Кубок Теней

Пролог.

Оголтелая толпа требует зрелищ. Их рёв – сплошное животное рычание – сливается в один гулкий вой. Кажется, стены этого проклятого ангара вот-вот рухнут от ненависти.

Нас осталось только трое. Я, Стрелец и дедушка Женя. Старик прижался к ржавой спинке стула, глаза безумные и стеклянные, губы беззвучно шевелятся. Молитва? Проклятие? Он уже не здесь.

Финальное решение за мной. Решающий голос. Один подъем руки. И если моя команда победит, проигравших убьют. Прямо тут. На моих глазах.

Сукины дети. Им так и хочется посмотреть, как кому-то из нас прострелят бошку прямо на месте. Залпом. Чтобы кровь брызнула на бетон.

Но вот незадача. Стрелец под номером три – мой Стрелец, проверенный чёрный у шерифа.

Он или я. Прямо сейчас. Жизнь за жизнь.

Все решит одна моя рука. Она свинцовая. Деревянная. Не моя.

Блять, не могу. Не могу поставить ее против него. Не могу поставить ее за себя. В горле ком, сердце бьется где-то в висках, гулко, как тот барабан перед казнью.

А самое паршивое – что я набрал уже максимальное количество фолов. Три предупреждения. И все зря. Даже не могу ничего сказать ему напоследок. Попрощаться… Крикнуть: «Держись!» Или: «Прости!»

Я вижу его глаза. Сквозь грязь, кровь под глазом. Глаза, полные слез и отчаяния, и чего-то еще… Понимания?

Голос Судьи, ледяной и безразличный, режет тишину, наступившую после рёва толпы: «Кто за то, чтобы игровой стол покинул игрок номер… Один».

Закрываю глаза. И ставлю свою руку, когда называют цифру… его цифру…

Глава 1.

Стою на остановке Липецкого автовокзала. Автобус через десять минут. Где, чёрт возьми, Стрелец?..

Билеты ведь уже купили, а это последний автобус. Наверняка дрыхнул весь день после своих очередных похождений в ночной клуб.

Если не придет через пять минут, поеду без него. Достал.

И так в прошлом году из-за его выкрутасов на парах чуть хвостов по философии и английскому не нахватали.

Да-да. Мы студенты. А вы думали, это история про крутого детектива или копа в отставке, который щелкает свои дела как семечки?

Это пока не про нас. Но мы стараемся… Честно…

Третий курс Академии Федеральной Службы Безопасности, как никак!

Даниил Борщев и Глеб Стрельцов. Прям как Шерлок и Ватсон… Ну, почти…

Мои мысли прерывает чья-то рука, хлопнувшая меня по плечу.

– Бооорщ!

Оборачиваюсь. Передо мной стоит парень: двадцать один год отроду, рост сто восемьдесят сантиметров, худощавый блондин, килограмм шестьдесят веса.

Я всё о нём знаю. Ведь передо мной Стрелец – мой лучший друг. Знакомы ещё с пелёнок. Жили на одной улице в маленькой деревне Липецкой области, с населением девять тысяч человек.

Ходили в один детский сад, школу. И вот мечта у нас одна… Стать самыми лучшими детективами. Распутывать самые сложные и ужасные преступления в стране и, возможно, за её пределами.

Звучит по-детски и наивно, знаю. Но мечта есть мечта…

– Дань, извини… – тянет блондин с грустным видом.

– Чёртов задрот, погнали уже!

Он улыбается, кивает, и мы быстро проходим в автобус, садясь на два свободных места.

– Ну что, готов на один год стать ближе к званию самых доставучих заноз в заднице у преступного мира? Берегись, мафия! Борщ и Стрелец скоро покарают каждого неугодного!

– Да хорош трепаться уже, – отвечаю я, не скрывая улыбки. – Ты-то выспался днём. А я мамке с отчимом на огороде помогал.

– Да ладно, Данёк. Почти месяц не виделись, пока я с Дианкой тусил на даче. (Диана – девушка Глеба, они с десятого класса вместе. Она местная, липецкая. Он из села. Познакомились на Дне города, когда мы приехали к ним на площадь. Впервые попробовали алкоголь, его развезло, и пока я тащил его в нашу съемную квартиру, его стошнило прямо на белые кеды… угадайте кого? Правильно, Дианы. И вот они встречаются до сих пор.)

Диана поступила в финансовый в Москве, в пяти километрах от нашего общежития.

Ну и в общем, я рад за ребят. Они идеально подходят друг другу, хоть и совершенно разные по характеру.

Диана – спокойная, прилежная ученица, много читает, хорошо рисует. Даже матных слов мы с Глебом от нее почти не слышали никогда.

Было всего два случая.

Первый – во время их встречи, когда мой друг разукрасил ее кеды… И второй… Но о втором я расскажу вам как-нибудь позже.

– …Так что, как там твои подвиги на огороде? – Глеб ухмыльнулся, доставая наушник. – Картошку, как Зевс-громовержец, из недр земли выкорчевывал? Или кабачки, как снаряды, в погреб метал?

– Ага, особенно героически сражался с колорадским жуком, – фыркнул я.

– Тварь коварная, под листьями маскируется. Надо было тебя взять, спеца по ночным клубам и их фауне, там у тебя явно опыт.

– О, это да! – Стрелец оживился. – Вчера, например, отбивал барышню от какого-то придурка, который решил, что «нет» – это новое «да». Чуть не подрались. Хорошо, охрана подоспела. Диана, кстати, чуть в обморок упала от переживаний. – Он сделал драматическую паузу.

– Жаль, не видел, – поежился я. – Моя битва с жуком явно проигрывает по зрелищности. Хотя… Один такой усатый монстр! Размером чуть ли не с твой смартфон! Я его… э-э-э… стратегически отвлек на ботву, а сам – хрясь лопатой!

– Мощно! – засмеялся Глеб. – Надо было на салфетке автограф взять, у героя огородных войн.

– Молчи, Стрелец. Лучше расскажи, как там Диана? Не раздумала тебя бросить после дачных подвигов? – подколол я.

– Ничуть! – Глеб надул щеки. – Она меня… ценит! Говорит, я… колоритный! И что скучно не будет. Хотя, – он понизил голос, – после того случая с мангалом и её любимым пледом… Она чуть не передумала. Но это мелочи! Любовь все победит! Особенно если я куплю ей новый плед. Дорогой.

Я закатил глаза, но улыбнуться не смог. Мысль о пледе напомнила мне про отчима и его вечные причитания о деньгах. Напряжение последних дней накатило снова. Я откинулся на сиденье, глядя в запотевшее окно. За стеклом мелькали унылые пейзажи, уже тронутые осенней желтизной.

Вот он я, кстати, ваш «герой». Данька Борщев. В отражении мутного стекла – брюнет, рост сто семьдесят девять сантиметров. Да-да, Стрелец выше на сантиметр, чертов выскочка. Зато я коренастее – семьдесят пять килограмм против его шестидесяти. Не дрыщ, в общем. Лицо – ничего особенного, нос нормальный, губы не бантиком. Зато улыбка – хитрая, говорят. Как у кота, который только что стащил сметану и надеется, что хозяин не заметит. И да, шрам. Маленький, белый, над левой бровью. Напоминание о «великом» падении с велосипеда в двенадцать лет, когда гнался за Стрельцом, решившим, что короткая дорога через стройплощадку – гениальная идея. Хорошо, хоть не на видном месте. А то пришлось бы врать всем про ножевые ранения в подворотне или схватку с медведем.

– О чем задумался, Борщ? – Глеб ткнул меня локтем, выдергивая из размышлений. – Небось, стратегию мирового господства продумываешь? Или меню на неделю в общаге? Каша «Дружба» и тушенка «Стандарт»?

– Думаю, как бы тебя, худосочного, от ветра утяжелить, – огрызнулся я.

– Может, кирпичей в рюкзак напихать? А то улетишь в первый же шторм, как пушинка. И Диана плакать будет.

– Зато я аэродинамичный! – парировал Стрелец, разминая шею. – А ты… ты как тот гном из фэнтези. Коренастый, надежный. Хагрид, только моложе и без бороды. И без фантастических тварей в кармане. Пока что.

Я хмыкнул. Общага… Учеба… Эти бесконечные пары по криминалистике и строевой подготовке. Опять вкалывать, зубрить, бегать кроссы на морозе… Иногда казалось, что мы как белки в колесе. Мечта о детективной славе где-то там, за горизонтом, а тут – сессия, хвосты, вечная нехватка денег и эта дурацкая автобусная вонь – смесь дешевого одеколона, пыли и еще чего-то, отдаленно напоминающего вареную курятину. Бабушка через проход как раз разворачивала свой скромный ужин в фольге. Тот еще аромат.

– Слушай, а может, сойдем на следующей? – неожиданно предложил Глеб, сморщив нос. – До общаги еще полчаса трястись. А тут как раз «Наш Дворик» – тот самый, с офигенными чебуреками, помнишь? С прошлого года. Жирно, вредно, но божественно. И дешево. У меня как раз мелочь есть. Разгоним тоску?

Я колебался. Деньги… Отчим ворчал, что я и так слишком много трачу. Но чебуреки… Те самые, с хрустящей корочкой и обжигающим мясным соком… Вонь в автобусе стала невыносимой.

– Ладно, – сдался я. – Только давай быстрее. А то эти чебуречные гении к ночи обычно уже прикрываются.

Мы быстро подбежали к двери выхода и попросили водителя остановиться на следующей остановке. Автобус, скрипя тормозами, начал съезжать на обочину возле невзрачного киоска, освещенного тусклой лампочкой. «Наш Дворик». Вывеска была кривая, половина букв не горела. Рай для студентов и таксистов.

Мы выскочили на прохладный осенний воздух, громко шумя и толкая друг друга. Глеб уже мчался к окошку, крича что-то продавщице. Я потянулся за ним, вдыхая долгожданную свободу от автобусной вони и духоты. На секунду забыв про усталость, про учебу, про отчима…

Если бы я знал тогда, что это последние минуты нашей простой, дурацкой, такой привычной жизни… Что этот вонючий автобус был последним островком нормальности… Что тот парень в темной куртке, стоящий в тени за киоском и слишком уж равнодушно наблюдающий за нами… что его глаза запомнятся мне потом в кошмарах…

– Борщ, давай быстрее! – орал Стрелец, размахивая двумя дымящимися кулечками. – Пока горячие!

Я криво улыбнулся, отгоняя странный, внезапный холодок внутри. Иду к нему, к этому идиоту с чебуреками, к последнему кусочку нашего дурацкого, но нашего мира.

Если бы я знал…

…Тогда бы я побежал. Бежал без оглядки. Куда угодно. Лишь бы подальше от этого киоска с тусклой лампочкой и от тени за ним, которая сейчас сделала едва заметный шаг вперед. Но я не знал. Я просто шагнул навстречу Глебу, запаху горячего теста и мяса.

И шагнул прямиком в кромешную тьму.

Глава 2.

Холодный осенний воздух ворвался в лёгкие, смывая автобусную вонь. Запах жареного теста и мяса из «Нашего Дворика» казался райским благоуханием после той химической атаки. Глеб, торжествуя, сунул мне в руки горячий, промасленный кулёк.

– Лови, гном! Не обожгись, герою огородов положен самый сочный! – крикнул он, уже откусывая от своего. Сок брызнул ему на подбородок. – Охренеть! Точно как помню! Лучше столовской стряпни в сто раз!

Я осторожно надкусил свой чебурек. Обжигающая волна жирно-пряного фарша заполнила рот. Да, божественно. На секунду все проблемы отступили. Просто два придурка, жрущие чебуреки на обочине под тусклым светом кривой вывески. Мир был прост и понятен: горячее тесто – хорошо, голод – плохо.

– Видишь, я же говорил! – Глеб облизнул пальцы. – Иногда надо слушаться старших и мудрейших! То есть меня.

– Старших? – я фыркнул. – На два месяца? Да ты у меня…

Моя реплика замерла на полуслове. Из тени за углом киоска вышел человек. Не просто вышел – материализовался. Как будто, сама темнота сгустилась и обрела форму.

Он был в длинном, до пят, чёрном плаще из тяжёлой, словно мокрая шкура, ткани. Плащ был распахнут, и под ним – ослепительно белая рубашка, наглаженная до лезвия, и галстук чернее самой ночи. Одежда сидела на нём безупречно, как сшитая по меркам манекена. Лицо… Лицо было странно невыразительным. Лет сорока, может, чуть больше. Гладко выбрито. Чёрные, слишком аккуратные волосы. И глаза. Холодные, как речной лёд в декабре, и такие же пустые. Ни злобы, ни любопытства, ни даже простого интереса. Просто две тёмные щели, в которых ничего не отражалось, даже тусклый свет фонаря над киоском.

Он подошёл бесшумно. Его дорогие чёрные туфли не хрустнули по гравию. Он просто возник перед нами, перегородив дорогу к автобусной остановке.

– Вечер добрый, молодые люди, – произнёс он. Голос был ровным, тихим, без интонаций, как будто читал инструкцию. – Вижу, оценили местную кулинарию. Неплохой выбор для студенческого кошелька.

Глеб замер с чебуреком на полпути ко рту, заинтересованно уставившись на плащ. Я почувствовал, как по спине снова побежал тот самый холодок, что был в автобусе. Что-то было не так. Слишком… чисто. Слишком стерильно для этой грязной обочины. Как инопланетянин в костюме.

– Ага, – неуверенно буркнул я, отставляя чебурек в сторону. Инстинкты курсанта ФСБ, дремавшие минуту назад, вдруг зашевелились очень тревожно.

Незнакомец не улыбнулся. Его лицо оставалось гладкой маской. – Позвольте представиться. Меня зовут… Андрей Николаевич Тихонов. – Имя прозвучало как издевка. – Я представляю интересы одного… закрытого клуба. Мы специализируемся на интеллектуальных играх. Высокого уровня.

Он сделал паузу, его ледяные глаза скользнули с Глеба на меня и обратно. – Наблюдаю за вами несколько минут. Энергия, азарт в глазах… Молодость. Наш клуб как раз ищет талантливых новичков для участия в одном… эксклюзивном турнире.

– Турнире? – переспросил Глеб, проглотив остатки чебурека. Интерес зажёгся в его глазах, затмив настороженность. – В какую игру? Шахматы? Покер? Карты – это моя тема, я в дурака ещё в детсаде…

– Мафия, – отрезал Андрей Николаевич. Слово прозвучало как выстрел. – Спортивная Мафия. Но не та, в которую играют школьники в лагере. Наш турнир… для избранных. Уровень сложности – высочайший. Ставки… соответственные.

Он плавным жестом, будто фокусник, достал из внутреннего кармана безупречного плаща не визитку, а скорее маленький прямоугольник плотного чёрного картона. На нём глянцево поблескивали только три вещи: логотип – стилизованная маска (половина – улыбающаяся, половина – плачущая) – и цифры: 50 000 000 ₽.

– Пятьдесят… миллионов? – Глеб аж подпрыгнул. – Рублей?! Ты это видел, Борщ? Пятьдесят лямов!

Я видел. И видел подвох размером с Эверест. Но цифра гипнотизировала. Пятьдесят миллионов. Это же… Это же родителям Глеба – новый дом и безбедная старость. Это мне – независимость от отчима. Это учёба без голодовки.

– Призовой фонд, – подтвердил Тихонов тем же бесстрастным тоном. – Для победителя. Турнир подпольный, но абсолютно легальный в рамках нашего… устава. Всё строго конфиденциально. Проводится раз в год. Отбор участников – жёсткий. Но вы… – его взгляд скользнул по нам, как сканер, – кажетесь перспективными. Рискнёте?

Он протянул визитку. Глеб, не раздумывая, схватил её, как голодный – кусок хлеба. Я колебался.

– А условия? – спросил я, пытаясь поймать его ледяной взгляд. – Правила? Риски? Где проводится? Кто организаторы?

Андрей Николаевич едва заметно наклонил голову. – Все детали – по телефону. После выражения заинтересованности. – Он указал тонким, бледным пальцем на мелкий номер, напечатанный под логотипом маски. – Этот номер активен ровно месяц. С сегодняшнего дня. Если решитесь – звоните. Один звонок. Если нет… – Он развёл руками, и складки плаща колыхнулись, как крылья гигантской летучей мыши. – Тогда удачи вам в ваших… академических успехах.

Он повернулся, и его чёрный плащ растворился в темноте за углом так же бесшумно, как он появился. Будто его и не было. Остался только запах дорогого, терпко-древесного одеколона, смешивающийся с ароматом чебуреков, и чёрная визитка в руке у Глеба.

– Сукаааа! – выдохнул Глеб, разглядывая картонку как священную реликвию. – Пятьдесят лимончиков, Борщ! Слышал?! Это же… Это же нереально!

– Это развод, Стрелец, – отрезал я, пытаясь заглушить внутренний голос, который шептал про родителей Глеба и свободу. – Сто пудов лохотрон. Кто вот так просто, на помойке, раздаёт визитки на пятьдесят миллионов? Гангстеры из дешёвого фильма? Смотри, даже имя – Андрей Николаевич Тихонов. Так и говорит: «Я злодей, пристрелите меня».

– А вдруг нет? – Глеб загорелся. Глаза его блестели азартом и надеждой. – А вдруг это правда какой-то тайный клуб богатых чудил, которым бабки девать некуда? Или… или! – он хлопнул себя по лбу, – или это наше первое дело, Дань! Сам подумай! Подпольный турнир с такими бабками? Да там же криминал наверняка! Отмыв, нелегальные ставки, чёрт знает что! Мы можем их расколоть! Прямо как Шерлок и Ватсон! Втереться в доверие, собрать доказательства и – бац! – молодые герои ФСБ разоблачают банду аферистов! И приз заодно сцапаем! – Он тряс визиткой перед моим носом. – Это знак, Борщ! Прямо судьба!

Я смотрел на его сияющее лицо, на эту чёрную картонку с дурацкой маской и сумасшедшей цифрой. Холодок внутри усиливался, этот мужчина… В нём не было ничего человеческого. Ни тепла, ни эмоций. Только холодная, расчётливая пустота. Как сканер. Как тот голос в подвале…

– Глеб, это опасно, – попытался я втолковать. – Мужики в плащах с ледяными глазами и визитками на пятьдесят лямов просто так не появляются. Это ловушка.

– Ловушка? – Глеб фыркнул, сунув визитку в карман джинсов. – Для кого? Для двух студентов? Какие у нас тайны? Какие деньги? Нас даже грабить невыгодно! А вот шанс… Шанс подняться – вот он! – Он ткнул пальцем в карман. – Подумаем, Дань. Серьёзно подумаем. Месяц же есть. Чего бояться? Мы же гении конспирации, блин! Нас не проведешь!

Он снова схватил свой остывший чебурек и откусил с таким видом, будто это был первый шаг к миллионам. Я вздохнул, подбирая свой. Запах мяса и теста уже не казался таким привлекательным. Его перебивал терпкий шлейф дорогого одеколона Андрея Николаевича и металлический привкус страха на языке.

Гении конспирации… – мысленно усмехнулся я, глядя на Глеба, вытирающего жир со щеки. Смотри, как бы нам не стать гениями попадания в самую задницу. А этот Тихонов, он не гангстер. Он что-то похуже. Намного хуже.

Но визитка уже лежала в кармане Стрельца. Как магнит. Как чёрная метка. И месяц отсчёта уже начался. Мы доели чебуреки в напряжённом молчании. Даже Глеб притих, видимо, осознавая вес того, что только что произошло. Автобус, подъехавший через десять минут, казался уже не спасением, а отсрочкой. Отсрочкой перед прыжком в неизвестность, пахнущую чёрным картоном и безумными деньгами.

Глава 3.