- -
- 100%
- +
Виктор не обращал внимание. Он побежал к водительской двери:
– Выходи!
Девушка трясётся и не поднимает голову.
– Выходи!!! – он бьёт по стеклу. Но тут подъезжает несколько чёрных машин, скорая и ДПС. Люди в чёрных костюмах обступили Виктора.
– Виктор Петрович, вы стали свидетелем ДТП, – сказал официально лысый человек в костюме. – Но за рулём дочь Черкесова.
– И? Она гонит сто десять километров в час.
– Виктор Петрович… – продолжал лысый, но тут подошёл полицейский.
– Насмерть. Пробили его, живет в Сертолово, безработный, оформим как несчастный случай, – лысый кивает.
– Ты охерел, лейтенант? – Виктор делает агрессивный шаг вперёд.
– Тихо, тихо, – держит его лысый.
Напротив них в метрах пятнадцати стоит Фёдор, его губы только шевелятся, но его слышит только Виктор.
– Хочешь помогу? Ты попроси. Можем сжечь их машины. У девки загорится бак. Её папа всё равно мне должен за свою жизнь. За мою помощь возьму такую плату.
Виктор безразлично смотрит на него. Вырывается из рук лысого.
– Да пошли вы. Дайте его адрес.
– Вот, – говорит лейтенант.
Виктор смотрит по навигатору, просто какая-то пристройка к магазину.
– Чёрт, ладно. Сейчас ещё журналисты приедут.
– Нет, мы тут всё оцепили, – говорит лысый и кивает на девушку в машине. – Сразу написала папе, Иван Иванович позвонил мне. Вот и я тут.
– Оперативно.
– Виктор Петрович, ну ситуация ужасная. Но будем ли мы ломать жизнь девочке?
– Мы?
– Все мы, – поддакивает Фёдор издалека. Кажется, будто только Виктор его видит, потому что медики даже не обращают на него внимание.
– Он же… человек.
– И она тоже, – продолжает лысый. – Она моложе, с деньгами, с образованием, а этот, – он показывает на пакет, который несут медики, – уже был мертв.
– Сука, как всё просто у вас.
– Вы тоже при деньгах, и вы поступили бы так же.
– Нет. Я похороны беру на себя. Оплачу всё. А то вы его как вещь выкинете.
– Рад знакомству, – улыбаясь, говорит лысый.
Машины разъехались. На асфальте осталось пятно крови. Виктор подошёл, взял стакан из-под кофе и понёс его к урне.
– Вот так просто выкинули.
6.
Два часа дня. Екатерина только протёрла глаза и уже ненавидит этот день. Она берёт телефон в руки и смотрит последние новости за время её отсутствия с семи утра. И это не прям новости биржи, мировых потрясений и тому подобное. Скорее, это новости: кто куда полетел, кто в каком платье выложил фото, какая звезда развелась с другой звездой и теперь спит с третьей (кстати, тут пол уже не важен). В этой маленькой коробке вся её жизнь. Екатерина приехала с очень богатой и гламурной вечеринки, хотя по её растрёпанному виду так и не скажешь.
Если бы люди видели себя с утра перед вечеринками, то всё равно вряд ли бросили так много пить. Но если бы их утренние фото показывали всем перед первым бокалом – вот тогда в разы бы сократилось желание выпить.
– Больше не пью, – оборачиваясь в одеяло, говорит Екатерина, лёжа в чёрном костюме от Lauren.
Это обещание она говорит себе постоянно.
Раздаётся телефонный звонок.
– Привет, подруга, как ты?
– Ой, Лиз… – с выдохом говорит Екатерина. – Водички бы.
– Ну ты вчера дала. С кем хоть уехала, помнишь?
– Ни-хе-ра. С кем?
– С обладателем четырёх музыкальных премий! – торжественно объявляет Елизавета. – С лучшим исполнителем этого года, завидным холостяком!
– Да, да. Исполнитель. Довёз меня до подъезда и высадил. Зря сосала ему… – расстроенно говорит Екатерина.
– Ха-ха-ха, у тебя бывают плохие дни, неулов, – смеётся Елизавета.
– Иди в задницу, – Екатерина кладёт трубку.
Она, сидя у окна, задумалась. Что у трезвого на уме, то и у пьяного на уме. Кате не с кем было говорить. Её хотело полстраны, но все видели лишь её тело. И когда тебе говорят о чём-то большое количество людей и часто, ты невольно начинаешь в это верить. Некое НЛП, получается. И у Кати тоже страх оставаться одной. Она начинает гонять мысли.
– Как я оказалась в этой ситуации? Я не помню свою школу, подруг, универ. Были ли у меня родные? Чем я занималась в детстве? Какой у меня был любимый мультфильм? Могу ли я всё это вспомнить?
– Да, – говорит мужской глубокий голос.
Он кладёт на её золотистую голову свою руку с дорогими часами. Она тяжело вздыхает, и картина в голове:
Шумный Питер, очень дождливо даже для сентября. Все дома мокрые, ощущение, будто их можно выжимать, и воды на дорогах прибавляется.
Екатерина, тогда ещё шатенка, идёт в высоких джинсах по Лиговскому проспекту. Проходя мимо фастфуда и вдыхая его запах, задумалась о том, что сейчас будет есть. Она вошла в большую стеклянную дверь, и аромат мяса, картошки и масла ударил ей в нос, и сразу начал урчать живот. Заказала бургер, две картошки, потому что была акция, и большой кофе. Ожидая свой заказ, она оглядела зал в поисках свободного места. И её взгляд упал в угол зала, где сидели женщина и маленький мальчик. На их столе было нагромождено несколько подносов с недоеденной едой. Было понятно, что это мама и ребёнок. Мать была в обмотках, в какой-то куртке с дыркой в подмышке, у неё были длинные пальцы, руки тряслись. И мальчик с добрыми глазами смотрел на неё, поедая чей-то недоеденный бургер и протягивая картошку матери. Это был акт бесконечной и безвозмездной любви друг к другу. Мальчик был лет восьми и громко чавкал. Да, в такие моменты люди не думаю о гигиене. И мама даёт всё возможное своему ребёнку.
Екатерина долго смотрит на них, держа свой поднос с горячей и ароматной едой. Её глаза стали полностью мокрыми. Ей хотелось расплакаться во всё горло. Она взяла еду на последние деньги. Всё остальное оставалось в счёт оплаты за комнату. Бюджет был распределён. Но сердце наполнилось состраданием. Она начала движение в их сторону, ощущая лёгкость в ногах, и будто бы нимб был над её головой.
Чувство несправедливости переполняло её. Почему одним всё, а другим ничего? Она подошла ближе к ним и протянула поднос. Мать с огромной радостью посмотрела на неё. Она была готова отдать ей всё, что у неё есть. Мальчик жадно накинулся на еду и очень неаккуратно поделил бургер напополам с мамой. Екатерина не стала держать ком в горле и просто начала лить слёзы. Женщина предложила сесть рядом с ними. Рассказала историю про то, как муж набрал кредитов, они несколько лет жили в достатке, так как женщина ничего об этом не знала, но затем муж начал реже появляться дома, стал нервным и в итоге застрелился. Вот они слоняются по городу уже несколько месяцев, но летом было проще, а сейчас дожди и скоро зима.
– Дочка, а ты проводишь нас до ночлежки? У меня нога, а Ванюше тяжело со мной, – мама приподняла серое платье. Там был протез.
– Конечно, – вытирая слёзы, сказала Екатерина.
Они вышли и пошли в сторону дворов. Женщина опёрлась на руку Екатерины. Рассказывала ей про Питер. Где жила Ахматова, где гулял Давлатов. Тут она цитировала что-то из Хармса. Екатерина увлеченно слушала: за несколько часов она узнала больше, чем за два года.
Они зашли в какой-то типичный двор-колодец, коих в Питере очень много. Но в этом не было входных дверей в парадную. Женщина повернула Екатерину лицом к себе и спиной к стене.
– Вы такая умная, образованная, я верю, что у вас всё… – с восхищением говорит Екатерина, но женщина перебивает её.
– Прости, дочка, – тихо говорит она.
Темно в глазах. Ультразвук в ушах.
Екатерина открывает глаза, картинка плывёт, на затылке кровь. Она начала себя щупать и осматривать. Одежда целая, бельё тоже. Сумка? Сумки нет! Деньги? Деньги в ней!
Мир Екатерины рухнул прям в этом колодце. Слёз не осталось, а были только нервные вопросы.
– Как так? Я же помогла! За что? Почему?
Она еле дошла до выхода со двора. Слабо ориентируясь в этом районе города, она спрашивала дорогу у прохожих. Но они будто её не видели. Перед их глазами просто была девка с растрёпанными волосами и грязной одежде – наркоманка или шлюха. Она доехала до дома, кто-то сказал ей, куда идёт маршрутка. Кондуктор открестилась от неё, как от прокажённой.
Войдя в комнату, она разрыдалась и облокотилась на стену. К ней зашла хозяйка.
– Что? – равнодушно спросила она.
– Ограбили, – ревела Екатерина.
– Ну-ну, завтра выезжаешь.
– Ну дайте день! Я займу, – умоляла Екатерина.
– Слушай. Сюда куча желающих заехать.
Екатерина начала громче реветь у порога. Чувство злости, обиды, ненависти переполняли её.
– Зачем они так? Ещё и с маленьким сыном. Что это за спектакль? Я же просто хотела помочь. Никогда… Я больше… Никогда.
Она осталась без сил.
Не спавши ночь, ранним утром начала собирать вещи. Слёзы были на её глазах, но они не мешали ориентироваться в пространстве. Она их вытерла и пошла в комнату к хозяйке.
– Можно позвонить?
– Да, – с агрессией сказала старуха.
Екатерина набрала номер подруги, которая работала в модельном агентстве. Подпольном.
– Привет, это Катя. Ещё есть возможность? – хозяйка, не отрываясь от шитья, слушала Екатерину.
– Да, – игриво ответила девушка.
– Завтра. Что надо для контракта?
– Паспорт. Тут отфоткаем.
– Хорошо, – холодно ответила Екатерина.
Екатерина поменялась в лице. Она, сидя на кухне в своей огромной и светлой квартире, вспомнила, как подписала контракт с модельным агентством. Но взамен отдала свои чувства любви. Зато ни в чём не нуждалась более.
– Эх, красивая девочка Катя, – сказал у неё за спиной мужчина с зачёсанными волосами назад.
7.
Виктор возвращался из Сертолово, где навещал пристанище старика. Информация, которую ему дал полицейский: его звали Петунин Роберт Эмильевич, 1954 года рождения. Виктор не мог понять, зачем он туда поехал. Он просто понимал, что жизнь обошлась с этим стариком несправедливо.
Тут раздался голос с заднего сидения.
– А жизнь вообще несправедлива, Витя.
– Да пошёл ты.
– Может вместе? Давай в одно место заедем? – интригующе говорит Фёдор. – На людей посмотришь. Познакомишься, так сказать, с коллегами.
– Нет, завтра много работы, – отвечает резко Виктор. – И я говорил, что твои игрища меня не интересуют.
– Какой же упрямый, – Фёдор смотрит в окно. – Аж бесишь! А ведь я могу устроить тебе хорошую жизнь!
– Меня и так всё устраивает, – с улыбкой отвечает Виктор. —Только черти задолбали.
– Ох, обидно. Понимаю. Никакой жизни не дают, – глядя в окно, продолжает Фёдор. – Подумаешь, всего лишь даём людишкам всё, что они захотят.
– Или обманом подделываете, – Виктор смотрит в зеркало заднего вида, чтобы выхватить взгляд Фёдора. – И ты даже не думал, что я могу отказать?
– Честно? Нет. Все соглашались. Точнее, сами просили. Можем заехать, и сам спросишь.
– Нет. Мы почти приехали, ты сам выйдешь или… – Виктор не успел договорить, как заднее сидение опустело. – Или помочь?
Он припарковался у входа к парадной, вышел, вздохнул полной грудью. В этот момент ему хотелось рассказать об этом всем своим близким. Он не понимал, как действовать дальше. Дважды этот чёрт его обставил. Но кому об этом рассказать?
– Ладно, подумаю об этом позже, – выдыхая, говорит Виктор.
Никто не учит нас, что делать, если встречаешь такого типа. Тебе предлагают всё и сразу. А ты просто прожигаешь жизнь как тебе угодно, а затем тобой распоряжаются, как угодно. Тут же кто на что готов. Можно всю жизнь быть суперперспективным деятелем в каком-то ремесле, но кто-то благодаря «кому-то» будет успешнее, лучше, богаче. В этом случае уже всё зависит от тебя – готов ли ты с этим мириться или будешь работать столько, сколько бы это не заняло? Есть ещё вариант с коротким путём. Это вариант с Фёдором. По сути, любой договор, контракт преследует нас всю жизнь. Это всегда двустороннее соглашение. Один выдвигает условия, другой их принимает или нет. И взамен получает услугу, благо. Работодатель забирает у вас двадцать дней в месяце, но даёт зарплату и кулер с водой. Банк даёт вам кредит на всё, но взамен – огромный процент и пени. И ты бы согласился? На что-то – да. А может на всё? Но в случае с Виктором он не просил ничего. Он пытается честно добиваться. Да, в бизнесе, спорте, любви есть только цели и достижения, иногда не совсем честным путём, но Виктор Петрович просто любит процесс, а не результат. Как говорил его первый тренер в профессиональной команде: «Бей вперёд – игра придёт». Простая, смешная, но ёмкая фраза. Означает – ты просто не стой на месте, а постоянно двигайся, а там уже надейся на удачу или мастерство. А иногда мастерство – это и есть удача.
Виктор уже в кровати, много чего произошло за несколько дней. Пора бы и спать. Но мысль в голове о тотальной несправедливости его одолевает.
– Да, жизнь и в целом несправедлива.
И он засыпает.
Стадион, шум трибун, комментатор кричит на английском, но во сне Виктора всё понятно:
– Отличный дождливый день для Лондона. Сегодня в рамках полуфинала кубка будет играть команда из Лондона против команды из Манчестера. Два непримиримых соперника. В прошлом сезоне лондонцы взяли требл*, а за год до них требл взял Манчестер. И сегодня эти две силы схлестнутся. У хозяев в прекрасной форме Виктор Токарев – главный мозг команды. Так же Мукай Брака – нигерийский нападающий. И бетонный центр поля с Луизом Долоресом и Жераром Кабальеро.
Этот матч принципиальный, поэтому игроки на разминке уже начали конфликт. Вратарь Манчестера и кто-то из тренерского штаба лондонцев.
Резкий переход.
Виктор стоит возле углового флажка спиной к воротам соперника, отыграться не с кем, его зажимают двое. Тренер орёт, чтобы он ударил мячом в ноги соперника и заработал угловой, но он не успевает. Отбор. Длинный пас. Гол. Дождь усиливается. Виктор понимает ошибку, но играть ещё час. Каждая атака опасная. Он управляет своими партнёрами, будто бы у него джойстик. Удар, пас, ещё пас, удар, гол! Шикарная комбинация, которую разыграл Виктор на левом полуфланге.
Вспышка.
Виктору дают пас, перед ним пустые ворота, но он не может ударить. Ноги связаны. Невозможно пошевелиться. Разметка штрафной площади связала его ноги, затем бёдра, вот уже сдавливает грудь, он задыхается, и в глазах темнеет.
Виктор просыпается весь в поту.
– Страшно. Приснится же такое, – смотрит на часы. – А мог бы спать ещё сорок минут.
Он начинает собираться. Обычная рутина, душ, чистка зубов.
– Эх, сейчас бы этого сумасшедшего с завтраком, – подумал Виктор.
Из колонки играет Mika – Relax.
– Может, этот? – перед зеркалом выбирает галстук. – Релакс, тэйк ит и-и-и-зи.
О да, вообще без него – шикарно.
Виктор звонит:
– Лёня, доброе. Всё готово?
– Доброе, – отвечает сонно финансист. – Ещё вчера.
– А ты чего зеваешь? Разбудил?
– Ну, я думал к одиннадцати подъеду.
– Ленивая задница. Просыпайся. Заедем позавтракать.
– Я не голоден.
– Я видел твоё пузо. Буду через полчаса, – Виктор со смехом кладёт трубку.
Сев в свой белый кроссовер, включив обычный рок-н-ролл, он направился в сторону Леонида. Финансист жил через мост в новом ЖК. Там же в доме было кафе на французский манер. Петербург в целом весь на французский манер.
– Шалом, гарсон, – выходя из машины, крикнул Виктор.
– Доброе, Витюша, – ответил Леонид.
– Шикарный вид, коллега. Сорочка – это новая коллекция?
– А хрен её знает, Бриони, оно и в Италии Бриони!
Смеясь, они зашли в кафе. Всё внутри из дерева, две официантки-студентки подскочили к ним.
– Сразу две? Я уж не потяну, – сказал Виктор.
– Ха, – смущённо воскликнул Леонид.
– Ой, простите, – одна из девушек зло посмотрела на другую. – Стажёрка!
– Мне, пожалуйста, круассан, три сырника с малиной и чай с бергамотом. А этому бегемоту… – Виктор вопросительно посмотрел на Леонида.
– Су… А мне только воду, – с улыбкой сказал Леонид. Но, глянув на Виктора, продолжил: – И два сэндвича с бужениной.
– Поняла, сейчас, – и официантка убежала.
Виктор поставил кулак к щеке, опёрся на локоть и сказал:
– Лёнь, я не хочу с ними иметь дел.
– Началось, – Леонид поднял глаза в потолок.
Официантка принесла еду.
Мужчины начали есть, Виктор начал с сырников.
– Не капни малиной, – жуя, сказал Леонид.
– Ты мне в рот не смотри.
Через несколько минут молчания Виктор продолжил:
– Лёнь, ты бы подписал контракт с дьяволом?
Леонид начал кашлять, глаза выпучил, крошка пошла не в то горло. Он запивает водой. Виктор бьёт его ладонью между лопаток. Трахея расчищена. Слёзы стекают по щекам Леонида.
– Что такое? К чему вопрос? – с удушением спрашивает Леонид.
– Это теоретически.
– Шутник. Не шути со мной на эти темы.
– Чего ты завёлся? Я хотел узнать мнение. Ты же всё знаешь.
– Вить. Если подписал бы, то будет хорошо. А потом что-то не понравится или станешь неугодным – отберут. И тут уже – кх, – показ жест удушья.
– Понял. То есть ты не советуешь? – спрашивает Виктор.
– Идиот.
– Просто интересно! То есть и при жизни могут отнять? Типа дали миллиарды, а потом одним днём забрали?
– Сам не заметишь, как отдашь. Такой груз за раз не осилить – раздавит, – шёпотом говорит Леонид.
– То есть надо обязательное желание?
– Да.
– Интересно, а если ты не подписывал, но за тебя его подписали? – отпивая чай, спрашивает Виктор
– Бред. Нужны же условия, кровь, а если за тебя придумаю условия и плату, то сделки не будет. Но тут доказать сложнее, в суд не пойдешь. А к чему это?
– Согласие? Просто крови недостаточно?
– Вить, кровь просто привязывает. А если нет условий, то как это может работать?
– Сука. Понял, – еле слышно говорит Виктор. – Вот почему он хочет сделать какую-то услугу.
– Что говоришь?
– Поехали на встречу, я оплатил. Девчонки, пока!
8.
Очень пасмурный день сегодня. Как раз для переговоров. Да и ни с кем-либо, а с самим Петром Семёновичем. Его компания – прямой конкурент Виктора. По правде говоря, он конкурирует со всеми и весьма успешно. Кого-то он выкупает, подкупает, выбивает из игры или попросту заводит уголовное дело с помощью друзей. А что? В бизнесе либо ты, либо тебя. Легальный рэкет. Как говорят люди того времени: «Даже в девяностые не было такого беспредела. Просто вывозили и закатывали в бетон».
У стеклянного кирпича стоят четыре G63 и Maybach. Виктор паркует свой белый Volvo на общей парковке.
– Они с автоматами, что ли? – спрашивает Виктор, глядя на людей у машин.
– Надеюсь, что нет, – отвечает Леонид.
– И ещё приехали за час. Ну, пусть подождёт.
Виктор и Леонид выходят из машины и идут в сторону входа, где уже стоят пять человек в рубашках и брюках с наушниками в ушах. Очень по-американски. Ещё у всех очки-авиаторы с зеркальными линзами.
– Блатным и в дождь солнце светит, – обращается Виктор за несколько шагов до сближения.
– Здравствуйте, Виктор Петрович, – говорит единственный охранник без очков.
– Переговоры через час, могу пригласить в комнату ожидания…
Охранник перебивает.
– Уже там.
– Не удивлён, – Виктор с Леонидом начинают идти в здание, охранники – за ними.
Внутри кипит работа, но чувствуется некое напряжение. Вроде всё как всегда, но из-за таких влиятельных людей, охраны, очков, работники напряжены.
Виктор и Леонид поднимаются на пятый этаж за бумагами. Виктор звонит руководителю юридического отдела:
– Толь, жду. Без Юли сегодня.
– Понял, иду.
Ещё пара звонков в IT, там взял трубку Василий:
– А, да, камеры в норме. А чего?
– Ну, мало ли. Репутация у наших коллег такая.
– Шансов на взлом мало. Мы с Геной ночами не спали, чтобы сделать эту безопасность.
Часто ли на обычные деловые переговоры приезжают пять машин? Этот вопрос Виктор задаёт и себе. Отжать точно не получится, а вот склонить к нужному решению могут. У Виктора тоже есть влиятельные друзья, но всегда есть кто-то крупнее. Поэтому он даже не старается кому-то позвонить. Да и к чему этот шум? Может, человек привык так приезжать, и ему спокойнее. У кого-то ритуал не говорить «последний», а у кого-то – ездить с охраной.
Виктор допил кофе со сливками. Леонид – просто американо. Время для переговоров приближалось. К ним зашли руководитель юридического отдела, руководитель отдела планирования Семён Семёнович и секретарь Лариса.
– Ну, погнали. Все готовы? – хлопнув в ладоши, сказал Виктор.
Все кивают.
Команда идёт по коридору, заходит в панорамный лифт и спускается на третий этаж. Идя к переговорному стеклянному кубу, они видят спины своих коллег. Немного приблизившись, Виктор закусывает губу и вглядывается: сидят четыре человека. В майке и джинсах – сам Пётр Семёнович, человек в синем костюме – его помощник. И два человека в строгих черных костюмах, коротко стриженных под «ёжик».
Виктор входит первый:
– Доброе утро, коллеги!
– Витя, – кричит Пётр Семёнович. – Здорово! Как днюха?
– Отлично, – отвечает Виктор.
– Вы присаживайтесь, – по-хозяйски предлагает Пётр Семёнович.
– Спасибо, – говорит Виктор и кивает своим подчинённым.
– Знаешь, Вить, есть крутая тема.
– Ну, мы читали предложение по поводу поставки вам части сырья.
Пётр Семёнович перебивает:
– Не-не, это повод встретиться.
Команда переглядывается.
– Да, позволь тебе представить, – жестом показывает на мужчину слева. – Это Олег Иванович, генерал, а это, – жестом на мужчину справа, – Алексей Алексеевич, так же генерал. И вот какое наше предложение.
– Я догадываюсь, – стиснув зубы, говорит Виктор.
– А я не сомневаюсь. В общем, в районе Кавказа нашли небольшое месторождение нефти с запасом лет на сто пятьдесят. Мы тут поставляем сырье, оборудование, а ребята обеспечивают защиту.
– Что, прям вдвоём? – колко говорит Виктор.
– Ха-ха-ха, смешно. Нет. Ну, вдруг одна из стран того региона захочет как-то повлиять на нас. А тут оп, и международный скандал, заходит армия.
– Так всё же легально?
– Ну, да. Все в доле, – смущаясь, говорит Пётр Семёнович.
– В целом… Это интересно, – говорит Леонид.
Виктор резко смотрит на него и протирает шею от раздражения:
– Не знаю. Надо смотреть бумаги, сделать расчёт. Мы к другому готовились, – отвечает он.
– Витя! Я и есть бумага, и печать, и подпись, – закинув ногу на ногу, кричит Пётр Семёнович.
«Как интересно всегда получается: люди, получая минимальную власть, типа старший помощник младшего дворника, сразу начинают дуреть. Просто резьбу им срывает. А если человеку дают неограниченную власть… Ох, он даже ни с кем не считается. Ему всё можно. Он уже к остальным относится как к собственности. Захочу – в утиль, захочу – куплю. И самое страшное – они живут и не думают о последствиях. У них свой «идеальный мир», – думает Виктор.
Подняв глаза чуть выше голов лысеющего миллиардера и двух его спутников-генералов с чёрными усами, он за стеклом видит Фёдора, который машет рукой, а люди будто его не видят.
– Вить! Вить! Могу помочь? – с весельем говорит он.
Виктор отводит глаза.
– Давай кому-то поплохеет? Выбирай усатого.
– Надо подумать, – не отвлекаясь на Фёдора, говорит Виктор. – Над предложением. Но попрошу не торопить меня.
– А ты хорошо подумай, а то вдруг часть дохода потеряешь, – с улыбкой говорит Пётр Семёнович. – Или машина загорится.
– Не потеряю, – наклонившись на локти, отвечает Виктор.
Леонид начинает кашлять.
Гости уходят.
Часть команды тоже.
Остаётся только Леонид и Виктор.
– Ты знал? – спрашивает Виктор.
– Да.
– Лёнь, какого?..
– Тише, он мне обрисовал всё без армии и генералов этих.
– Я не работаю с гос. контрактами.
– Да там и контактом назвать нельзя. Чисто по-пацански всё.
– Тем более! Лёнь, нас поимеют и всё заберут.
– Вить…
– Лёнь! Это развод. Эти жмоты никогда не делятся. С чего бы им к нам снизойти?
– Ладно, не кричи.
– Меня бесит, что ты знал и не сказал! Друг.
– Я не знал, что аж так.
– Ты всегда всё знаешь! А тут подсовываешь мне контракт с дьяволом!!!
– Не усугубляй.
А за спиной стоит Фёдор.
– Он всё равно бы не подписал, – говорит с улыбкой. – Может надо было подделать, ха-ха-ха, а?
– Пошёл ты, – кричит Виктор через стекло.
– Чего? – удивлённо говорит Леонид.
– И правда?! – говорит Фёдор, стоя за спиной Леонида.
– Это просто так.
Наступило молчание в кубе.
– Вить. Ещё есть предложение от арабов.
– Тоже государственное?
– Там всё такое. Такие порядки.
– А, да. И что там?
– Условия пока неясные, но я пока веду переговоры.
– А тебе самому-то как?
– В смысле?