсот часов ковгёрлинга! Да они озверели в край!

– Кошмар! – неискренне посочувствовал я. – И кто же так сурово наказал госпожу координатора?

– Это юмор, что ли? – аль-Яфаи прищурилась и холодно сообщила: – Попечительский совет университета приговорил бедную Фатиму к общественным работам. Я, конечно, могла отказаться, но альтернатива была ещё хуже.

– Да ладно, что может быть хуже!

– Отстань, ладно?

Я обиженно поджал губы. Аль-Яфаи демонстративно отвернулась.

– Создание нового клона и профилирование её в стюардессу.

– Нового клона? – удивился я. – Вас станет двое?

– Слушай, – рассердилась девушка, – это не повод для шуток! И вообще, не суй свой нос куда не следует, а то и тебя накажут! Держи жвачку и займи рот делом!

Я внял предостережению и принялся жевать. Но это не смогло увлечь меня надолго.

– А почему автомобили у вас старых марок? Столько лет прошло, а ничего нового так и не придумали? – спросил я, ожидая отповеди и готовясь защищаться. Однако вышло по-другому. Госпожа аль-Яфаи заговорила так, будто внутренний монолог продолжился размышлениями вслух.

– Ну откуда взяться чему-то новому, если мы сами – клоны доисторических матриц? Новые идеи появляются из новых мозгов, это же очевидно! Возьмём, к примеру, меня. Ну чем я, десятый клон аль-Яфаи, могу обогатить человечество? – В собеседнике Фатима не нуждалась. – Первые дубликаты изучали полярных медведей на станции «Восток». Аль-Яфаи-5 отказалась есть и умерла. Шестёрку перепрофилировали на анестезиолога. Аль-Яфаи-9 прыгнула из окошка в Окленде семь лет назад. – Фатима перевела дыхание. – Я прочла дневники каждой из них, и что? Есть там новые идеи? Нет, с чего бы! Мозги-то всё те же! Дневник шестой был, по крайней мере, интересным. Да и то благодаря изменившимся обстоятельствам.

– Значит, и десятый читать будет не скучно, – заметил я, чтобы хоть как-то поучаствовать в разговоре. – Кто твой издатель, не подскажешь? Я бы оставил предзаказ.

– А ты точно парень из прошлого, а не молча? – Фатима подозрительно прищурилась. Мне бы промычать что-нибудь нейтральное, но я резко повернулся и звякнул колокольчиком:

– А ты точно историк, а не диснеевская принцесса? Чем докажешь? Ответь, например, когда придумали это ваше клонирование?

– Да я не знаю! Я нашла документацию на самый первый аппарат, и даже там нет ни дат, ни номеров патентов! – Фатима снова отвернулась к окну, за которым ползли предместья Бремена. Электромобиль шёл ровно, дорога гладко стелилась под колёса. Лёгкое шуршание напоминало белый шум пустой радиочастоты.

– Ох уж это клонирование! Ничегошеньки-то о нём не известно! И спросить некого, все сгинули в Смутные годы… – вздохнула госпожа аль-Яфаи. – У нас есть находки двадцать первого века от Рождества Богородицы. Журналы, интернет, телевидение. И вдруг – хлоп! – первый год эры матриархата, приказы, проскрипционные списки, воззвания. А куда делось всё, что между? – Речь девушки становилась всё более страстной. «Идея фикс», – определил я с некоторой тревогой. – Вот вы балуетесь какими-то генетическими ножницами, а потом – кряк! – и аппараты клонирования уже печатают людей на три-дэ принтере. Ну не чудо ли это, мать его, Феминианства?!

– Стоп. У нас тоже добились кой-какого прогресса по части клонирования. Ты должна знать: овечка Долли…

– Да не было никакого прогресса! Никто не двигался шаг за шагом, не совершал открытий. Просто вдруг – бац! – и идеальные машины начали выпекать людей, беря биомассу из бака. Это не развитие науки, а просто мир взял да и перепрыгнул через пропасть! Твоя овца здесь совершенно ни при чём!

– Как это ни при чём? Она тоже клонированная, – брякнул я первое, что пришло на ум.

Фатима открыла было рот, но тут же захлопнула так, что клацнули зубы.

– Вот теперь верю. Ты меня совсем не слушал? Ты действительно наказание. Эй! – Девушка забарабанила в спину водителю. – Тормози! Тормози, говорю!

«Гелендеваген» свернул к обочине. Фатима потянулась через меня к двери и распахнула её.

– Всё! Выметайся!

– Да что случилось-то?!

– Я поняла, в чём дело… Эта Сойер знает, где моя больная точка! Дураки сводят меня с ума! Особенно такие тупые молча, как ты! Проваливай, говорю!

– Истеричка, – прошипел я и выбрался из электро. Следом выскочила Фатима. К моему удивлению, она потянула за грудки водителя. Тот покорно вылез и, направляемый яростными тычками, потопал куда-то назад. «Мне теперь водить придётся?» – испугался я. Но нет, план был другим.

Недолго думая, меня в четыре руки запихали в багажник, где имелось спальное место и даже ремни безопасности.

Крышка с глухим щелчком закрылась, отрезая меня от взбесившейся аль-Яфаи. Ну и ладно, пусть госпожа координатор остынет. Мне оставалось только смириться и ждать.

Глава 7

У КПП аэродрома Финкенвердер, сразу за постом охраны, нас встретили четыре высокие женщины. Их лица с правильными, вытянутыми чертами наводили на мысли о серийной штамповке. Разумеется, они не были одинаковыми, но всё же узкие рты, светлые глаза, прямые носы и волосы, стянутые в пучок, подчёркивали скорее сходство, чем различие.

– Добрый день, дамы. Благодарю за возможность посетить ваше предприятие, – выступила вперёд Фатима и заговорила по-английски, специально чтобы я понимал, о чём идёт речь.

– Рады приветствовать вас на заводе ЕВА, – протянув руку, ответила с акцентом одна из почтенных дам. – Я Марианна Брежье-8. Чем обязаны вашему визиту?

– Вот сопровождаю этого молча в поездках по системным предприятиям страны. Он любимчик Самой… ну вы понимаете.

– И за что вас так? – Аль-Яфаи заметно напряглась. Директорша хмыкнула. – Что ж, Европейское воздухоплавательное агентство всегда открыто контролирующим органам.

– Мы просто туристы. Не стоит искать тут тайный смысл.

– В таком случае вы, наверное, хотели бы увидеть достопримечательности? Здесь есть на что посмотреть.

«Любимчик Самой»? Я понятия не имел, что это должно значить, но был не против подыграть госпоже координатору. Тронув аль-Яфаи за локоть, я капризно заявил:

– Надоело торчать на ветру! Долго ещё?

Директриса чуть заметно приподняла бровь, а девушка виновато развела руками: «Вот видите?» Все направились к многоместному подобию гольф-кара, где немедленно возникла заминка. Руководство ЕВА наотрез отказалось ехать бок о бок с «любимчиком Самой». Пришлось срочно искать для меня отдельный электромобильчик с водителем.

Вскоре два электрокара покатили вдоль бескрайних ангаров. Рядом с некоторыми из них стояли такие же кары: то ли экскурсии зачастили, то ли огромная площадь завода не располагала к пешим прогулкам.

Весь день меня кормили цифрами, графиками и пресс-релизами про авиапром Земли. В цехах, по которым нас водили, стоял запах разогретого металла и какой-то химии. От вида гигантских залов, предназначенных для создания самолётов, захватывало дух. Краны несли разноцветные фрагменты фюзеляжа, а внизу сновали рабочие в яркой униформе. Во-первых, это было просто красиво, а во-вторых… Стоп!

– Как вы сказали, три самолёта в месяц? Ранее речь шла о четырёх десятках!

Директриса ответила, обращаясь к моей спутнице:

– Число 40 относилось к доматриархальной эре, когда пассажиры исчислялись сотнями миллионов месяц. Сейчас же пассажиров сотни тысяч. Так зачем выпекать самолёты как пирожки? Тем более ЕВА – монополист.

Вечером я задержал девушку на пороге гостевого домика:

– Помогите мне понять одну странность.

– Всего одну? – Фатима устала и раздражалась на пустом месте.

– Объём пассажирских перевозок – это стабильный процент от населения Земли, так? Его сокращение говорит о…

– Да, ты прав, – перебила меня девушка. – Молодец, верно подметил, хочешь за это печеньку? Могу я теперь уйти и выбросить этот день из головы?

– Сколько? Раньше на Земле жило семь миллиардов…

– Сейчас чуть больше трёх. И, знаешь что? Этого вполне хватает, чтобы никто не хватал меня за руку, когда я мечтаю дать кому-нибудь в глаз. До завтра, маленькое ты несчастье!

Пасмурное утро 31 мая не обещало ничего хорошего. Ноги отказывали, спину ломило. Была бы у меня ещё одна – и та бы отвалилась. Противно звякал колокольчик на шее. Радовало лишь то, что отправиться восвояси мы собирались сразу после обеда.

Нас привели в цех структурного монтажа. К моему удивлению, все рабочие здесь были молодыми индусами, красивыми и улыбчивыми.

Нашу компанию сопровождали борцовских кондиций бабы. Они шли, как сила природы, напрямик через суету зала. В центре процессии шагала Марианна Брежье. Молча расступались перед ней, опуская взгляд. А когда наша процессия проходила мимо, принимались разглядывать меня и мою спутницу. Фатиме было явно не по себе.

Фрау директриса объясняла покраску сегментов лайнера в различные оттенки салатового:

– Всё дело в специализации производств. Определённый цвет закреплён за конкретным заводом. Например, головная часть изготавливается в Лионе, чьи изделия окрашены… ААРДВАРК! – неожиданно рявкнула мадам Брежье.

Все молча в пределах слышимости замерли. Глаза задёргались, дыхание сбилось, тела застыли в нелепых позах, будто их нервная система дала сбой. Охранница махнула рукой перед глазами одного из несчастных и коротко кивнула. Такое показывают в кино про гипнотизёров, только здесь было не кино. Я удивлённо моргнул, а Фатима скривилась и пробормотала: «Вот же дрянь какая…»

Фрау директриса коснулась плеча случайного молча:

– Americano mit zwei Scheiben Zucker, – и громко добавила: – ПУДЕЛЬ!

Рабочие ожили, будто снятые с паузы. Получивший заказ парнишка побежал прочь.

– Как это понимать? – встревоженно шепнул я, догнав аль-Яфаи.

– Отстань, – огрызнулась она. Я решил не настаивать, надеясь разобраться позже.

Многие молча носили вычурные серьги и кольца, хотя у женщин ничего подобного я не заметил. На контрасте с аскезой хозяек это производило приятное впечатление, а в сочетании с цветастыми агрегатами и яркой проводкой так и вовсе напоминало праздник Холи.

– Внимание! – потребовала мадам Брежье. – Сейчас мы посетим силовую секцию. На этом программа экскурсии завершится. Вперёд!

Пройдя полутёмным коридором, наша маленькая колонна вошла в обширный павильон. Всё его пространство занимали велотренажёры. Педали крутили молодые индусы. Играла ритмичная музыка. Жужжали динамо-генераторы, гудели механизмы велотренажёров. Воздух был тяжёлым от пота, а в нём чувствовался привкус озона вследствие работы мощной электросистемы. Никто не улыбался, лица не выражали никаких эмоций. Бригадиры ходили между рядами. Я почувствовал дурноту и прислонился к стене. Одна из охранниц сместилась так, чтобы держать меня в поле зрения.