«Телефон доверия» и другие рассказы
- -
- 100%
- +
Уже второй человек всего за несколько дней назвал меня дедом – что бы это значило? Десять лет не звали, а теперь сговорились, что ли? А может, пьянчужки между собой меня Дедом Морозом называют? Борода у меня уже белая и выручаю их частенько, отсюда и «дед»? А что, вполне логично.
В соседнем подъезде нашего дома живет один бывший шофер. Он постоянно пребывает в состоянии «выпимши», с неизменным матом и папироской в зубах. Тем не менее мы с ним находим общий язык и частенько перекидываемся при встрече парой слов. Видимо, сосед чем-то серьезно болен, так как уже несколько лет собирается ко мне в церковь. Ему нужно в чем-то покаяться, но он пока еще не созрел. Но обязательно созреет и покается, а потом уже я должен буду его отпеть. Это он мне так говорит.
Всякий раз, когда в разговоре мы доходим до этого места, голос шофера срывается и на глазах у него наворачивается скупая мужская слеза. Поскольку жену соседа его бесконечные пьянки уже, видимо, достали, пить она ему дома не позволяет. Но бывший шофер нашел выход. Он купил старую «девятку», на которой не столько ездит, сколько чинит, а кроме того, использует в качестве летнего кафе.
Когда человек упивается в нормальных условиях за столом, то обычно высматривает салат и падает в него лицом. Мой сосед, доходя до кондиции, падает лицом на сигнал, что и извещает супругу о необходимости идти за мужем и тащить его домой.
В эти же дни прохожу утром мимо машины соседа и внезапно слышу его голос:
– Дедушка! Заходи, посидим!
Я остановился как вкопанный. Снова «дедушка»! Сел со стороны пассажира. В машине стояла начатая чекушка водки и открытая бутылка красного крепленого вина.
– Угощайся, дедушка, – широким жестом гостеприимного хозяина предложил сосед.
Помню, на железной дороге, где я работал составителем поездов, один мой товарищ и большой любитель выпивки на подобные предложения мог запросто ответить:
– Да я не с каждым путным здороваться буду, а уж с тобой-то еще и водку пить? Нет уж, извини.
А потом смеялся и опрокидывал предложенную стопку.
Я, конечно же, так не смел отвечать человеку, тем более соседу. Поэтому мне пришлось сослаться на то, что мне еще садиться за руль, а шофер шофера в этом отношении поймет с полуслова.
Посидев для приличия с ним еще пару минут, я поинтересовался:
– Слушай, сосед, скажи, если не секрет: ты почему меня дедушкой называешь?
Тот молча посмотрел на меня несколько секунд и ответил просто и гениально:
– А как же еще прикажешь тебя называть? Ведь не бабушкой же, правильно?
И действительно, какая же я бабушка, скорее дедушка, тьфу ты, то есть батюшка! Вот ведь затейники! И как звать-то тебя, с ними забудешь.
Долго я еще потом смеялся, вспоминая его ответ. Правда, с того дня дедушкой меня уже больше никто не называл.
Мир, где оживают мечты
Сколько себя помню, всегда о чем-нибудь мечтал. Началось это еще в далеком детстве. Ложился на кровать, устраивался поудобнее. Даже просил, чтобы ко мне в комнату никто не входил. А иначе трудно было сосредоточиться и представить себя пожарным, но не таким, который только и делает, что спит на рабочем месте. Я из огня не выходил принципиально. Порой подмывало подняться в воздух на сверхзвуковом самолете или даже космическом корабле. И неизменно во всех сценариях мечта приводила меня к немыслимым подвигам и заслуженному званию Героя Советского Союза. Умереть я не боялся, пока однажды не увидел, как плачет мама, услышав по радио о гибели космонавта Комарова. А когда погиб Юра Гагарин, мы плакали с ней вместе.
Время шло, и мечты тоже не стояли на месте, только как-то помельчали. Став студентом, я мечтал когда-нибудь начать писать курсовик или сдать сессию без «хвостов». В армии полтора года каждый вечер мечтал о том, как буду возвращаться домой. И еще представлял, как увижу ее, хотя знал, что она уже замужем.
Став священником, продолжил мечтать о крышах и куполах, но самой навязчивой мечтой почему-то было построить «крестилку». У меня не получилось стать героем-пожарным, и на самолетах летаю в лучшем случае раз в год, зато мечты о крышах и куполах, слава Богу, воплощаются в жизнь.
Мечты – это те же мысли, только не высказанные вслух. И хотя открываются они одному лишь Господу Богу, но и бесы, как учат древние отцы, благодаря нашей болтливости, движениям и даже мимике, догадываются, о чем мы мечтаем. Они вообще в курсе всех наших дел.
Знакомый батюшка рассказывал, как однажды, еще до рукоположения в сан, решил навестить своего друга, пожилого уже священника, назовем его отцом Владимиром. Жил батюшка вдовцом и много молился. Знакомый мой навестил его воскресным утром, как раз служили литургию. Народ уже стал подходить к Причастию, когда мой приятель услышал:
– Вовка, ну чего тебе от меня надо? Может, договоримся?
Он оглянулся. Рядом, в нескольких шагах, стояла женщина лет сорока, а мужчина, как оказалось – ее муж, крепко держал жену под руку. Женщина смотрела в сторону священника широко открытыми, но пустыми глазами и громко на весь храм кричала:
– Что, не хочешь договариваться?
Отец Владимир обреченно вздохнул и сделал вид, что его это не касается.
– Молчишь, святоша? Мы грешные, ладно, – а сам-то что из себя представляешь? Ну-ка, расскажи народу. Молчишь? Хорошо, тогда я скажу.
И начала подробно рассказывать обо всем, что делал священник в течение прошедшей недели, и не только о делах, но даже и о мыслях.
– Володь, а хочешь, деньгами помогу? Ты крестилку хотел строить, соглашайся. И на воскресную школу подкину, ты меня только не причащай, не мучай меня-я-я-я!
Пока бесноватая перечисляла греховные помыслы священника, кто-то из прихожан засмеялся. Она немедленно перевела взгляд в сторону смеющегося и закричала:
– Ты-то что хохочешь? – и полился обличительный поток, от которого не в меру смешливый дяденька пробкой вылетел из храма.
Правда, причастилась женщина спокойно, но на выход самостоятельно идти уже не могла. Тогда муж попросил моего знакомого помочь проводить больную из храма.
– Она шла, тяжело опираясь на мою руку, – вспоминал мой знакомый батюшка. – За время пути к выходу бес просветил окружающих о таких фактах из моей биографии, что уши у меня запылали, словно маки.
Покинув храм, бесноватая пришла в себя, ее глаза вновь приняли обычную величину и цвет, но она ничего не помнила.
Отец Владимир рассказал, что несчастную женщину вот уже десять лет приводят к ним в храм. И каждое ее Причастие превращается в обличение самого священника. Поначалу ему было тяжело и очень стыдно перед своими прихожанами. Хотелось всеми способами избавиться от болящей, но потом понял, что ее присутствие для него – это милость Божия. Бес, пытаясь навредить священнику, сам того не желая, понудил батюшку жить особенно чисто и много молиться.
И снова возвращаюсь к своим мечтам. Мне всегда хотелось иметь отдельное помещение специально для совершения таинства Крещения. В самом храме это делать не всегда удобно. Может, какой человек, имея свободную минутку, хочет зайти в храм, постоять в тишине, помолиться, а вместо тишины вынужден слушать дружный ор младенческого хора. Это и удобно: в малом помещении подтопить можно и чистоту особую соблюсти, водичку в ней на Богоявление освятить. В общем, одни плюсы от такой часовенки.
Поделился своими мыслями с одной знакомой, она работает в строительной организации.
– Посоветуй, к кому обратиться, хотим разработать проект крещальной часовни.
Та переговорила с одним человеком, потом с другим, и постепенно наше желание иметь часовню дошло до Петра Петровича, руководителя небольшой строительной фирмы. Когда он приехал, сам такой видный, высокий, я подумал, что строители хотят заключить с нами договор на строительство, но ошибся. Оказывается, они сами решили построить и подарить нам часовню. Так мечта воплощалась в реальность.
С тех пор Петр Петрович стал нашим другом, но продолжал оставаться человеком мира. Правда, он бывал на церковных службах и научился брать благословение перед сложными деловыми переговорами. Мы служили молебны, и я заметил, что стоит ему помолиться, и все рабочие проблемы у него решаются как-то сами собой, без особого напряжения. А однажды, когда дела на стройке совсем застопорились – смежники поставили бракованное оборудование, – мы прямо на объекте в чистом поле отслужили молебен. И все как-то сразу двинулось с места, и объект сдали в срок. В жизни я встречал только двух человек, которых Господь ведет словно за руку, вразумляя за прегрешения и поощряя в добрых делах. Один из них – Петр Петрович.
Однажды, уже после строительства нашей часовни, ехал он на своем джипе в сторону Москвы. Ехал не спеша и, согласно правилам, по правой полосе. Дорога – четырехполоска, две полосы в его сторону совершенно свободны, сзади и спереди никого. Навстречу по своей половине дороги двигались две большегрузные машины. Одна – по левой стороне, на корпус обгоняя ту, что шла по крайней правой. Неожиданно Петр Петрович обнаружил, что справа по обочине мчится зеленая «девятка». Он замедлил ход, пытаясь пропустить ее вперед, но легковушка почему-то начала выдавливать его джип, подталкивая навстречу первому камазу.
– Я не мог понять, что происходит, – рассказывал потом Петр Петрович. – Зачем эта «девятка» упорно выводит меня на лобовое столкновение с большегрузом? Не знаю, чем бы это для меня закончилось, если бы не увидел широко открытые от ужаса глаза водителя грузовика и сам не захотел бы остаться в живых. Помню только, что закричал: «Помоги, Господи!» – и неосознанно, словно на автопилоте, совершив маневр, остановился на обочине.
После того как мне удалось увернуться, «девятка» сама оказалась на встречной полосе и, миновав первый камаз, влетела под второй, тот, что шел справа. Водитель второго грузовика спокойно вел свою машину, пока непонятно откуда взявшаяся легковушка не влетела ему под кабину и не взорвалась. Бедный человек, с ним случилась истерика. Он кружился рядом с местом аварии и все время повторял:
– Ничего не понимаю, ничего не понимаю!
Каково же было наше удивление, когда год спустя на этом же месте, только следуя в противоположном направлении, уже навстречу Петру Петровичу, теряет управление такой же тяжелый джип. Видя опасность, наш друг нажимает на педаль газа и почти успевает уйти. Основной удар пришелся на следующий за ним автомобиль. Водители двух столкнувшихся машин погибли.
В тот самый момент секретарша Петра Петровича, рабочее место которой располагается непосредственно возле кабинета шефа, почувствовала запах. Отвратительный смрад шел явно из директорского кабинета. Женщина зашла внутрь и ужаснулась: в кабинете пахло, словно от забытого куска мяса в отключенном холодильнике. Она взяла освежитель воздуха и прошлась с ним по всей комнате. Два сильных резких запаха, витая в воздухе, стали распространяться и по другим кабинетам. Благо у одной верующей сотрудницы оказалось в столе немного святой воды. Она, сообразив, что запах тления не может появиться без причины, окропила помещение, и тот исчез.
После этого случая Петр Петрович круто изменил образ жизни, стал исповедоваться и регулярно причащаться.
* * *Кстати, о запахах. Умирала мама одной из наших верующих. Человек пожилой, той еще, старой закваски. В свое время много потрудилась на общественной работе в профсоюзе, старалась помогать людям. Но в церковь никогда не ходила, ограничивалась только освящением куличей. В последний год жизни начала понемногу разворачиваться к Богу, даже вышила для нас большую красивую салфетку. А во время Великого поста согласилась собороваться. Причащаться, правда, побрезговала.
Причащал ее дома, когда она уже не вставала. Исповедалась бабушка как могла. Хотя я еще не встречал человека, который, ранее не бывая в храме, на смертном одре покаялся бы по-настоящему. Наконец согласилась причаститься.
Старый человек постепенно угасал, и о ней по просьбе дочери молилось немало людей. Однажды дочь мне звонит:
– Батюшка, где вы? Мне нужно с вами обязательно увидеться.
Договорились о встрече.
– Иду по дому и вдруг чувствую в коридоре отвратительный запах тухлятины, – рассказывает дочь. – Сначала растерялась. Думаю – из-за чего он мог появиться? Зашла в комнату к маме и поняла, что запах идет именно от нее. Только живой человек так пахнуть не может. Подхожу к ней, она лежит и смотрит на меня широко открытыми глазами, и в них страх, мне и самой стало не по себе. Я тогда перекрестилась и стала читать Иисусову молитву. Меня никто этому не учил, само собой в голову пришло. Только запах исчез немедленно, как и появился.
Потом, уже на второй день после смерти мамы, вела машину и кожей почувствовала: сзади меня сидит что-то большое и страшное. Оно молча требует, чтобы я повернулась и посмотрела на него, а я не могу. Трасса переполнена, обернись я назад – и авария неминуема. Так и продолжаю ехать и слушать, как это нечто дышит мне на ухо. Наконец мой левый поворот, съезжаю на обочину и оборачиваюсь. Сзади, естественно, никого, но, вне сомнения, совсем недавно оно было рядом.
Слушаю ее и думаю: ишь как забеспокоились! Наверняка были уверены, что бабушка принадлежит им полностью и без остатка, а тут на тебе – молитва, Причастие. Вот и засуетились, запугивать начали. Отсюда и запахи, и страхования.
Автомобиль, как средство повышенной опасности, неизменно привлекает внимание аггелов. Поэтому мы их и освящаем. Порой случаются просто анекдотичные истории. Просит меня знакомый владелец большого туристического автобуса освятить ему лобовое стекло.
– Ты понимаешь, это стекло для нас – сущая проблема. Оно такое большое, что если у кого камень из-под колеса вылетит, то уж точно не промахнется.
И он показал, куда в последний раз попал камень и где потом пошла трещина.
– На днях специально в Питер ездил стекло менять. Оно само сорок две тысячи стоит да за работу семь, вот и считай.
Посочувствовав приятелю, я освятил предмет его беспокойства отдельно от всего остального автобуса, даже что-то пошутил по этому поводу, но святой водичкой полил на совесть. А на следующий день камешек, вылетевший из-под колеса идущего впереди грузовика, разбил лобовое стекло моей машины.
* * *Приезжает ко мне из столицы женщина. Понятно, не от хорошей жизни. Просто так в нашу тьмутаракань не ездят. Потеряв дорогого человека, она сперва впала в отчаяние, а потом провалилась в депрессию. В таком состоянии люди способны на все. Кто-то посоветовал приехать именно к нам. Потому я и ездил встречать ее на железнодорожную станцию.
Не помню, о чем мы тогда говорили, но, когда отвозил гостью назад на вокзал, понимал: страдать ей придется много, но глупостей она уже не натворит. На светофоре возле церкви, завершая маневр, делаю левый поворот. Передо мной едет другой автомобиль, внезапно он останавливается пропустить пешехода. Соблюдая дистанцию, остановился и я – и немедленно почувствовал удар сзади. В меня въехали аккурат напротив входа в церковь.
Выхожу из машины и с грустью смотрю на помятый бампер, рядом на асфальте валяются остатки разбитой фары. Кто бывал в такой ситуации, тот меня поймет. Машина хоть и железная, но привыкаешь и жалеешь ее точно живую. Из белого «форда» выходит мой «обидчик»:
– Меня зовут Саркис, извини, не хотел. Слушай, дорогой, давай не будем вызывать ГАИ, а? Зачем нам, серьезным людям, вмешивать кого-то в наши дела? Здесь рядом армянская ремонтная мастерская, все расходы беру на себя.
Как ни жаль было мне моего железного «друга», но я, продолжая оставаться священником, должен был, как говорится, стать над «схваткой» и анализировать сложившуюся ситуацию.
У меня в машине сидела женщина, еще совсем недавно стоявшая на грани жизни и смерти. На эту душу уже «положили глаз», но душа уходила из лап. Почему именно этот человек в белом «форде» оказался на этом месте именно в этот час? Может, теперь уже для него наступает «момент истины»? Я допускал, что Саркис, скорее всего, меня обманет, но то был его шанс, и он должен был его использовать.
– Согласен, только, ты видишь, я священник и мы с тобою стоим возле храма. Сдержи слово, очень тебя об этом прошу.
Что я еще мог ему сказать? В ответ он, перекрестившись слева направо, торжественно подтвердил:
– Клянусь, Бог мне свидетель!
После таких слов судьба водителя белого «форда» оказалась полностью в его же собственных руках.
Мы немедленно проехали в мастерскую, где молодой парень, тоже армянин, осмотрев повреждения моего автомобиля, что-то говорил Саркису на армянском. Тот стоял и кивал головой в знак согласия. Потом Георгий, так звали ремонтника, договорился уже со мной о дне, когда мне нужно будет приехать, и мы расстались.
– А фару ты купи на свои деньги, Георгий ее тоже поставит, а я по счету оплачу твои расходы, – добавил Саркис. Он уже готов был отъехать, но потом вдруг вышел из машины, вернулся и пожал мне руку: – Надо же, ты поверил мне на слово. Спасибо, брат.
У меня на душе просветлело и появилась надежда, что и эта история будет иметь благополучный конец.
В назначенный день молодой человек отремонтировал мою машину, поставил новую фару и позвонил Саркису. Они снова говорили по-армянски, но я понял, что Георгий, периодически бросая на меня виноватые взгляды, о чем-то просит собеседника, а тот с ним не соглашается и кладет трубку. Потом парень трет переносицу и объясняет:
– Ладно, мои дела с Саркисом тебя не касаются, а за фару он тебе денег не отдаст.
– Почему? Разве он беден?
Георгий пожимает плечами:
– В том-то и дело, что нет. У человека свое кафе, большой магазин, несколько строительных бригад. Не понимаю, зачем тогда клясться.
Прошел год, звонит мне Георгий – тот самый автослесарь. И просит окрестить его сына.
Неделю спустя мы крестили маленького сынишку Георгия, и он спросил:
– Ты помнишь Саркиса?
– Конечно, но ничего о нем не знаю.
– За год он потерял все – и кафе, и магазин, и строительные бригады. Сейчас таксует на той машине, в которой в тебя въехал. И все из-за того, что польстился на какую-то мелочь.
Я уже думал, как бы ему объяснить, что происходит с нашим общим знакомым, но Георгий меня опередил:
– Потому что в мире есть что-то важнее денег. И это «что-то» – Бог.
Я удивился:
– Георгий, ты действительно так думаешь?
– Если бы так не думал, то не пришел бы к тебе. Спасибо Саркису, это он меня научил.
На днях ложусь спать, устраиваюсь поудобнее и, перед тем как заснуть, по привычке думаю: «Вот бы…» А мечтать-то и не о чем. Вспоминаю, о чем мечтал раньше. Все или исполнилось, или уже перестало быть насущным.
Говорят, если перестаешь мечтать, значит ты уже безнадежный старик. Нет-нет, мне еще рано записываться в старики и я обязательно помечтаю. О чем? О том, чтобы снова пришли мечты.
«Не клонись-ка ты, головушка…»
У каждого уважающего себя писателя обязательно должен быть рассказ о сумасшедшем, причем желательно написанный от лица самого душевнобольного. Что-то наподобие гоголевских «Записок сумасшедшего». Поскольку к писателям себя причислять не решаюсь, но себя все-таки уважаю, потому и дерзаю в подражание великим продолжить эту немного странную и очень трудную тему, пытаясь взглянуть на мир людей здоровых глазами человека болящего.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.