Нейроэфир. Ренни. Начало

Глава 2

━━━━━ ✦ ━━━━━

ПОСВЯЩЕНИЕ ЗВЕРЯ

Спустя несколько часов после прошедшей жуткой казни небо над лагерем было удивительно ясным, даже слишком – голубое, уже почти безоблачное, с жарким солнцем, раскалявшим камни. Природе было всё равно на проблемы людей, и то там, то тут были слышны брачные ууканья карликовых сов. Не решившись заговорить с вожаком, Фрик вернулся к Ренни, и когда они приблизились к костру, двое, сидевших раньше недалеко от огня, встали и, не глядя, ушли в сторону шатров. Место освободилось. Жар от открытого пламени, бил в лицо, готовящееся мясо шкворчало, в воздухе висел запах копоти и жира. Фрик ловко уселся на выдолбленную ложбинку, поманив Ренни к себе кивком головы.

– Ну давай – кто ты, чё ты, желторотик, наваливай, – привычно щёлкая пальцами, собеседник поправил жарящееся мясо, засунул в рот окурок и нервно осмотрелся вокруг. – К Гаргулу пока не пойдём, это точно. Но только если окажется, что ты принц в изгнании или тайный посланник Сукров – предупреждай заранее. У нас с парнями на таких аллергия.

В ожидании разговора с, “возможно, мудрым вожаком”, этот самый желторотик готовился к худшему. “Вот оно… сейчас начнётся. Скажу что не так и будет издеваться. Что ему ответить? Сказать правду или соврать? А если проверит? Я же обычный школьник. Школьник, который хочет отомстить долбанным Сукрам. А-а-а… будь, что будет”.

– Я… Я из Те-Мека. Из города… – Ренни на мгновение замолчал, сжал руки, будто пытаясь удержать что-то в себе. – Был там, когда Сукры напали. Тринадцатого марта.

Ренни поправил прядь, лезущую в глаза. Волосы ещё были не длинные, но постоянно мешали. Он выдохнул, потёр глаза, потом продолжил:

– Мы просто на экскурсии были, с моим классом.

– Я чё тебя спрашивал про экскурсии? – Хохотнул Фрик. – Ладно, раскидывай дальше. Кто-то ещё учится в этих школах?

– Как обычно, три дня, каждую неделю, – удивившись, аккуратно подтвердил Ренни. – И мы были уже выпускным классом, когда началось. Как раз рассказывали про баллисту, это такой современный самострел, куда залазишь и он…

– Да пофиг мне, – прыснул Фрик, – что там за осада была?

– Сукры напали на город. Камни полетели в башню, где была экскурсия. Учитель погиб, почти все одноклассники, а меня отключило. А потом уже всё сгорело. Помню, что Собаки были повсюду, огромные, синие такие, рвали людей. Я видел, как одного мальчика схватили за спину, и живьём сожрали, а Мелисса…

– Баба твоя чтоль?

– Ну… не совсем. Но я… эм…

– Втюрился, короч, в неё, ясень пень. Так чё дальше?

– Я виноват. – Ренни сглотнул. – Я был наверху, вышибло лестницу. Один из наших… Лукис, он вытащил меня. А там эта баллиста, которая я знал, как взводится. Проклятая… проклятая баллиста.

Недавний школьник с медовыми волосами в пучке замолчал, глядя в огонь. В его лице не было ничего особенного – прямые брови, острый подбородок, нос с горбинкой, гладкие щёки и жилистые руки. Были, конечно, и следы скитаний по миру, после того, как он убежал из дома. Царапины на руках и локтях, неровно обломанные ногти, грубая кожа на ладонях и мозоли на пятках. На плечах висел обрывок серого плаща, с дырой у ворота, а под ним простая рубаха, тёмная от грязи и пота. На ногах кривые кожаные башмаки, связанные верёвками, чтобы не развалились. Необычными были только глаза – один голубого, другой зелёного цвета. Мясо шкворчало. Фрик почему-то не перебивал собеседника, став довольно серьёзным.

– Я должен был выстрелить. – Продолжил Ренни. – Я был у баллисты. Всю жизнь изучал орудия, и тут представился такой шанс! Навёл. Почти. Но тварь смотрела прямо мне в глаза. Как будто понимала.

Парень замолчал и задумался, губы задрожали. В его голове снова бурлили мысли. “Я ведь всё знал, изучил все орудия, а в тот миг ― дрогнул. Как мальчишка, как трус. Может, я и есть трус? И как я собираюсь мстить за Мелиссу, если я трус?”

– Ну и чё там? – Фрик серьёзным голосом выбил его из раздумий.

– И я затупил. – Ренни повернул голову вбок и продолжил. – А потом её убила другая Синяя Собака. Прямо на моих глазах. Она… она убила Мелиссу. – Он осёкся, склонив голову. Плечи дёрнулись. Фрик редко кого-то слушал, внимательно, но сейчас даже не дышал, чтобы не перебивать собеседника. – Потом я долго ходил. Торский лес, деревни. Жрал, что найду. Воровал. Учил себя не чувствовать. Я был зол. Я и сейчас зол на них, на всех. И я точно отомщу… три шкуры с себя спущу, но отомщу!

– Понимаю тебя, мелкий. – Качнул головой Котяра.

– Просто надо стать сильнее, и тогда, может быть, пройду отбор в Яшу. Сорву башку с этого монстра, который её убил.

– В Яшу? – Не сразу ответил Фрик. – Хах, даже не буду комментировать, считай, я этого не слышал.

– А что плохого в Яшу? – Удивился Ренни. – Они же убивают Синих Собак! Без них люди бы вымерли уже.

– Безмозглые вояки идут в Яшу, вот я что тебе скажу. – Фрик снова включил своё невероятное обаяние, подняв бровь и состроив ухмылку. Говорил, подкладывая в костёр дровишки. – Те, кто королю Теондеру готовы гузно подтереть хоть бумажкой, хоть языком. Я те говорю, нечего там делать.

Пережив осаду города, Ренни был противоположного мнения и не разделял доводы собеседника. В голове вспыхнула волна возмущений: “Я сам видел, как сражаются эти потрясающие воины! Да он небось даже не представляет себе, что за твари Синие Собаки и как они могут убивать людей. Яшу – единственные, кто могут противостоять этой нечисти. И с кем я говорю? Бандит… да он вообще ничего не знает, сидя тут, в своём лесу!”

– Чтобы пройти туда, нужно… да там такой отбор, – смотря, как Фрик бросает последнюю ветку, Ренни вступился за великих воинов. – Да я… я уже всё узнал про это! И сильным нужно быть, и вообще смелым, быстрым…

– …всё! – Перебил Фрик, с прищуром неприятно заглянув в глаза сидящему напротив парню. – Никому не говори тут такого, запомни! Нейроэфир-то нам привозят, он сил придаёт, куда без него, но с Яшу и вообще с королевскими солдатами тут никто не хочет иметь дело.

“Ну конечно, сидите в своём лесу и не знаете, как на границах королевства неспокойно. Ничего, я здесь научусь драться, а потом вернусь в Те-Мек и попробую пройти отбор в Яшу. Всё равно! И вы меня никто не остановите!” – вырывалось из Ренни, но он не выдал ни слова.

Неожиданно за палатками пронёсся вопль, и из кустов вылетел полуголый бандит, спотыкаясь о собственные штаны. Следом бежал другой, размахивая сапогом и выкрикивая проклятия – слышалось, как он обвиняет первого в том, что тот нагадил прямо на его вещи. В ответ доносился визгливый голос с оправданиями: мол, не надо было прятать барахло в траву за палаткой. Толпа у костра захохотала, кто-то бросил в беглецов кость, другой – горящую головёшку. Псы завыли, подхватывая общий гвалт. Один из бандитов споткнулся и шлёпнулся в грязь, второй влетел следом, осыпав всех брызгами. Смех сотряс лагерь. Рэнни проводил взглядом эту свору, не моргнув. Фрик коротко хихикнул и вновь повернулся к огню.

– Ну да ладно, малец, чё-т я разгорячился, – ещё улыбаясь, продолжил Фрик, – здесь-то ты как оказался?

– Да, вчера. Как идиот, сунулся в оружейку Куниц. – Спустя паузу ответил собеседник.

– В нашу оружейку? Ну ты и отчаянный! Ха! А ты мне нравишься, малой. И что в оружейке? – Фрик снова стал весёлым, как в начале их встречи.

– Думал, никто не заметит. Маленький клинок хотел стащить. Для себя. Ну а дальше ты слышал сам. Повязали, на телеге везли, а затем этот твой монстр Цо… Цоликс, кажется, которого я случайно завалил. И вот даже не знаю, где всё это произошло.

– Походу, всё же научился нажимать на спусковой крючок, после своего Те-Мека. Или просто здесь у нас особая атмосфера. Ты в Торском лесу, Желторотик, – с умным видом продолжил Фрик. – Тут запретная зона, остались только брошенные укрепления из хрен знает какой эпохи. Это раньше, наверно, был город – теперь свалка, пристанище для “слишком живых”, хех. Мы тут и на свободе, и на каторге. У кого дом сгорел, у кого город, как вот у тебя. А у кого-то и семья.

Сказав последнюю фразу, Фрик скривился. Если бы Ренни был внимательнее, заметил бы, как у бандита дрогнули мышцы на щеке. Тот сглотнул, чуть мотнул головой, якобы отмахнувшись от назойливой мухи, и сделал вид, что просто задумался.

– У тебя семья?

– Эй-эй! Ты не лезь, куда тебе не следует, чепушила! – взорвался Фрик, но довольно быстро успокоился. – Короче, не твоё дело, больше эти вопросы не задавай. И семью мою не трогай!

– Хорошо.

Костёр разбрасывал жар, и от него пекли камни. Где-то позади возился кто-то с железом – то ли точил нож, то ли разбирал старый клинок. Далёкий кашель, сиплый свист во сне и треск сучьев в костре складывались в тягучий, нервный шум. Худощавый парень со спутанными волосами пронзительно смотрел на Ренни. Изучал, но уже немного теплее. Выплюнул окурок в костёр, продолжил негромко:

– Я те так скажу, братиша, Куницы – не просто банда, а падшие, многие пришли сюда уже не людьми. У каждого своя история. Тут или ешь, или тебя едят. Если хочешь выжить, придётся переродиться. Хах! Если подумать, ты попал не в банду, а в могилу с крышкой открытой, ха-ха-ха-ха-ха! Весело же, да? – Фрик разразился хохотом, но взгляд его будто стал стеклянным на мгновение. – Хе, да кому я это.

Ренни немного наскучил этот тип, и он уже скорее хотел увидеться с вожаком, чтобы попробовать договориться о вступлении в банду Куниц. Всё, что он знал с детства о разбойниках, немного разбивалось о реальность, и сейчас, когда последние месяцы его жизни были полны насилия, он всё сильнее терял чувствительность к ужасам этого мира. Всё больше хотел почувствовать себя сильным. С каждой минутой внутренний голос становился немного увереннее: “Наверно, у них найдётся для меня какая-нибудь работа. Тут наверняка не все должны кого-то убивать. Мне просто надо научиться драться, буду чинить какие-нибудь орудия, даже согласен таскать тяжести или убираться. А они меня взамен чему-нибудь научат. А точно ли всё так, как я думаю? Может, надо бежать отсюда побыстрее? Да что со мной, почему я не могу быть сильным? Будь сильным! Давай же! Надо просто осторожно всё узнать”.

– За что казнили того парня? – Аккуратно спросил Ренни, когда жутковатый и неуместный смех собеседника стал замедляться.

– Сухого? За дурость, за что ж ещё, – Фрик усмехнулся, но на этот раз без огонька. – Бабу Сухой отпустил. Даже двух, вроде. Одну Гаргул уже себе присмотрел, часто их меняет. А та, видать, в глазки Сухому покосилась, жалобно задышала. Ну и наш дурень повёлся. Думал, что герой. А тут героизм – это когда не орёшь, если тебя режут.

– Может, он просто не хотел быть как все? – тихо вставил Ренни после паузы. – Может, это не дурость, а такая сила?

Фрик не ответил сразу. Опять щёлкнул пальцами, что уже начинало изрядно подбешивать Ренни. Котяра даже случайно сломал ноготь от напряжения, затем бросил на собеседника безразличный взгляд, медленно выдохнул и опустил глаза в костёр.

– Может. Но тут, брат, сила – это не тогда, когда отпустил. А когда дожал или смолчал. А он геройствовал, а герои тут не нужны никому.

Фрик замолчал. Потом отвернулся и добавил почти шёпотом:

– А жаль. Нормальный был.

Мясо на огне зашипело громче, будто подслушало. Огонь треснул – отломилась ветка и рухнула в пепел. Ни один из сидящих не шелохнулся.

***

Вечером банда снова собралась, но теперь уже в одном из заброшенных зданий, откуда через дыры было видно половину лагеря. Крыши ближних сооружений провалились, изнутри торчали поломанные балки и поперечные стропила. В стороне открывались зевы старых шахт и заваленные входы в подземные ходы. На стенах прибиты крюки, на которых висели рваные рубахи или снятые доспехи. Бандиты толпились по краям, бубня и обсуждая сплетни, связанные с гибелью соплеменников от лап редкого чудовища, которое было убито каким-то пленником. Вожак сидел по центру, на бревне, напротив неглубокой ямы, в которой, по всей видимости, иногда проходили бои. Пахло дымом, мясом и железом.

– …Хомяк, мне нужны эти бамаги, – шёпотом заканчивал он разговор, – мне плевать как, но чтобы вы перерыли тут всё.

– Думаешь, там будет что-то о Золотой пещере?

– Не-ет… – прищурился вожак, но всё ещё говорил тихо, чтобы другие его не слышали. – Там будет кое-что интереснее.

Толпа притихла, к яме подошли несколько человек. Ренни подвели ближе, Гаргул не встал, а только шепнул ещё что-то на ухо Хомяку и поднял серые, как зола, глаза.

– Это ты… – буркнул он, сморщив нос. – Который зверю в харю плюнул.

Ренни лишь кивнул. Атмосфера разговора с Гаргулом с первых секунд была куда напряжённее, чем он себе представлял.

– Дёрнулся бы на секунду позже – сам был бы обедом. Удача… или рефлекс? Ну что, щенок, выжить хочешь? Нам нужны такие бродяги, правильно парни?

Люди вокруг кивали, пристально рассматривая потенциального новичка. Ренни сжал кулаки, но опять промолчал. По телу прокатилась волна страха, а голову заполонили тревожные мысли.

– Тогда слушай. – Продолжил вожак. – У нас тут всё просто. Кто жить хочет, тот кровь проливает. Кто сопли жуёт, тот в реку. Видел обрыв у горной реки, нет? Ну, значит, не видел. Так вот, хочешь быть Куницей – будь хищником, а не высохшим цеплёнком. Сухой таким был… высохшим, ха-ха-ха!

Гаргул резко заржал, смех его был таким же грубым, как слова. Потом глотнул из чаши, покоившейся всё это время недалеко от него на том же бревне, вытер рот тыльной стороной ладони.

– Привести.

Два бандита подтолкнули вперёд связанную девушку – испачканную, дрожащую, но не издающую ни звука. Главарь бросил Ренни нож.

– Убей её. Здесь и сейчас. Горшок, чё смотришь? – Гаргул увидел удивление одного из бандитов. – Ей всё равно уже под восемьдесят, глянь на сиреневу под глазами, как у всех стариков. А ну ты, давай, щенок. Быстро!

Новичок, еще не проникшийся идеалами разбоя, молча поднял нож. Лезвие в дрожащей руке, казалось, обжигало. Парень же боялся смотреть пленнице в глаза. Ему чудилось, что она слышала его внутренний голос: “Прости, прости, прости, прости! Нет, это не то, что я хотел! Я не хочу тебя убивать, правда. Но, они убьют меня. Ты или я. Что делать? Я не могу”.

– Не хочешь? – Гаргул ухмыльнулся, смотря на дрожащего парнишку. – А… добренький. Скучно.

К Ренни вышел один из бандитов и сильно ударил новичка в живот. Последний упал, вызывая у толпы хохот. Когда агрессор подошёл во второй раз, Ренни лёжа сбил того с ног резким тычком пятки в лодыжку. Вскочил, задыхаясь, и бросился на агрессора. Шум немного стих, и банда в основном уже не смеялась, а наблюдала за хоть какой-то борьбой. Ренни вновь оказался внизу и стал получать хлёсткие тяжёлые удары кулаком в лицо.

– Стой, Хомяк, стой… – поднял руку Гаргул. – Пацан барахтается, не убей. Мож, нам ещё починит самострелы.

Хомяк встал, держа Ренни за шкирку и прислонив руку к своему синяку на виске.

– Но, чтоб в Куницы попасть, всё равно кровь пролить придётся. Ладно, приведите к нему убийцу, может, так ему больше понравится.

Девушку грубо увели, а через какое-то время привели побитого бедолагу в лохмотьях, поставили на колени.

– Этот не просто пленный. Этот – убивал. Пусти ему кровь, и тебя посвятят в Куницы. Дайте ему клинок.

Ренни кинули под ноги старый ржавый одноручный меч. Пленника в лохмотьях толкнули в центр импровизированной арены. В голове у претендента на роль Куницы гудело и плыло: “Это не по-настоящему… просто проверка. Они же не могут заставить меня убить. А если я брошу меч? Они сразу меня зарежут?”

– Эй, убьёшь молокососа, дадим минуту, чтобы убежать! – злой, от затянувшейся паузы рявкнул Гаргул, бросая секиру пленнику, и тот, подняв её, моментально набросился на Ренни.

Новичок отскочил от выпада и сразу схватил ржавый меч. Пленник бросился первым – рывок, вскрик, и металл с хрустом встретил плоть. Ренни ударил интуитивно. Один раз и в бок.

Клинок вошёл неровно, с трудом, как в старую доску. Противник захрипел, повалился на Ренни, забрызгав его грязной, горячей кровью, и через секунду всё стихло. Новичок остался стоять, обхватив труп. Рука не слушалась, клинок всё ещё был в теле. Он не отпускал. "Это не я… это не я…" – шептал Ренни, и только после пятого повторения смог оттолкнуть тело. Тот не дёрнулся, без сопротивления грохнувшись на землю. Ренни стоял недвижимо. Потом отошёл и блеванул. В лагере замерла тишина. Тишина скорее не уважения, а привычки: теперь он один из них.

Гаргул поднялся.

– Ну вот и родился. Поздравляю, щенок, – прорычал он, – теперь тебя насадим вместе с остальными.

Он кивнул кому-то в толпе. Один из бандитов вытащил железный штамп на длинной рукояти, уже раскалённый добела. Кончик его вспыхнул, как только вышел из костра. Двое схватили Ренни за руки, прижали к земле. Кто-то зажал рот, хотя Ренни после убийства не был в состоянии издавать звуки и даже думать.

Всё внутри закричало, но снаружи он только стиснул зубы и громко зверски замычал. Шипение было мерзким – не писк, не визг, а плотный, мясной треск, когда плоть лопается и воняет палёным. На внешней стороне плеча пылал знак: туша куницы, пронзённая штыком.

– Не забудешь, – рыкнул Гаргул. – Это чтоб сам знал, кто ты. А если забудешь, другие напомнят, ха-а-ха-ха-ха!

Под смех вожака, бандиты отпустили Ренни. Он рухнул на камни в полузабытьи, между потом, кровью и гарью, с выжженным клеймом и чем-то новым внутри. Чем-то, что не отмоешь. Лежал, тяжело дыша, с красной, дымящейся меткой на плече. Мир вокруг гудел, и, казалось, все уже забыли, что пару минут назад кто-то умер.

– Ну чё, с крещением тебя, братец, – Фрик присел на корточки рядом, щёлкнул пальцами в воздухе, как будто отбивая ритм. – Не мёртвый, ха, уже достижение.

Котяра посмотрел на выжженную тушу, отошёл и вернулся с бутылкой самогона. Бесцеремонно вылил немного жидкости на рану. Ренни взвыл, но тихо настолько, насколько смог.

– Не дёргайся, шрам заживёт… наверное. Зато теперь ты Куница. А может, просто насаженный по кругу. Тут разницы никто не ищет.

– Насаженный? – Хрипло, терпя боль, спросил новичок.

– Ха! Туша куницы, насаженная на штык. Знак, что каждый из нас рано или поздно… ну, кони двинет. Знак, что мы Куницы до конца.

Ренни молчал и всё ещё глядел в небо. Фрик вздохнул, потянулся за закруткой.

– Слушай. Я знаю, что ты сейчас хочешь спросить. “Он правда был убийцей?” Был. Только убил он не кого-то там, а Копчёного, который насиловал его женщину. Мы его за это – бац. Герой. Опять вонючий герой. – Фрик долго смотрел на Ренни. – Ты теперь с нами. Не значит – как мы. Но… не удивляйся, если скоро сам забудешь, чем был до шрама.

Бандит хлопнул новичка по плечу – не по ране, рядом – и ушёл. Ренни всё лежал в безмыслии. И, возможно, впервые за всё это время не чувствовал ни гнева, ни ужаса. Только пустоту.

Большую. Холодную. В форме куницы.

Глава 3

━━━━━ ✦ ━━━━━

БУДНИ РАЗБОЙНИКА

Как ни странно, но, починив пару старых самострелов, Ренни прижился. Это была не та жизнь, ради которой он ушёл из дома, и не совсем то обучение сражениям, в тяге за которым жаждущий мести парень начал шастать по свету. Но выбирать не приходилось. Кроме того, какая-то его часть всё сильнее жаждала выпустить пар и познать другую, новую сторону себя. В глубине души Ренни понимал, что слишком слаб для этого сурового мира, и верил в возможность стать сильнее в банде и приблизиться на шаг к своей цели – пройти отбор в воины Яшу, чтобы отомстить Синим Собакам.

Как правило, новичок был на побегушках: таскай тяжести, копай, чисть и убирай. Иногда, если находилось какое механическое орудие, то приходилось его чинить. Зато, в отличие от последних недель, было что поесть и где поспать, пусть и в заброшенной дырявой палатке, (наверное, кого-то когда-то казненного), между гнилым брезентом и собакой, иногда рычащей во сне. Полноценным членом Куниц Ренни себя не ощущал, так как в лагере были места, куда ходить было нельзя. Одним из таких были темницы. Это было самым тяжёлым для Ренни – осознание, что десятки людей погибают, выполняя рабскую работу для банды. Однако с этим пришлось смириться, как и с другими тайнами, которые до сих пор от него скрывались. Нельзя было соваться в палатку Гаргула, в землянку с картами и свитками, а во многие склады с оружием лишь под присмотром сторожил. Иногда, отправляясь с Фриком за хворостом, Ренни пытался разузнать причины таких запретов.

– Так почему мне нельзя подходить к той полянке с огромной берёзой?

– Там особое место, ты чё. Кто тебя к алтарю-то подпустит? Или уже успел подсмотреть за ней?

– За ней? – Удивился Ренни. – Кто там, Фрик? Откуда тут женщина, если это не пленница?

– Зря я это брякнул. Тебе оно не надо, поверь мне. Не суйся, мелкий. Заметил, как там тихо?

– Да! – Начинающий бандит выпучил глаза. – Я всё думал об этом, странно, что за место тишины? Там спит какая-то женщина?

– Всё, харэ. Не твоё дело, говорю. Это секрет Куниц.