- -
- 100%
- +
Это было гениально и ужасно. Она не могла погасить весь лес. Ее силы на это не хватило бы.
Айлин бросилась в сторону, уворачиваясь от хватающих ветвей и проваливающихся участков почвы. Ее пузырь Тишины работал на износ, постоянно гася локальные всплески враждебной магии. Она была как человек, пытающийся пересечь реку по шатким, постоянно исчезающим под ногами камням.
Один из Гончих, тот что справа, попытался преградить ей путь. Он возник перед ней, его руки были окружены сияющими геометрическими фигурами, которые испускали оглушительный, диссонирующий аккорд, предназначенный для разрушения ее защиты. Айлин не стала вступать в дуэль. Она просто… шагнула в него.
Она не ударила его. Она обняла его своей Тишиной, как когда-то обняла Ториана. Но на этот раз не для откровения, а для выживания.
Кристаллическое жужжание Гончего оборвалось. Его глаза закатились, и он рухнул на землю, не потеряв сознания, но полностью дезориентированный. Его мозг, привыкший к постоянному потоку магической информации, вдруг оказался в вакууме.
«Цена за данные оказалась высокой, – холодно констатировал первый охотник, не пытаясь помочь своему товарищу. – Аномалия обладает тактическим интеллектом».
Айлин прорвалась через образовавшуюся брешь, углубляясь в лес. Она слышала, как оставшиеся двое Гончих мгновенно восстановили связь и начали преследование. Их жужжание снова нарастало позади, неумолимое, как судьба.
Она бежала, не разбирая дороги, полагаясь лишь на инстинкт и свое восприятие. Она гасила следы своего магического отпечатка, делая себя невидимой для их «слуха», но они шли не только по магическому следу. Они шли по самой тишине, что она оставляла за собой. Она была черной дырой, движущейся по яркому, гудящему миру, и ее было слишком легко отследить.
Преследование длилось несколько часов. Она теряла их в оврагах, где эхо сбивало с толку, ныряла в ледяные ручьи, чтобы скрыть свой след, но они всегда находились. Они были подобны гончим псам, которые чуют не запах, а само отсутствие запаха.
К вечеру она выбежала на скалистый утес, с которого открывался вид на долину, прорезанную быстрой, чистой рекой. За ней лежали земли, где магия, судя по гулу, была еще сильна и не искажена. Спасение было так близко.
Но и Гончие были близки. Они вышли из леса и остановились в двадцати шагах от нее, перекрывая путь к спуску. Их было двое – лидер и третий охотник. Их серые фигуры на фоне заходящего солнца казались воплощением бездушной эффективности.
«Бегство окончено, аномалия, – сказал лидер. Его одежда была слегка порвана, лицо покрыто царапинами, но его голос оставался прежним – спокойным и уверенным. – Ты предоставила нам бесценные данные о своем поведении. Но дальнейшие эксперименты в полевых условиях сопряжены с неоправданным риском».
Он поднял руку. В его ладони замерцал сложный рунический знак, собранный из чистого света. Он испускал вибрацию, от которой у Айлин заломило зубы. Это была не атака, а… аннигиляция. Заклинание, предназначенное не для того, чтобы ее убить, а чтобы стереть. Стереть ее аномальную природу, растворить ее Тишину в Рое, вернув миру «баланс».
Айлин отступила к самому краю обрыва. Позади нее был стремительный поток, внизу – острые скалы. У нее не было выбора. Она не могла победить их в открытом противостоянии. Их сила была в синхронизации, в работе в команде, в поддержке всего мира вокруг. Ее сила была в одиночестве.
Она посмотрела на Гончих, на их бесстрастные лица, на готовый обрушиться на нее свет руны.
И тогда она сделала единственное, что могла. Она развернулась и прыгнула вниз, в ревущий поток.
Но перед тем как прыгнуть, она совершила последнее действие. Она не стала защищаться. Вместо этого она сфокусировала всю свою оставшуюся волю и выпустила один-единственный, невероятно мощный импульс Тишины. Но не на Гончих. Не на заклинание. А в мир.
Он пронесся по долине, не причиняя вреда, не гася магию надолго. Он просто… на мгновение выключил все. Пение птиц, шум реки, шелест травы, гул земли – все смолкло на одно-единственное сердцебиение.
Для Гончих Роя, чье восприятие было настроено на постоянный поток данных, это был акт абсолютной жестокости. Они вскрикнули – впервые издав по-настоящему человеческий звук – и схватились за головы, их системы восприятия перегрузились от внезапного, всеобъемлющего нуля.
Айлин не увидела этого. Ледяная вода сомкнулась над ней, унося ее вниз по течению, под скалы, в неизвестность. Ее последней мыслью перед тем, как сознание начало уплывать, было то, что она, возможно, совершила ошибку. Этот импульс был маяком. Он указал ее местоположение не только Гончим, но и всем, кто умел слушать. Охота только начиналась. И отныне у нее были не только алхимики, желающие ее нейтрализовать, но и профессиональные охотники на призраков, для которых она стала венценосной добычей.
Глава 3: Дирижер без оркестра.
Ледяная вода выплюнула ее на каменистый берег в полусотне ярдов ниже по течению. Айлин выползла на сушу, дрожа всем телом, ее легкие горели, а в ушах стоял оглушительный грохот падения. Она лежала на холодных гладких валунах, не в силах пошевелиться, и смотрела в серое, предрассветное небо. Ее последний импульс Тишины истощил ее до дна. Она чувствовала себя вывернутой наизнанку, пустой, как высохшая скорлупа. Ее пузырь Тишины, верный спутник, был тонок, как паутина, и едва спасал от нарастающего гула мира.
Гончие Роя, вероятно, все еще были где-то наверху, на обрыве. Или уже спускались в долину. У нее не было сил бежать. Она могла только лежать и слушать.
И мир, который она едва не покинула, звучал для нее теперь по-новому. После того всеобъемлющего, искусственного молчания, что она навязала долине, естественные звуки казались оглушительными. Но это был не тот болезненный Рой, от которого она бежала раньше. Это была… сложность. Шум реки был не просто гулом, а многослойной симфонией струй, водоворотов, ударов о камни. Шепот леса – это был не единый шелест, а миллионы крошечных голосов: насекомых, зверей, самих растений. Она слышала, как земля под ней дышит – низкое, мощное, почти неосязаемое биение.
Она всегда воспринимала магический гул как боль. Теперь, лежа на грани истощения, она впервые увидела в нем… жизнь. Хаотичную, неупорядоченную, порой болезненно громкую, но – жизнь. И ее Тишина была не просто щитом или оружием. Она была вмешательством в этот хор. Насильственным, пусть и с благими намерениями.
Эта мысль была настолько новой и пугающей, что заставила ее сесть. Голова закружилась, но она удержалась. Она была жива. И Гончие, скорее всего, все еще искали ее. Нужно было двигаться.
Она побрела вглубь долины, держась ближе к реке, чей шум маскировал ее шаги и сбивал с толку магические следы. Долина была дикой и прекрасной. Высокие сосны упирались в небо, а воздух был напоен запахом хвои и влажного мха. Но даже здесь, в этом, казалось бы, нетронутом уголке, ее слух улавливал странные ноты.
Сначала это было едва уловимо – легкая дрожь в земле, не от ее шагов. Затем – отдаленный, низкочастотный гул, который не принадлежал ни реке, ни лесу. Он был… механическим. Искусственным. Но в его основе лежала не визгливая точность алхимиков и не кристальное жужжание Гончих. Этот гул был грубым, мощным, почти яростным. Он напоминал стук гигантского, неуклюжего сердца.
Любопытство, всегда бывшее ее и слабостью, и силой, заставило ее свернуть с пути и двинуться на этот звук. Она шла осторожно, маскируя свое присутствие, пока не вышла на опушку леса, открывавшую вид на необычное зрелище.
Перед ней расстиралось каменное плато, усеянное гигантскими, поросшими лишайником валунами, как будто разбросанными рукой титана. А в центре этого плато стоял человек.
Он был высоким и тощим, его фигура казалась хрупкой на фоне массивных камней. Его длинные, седые волосы и борода были всклокочены, а одежды представляли собой лоскутья кожи и мешковины. Но не его внешность привлекла внимание Айлин. А его магический резонанс.
Он был… невероятно громким. Но не так, как маги Академии, черпавшие силу извне. Его гул исходил изнутри, это был чистый, ничем не сдерживаемый выброс энергии. И он был направлен на один из самых больших валунов.
Человек – геомант, как сразу поняла Айлин – расхаживал вокруг камня, размахивая руками, словно дирижируя невидимым оркестром. Он не произносил заклинаний. Он… пел. Вернее, издавал гортанные, разрозненные звуки, полные мощи и одержимости. Каждый его жест, каждый выкрик посылал волну резонанса в камень, заставляя его слабо вибрировать и отвечать глухим, басовитым гулом.
«Слышишь? Слышишь?! – кричал геомант, обращаясь к камню. Его голос был хриплым от напряжения. – Твое сердце бьется! Проснись! Восстань! Они все забыли, но я помню! Я помню твою песню!»
Айлин замерла, наблюдая. Она видела, что он пытается сделать. Он не вредил камню, как алхимики. Он не подавлял его волю, как Гончие. Он… будил его. Он слышал в этом валуне не просто глыбу породы, а спящего каменного духа, великана, и пытался силой своего резонанса заставить его сердце – ядро магической силы – снова забиться.
И он был близок к успеху. Айлин чувствовала, как под мощными, но неуклюжими ударами его воли древний дух внутри валуна начинал шевелиться. Но это было не пробуждение. Это была агония. Резонанс геоманта был слишком грубым, слишком несфокусированным. Он не ласкал и не убеждал. Он молотом вбивал жизнь в камень, рискуя расколоть его изнутри. Дух, дремавший тысячелетиями, просыпался в муках, его «песня» была не мощным гимном, а предсмертным хрипом.
Это зрелище было одновременно величественным и ужасающим. В этом безумном геоманте Айлин увидела искаженное зеркало самой себя. Он, как и она, слышал музыку мира. Он, как и она, не мог оставаться в стороне. Но где она искала тишину и исцеление, он жаждал громогласного пробуждения. Где она видела боль, он видел лишь нераскрытый потенциал. Он был Дирижером, мечтавшим вернуть миру его утраченную громоподобную симфонию, невзирая на то, что инструменты могли не выдержать натяжения струн.
Она не могла позволить ему продолжить. Еще немного – и дух камня либо умрет, не родившись, либо проснется безумным и разрушительным.
«Остановитесь», – тихо сказала Айлин, выходя из укрытия.
Геомант резко обернулся. Его глаза, горящие лихорадочным огнем, уставились на нее. В них не было страха, лишь раздражение помехи.
«Кто ты? – прохрипел он. – Уходи! Ты нарушаешь резонанс! Я почти нашел нужную частоту!»
«Вы убиваете его, – сказала Айлин, подходя ближе. Ее собственное истощение было забыто перед лицом этой надвигающейся катастрофы. – Вы не будите его. Вы ломаете его».
«Ломаю? – Геомант засмеялся, и его смех был похож на треск ломающихся камней. – Я возвращаю ему силу! Силу, которую этот мир забыл! Мы стали слабыми, тихими, жалкими! Мы закопали своих богов в землю и стали поклоняться шепоту! Но я помню! Я помню, как земля дрожала от их поступи!»
Он снова повернулся к камню и с новой яростью обрушил на него свою волю. Камень затрещал. Из его поверхности поползла тонкая, но зловещая трещина.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.