- -
- 100%
- +
– Прекрасно сказано. Мы с братом согласны.
– Любая компания лучше, чем гулять одному. – присоединился Якоб.
– Хорошо… – нехотя, последней, согласилась Луриэн. Как только она это сказала, Шенто продолжил водить пером по свитку, выводя оставшиеся имена.
– Итак, вот ваш пропуск. По нему сможете войти в город как почётные гости. Что же, мои дела здесь завершены. Позвольте откланяться и, надеюсь, увидимся в Странде.
Лео, заготовивший десяток вопросов для дома Секретов о своей матери, словно малый ребёнок потянул фиолетовую мантию за рукав.
– Прошу прощения, можем мы поговорить наедине?
– Я знаю всё, о чём ты хочешь спросить. Но все ответы ждут тебя в Странде.
Уже на выходе из таверны Шенто ещё раз обернулся, чтобы как бы невзначай бросить:
– Кстати, если вы хотели сегодня остаться, то я бы рекомендовал этого не делать. Отправляйтесь сейчас.
– У меня долг перед городом – ответил Амалиэль.
– Что же, тогда могу только пожелать удачи. В дороге, естественно.» После этого Шенто поклонился, Кар Вит ещё раз приставил снесённую им дверь к косяку, и под щелью двери появился яркий фиолетовый свет, а затем раздался хлопок и ещё одна волна испуганных и удивлённых возгласов. Лео рванул посмотреть, что произошло, но снаружи уже никого не было, только неглубокая, идеально ровная ямка и испаряющаяся дымка.
– Телепортировались – пояснила Луриэн. – Мнгновенная телепортация, ещё и на двоих. Довольно сильное и редкое заклинание.
– А ты понимаешь в магии, я погляжу? – Якоб наклонился над столом, прилизывая чёлку. – Я, кстати, тоже с торговыми домами дела имею.
– Не интересно – отрезала Унмарис.
Якоб сел обратно, посмотрел на покошенную дверь, удостоверился, что никто даже сейчас не собирается заходить, после чего сам отправился за прилавок к ближайшему бочонку.
– За знакомство? Кому налить?
Все проигнорировали вопрос. Первой встала и направилась к выходу Луриэн. Лео и Винтер молча направились в свою комнату, когда Амалиэль подхватил парня за руку:
– Кажется, вы единственные, кто понимает важность кровных уз. Надеюсь на тебя и на твою сестру в этом пути. Отдохните хорошо, а у меня есть дело, обещанное церковникам. Я освобожусь к рассвету, встретимся здесь?
Серъёзное лицо, целеустремлённый взгляд, но в глазах Леонард всё ещё видел наивность. Де Кроу сразу понял, что его опыт выживания в пути (да и в целом жизненный опыт) в разы превосходит собеседника. Но уверенность Амалиэля вселяла спокойствие и Леонард был рад, что дальше их пути идут вместе.
– Мы будем здесь, если ничего не случится. Но будь уверен, если что – мы найдём тебя.
***
Постепенно жители возвращались в таверну, с удивлением смотрели на «изменённую» дверь, активно обсуждали пришедших и ушедших гостей. Отис, заставший Якоба за прилавком, спорил с парнем о том, сколько он выпил «за счёт заведения». Луриэн стояла снаружи и смотрела в небо, думая о произошедшем диалоге. В условиях торговой монополии дома Золота, получить наследство богатого дома могло сильно повлиять на успех её торговых путей. Хотя она и не была владельцем дома, а только представителем. Но, с другой стороны, если наследство достаточно большое, можно попробовать и самостоятельно. С такими мыслями она витала в облаках, пока из таверны не вышел Амалиэль и повернул в ту же сторону, куда собиралась Лур. Она не знала, как начать диалог, но познакомиться ближе хотелось. После переброски парой стандартных фраз «как дела» или «откуда ты», возник вполне закономерный «какой у тебя долг перед городом?». И после ответа «копать могилы» до складов они шли в неловкой тишине.
Винтер, после того, как они с братом в очередной раз проверили рюкзаки, прогуливалась по городу. Дело шло к закату и снова в освещении помимо закатного оранжевого проглядывался зеленоватый оттенок, идущий с юга. Вечером не было ни патрулей стражи, не было видно церковников, люди себя чувствовали намного свободнее: на улицах играли дети, веселились взрослые. Город, как будто, и не покрывало беспокойство всего каких-то день-два назад. В одном из домов на подоконнике стояли пироги, распространяя аромат на всю улицу, из-за чего Винтер отправилась в глубины памяти своего детства. Такие же пироги делала кухарка, иногда ей даже помогала мама. Или это воспоминания Леонарда?
Из приятной неги в реальность её вырвала девочка. Она бежала по улице, радостно крича «Мама! Пуговка вернулась, мама!». В руках девочки из стороны в сторону тряслась кошка, которая вяло пыталась вырваться задними лапами. На первый взгляд всё было хорошо и Винтер не сразу поняла, что именно поймал е взгляд. И только через пару мгновений, когда девчушка подбежала совсем близко, она поняла: кошка была мёртвой. То, что выглядело как белое пятно на голове, было её черепом. Одна лапа сгнила до кости, вторая была неестественно вывихнуто, и именно потому у кошки не получалось вырваться. Винтер поймала девочку за ворот платья и от неожиданности последняя отпустила руки, кошка побежала на свободу.
– Ой, извини. Я только хотела посмотреть твою кошку, но ты так быстро бежала, и я…В общем, давай я снова её поймаю, а ты пока беги к маме, расскажешь хорошую новость?
Напуганная девочка смогла только кивнуть. Она отступила на два шага, только потом отвернулась и побежала в ту же сторону, куда держала направление. Всего пара секунд и беспокойство сняло рукой, она снова заладила о пуговке и хороших новостях. Винтер тем временем пошла в ту сторону, куда ускользнуло «животное». Долго искать не пришлось, перемещалось это тело с трудом. Не нужно быть знахарем, чтобы понять, когда животное мертво. Так же, как и не надо быть некромантом, чтобы знать, что перед тобой нежить. Давя в себе жалость, Винтер взяла на руки кошку и свернула ей шею. То, что когда-то было Пуговкой, обмякло в руках, перестало двигаться, но почти в момент, когда де Кроу собиралась оставить тело и уйти, лапы существа снова задвигались, пытаясь встать. Тогда Винтер несколькими ударами сапога постаралась сломать всё, что оставалось в тельце этого создания. Когда движения прекратились окончательно, присыпала тело землёй, набросала листьев, скинула одну из своих безделушек, чтобы как-то отметить это место могилой, после чего побежала к брату. Ей становились понятны слова Шенто «лучше не задерживаться».
Амалиэль, когда пришёл на курганы, увидел уже работающих двух парней. В них он узнал городских прихожан – Горен и Мирт. Оба дети из небогатых семей, которые часто приходили к Кёльну за советом или, в худшие времена, спросить серебра.
– Привет – крикнул Амалиэль ещё на подходе к кладбищу. Парни подняли головы от раскопанных могил. Рядом с ними была небольшкая кучка земли, а лбы ещё не покрылись испариной, видимо, работа только начиналась. Мирт в приветствии вскинул руку, а Горен сразу вернулся к свежевыкопанной яме. Лёгкий ветерок приносил с собой хвойный запах леса, смешивающийся с далёким побережным ароматом. В саду Амалиэль любил работать перед темнотой, когда солнце уже не так печёт, потому сейчас он почти с удовольствием предвкушал работу в таком окружении. Если бы ещё получилось забыть, чем именно предстоит заниматься…
Когда первая застёжка с доспеха отщелкнулась, в свежей могиле раздался стук. Амалиэль поднял голову, отрываясь от своей брони, и увидел Горена, который со смесью удивления и ужаса стоял по колено в земле.
– Это не я стучал. Да и рано ещё до ящика.
В подтверждение своих слов он дважды ударил лопатой в землю: раздалось два глухих удара об землю, ничуть не похожий звук, в сравнении с прошлым. Но тут же после его жксперимента, снова раздалось два удара. Горен выпрыгнул из ямы, бросая лопату. Мирт засмеялся:
– Что, трупа испугались? Должно быть земля осыпается на крышку, неравномерно высох…
Он не успел закончить фразу. Костлявая рука, вырвавшаяся из-под земли, схватила его за ногу. Крик не то боли, не то ужаса раздался эхом от ближайших деревьев. Мирт крепче перецепил черенок лопаты и несколькими ударами перерубил запястье руки, которая его держала, после чего попытался вылезти из могилы. Рука продолжала сжимать его лодыжку, было видно кровь, сочащуюся из-под костлявых пальцев.
– Снимите, снимите это!
Амалиэль бросился на помощь, с большими усилиями ему удалось отжать хватку. Как только отрубленная конечность перестала чувствовать плоть, она, наконец, успокоилась. Но за то время, пока они пытались сладить с одной рукой, вокруг них, то тут то там, появлялись новые бугры земли, словно оттуда кто-то пытался вылезти.
– Бегите в город, предупредите остальных.
– А ты?
– Постараюсь их задержать, насколько смогу – ответил Амалиэль, застёгивая обратно свой доспех и доставая с пояса моргенштерн. Оружие непривычно лежало в руке, но времени на тренировки уже не оставалось – одна из могил разверзлась землёй и оттуда появилось почти (сравнительно) целое тело. Только неделю назад Амалиэль отпевал плотника, который попал на рога собственному быку. И сейчас этот плотник стоял перед ним, в грязи, тянул руки к городу, пытаясь освободиться от земли и направиться туда, что когда-то было его домом.
Удар моргенштерна пришёлся в грудь, туда, где ранее рога переломали мужчине рёбра. Послышался хруст дробящихся костей, навершие наполовину вошло в тело, но нежить продолжала двигаться. В метре от них из земли появилась ещё одна рука, а Амалиэль никак не мог выдернуть оружие, застрявшее в грудной клетке трупа. Ему пришлось отпустить рукоять и сделать несколько шагов назад. В месте, где только что была его нога, появилась ещё одна пара скелетных рук, старых, уже чистых от плоти.
– Храни меня Милани, даруй мне сил освободить тела эти от влияния и упокоить снова их души.
После молитвы, Амалиэль снял щит и, укрываясь им, взял на таран того, что когда-то был плотником. Удар щита ещё глубже вогнал шипы моргенштерна в тело, сила удара была достаточно сильной, чтобы не просто оттолкнуть назад, но и сбить с ног. Ещё один хруст, вырвавшееся ребро могло бы нанести рану упавшему Амалиэлю, но доспех успешно защищал от случайных царапин. Вырвать из тела оружие, когда противник лежит, оказалось намного проще – латным сапогом придавить движимые части и раскачивать рукоять, словно корчуешь пень. Как только Амалиэль полностью ощутил вес оружия в своей руке, он с размаху опустил его на череп плотника. Больше тело не пыталось двигаться. Но ликовать времени не было, ещё несколько тел вырвалось из земли, а на другом конце кургана виднелись множество идущей нежити. Повторяя одну за другой молитвы Милани, Амалиэль отбивался от зомби, появляющихся вокруг него, надеясь на то, что помощь придёт раньше, чем зомби доберутся до города. И до того, как он сам погибнет.
Лео скучающе сидел на кровати и вертел одну из безделушек сестры. Уходить из города ночью не хотелось, но и отдыхать не было причин. Тем более им дали десять дней. Но всё же, нужно было дождаться Амалиэля. В задумчивости, он снова коснулся осколка в своей груди. Десять дней и множество километров пути его отделяли от ответов, откуда его сестра, кем на самом деле была его мать и что ждёт их дальше. На последний вопрос он каждый день получал ответ от Винтер: по положению звёзд, раскладу карт, пробегающей кошке или по рисункам на замёрзших стёклах. Но этого было недостаточно.
Как раз когда он вспоминал её последнее предсказание, раздался голос сестры:
– Лео! Леонард!
Голос был встревоженный, но только брат мог уловить детали, чтобы понять, насколько. Винтер была в панике, что было за их жизнь всего дважды. Распахнулась дверь и перед порогом стояла она. Широкие зрачки, сбитое дыхание, нервно перебирает пуговицы на жилете.
– Что случилось? С тобой всё в порядке?
– Мёртвые встают. Расклад на смерть сбывается!
После она рассказала про кошку. К концу рассказа она уже немного успокоилась, но на деле, они просто разделили стресс между собой поровну.
– И что мы делаем? – раздалось в дверях. Якоб стоял, облокотившись на косяк двери и скрестив руки на груди.
– Мы?
– Ну да. Разве мы не вместе собирались в дорогу?
– Да, конечно. Прости.
Лео привык заботиться только о своей сестре, особенно в моменты, когда становилось опасно – он забывал обо всём, кроме неё. Так и сейчас он забыл, что у него прибавилось количество братьев и сестёр.
– Надо найти всех. И отправляться прямо сейчас.
– Их не надо искать, я знаю, где они: девка пошла на склады, а святоша на кладбище. Оу…
– Винтер, возьми вещи и иди к Луриэн. Я посмотрю, как там Амалиэль. Встретимся у складов.
Договаривал он уже на бегу, закрепляя арбалетные болты на поясе. Якоб проводил его взглядом, посмотрел на Винтер, потом снова на убегающего Лео.
– Что же, я тогда проверю, всё ли хорошо в таверне. Успокою там людей, ну, знаешь, чтобы не было паники.
К моменту, когда Винтер вышла с вещами из комнаты, общий зал был почти пуст, только один столик с тремя постояльцами: Якобом и двумя завсегдатаями. Её названный брат, увидев девушку, дал сигнал, мол, «всё под контролем». После чего снова уткнулся в карты. Она подошла к ним за стол, наклонилась к нему и прошептала:
– Ты никому ничего не сказал?
– Тсссс. Зачем людей беспокоить?
– Ясно. – А затем выпрямилась и уже в полный голос – У него слабая рука, если он поднимал, то блефует. А ещё снаружи мёртвые встают. Так что бегите по домам, запритесь, а лучше бегите из города.
Ненадолго нависла тишина, игроки переглянулись друг с другом, а затем разразились хохотом. Якоб, уже готовый к поражению, с облегчением выдохнул. Но как только всё почти обратилось в шутку, снаружи послышались мужские голоса «Мёртвые идут! Поднимайтесь! Мёртвые идут!»
– Ну, господа, приятно было поиграть. Думаю, если дело принимает такой оборот, то нужно думать в первую очередь о безопасности. Моя спутница была права, зря мы её не послушали. Мы пойдем посмотрим, насколько всё серъёзно, а вы идите домой, обнимите близких, поцелуйте в лоб детей, заприте двери, вы знаете, что делать.
Всю эту тираду Якоб складывал колоду, забирал розданные карты, сметал со стола ставки, всё на глазах ошеломлённых соперников. Когда стол опустел – на всё ушло не более минуты – он выскочил на улицу, и уже оттуда раздалось «Винтер, не опаздывай, нам нужно торопиться.»
Амалиэль держался на тропе. Почва была годами утрамбована и здесь он хотя бы оставался уверенным, что под ним не появится и не схватит очередной неспокойный умерший. Он уже потерял счёт всех тех, кого снова отправил в землю. Многие, после его, как казалось смертельных, ударов снова начинали шевелиться чуть позже. Успокаивало только то, что эффективность они всё же теряли – кости не срастались обратно, сломанные руки не хватали с той же прытью, сломанные ноги не позволяли быстро приблизиться. Нежить широким фронтом всё так же двигала в сторону города, а он ничего не мог с этим сделать. Не было видно ни стражи, ни церковников, ни, хотя бы, убегающих горожан. Отступая шаг за шагом, Амалиэль то и дело совершал выпады по тем, кто отделяется от общей толпы, стараясь целиться в ноги, чтобы замедлить ход трупов. Почти всегда этот манёвр заканчивался очередным мёртвым телом, повисшим на его щите. И, конечно, каждый выпад стоил сил, которые и без того уже были на исходе. Даже молитвы он говорил уже про себя, пытаясь восстанавливать дыхание.
– Амалиэль! – раздалось за спиной. Не оборачиваясь, чтобы не отвлекаться от сражения, священник попытался крикнуть что-то в ответ, но в этот момент очередной удар в щит оттолкнул его назад, и из лёгких вырвался только сдавленный крик, нежели что-то вразумительное. Для Леонарда этого было достаточно, чтобы сориентироваться в тусклом лунном освещении. Пока он бежал, он видел вереницы идущих мертвяков. По его оценке, таким темпом они доберутся до города за ближайшие десять минут. Вполне хватит, чтобы сбежать с города, если уходить прямо сейчас. Но его беспокоил рассказ Винтер о кошке – где одно воскресшее животное, там будут и другие, и вот они скорее всего будут побыстрее. Леонард добрался до Амалиэля и теперь мог лучше оценить ситуацию: доспех уже не блистал, залепленный грязью и кусками гнилой плоти, местами покрытый царапинами от костей. Малыми шагами священник отступал, в ударах прослеживалась усталость, удар заканчивался не контролируемо, инерция тащила навершие дальше. Каждый промах мог быть последним.
– Амаль, бежим! Ты не сдержишь всех!
Могло показаться, что этого хватило: Амалиэль сделал на несколько шагов больше, дистанция между трупами и священником увеличивалась. Но затем, с очередным кличем, он вновь ринулся в атаку: ещё удар и тело с перекошенным туловищем отлетело в кювет.
– Твою же мать, святоша ты фанатичный!
Лео взвёл арбалет, зарядил болт и выстрелил в ближайшего к Амалиэлю скелета. Снаряд выбил рёбра в том месте, где должно было быть сердце, но скелет, естественно, продолжил идти.
– Отступи! Мёртвый ты не поможешь никому! Чёрт, даже наоборот, мёртвый ты восстанешь и нападёшь на своих!
Говорил он это перезаряжая арбалет. Всё это время толпа двигалась навстречу, рычание, идущее неизвестно откуда, становилось монотонным и ужасным гулом, запах гниения выбивал слёзы из глаз. К моменту, как они поравнялись с Амалиэлем, ещё два болта сорвалось с арбалета, но эффективность была той же.
– Всё, уходим! Посмотри туда, там уже перекрыта дорога мертвяками. Хочешь помочь городу? Помоги им уйти.
Священник тяжело дышал. Лицо не было повреждено, остальное успешно закрыл доспех, но усталость брала своё.
– Хорошо. Бежим.
– Ну слава в кого-ты-там-веришь! Идём к складам, там остальные.
Якоб и Винтер бежали к складам по пустым улицам. С тем количеством шума, которые подняли двое городских ребят, то, что никто не проснулся казалось странным. На краю линии света виднелись шатающиеся тела и девушка была уверена, что когда-то рисовала это на одной из своих карт. Бегать от дома к дому, чтобы удостовериться, что люди их слышали заняло бы слишком много времени, Винтер решила рискнуть, что двое мужчин всё-таки смогут разбудить местных.
Ближе к складам было слышно суматоху: голоса, лязг затворов, крепкие удары по древесине. Группа торговцев, среди которых Луриэн, пытались открыть ворота.
– Почему так долго? Хотите сказать, что здесь замки, с которыми никто из вас не может справиться?
– Слушай, одно дело – сломать замок. Но нам же не это надо?
– Если так продолжится, то уже и сломать можно. – с этими словами Луриэн направила руку на замок – между пальцами собралась вода, затем несколькими иглами сорвалась с пальцев в сторону засова.
– Да!!! Ты не только понимаешь в магию, ты ещё и умеешь в неё! – восклицание Якоба обратило внимание остальных на новоприбывших. Всех, кроме Луриэн – она, увидев безрезультантность своего заклинания, готовила новое.
– Что вы тут делаете?
– Спасаем наше барахло.
– Сейчас? Надо бежать!
– Конечно, сейчас! Знаешь, когда ничего не происходит, ничего и спасать не нужно. Когда, если не сейчас?! Не отвлекай.
Очередное заклинание искрами рассыпалось о дверь, не оставив на замке ни следа. «Из чего они это делают, я не понимаю» – пробормотала Лур себе под нос. Чтобы её никто не отвлекал, гном (один из торговцев) оттянул за рукав Винтер подальше:
– Для торговца его вещи – его жизнь. Если, конечно, ты не из дома Золота, там можно много чем пожертвовать и не почувствовать. Но для остальных – какой нам толк жить, если всё, что остаётся это долги и потерянная репутация?
– Тогда, если позволите, я могу открыть вам эти двери? За символическую плату – предложил Якоб.
Ещё одно заклинание, и всё так же без следа. Луриэн готовила следующее, но гном уже без надежды смотрел на эту дверь. За стенами дальнего склада раздались первые звуки боя, но не было видно участников сражения. Тем не менее, становилось ясно, что времени у них намного меньше, чем сперва хотелось.
– Процент с выручки от проданного?
– Десять.
Гном опешил от наглости предложенного, было видно, что он готов бросить всё исключительно ради своих принципов, но из-за стен раздался жуткий, неестественный вой, вернувший его в реальность происходящего.
– Четыре и мешочек золота я дам прямо сейчас.
– Идёт – с улыбкой ответил Якоб, доставая из жилета какой-то свёрток. – Не могли бы остановить её кидаться своей магией? Если она повредит замок, то будет намного сложнее его отворить.
Луриэн, слушая происходящее, выпустила последнее заклинание в землю, чуть поодаль от угла склада. На её лице было очевидно не столько разочарование, сколько гнев от полного провала её магической затеи. Якоб подошёл к дверям и развернул свой свёрток – внутри была внушительная коллекция отмычек. Он встал на колено перед замком и начал подбирать нужный ему инструмент.
– Пф, и это наследник Церингенов? – с пренебрежением бросила Луриэн, глядя на происходящее.
– Ты только что пыталась сломать его грубой силой.– ответил Якоб не отвлекаясь от замка. Он, наконец, смог выбрать ту, что по его мнению подходила для работы. – Разница между мной и тобой, что мне хотя бы хватает изящества подойти к вопросу с умом.
– Надеюсь тебе хватит ещё и времени. Смотрите туда! – Винтер указывала на дорогу. Справа и слева от пути показались показалась толпа трупов. Только сама дорога оставалась пустой, но через несколько моментов стала понятна причина: все увидели Лео и Амалиэля. Сдерживая щитом два тела, священник пытался повернуться так, чтобы дать прямую линию для прикрывающего его де Кроу.
– Вы уверены, что вам так нужно ваше барахло?
– Да! – хором ответили все торговцы.
В замке послышался щелчок, все взгляды направились на Якоба, но он только покачал головой – «Здесь ещё четыре цилиндра, это не так быстро, как вы надеялись.»
– Что б вас и ваши товары. Лур, пригляди за ним. Я к брату!
– Почему я должна..?
Закончить она не успела – Винтер бежала навстречу к брату, доставая из-за пояса привычные ей ножницы. На вопрос, всё так же не отвлекаясь от звонка, ответил Якоб:
– Не должна, просто так тебе будет спокойнее, что никто не угонит твои вещички, а мне спокойнее, что никто не сожрёт меня. По-моему все в плюсе, нет?
– Не отвлекайся со своей болтовнёй! – затем она повернулась на гнома, который нервно ходил из стороны в сторону. –Карл, а что там со стойлами?
– Закрыто, Лур. И тихо там.
– Тогда давайте хоть там замки снимем, в конюшне кому какое дело? А мы не на плечах же понесём.
Гном кивнул, махнул ещё двоим торгашам пойти с ним, и вместе они направились к дальнему строению, окружённому декоративной изгородью – нежить туда ещё не дошла, время было. Тогда, как на воротах склада раздался второй щелчок, у конюшен принялись выламывать засов.
Леонард перезаряжал в очередной раз своё орудие. Арбалет прекрасно справлялся с охотой, мог отпугнуть шайку бандитов, но ни один торговец или купец не сказал бы вам, что арбалет прекрасное оружие против ходячих трупов. Либо они отходили недостаточно быстро, либо нежить набирала темп, но дистанция сокращалась. Не так заметно для обычного глаза, но Лео достаточно тренировал свой глазомер, чтобы это заметить. Выстрел, отбежать семь шагов, перезарядить, снова выстрел. За семь шагов он успевал перезарядить именно к тому моменту, как до него доходил Амалиэль. Раньше для этого было достаточно пяти шагов.
– Они ускоряются.
– Пока на нас не свернули фланги – всё нормально.
«И правда» – подумал Лео. – «Такое количество мёртвых уже прошло, если бы ими командовали напрямую, они бы уже давно взяли нас в кольцо.»
Следующие семь шагов, Лео встаёт на стремя арбалета, натягивает тетиву, но не успевает вставить болт, как мимо него уже отступил Амалиэль.
«Снова ускорились» – промелькнула мысль за момент до того, как крупная туша взяла его на таран.
– Лео! – два голоса Винтер и Амалиэль слились в один крик.
Держа арбалет перед собой, Леонард пытался отползти, чувствуя, что кто-то уже вцепился ему в штанину. Тело, сбившее его с ног, пыталось руками добраться до шеи, но пока ещё Леонарду удавалось уворачиваться, прикрываясь ложем. Справа появились ноги в латах – Амалиэль подошёл, чтобы помочь, но прямо напротив него из толпы вышло пара скелетов – нежить и правда двигалась быстрее, чем несколько минут назад. Приходилось рассчитывать только на себя. Рука трупа сорвалась с ложа арбалета и вцепилась в подбородок де Кроу. Стряхнуть с себя тело так и не получалось, Амаль был и без того занят, а лежать на земле сейчас приравнивалось смертному приговору. Как последний шанс, Леонард спустил курок так и не выстрелившего арбалета: плечи оружия распрямились, будто ничего и не стояло на пути тетивы. Гнилая плоть и старые кости не выдержали удара, рука отлетела в сторону, оставив при этом несколько царапин на лице Лео. Труп потерял равновесие, что позволило отползти ещё на несколько метров назад. Пытаться бороться с ним было рискованно, вот вот настигнет основная орда, и, когда казалось, что здесь кончится так и не начатый путь, знакомые сапоги показались в поле зрения. Сестра с разбега ударила того, что нависал над ним, ножницами, а затем вбила их в труп сапогом. Череп, треснувший от первого удара, разлетелся надвое, когда ножницы вошли целиком. Наконец Лео мог встать.