- -
- 100%
- +
– Не говори так, – его голос дрогнул. – Еще рано…
– Не рано, Рома, – она покачала головой. – Мы оба знаем, что времени мало. И я хочу, чтобы все было решено. Чтобы ты знал, чего я хочу.
Он кивнул, не в силах говорить из-за комка в горле.
Третий «скачок» случился через три дня. Он был самым страшным. Яна кричала от боли так, что Роман боялся, что её сердце не выдержит. Когда приступ закончился, перед ним была глубокая старуха с редкими белыми волосами и почти прозрачной кожей.
Но глаза – глаза оставались теми же. Большими, зелеными, полными жизни, хотя и затуманенными болью.
– Рома, – её голос стал хриплым, слабым. – Кажется, мое время почти истекло.
– Не говори так, – он сел рядом с ней на кровать. – Ты справишься. Мы справимся.
Она слабо улыбнулась:
– Ты всегда был оптимистом. Это хорошо. Тебе понадобится оптимизм… в том, что впереди.
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю, – она нахмурилась. – Просто предчувствие. Что все это – часть чего-то большего. Что вирус… не случайность.
– Ты думаешь, его создали намеренно? – Роман давно подозревал это, но никогда не говорил вслух.
– Да. Но зачем? – она закрыла глаза. – Зачем уничтожать целый вид?
– Может, не уничтожить, а… отсеять? – предположил Роман. – Оставить только тех, кто имеет иммунитет?
– Но для чего? – она открыла глаза. – Какая цель?
Ответа у Романа не было.
– Знаешь, что самое странное в истории? – продолжила Яна после паузы. – То, что цивилизации редко умирают просто так. Обычно их место занимает что-то другое. Когда пала Римская империя, её земли заняли другие народы. Когда исчезли ацтеки, пришли испанцы. Природа не терпит пустоты.
– Ты думаешь, что нас… заменят? – Роман почувствовал холодок по спине.
– Я не знаю, – она покачала головой. – Просто мысли старой женщины.
Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла болезненной.
– Ты не старая, – сказал Роман, целуя её в лоб. – Ты просто выглядишь старше, чем есть на самом деле.
– Это мило с твоей стороны, – она слабо рассмеялась. – Но мы оба знаем правду. Я старуха. И скоро умру.
Она сказала это без драмы, без слез – просто констатируя факт.
– Я так устала, Рома, – прошептала она. – Можно я просто посплю?
– Конечно, – он укрыл её одеялом, хотя день был теплый. – Отдыхай.
Яна закрыла глаза и вскоре её дыхание стало ровным – она заснула. Роман сидел рядом, держа её за руку, боясь отойти даже на минуту.
Когда она проснулась вечером, ей стало немного лучше. Она даже смогла поесть – несколько ложек супа, который Роман приготовил.
– Вкусно, – похвалила она. – Ты становишься неплохим поваром.
– Учусь у лучших, – улыбнулся он. – Ты меня многому научила.
– Рада, что хоть что-то оставлю после себя, – она отложила ложку. – Прости, больше не могу. Нет аппетита.
– Все в порядке, – он отставил тарелку. – Хочешь чего-нибудь? Воды? Чаю?
– Хочу на крыльцо, – сказала она. – Посмотреть на звезды.
Роман помог ей одеться и осторожно вывел на крыльцо. Она была такой легкой, что казалось, ветер мог унести её. Он усадил её в кресло, укутал в плед, хотя вечер был теплым, и сел рядом.
– Они кажутся такими далекими, – прошептала она, глядя в небо. – Но на самом деле мы часть их. Наши атомы родились в звездах, и когда-нибудь вернутся туда.
Роман держал её за руку, чувствуя, как слабеет её пульс.
– Я люблю тебя, – сказал он.
– И я тебя, – её голос был едва слышен. – Найди других. Не оставайся один. Человек не должен быть один.
Это были её последние слова. Она умерла тихо, глядя на звезды. Роман сидел рядом с ней до рассвета, держа её руку, которая постепенно остывала.
Утром он похоронил Яну в саду, под яблоней, рядом с могилами родителей. Не было священника, не было прощальных речей – только он и тишина утреннего сада.
Он завернул её тело в белую простыню, осторожно опустил в могилу, которую копал всю ночь, и бросил горсть земли.
– Прощай, – прошептал он. – Я найду ответы. Обещаю.
Когда могила была засыпана, он установил крест, который смастерил из двух досок. На перекладине вырезал её имя и даты жизни. Потом долго стоял, глядя на три креста, чувствуя себя опустошенным…
Вернувшись в дом, он впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему одиноким. Тишина давила на уши, а пустота в груди казалась бездонной.
Он сел за стол на кухне и увидел книгу, которую Яна читала последние дни – «Историю» Геродота. Открыв её, он увидел закладку – лист бумаги, на котором она написала несколько строк:
«Рома, если ты читаешь это, значит, меня уже нет. Не грусти слишком долго. Помни, что я была счастлива с тобой – по-настоящему счастлива, даже в конце мира. Найди ответы. Найди других. И помни – все, что имеет начало, имеет и конец. Но после конца всегда приходит новое начало. Я люблю тебя. Яна».
Роман прижал записку к груди и позволил себе заплакать – впервые с тех пор, как она умерла. Он плакал долго, выплескивая всю боль, весь страх, все отчаяние.
Когда слезы иссякли, он пообещал, что найдет ответы. Он поймет, что происходит. Ради Яны. Ради родителей. Ради всех, кто умер.
Но сначала ему нужно было выжить.
ГЛАВА 6. Босс
Роман проснулся совсем разбитым, с трудом встал с постели и подошел к окну: на улице рассвет медленно окрашивал небо в бледно-розовые тона. Горло саднило, голова гудела, а в груди что-то надсадно хрипело при каждом вдохе. «Как-то быстро я заболел, – устало думал Роман, – видимо, смерть Яны совсем истощила ресурсы организма».
Роман открыл шкафчик с лекарствами. Жалкие остатки когда-то внушительного запаса: полупустой пузырек аспирина, несколько таблеток активированного угля, бинт и йод. Не то, что могло бы помочь при серьезной инфекции.
Выбора не было – придется идти в город, искать аптеку, которую еще не разграбили. Мысль об этом вызывала тревогу. После того, как основная масса населения вымерла, оставшиеся долгожители превратили город в опасные джунгли, где царил закон силы.
Роман собрал рюкзак, кинув в него несколько банок консервов для возможного обмена. Накинув куртку, он вышел из дома, тщательно заперев дверь.
Улицы города были пустынны. Ветер гонял обрывки газет и пластиковые пакеты, шелестел в зарослях бурьяна, захватившего некогда ухоженные газоны. Природа стремительно возвращала себе территории, отвоеванные человеком.
По мере приближения к центру признаки запустения становились все очевиднее. Брошенные автомобили, разбитые витрины магазинов, стены, исписанные граффити – послания последних обитателей этого умирающего мира.
Роман двигался осторожно, избегая открытых пространств и держась в тени зданий. Он знал: за ним могут наблюдать десятки глаз из окон верхних этажей или темных подворотен. Город принадлежал теперь тем, кто был достаточно жесток или хитер, чтобы выжить.
Аптека, в которую он направлялся, находилась на пересечении двух когда-то оживленных улиц. Приблизившись к перекрестку, Роман замер. Что-то было не так. Шестое чувство, развившееся за время выживания, кричало об опасности.
Он прижался к стене здания и медленно выглянул из-за угла. Улица казалась пустой, но в воздухе висело ощущение присутствия. Роман уже собирался отступить, когда заметил движение у входа в аптеку. Группа детей, возрастом от десяти до четырнадцати лет, выносила из здания коробки и пакеты. Ими руководил коренастый мальчишка в потрепанной кожаной куртке, слишком большой для его худощавой фигуры.
«Мародеры», – подумал Роман. Дети, оставшиеся без присмотра взрослых, сбивались в стаи и становились не менее опасными, чем взрослые бандиты. Иногда даже опаснее – в их действиях отсутствовала расчетливость, присущая взрослым. Они могли убить просто из страха или ради забавы.
Но аптека была его единственной надеждой. Следующая находилась далеко, и не было гарантии, что там сохранились нужные лекарства. Роман решил рискнуть – дождаться, пока дети уйдут, и проверить, что осталось внутри.
Он притаился за мусорным контейнером, наблюдая за группой. Их было шестеро: пятеро мальчишек и одна девочка, коротко стриженная, в мальчишеской одежде. Они деловито сортировали добычу, складывая часть в рюкзаки, часть – в отдельные сумки.
– Босс будет доволен, – сказал один из них, держа бутылку с темной жидкостью, похожей на спиртовую настойку.
– Заткнись и работай быстрее, – огрызнулся мальчик в кожанке. – Нужно успеть до темноты.
Роман нахмурился. «Босс? Кто-то использует этих детей?»
Его размышления прервал внезапный крик:
– Эй! Там кто-то есть! За мусоркой!
Роман не успел среагировать. Один из мальчишек, отделившийся от группы, заметил его укрытие. Теперь все шестеро смотрели в его сторону, их лица исказились настороженными гримасами.
– Выходи! – крикнул главарь, выхватывая из-за пояса нож. – Медленно, руки чтоб я видел!
Роман понял, что бежать бессмысленно. Он медленно встал, демонстрируя пустые руки.
– Я не хочу проблем, – сказал он спокойно. – Мне нужны лекарства, я болен.
Дети переглянулись. В их глазах читалось недоверие, страх и что-то еще – какая-то затравленность, свойственная диким животным.
– Это наша территория, – заявил главарь, выступая вперед. – Ты не местный. Кто такой?
– Меня зовут Роман. Я живу в паре кварталов отсюда, – он говорил медленно, стараясь выглядеть безобидно. – У меня простуда, возможно пневмония. Мне нужны антибиотики.
Мальчик в кожанке рассмеялся, но смех этот был лишен веселья.
– И ты думаешь, мы тебе поверим? Все взрослые – лжецы. Все, кроме Босса.
– Кто этот Босс? – спросил Роман, пытаясь выиграть время и оценить ситуацию.
– Не твое дело, – отрезал мальчик. – Ты на нашей территории. Здесь платят за проход.
Роман медленно снял рюкзак.
– У меня есть консервы. Могу поделиться.
Дети снова переглянулись. Их недоверие смешивалось с голодным блеском в глазах.
– Покажи, – потребовал главарь.
Роман осторожно расстегнул рюкзак и достал две банки тушенки.
– Это все, что у меня есть на обмен. Возьмите одну, а за вторую позвольте мне поискать лекарства в аптеке.
Роман заметил, как изменились их лица при виде еды. Несмотря на браваду, это были всего лишь голодные дети, вынужденные выживать в мире, который их предал.
– Слушайте, – сказал он мягче. – Я понимаю, вы не доверяете взрослым. Но не все мы плохие. Что, если бы мы помогали друг другу? Вместе было бы легче выжить.
Мальчик в кожанке нахмурился.
– Заткнись. Мы не нуждаемся в твоей помощи. У нас есть Босс. Он о нас заботится.
– Правда? – Роман не смог скрыть скептицизм. – И как же он заботится?
– Он защищает нас! – вмешалась девочка. – Дает крышу над головой и еду.
– А взамен вы приносите ему… что? – спросил Роман, указывая на бутылки со спиртом и коробки с медикаментами. – Он использует вас как слуг, разве не так?
Лицо главаря исказилось от ярости.
– Заткнись! Ты ничего не знаешь! – он повернулся к остальным. – Не слушайте его! Он хочет нас запутать!
– Я хочу помочь, – настаивал Роман. – Вы могли бы жить иначе. Не рискуя жизнью ради какого-то «Босса». Есть места, где можно выращивать еду, жить в безопасности…
– Хватит! – крикнул мальчик в кожанке. – Гоните его! Он шпион Кремлевских!
Это было как сигнал. Дети подняли с земли камни и палки. Первый камень просвистел у виска Романа, второй ударил в плечо. Третий, брошенный главарем, рассек бровь, и кровь моментально залила глаз.
Роман понял, что диалог невозможен. Он развернулся и побежал, слыша за спиной крики и топот погони. Камни продолжали лететь ему вслед, некоторые находили цель, причиняя боль, но не останавливая его бег.
Петляя между заброшенными автомобилями и мусорными баками, Роман старался оторваться от преследователей. Дети были быстры и знали район лучше него, но он был взрослым мужчиной в хорошей форме, несмотря на болезнь.
Свернув за угол высотного здания, он оказался на широком проспекте, ведущем к историческому центру города. Кремль возвышался вдалеке, его стены, казалось, хранили безмолвное величие даже в этом умирающем мире.
Роман бежал, не разбирая дороги, лишь бы увеличить расстояние между собой и бандой детей. Свернув в боковую улицу, он прижался к стене, восстанавливая дыхание и вытирая кровь с лица. Погони больше не было слышно.
«Кремлевские», – вспомнил он слова мальчишки. Среди выживших ходили слухи о группе, обосновавшейся в стенах древнего Кремля. Говорили, что это бывшие ученые или военные, сохранившие какие-то технологии из прежнего мира. Но также шептались, что они проводят эксперименты над захваченными людьми в поисках лекарства от старения.
Роман решил, что ему нужно найти другую аптеку, подальше от территории детской банды. Он двинулся вдоль улицы, стараясь держаться в тени зданий.
Внезапно из-за поворота появился бронетранспортер – настоящий военный БТР, выкрашенный свежей темно-зеленой краской. На его броне было нарисовано нечто, напоминающее герб – красная звезда в белом круге.
Роман инстинктивно нырнул за мусорный контейнер, но было поздно.
– Стоять! – раздался усиленный мегафоном голос. – Руки вверх, не двигаться!
Из люка БТРа показалась фигура в камуфляже и противогазе. Роман понял, что попал в руки тех самых «Кремлевских», о которых ходило столько слухов.
Бежать было некуда. Роман медленно поднял руки, чувствуя, как по виску стекает кровь из рассеченной брови, а в груди нарастает боль от кашля, который он пытался сдержать.
«Из огня да в полымя», – подумал он, наблюдая, как из БТРа выпрыгивают вооруженные люди в защитных костюмах и решительно направляются к нему.
ГЛАВА 7. В логове Профессора
Когда на голову Романа надели мешок, мир погрузился в душную темноту. Его грубо затолкали в бронетранспортер, не обращая внимания на кашель и хрипы, вырывающиеся из его груди. Руки связали пластиковым хомутом, так туго, что пальцы быстро онемели.
БТР двигался рывками, преодолевая завалы и выбоины на дорогах. С каждым толчком Роман ударялся о металлическую стенку, добавляя к своей коллекции ушибов новые. Времени на то, чтобы бояться или строить планы побега, не было – все силы уходили на то, чтобы просто дышать через повязку, впитавшую кровь из рассеченной брови.
Сколько продолжалась эта поездка, он не мог сказать, но, по всей видимости, его вывезли из города. Наконец, машина остановилась. Его вытащили наружу и повели, поддерживая под руки. Под ногами хрустел гравий, потом – каменные плиты. Звук шагов изменился, стал гулким. Они вошли в какое-то здание.
Несколько поворотов, спуск по лестнице, еще поворот. Роман пытался запомнить маршрут, но вскоре сбился со счета. Наконец, его усадили на что-то твердое – возможно, стул – и сняли мешок с головы.
Яркий свет ударил по глазам, и Роману потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть. Он находился в помещении, напоминающем лабораторию. Белые стены, металлические столы с оборудованием, компьютеры, мониторы с мерцающими графиками. В воздухе висел запах антисептика, перемешанный с чем-то еще – химическим и неприятным.
Перед ним стоял человек в белом халате – худощавый, с редеющими седыми волосами и острыми чертами лица. Его глаза, увеличенные стеклами толстых очков, изучали Романа с холодным интересом энтомолога, рассматривающего новый экземпляр жука.
– Интересно, – произнес человек голосом, в котором слышалась легкая хрипотца. – Еще один долгожитель. И, судя по всему, в относительно хорошей форме, несмотря на очевидные признаки респираторной инфекции.
Роман закашлялся, подтверждая диагноз.
– Кто вы? – спросил он, когда приступ кашля прошел. – Куда меня привезли?
Человек в халате улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
– Меня называют Профессором. А ты находишься в центре научного прогресса, можно сказать, в последнем бастионе человеческой мысли в этом распадающемся мире.
Он подошел ближе, наклонился, внимательно рассматривая рассеченную бровь Романа.
– Это нужно обработать. Инфекция нам ни к чему, – Профессор повернулся к стоящему рядом охраннику. – Отведите его в подготовительное отделение. Стандартная процедура: очистка, дезинфекция, базовые тесты.
– Послушайте, – начал Роман, – я просто искал лекарства. У меня простуда, возможно, пневмония…
– О, не беспокойся, – перебил его Профессор с той же неестественной улыбкой. – Мы позаботимся о твоем здоровье. Нам нужны… здоровые субъекты.
Это слово – «субъекты» – заставило Романа содрогнуться. Он попытался встать, но руки охранников тут же придавили его к стулу.
– Я вам не подопытный кролик, – возразил он, чувствуя, как страх перерастает в гнев.
Профессор рассмеялся – сухим, каркающим смехом.
– Посмотри вокруг, мой друг. Старый мир умер вместе со своими правами и законами. Теперь действует только один закон – выживание сильнейшего. И знаешь, что делает сильным в новом мире? – он наклонился так близко, что Роман мог разглядеть расширенные зрачки его глаз. – Знание. Информация. То, что у меня есть, а у тебя – нет.
Профессор выпрямился и кивнул охранникам:
– Уведите его. И не забудьте про антибиотики – нам нужен здоровый образец крови.
Охранники подняли Романа и повели к выходу. В дверях он оглянулся и увидел, как Профессор что-то набирает на клавиатуре компьютера, полностью погрузившись в работу и забыв о существовании пленника.
Через час Роман лежал на металлической кушетке в крошечной комнате без окон. Его бровь была обработана и заклеена пластырем, в руку воткнута игла капельницы, через которую вливался антибиотик. Ему даже дали чистую одежду – белую футболку и серые брюки, напоминающие больничную пижаму.
Но он не обольщался этой заботой. Через стеклянную стену своей камеры он видел другие такие же клетки, и в некоторых были люди – истощенные, апатичные, с пустыми глазами. Один мужчина средних лет сидел, прислонившись к стене, и бездумно водил пальцем по своему предплечью, испещренному следами от уколов.
Роман понял: его привезли не просто в лабораторию – это был настоящий концлагерь для оставшихся долгожителей, место, где над ними проводили какие-то эксперименты.
Лязгнула дверь. В камеру вошел молодой мужчина в белом халате – помощник Профессора, судя по бейджу на груди.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, проверяя капельницу.
– Как человек, которого похитили и держат против его воли, – ответил Роман. – Что здесь происходит? Что вы делаете с этими людьми?
Молодой человек избегал его взгляда.
– Мы проводим исследования. Пытаемся понять природу иммунитета.
– Зачем? – Роман сел на кушетке, стараясь выглядеть менее враждебно. Возможно, этот парень мог стать его пропуском на свободу. – Какой в этом смысл теперь, когда большинство людей умерло?
Помощник опустил голову еще ниже.
– Профессор считает, что можно создать лекарство… нечто, что защитит от старения.
– И это лекарство будет для всех? – спросил Роман, уже зная ответ.
Молодой человек наконец посмотрел на него, и в его глазах Роман увидел смесь стыда и страха.
– Нет. Только для избранных. Для тех, кто контролирует ресурсы.
– Значит, для ваших начальников?
– Возможно, и так, – он понизил голос до шепота, – у Профессора есть успехи и он близок к изготовлению вакцины.
Роман пристально посмотрел в глаза помощнику:
– А тебя устраивает роль пособника в экспериментах над людьми?
Молодой человек отвел взгляд.
– Я просто выживаю, как и все.
– Помоги мне выбраться отсюда, – тихо сказал Роман. – Ты же видишь, что это неправильно.
– Невозможно, – покачал головой помощник. – Здесь все под наблюдением. Камеры, охрана, замки. Я бы и сам ушел, если бы мог.
Он закончил процедуры и направился к выходу, но остановился у двери.
– Завтра Профессор начнет основные тесты. Они… болезненные, – он помедлил. – Постарайся сохранить силы. Те, кто проявляет стойкость, живут дольше.
С этими словами он вышел, и дверь с лязгом закрылась за ним.
Роман лег на кушетку, глядя в потолок. Лихорадка отступала благодаря антибиотикам, и мысли стали яснее. Он должен найти способ выбраться. Не только ради себя, но и ради других пленников. Возможно, помощник Профессора не так уж предан своему делу, как хочет показать. Возможно, в его словах был скрытый сигнал – намек на то, что при определенных обстоятельствах он мог бы помочь.
За стеклянной стеной камеры проходили охранники, проверяя замки и решетки. Один из них, проходя мимо клетки Романа, на мгновение задержал взгляд. В этом взгляде было что-то… узнавание? Сочувствие? Роман не был уверен.
Он закрыл глаза, притворяясь спящим, но его мозг лихорадочно работал, анализируя новую информацию и разрабатывая план побега. Ему нужно было дождаться подходящего момента и использовать любую возможность, любую слабость в системе.
А пока… пока ему нужно было набираться сил и изучать это место – логово безумного Профессора.
ГЛАВА 8. Кровь за жизнь
Утро – если это было утро, в подземной лаборатории без окон время определялось только по расписанию смен персонала – началось с визита Профессора. Он вошел в камеру Романа в сопровождении двух ассистентов, один из которых катил перед собой тележку с медицинским оборудованием.
– Как наш пациент? – спросил Профессор с той же неестественной улыбкой, что и накануне. – Чувствуешь себя лучше, я полагаю? Наши антибиотики творят чудеса.
Роман сел на кушетке, настороженно наблюдая за приготовлениями ассистентов. Они расставляли на небольшом столике пробирки, иглы, жгуты.
– Что вы собираетесь делать? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
– Всего лишь несколько анализов, – ответил Профессор, натягивая латексные перчатки. – Нам нужно изучить твою кровь, выяснить, что делает тебя особенным.
– Особенным?
– Иммунным к вирусу, конечно, – Профессор посмотрел на него поверх очков. – Ты ведь понимаешь, что ты – редкость? По моей информации, осталось менее одного процента населения. Ты – часть этого процента. Выживший. И мы хотим знать, почему.
Он кивнул ассистенту, и тот приблизился к Роману со жгутом и иглой.
– Сегодня мы возьмем базовые образцы, – продолжил Профессор. – Кровь, слюна, образцы тканей. Ничего страшного.
– А завтра? – Роман не сопротивлялся, когда ассистент затянул жгут на его руке и начал искать вену.
– Завтра перейдем к более… глубоким исследованиям, – Профессор наблюдал, как игла входит в вену Романа, и темно-красная кровь наполняет пробирку. – Но не беспокойся, мы стараемся сохранить наших субъектов в рабочем состоянии как можно дольше.
– Великодушно с вашей стороны, – заметил Роман с сарказмом.
Профессор проигнорировал его тон.
– Знаешь, я был выдающимся ученым еще до эпидемии, – сказал он, наблюдая, как наполняется вторая пробирка. – Работал над продлением жизни, омоложением клеток. Мои исследования могли бы изменить мир…
Он хмыкнул, словно вспоминая что-то забавное.
– А теперь взгляни – старый мир рухнул, и вместе с ним все моральные ограничения. Теперь я могу работать свободно, без бюрократической волокиты. Ирония, не правда ли?
Роман почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этот человек был не просто безумен – он был опасен своей уверенностью в собственной правоте.
– Что произошло? – спросил Роман, пытаясь поддерживать разговор, собирая информацию. – Откуда появился вирус? Почему люди так быстро умерли?
Профессор бросил на него быстрый взгляд.
– Ты задаешь неправильные вопросы. Не «почему умерли», а «почему некоторые остались». Это ключ ко всему.
Он повернулся к ассистенту, проверяя наполненные пробирки.
– Достаточно на сегодня. Завтра продолжим.
Когда они уходили, Роман заметил, что один из ассистентов – тот самый молодой человек, с которым он говорил накануне – задержался у двери.
– Профессор, – позвал он. – Вы обещали рассказать о результатах тестов субъекта № 17. Того, что не пережил процедуру.
Профессор нахмурился.
– Позже, Алексей. Сейчас мне нужно проанализировать эти образцы.
Когда они ушли, Роман остался один, растирая руку со следами от уколов. Он запомнил имя молодого ассистента – Алексей. Возможно, это пригодится.
День тянулся мучительно медленно. Трижды приходили с едой – безвкусной, но питательной кашей и кусками черного хлеба. Роман ел, понимая, что ему нужны силы. После обеда его вывели в общую душевую, где под присмотром охранника он смог помыться. Там же были и другие пленники – молчаливые, погруженные в себя люди с пустыми глазами.
Вечером, когда большая часть персонала покинула лабораторию, оставив только дежурную смену, к камере Романа подошел охранник – тот самый, что накануне бросил на него странный взгляд.
– Эй, – тихо позвал он, убедившись, что поблизости никого нет. – Ты Роман Алексеевич, верно?