Новая жизнь

ГЛАВА 5. Бездна

Две тысячи метров погребенного кошмара отделяли подземный научно-исследовательский комплекс «257/3» от поверхности. Марина Ковальская сдирала с себя ламинированный защитный костюм, чувствуя, как ткань отрывается от кожи с влажным, мясистым звуком. Сорок восемь часов в герметичной оболочке превратили её тело в клаустрофобный ад – кожа покрылась язвами от пота, смешанного с химикатами, пальцы распухли, а в местах сочленений костюма образовались кровавые потертости.

– Что с внешней связью? – прохрипела она, массируя запястья, на которых виднелись синюшные следы от манжет костюма, похожие на кандалы.

Игорь Васильевич, грузный мужчина с желтоватой кожей и ввалившимися глазами, медленно повернулся от экрана компьютера. Глубокие тени под его глазами делали их похожими на черные дыры. Он не спал с момента катастрофы, и это превратило его в ходячий труп.

– Тишина, – произнес он, и это слово эхом отразилось от стен лаборатории, множась и искажаясь. – Абсолютная тишина…

Марина ощутила, как спазм сжал её внутренности.

– Этого не может быть. Тридцать шесть человек из нашей смены были наверху, когда… это случилось. Они должны отвечать.

Игорь Васильевич улыбнулся – жуткой, асимметричной улыбкой.

– А что если отвечать некому? Что если никого не осталось?

Он резко развернулся к монитору, где мелькали строки кода и схемы коммуникаций – беспорядочный танец цифр, в котором проступали очертания кошмара слишком огромного, чтобы его можно было постичь. Их подземный комплекс был связан с поверхностью десятью резервными каналами – от старомодной телефонии до квантово-шифрованной спутниковой связи. Все молчали.

Их группа из семи человек спустилась в бункер для двухнедельного эксперимента по биоакустике глубинных пород. «257/3» была одной из самых засекреченных лабораторий страны, зарытой в толщу сибирской горной породы, как заживо погребенный секрет. В день катастрофы связь с поверхностью оборвалась мгновенно, посреди обычного звонка. Последним, что они услышали, был крик – не человеческий вопль боли или страха, а нечто иное, высокочастотное, вибрирующее на грани ультразвука.

Марина прошла в общую комнату, где остальные члены команды сидели вокруг стола. Никто не говорил. Все смотрели на экран настенного телевизора, подключенного к аварийному спутниковому каналу. Экран показывал только помехи – танец серых и черных точек, в котором порой проступали очертания лиц с разинутыми в безмолвном крике ртами.

– У нас запасов на три месяца, – произнес Антон, самый молодой из их группы. Его руки дрожали так сильно, что он спрятал их под стол. – Воды на шесть. Генератор проработает год без обслуживания. Мы можем…

– И что нам с того? – прервал его Сергей, низкорослый бородач с волосами, поседевшими за одну ночь. – Если наверху произошло то, о чем говорят твои теории, нам лучше сгнить здесь, под землей, чем увидеть это.

Антон вскочил, опрокидывая стул. Вены на его шее вздулись, пульсируя под кожей, словно пытающиеся выбраться наружу паразиты.

– Это не теории! – он почти кричал, брызгая слюной. – Я проанализировал последние сейсмические данные перед обрывом связи. Это не было естественным явлением. Это… это был направленный импульс. Специфическая частота, созданная для разрыва молекулярных связей в органической материи определённого состава!

– Думаешь, война? – спросила Валентина, миниатюрная женщина с волосами цвета пепла. Её глаза, некогда ярко-зеленые, выцвели до болотной мути.

– Хуже, – Антон понизил голос до шепота, словно боялся, что стены услышат. – Помните проект «Луч»? Секретная разработка, о которой говорили только кодовыми фразами. Направленная аннигиляция материи определённого молекулярного состава… Избирательное уничтожение… Представьте оружие, способное испарять только…

– Людей, – закончила за него Марина. – Ты хочешь сказать, что кто-то использовал технологию, способную испарить людей, не трогая ничего вокруг?

В зале повисла тишина, такая плотная, что, казалось, её можно было резать ножом. Только звук капающей где-то воды отмечал проходящие секунды – кап… кап… кап… – словно метроном конца света.

– Это безумие, – наконец произнес Сергей, но в его глазах не было уверенности. Только животный страх загнанного в угол зверя.

Валентина медленно поднялась, её суставы хрустели с влажным треском. Она подошла к дальней стене, где висела карта эвакуационных маршрутов, покрытая пятнами ржавчины, подозрительно похожими на старую кровь.

– Нам нужно подняться и выяснить, что происходит, – сказала она голосом, лишенным каких-либо эмоций, кроме смертельной решимости. – Мы не можем просто гнить здесь.

– Нет! – вскрикнул Антон, его лицо исказилось в маске ужаса. – Если я прав, и мы выжили только потому, что находились под толщей земли… Выходить на поверхность равносильно самоубийству.

– А если ты не прав? – возразила Марина, чувствуя, как что-то холодное и извивающееся копошится в её животе. – Если там наверху люди, которым нужна наша помощь?

Если там наверху ещё остался мир, в который можно вернуться…

Спор решился сам собой, когда сигнализация комплекса внезапно взвыла, как раненый зверь. Красные аварийные огни замигали по всему периметру, отбрасывая на стены тени, извивающиеся, словно пытающиеся вырваться из двухмерного пространства существа.

– Верхний шлюз разблокирован, – объявил механический голос, искаженный помехами до неузнаваемости. – Внимание, нарушение герметичности.

Все замерли. Кто-то открыл вход в бункер. Снаружи.

– Они пришли за нами, – прошептала Валентина с нездоровым блеском в глазах.

– Или это оно пришло за нами, – пробормотал Антон, бросаясь к шкафу с оружием. Охрана комплекса предполагала экстренные меры – в арсенале имелись пистолеты и даже несколько охотничьих карабинов.

Звук шагов в длинном коридоре нарастал. Тяжелые, неторопливые. Методичные. Словно идущий точно знал, где находится его цель, и никуда не спешил, наслаждаясь моментом перед финальным ударом.

– Стой! Кто идет? – крикнул Игорь Васильевич, направив пистолет в сторону входа. Его рука дрожала, палец на спусковом крючке побелел от напряжения.

В проеме появилась фигура в чёрном защитном костюме, напоминающем космический скафандр. Глухой шлем скрывал лицо вошедшего, отражая искаженные страхом лица ученых.

– Идентифицируйте себя! – потребовала Марина, чувствуя, как сердце колотится о ребра, словно пытаясь проломить грудную клетку и сбежать.

Фигура медленно подняла руки к шлему – жест был текучим, нечеловечески грациозным – и сняла его. Взгляду ученых предстало молодое мужское лицо с неестественно бледной кожей.

– Меня зовут Дмитрий Северов, – произнес он голосом, от которого температура в комнате, казалось, упала на несколько градусов. – Я представитель проекта «Новая жизнь». И я принес вам две новости – одну хорошую, другую – плохую.

– Что произошло наверху? – выпалил Антон, не опуская карабина. – Где все люди?

Северов улыбнулся. Его губы растянулись слишком широко для человеческого лица, обнажая десны.

– Это и есть хорошая новость, – произнес он с неестественной, механической плавностью. – Их больше нет. Наша планета наконец-то освободилась от бремени перенаселения. Семь с лишним миллиардов лишних душ просто… исчезли. Это было быстро и безболезненно. Никаких страданий.

Марина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, а в уголках зрения начинают расползаться темные пятна. Ноги подкосились, и она схватилась за край стола, чтобы не упасть.

– Вы… вы их убили? – прошептала Валентина, её голос сорвался на последнем слоге. – Всех?

– Не «убили», – поправил Северов с легким раздражением, и черные вены под его кожей вздулись, пульсируя в такт словам. – Мы их аннигилировали. Это разные вещи. Убийство подразумевает страдание, тело, погребение. Аннигиляция – это чисто, эффективно и окончательно. Идеальное преобразование материи в ничто.

– Чудовище, – выдохнул Игорь Васильевич, поднимая пистолет выше. Его палец начал медленно сжимать спусковой крючок.

– Не стоит, – Северов покачал головой, и воздух вокруг него слегка задрожал, искажаясь, словно от высокой температуры. – Я пришел к вам с предложением. Вы – ученые высочайшего уровня. Специалисты по подземным коммуникациям и биозащите. Вы нужны новому миру.

– Какое предложение? – выдавил из себя Сергей, пытаясь сглотнуть, но его горло отказывалось работать.

– Присоединиться к нам. Стать частью будущего человечества, – Северов сделал плавный жест рукой, и на мгновение его пальцы показались длиннее, чем должны быть у человека. – На поверхности остались только лучшие – самые умные, самые полезные, самые ценные. Мы создаем мир совершенства. И мы хотим, чтобы вы помогали нам строить его.

– А если мы откажемся? – Марина наконец нашла в себе силы говорить, хотя каждое слово причиняло физическую боль.

Северов снова улыбнулся – всё той же нечеловеческой улыбкой, растягивающей его лицо до анатомически невозможных пределов.

– Это и есть плохая новость, – его голос снизился до шепота, отчего странным образом стал еще отчетливее. – Спутники все еще на орбите. Все еще активны. Один сигнал от меня – и очередной луч пройдет сквозь эту породу и найдет вас даже здесь. Ваши тела растворятся в облачко элементарных частиц, ваши мозги, ваши воспоминания, ваша сущность – всё исчезнет. Останется только пустота, в которой никогда не существовало никого с вашими именами.

В комнате стало оглушительно тихо. Даже система вентиляции, казалось, задержала дыхание.

– Нам нужно подумать, – наконец произнесла Валентина, сжимая в кармане халата острый скальпель.

– У вас есть час, – ответил Северов, надевая шлем обратно, и его голос приобрел металлическое эхо. – Я буду ждать наверху. И ещё… – он остановился у выхода, повернувшись вполоборота. – Не делайте глупостей. Если я не выйду на поверхность через два часа, подземная часть комплекса будет герметично запечатана. Навсегда.

Когда он вышел, Антон опустил оружие и посмотрел на остальных. Его зрачки расширились настолько, что глаза казались полностью черными.

– Он врет, – прошептал молодой ученый. – Спутники не могут пробить такой слой земли и породы. Здесь мы в безопасности.

– Ты уверен? – спросила Марина, чувствуя, как холодный пот стекает между лопаток, оставляя за собой ледяную дорожку.

Антон молча посмотрел на нее. В его глазах читался первобытный ужас.

– Нет, – честно ответил он. – Но я уверен в другом. Если мы поднимемся наверх и присоединимся к этим монстрам… то станем такими же, как они. Я видел его глаза. Там… там ничего человеческого не осталось.

Марина подошла к компьютеру и начала лихорадочно печатать, её пальцы оставляли на клавиатуре влажные следы.

– Что ты делаешь? – спросил Игорь Васильевич, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.

– Пытаюсь получить доступ к внешним камерам комплекса. Хочу увидеть, что происходит наверху.

Через минуту экран заполнился изображением с камеры на входе в комплекс.

Лес, окружавший замаскированный вход в бункер, выглядел как обычно. Сосны покачивались на ветру, снег искрился в лучах холодного солнца.

Рядом с входом стоял Северов, разговаривая по маленькой рации. Звук не был слышен, но по его жестам Марина поняла – он докладывает о найденных выживших.

– Что будем делать? – спросила Валентина, сжимая скальпель с такой силой, что лезвие впилось в ладонь, и тонкая струйка крови потекла по запястью, капая на пол. – Час скоро истечет.

Марина глубоко вздохнула, чувствуя тяжесть этого решения, словно свинцовую плиту на своих плечах.

– У нас только один выход, – сказала она тихо, глядя на экран, где лицо Северова внезапно трансформировалось – на долю секунды, в промежутке между кадрами, его черты стали текучими, нечеловеческими, прежде чем вернуться к нормальному виду.

И в этот момент из динамиков внутренней связи зазвучал голос Северова:

– Я вижу, что вы наблюдаете за мной, – его тон был почти игривым, как у хищника, играющего с жертвой. – Умные. Очень умные. Надеюсь, вы используете свои мозги, чтобы принять правильное решение.

Его лицо на экране повернулось прямо к камере. И Марина впервые увидела то, что скрывалось за его глазами. Пустоту. Абсолютную, всепоглощающую пустоту существа, для которого исчезновение миллиардов людей было не большим событием, чем смена времен года.

Они стояли на пороге нового мира. Мира, созданного чудовищами в человеческом облике. И выбор, что лежал перед ними, был так же ужасен, как и судьба, постигшая человечество.

ГЛАВА 6. Решение

– Выходим через пять минут, – произнесла Марина, выключая монитор с изображением Северова. В ее глазах застыла решимость, смешанная с отчаянием. – Всем подготовить защитные костюмы.

– Ты рехнулась? – яростно прошептал Антон, его лицо исказилось в гримасе страха. – Ты же видела его. Ты видела, как они смотрят на нас – как на лабораторных крыс! Ты знаешь, что они сделали с миром!

Марина подошла к нему вплотную. В тусклом свете аварийного освещения ее лицо казалось высеченным из камня – бледное, неживое, с глазами, горящими лихорадочным огнем.

– Доверься мне, – тихо сказала она. – У меня есть план.

Валентина понимающе кивнула и направилась к шкафам с экипировкой.

– Что ты задумала? – спросил Сергей, с сомнением глядя на Марину. Он нервно облизнул губы, оставляя на них кровавый след – кожа потрескалась от сухости стерильного воздуха.

Вместо ответа она указала на потолок, приложив палец к губам. Неизвестно, какие еще системы наблюдения были активированы их «гостем». Каждая стена здесь могла быть живой, каждая тень – наблюдателем.

Облачаясь в защитные костюмы, исследователи молча переглядывались. Каждый понимал, что выходит, возможно, на последнее задание в своей жизни. И если решение Марины окажется ошибкой, оно станет фатальным для всех.

Тяжелая бронированная дверь верхнего шлюза с шипением отъехала в сторону, выпуская группу ученых на поверхность. Солнечный свет, яркий после полумрака бункера, на мгновение ослепил их даже сквозь защитные очки.

Северов ждал, стоя рядом с черным транспортным модулем, похожим на гибрид вертолета и какого-то членистоногого существа. За ним возвышались еще три машины поменьше, управляемые людьми в таких же черных костюмах, лица которых за визорами казались одинаковыми, словно отлитыми из одной формы.

– Рад, что вы приняли разумное решение, – сказал он, когда ученые приблизились. – Позвольте представить вас вашим новым коллегам. Инженерная группа «Возрождение» – элитные специалисты, которые превращают руины старого мира в сады будущего.

Люди в черном слегка кивнули. Их лица за прозрачными щитками шлемов оставались бесстрастными, но их глаза следили за каждым движением новоприбывших, словно хищники, оценивающие добычу.

– Что вы хотите от нас? – спросила Марина, чей голос через динамик костюма звучал механически, что странным образом придавало ей храбрости.

– Ваши знания, доктор Ковальская, – улыбнулся Северов. – Ваши уникальные навыки. Вы будете работать в особой лаборатории, налаживая систему подземных коммуникаций между новыми поселениями. Человечество обретет второй шанс, и мы не повторим ошибок прошлого. Никакой перенаселенности. Никакого истощения ресурсов. Только баланс и гармония.

– Сколько… сколько людей осталось? – хрипло спросил Игорь Васильевич, его голос через динамик костюма звучал так, словно он говорил из могилы.

– Около шестисот тысяч, – ответил Северов с гордостью, словно озвучивая количество скота в своем хозяйстве. – Лучшие из лучших. Идеальное количество для поддержания генетического разнообразия и при этом экологического равновесия. Медицинские технологии позволят нам продлить жизнь до 150-200 лет, так что демографически все просчитано идеально.

Марина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Они говорили о геноциде планетарного масштаба так, словно это была обычная санитарная процедура, не более значимая, чем уборка офиса.

– Прошу в транспорт, – Северов жестом указал на машину. – Держитесь вместе, перелет займет около некоторое время. Мы направляемся в Центральный хаб Сибирского сектора.

Ученые переглянулись и начали молча подниматься на борт странного аппарата. Внутри оказалось просторнее, чем выглядело снаружи. Ряды эргономичных кресел, словно отлитых по форме человеческого тела, сложная панель управления, пилот в таком же черном костюме, напряженно всматривающийся в многочисленные показания приборов.

Когда все заняли места, Марина незаметно нажала скрытую кнопку на рукаве своего костюма. Крошечный светодиод мигнул красным, подтверждая активацию протокола «Черный ящик» – всё видео и аудио с их костюмов теперь записывалось на автономные накопители, спрятанные в подкладке. Доказательства. Если они выживут, миру нужно будет узнать правду.

– Я надеюсь, вы не держите на нас зла, – произнес Северов, когда машина поднялась в воздух, издавая звук, напоминающий низкое урчание гигантского насекомого. – То, что мы сделали, было необходимо. Земля умирала. Человечество пожирало само себя.

– Кто принял это решение? – спросил Сергей, его голос через динамик костюма дрожал. – Кто дал вам право решать, кому жить, а кому исчезнуть?

– История всегда творилась руками избранных, – пожал плечами Северов. – Можете считать нас новыми отцами-основателями. Консорциум самых влиятельных людей планеты, объединившихся ради спасения самой идеи цивилизации.

– И в чем заключается эта идея теперь? – спросила Валентина, не скрывая горечи.

– В совершенстве, – мгновенно ответил Северов, и в его глазах впервые появилась искра эмоции – фанатичная убежденность, граничащая с безумием. – Представьте мир, где каждый человек имеет доступ ко всем ресурсам, необходимым для максимальной самореализации. Где нет бедности, нет преступности, нет войн за территорию или ресурсы. Где лучшие умы человечества могут сосредоточиться на прорыве к звездам, а не на решении бесконечных социальных проблем.

Транспорт набрал высоту, и в иллюминаторах открылся вид на трансформируемый ландшафт. Марина прильнула к стеклу. Города внизу разбирали огромные машины, напоминающие механических насекомых – многоногие, с сегментированными телами и клешнями, способные перемалывать бетон и сталь. Некоторые здания были полностью снесены, на их месте бульдозеры выравнивали почву. В других местах уже высаживали молодые деревья – идеальными рядами, словно солдаты на параде. Планета возвращалась к первозданному состоянию, но ценой… невообразимой.

– Это было запланировано десятилетия назад, – продолжал Северов, глядя на их реакцию с научным интересом, словно наблюдая эксперимент. – Проект «Новая жизнь» существовал в тайных лабораториях с 90-х годов. Технология направленной аннигиляции разрабатывалась двадцать лет. Списки тех, кто достоин остаться, составлялись и корректировались непрерывно.

– На каком основании? – не выдержал Антон. – Каковы были критерии?

– О, самые разные, – с готовностью ответил Северов, словно ему доставляло удовольствие объяснять свою методологию массового убийства. – Генетическая предрасположенность к долголетию и интеллекту. Особые таланты и достижения. Финансовый вклад в проект, разумеется. Родственные связи с ключевыми участниками… В общем, все, что делает человека ценным для будущей цивилизации.

– Или просто состоятельным, – прошептал Игорь Васильевич, и в его голосе сквозила такая горечь, что Марина физически ощутила её вкус во рту.

Северов пропустил эту реплику мимо ушей, словно не заслуживающую внимания.

– Вас выбрали особо, – сказал он, обращаясь ко всем. – Ваши работы по биоакустике и подземным коммуникациям уникальны. В новом мире вам предстоит создать систему, которая свяжет наши хабы – автономные поселения, расположенные в самых экологически чистых зонах планеты.

Марина отвела взгляд от иллюминатора, не в силах больше видеть уничтожаемые города внизу – останки цивилизации, разбираемые и перемалываемые в пыль.

– А что с теми, кто не согласится участвовать в вашем… проекте? – спросила она, тщательно подбирая слова, чтобы не выдать своих истинных намерений.

– Таких не было, – улыбнулся Северов устрашающей улыбкой. – Кроме одного упрямца… как же его… Мосин, кажется. Микробиолог. Отказался категорически, даже когда мы предложили ему самые лучшие условия. Пришлось… исключить его из уравнения.