Сердце из хрусталя и стали. Искра в тени

Глава 7. Ненависть по графику

Откровение с отцом стало для Алисы точкой опоры. Мир все еще трещал по швам, но теперь у нее был тыл. Артур Торн, очнувшись от летаргического сна вины, превратился из растерянного родителя в странного, но одержимого союзника. Он проводил ночи в своем кабинете, окруженный старыми записями и артефактами, которые когда-то принадлежали Лираэль, пытаясь восстановить в памяти каждую деталь об Элирионе. Он стал ее личным историком и криптографом, расшифровывая сложные метафоры в дневнике Лираэль, которые могли указывать на природу Сердечного Источника.

Но одна опора не отменяла необходимости ходить в школу и притворяться обычной ученицей. И именно здесь ждала новая, изощренная пытка – тренировки с Лео.

Они проходили каждый день после уроков на заброшенном теннисном корте. Место было идеальным: уединенным, огражденным высокой сеткой, скрывавшей их от посторонних глаз. Первые сессии были посвящены контролю над аурой. Алиса училась не просто гасить свои эмоции, а симулировать другие. Она должна была по команде излучать волну безразличия, когда внутри все кричало от страха, или притворяться испуганной, когда ее сердце было спокойно. Это было похоже на игру на расстроенном инструменте, где каждое движение отзывалось фальшью и внутренним сопротивлением.

Лео был безжалостным тренером. Он не хвалил, не подбадривал. Он лишь констатировал факты.

– Слишком ярко. Ты светишься, как маяк. Любой Пустотник почует тебя за милю.

– Это не страх, а карикатура на него. Напрягись.

– Снова провал. Твоя настоящая аура прорывается, как вода через трещину в дамбе.

Его белая, непроницаемая аура и ледяной, лишенный эмоций голос действовали ей на нервы сильнее любой критики. Она начала его ненавидеть. Тихой, яростной, копившейся с каждой минутой ненавистью. Он был воплощением всего, что отнял у нее этот новый мир – нормальности, покоя, права на слабость. Он требовал от нее стать машиной, такой же, как он сам.

Однажды, после особенно изматывающей сессии, когда он в десятый раз заставил ее перестраивать свою ауру с «нейтральной» на «радостную» и обратно, у нее сдали нервы.

– Хватит! – крикнула она, сжимая кулаки. Ее аура, которую она так старательно держала в серых тонах, вспыхнула ослепительным багрянцем ярости. – Ты что, не понимаешь? Я не робот! Я не могу включать и выключать чувства по твоей команде!

Лео стоял перед ней, невозмутимый. Его белая аура даже не дрогнула.

– На поле боя тебя не будут спрашивать, готова ты или нет. Твой враг не будет ждать, пока ты настроишь свои чувства. Неспособность контролировать себя – это роскошь, которую мы не можем себе позволить.

– Это не контроль! Это подавление! Ты хочешь, чтобы я стала такой же бесчувственной статуей, как ты!

Впервые за все время тренировок его веки дрогнули. Не его проекция в школе, а настоящий Лео, чье сознание управляло ею. В его белой ауре, прямо в центре, на мгновение вспыхнула и погасла крошечная, но ядовито-алая искорка. Это была не ее ярость. Это была *его*.

– Ты ничего не знаешь о том, чем я являюсь, – его голос прозвучал тише, но в нем впервые зазвенела сталь, острая и опасная.

– А что мне знать? – язвительно бросила она, не в силах остановиться. Ее гнев нашел брешь в его броне, и она рванула ее на себя. – Что ты идеальный солдат? Что у тебя нет ни сердца, ни страхов? Что тебе плевать на все, кроме твоей драгоценной миссии?

Он сделал шаг к ней. Воздух вокруг сгустился, стало тяжело дышать.

– Моя «драгоценная миссия» – это единственное, что стоит между твоим миром и полным уничтожением. Я видел, как умирают миры, Алиса. Я видел, как гаснет свет в глазах целых цивилизаций. Я видел, как Пустотники пожирают души тех, кого не смог защитить. Так что да, возможно, у меня нет «сердца». Потому что я оставил его там, в руинах, вместе с теми, кого потерял.

Он говорил не крича. Его слова были тихими, отточенными, как лезвие бритвы, и они резали глубже любого крика. Алая искра в его ауре погасла, снова поглощенная ледяной белизной. Но теперь Алиса видела. Видела, что его бесчувственность – это не отсутствие эмоций, а колоссальное усилие воли. Саркофаг, в который он заключил свою собственную боль, чтобы она не мешала ему делать то, что должно быть сделано.

Ее гнев иссяк, сменившись леденящим душу пониманием и стыдом.

– Лео… я…

– Урок окончен, – перебил он онемевшим голосом. – Завтра в это же время. Не опаздывай.

Он развернулся и ушел, оставив ее одну на потрескавшемся асфальте корта. Она смотрела ему вслед, чувствуя, как ее собственная багряная аура остывает и сжимается, превращаясь в комок тяжелой, унылой серости.

Она ненавидела его. Но теперь эта ненависть стала сложнее. В нее вплелись нити вины, любопытства и какого-то странного, болезненного родства. Он был таким же заложником этой войны, как и она. Просто его тюрьма была выстроена изо льда и долга, а ее – из страха и неведенья.

На следующий день она пришла на корт точно по расписанию. Лео был уже там. Его белая аура сияла, как всегда, безупречно и неприступно.

– Сегодня будем учиться чувствовать на расстоянии, – сказал он, как ни в чем не бывало. – Попробуй определить, какие эмоции исходят от людей на улице, не видя их.

Она кивнула, не глядя ему в глаза. Они работали молча, сосредоточенно. Ненависть никуда не делась. Она просто отступила, заняла отведенное ей место в графике тренировок. Она поняла, что его холодность и ее ярость были двумя сторонами одной медали – отчаянными попытками справиться с невыносимой реальностью.

И в этом странном, молчаливом перемирии, основанном на взаимной ненависти и вынужденном партнерстве, рождалось нечто новое. Не дружба. Не доверие. Но понимание. Понимание того, что они оба – всего лишь солдаты в окопах одной и той же войны. И что выжить они смогут только вместе, даже если терпеть не могут друг друга.

В конце тренировки, когда она уже собиралась уходить, Лео произнес, глядя куда-то мимо нее:

– Твое продвижение… удовлетворительное.

Это была первая за все время слабая, едва уловимая похвала. Никаких эмоций в голосе. Никакого изменения в ауре. Но для Алисы это значило больше, чем любая восторженная речь.

Она просто кивнула и ушла, чувствуя, как тяжелый плащ контроля над аурой стал на микроскопическую долю легче. Ненависть по графику продолжалась, но теперь в ней появилась крошечная, едва заметная трещинка. И сквозь нее пробивался странный, холодный свет уважения.

Глава 8. Первое правило – не доверять

Спустя неделю изматывающих тренировок мир вокруг Алисы начал меняться. Вернее, менялось ее восприятие. Если раньше ауры были сплошным, неразличимым шумом, то теперь она училась вычленять из него отдельные «ноты». Она могла, не глядя на человека, определить, что учитель географии, мистер Дэвис, испытывает легкое раздражение (колючие оранжевые шипы), а библиотекарь, миссис Поттер, пребывает в состоянии умиротворенной грусти (размытая сиреневая дымка).

Лео перестал быть просто белым пятном. В толще его белизны она теперь различала сложную текстуру – миллиарды мерцающих стальных игл, собранных в идеальный, непроницаемый щит. Иногда, очень редко, когда он был особенно сосредоточен, щит на мгновение слегка рассеивался, и она улавливала глухой, далекий гул – отголосок той самой боли, о которой он обмолвился. Это длилось доли секунды, но ей хватало, чтобы понять: его лед был толщиной в милю, но под ним бушевал океан.

Отец, Артур, погрузился в исследования с фанатизмом, которого она в нем никогда не видела. Его кабинет превратился в штаб-квартиру. На стенах висели распечатанные схемы Хрустального Шпиля, которые он по памяти восстановил из описаний Лираэль, и карты города с помеченными местами, где когда-либо фиксировались аномалии – странные огни, искажения пространства, то, что обычные люди списывали на галлюцинации или розыгрыши.

– Смотри, – он указал на карту, его аура пульсировала азартным синим цветом, смешанным с желтизной научного интереса. – Большинство всплесков сосредоточено вокруг старой промышленной зоны и парка. Места с низкой популяцией, но сильной остаточной энергией. Идеальные точки для проявления трещин.

– Значит, Источник может быть там? – спросила Алиса, изучая карту.

– Или те, кто охотится за ним, – мрачно заметил Артур. – Лео прав. Доверять нельзя никому.

Это стало их новым, негласным правилом. Первым и главным. Алиса применяла его ко всем. К одноклассникам, чьи улыбки могли скрывать зависть или страх. К учителям, чья доброта могла быть маской для безразличия. Она научилась смотреть сквозь их социальные маски и видеть истинные, сиюминутные эмоции. Это было утомительно, но необходимо.

Однажды после школы она зашла в небольшой книжный магазин недалеко от дома в поисках новой тетради для конспектов. Магазин был ее тихой гаванью, местом, где пахло старой бумагой и покоем. Владелец, пожилой мистер Эдгар, всегда встречал ее молчаливым кивком, его аура была ровного, землисто-коричневого цвета – цвет умиротворения и мудрости.

В тот день в магазине был еще один посетитель. Молодой человек, лет двадцати пяти, с приятными чертами лица и теплой улыбкой. Он перелистывал книгу по искусству, и его аура… она была красивой. Идеальной. Ровный, теплый, золотистый свет, исходящий от него, был таким чистым и притягательным, что Алиса на мгновение застыла, завороженная. После недели, проведенной в изучении грязных, смешанных эмоций, это сияние было подобно солнечному лучу в подвале.

Он заметил ее взгляд и улыбнулся еще шире.

– Прекрасное место, не правда ли? – сказал он. Его голос был бархатным, мелодичным. – Здесь время останавливается.

Алиса кивнула, не в силах вымолвить слово. Его золотая аура манила ее, суля покой и безопасность. Она инстинктивно потянулась к этому свету, мысленно ослабив свой защитный барьер.

– Да, – прошептала она. – Я часто сюда прихожу.

– Я зовусь Дэниел, – представился он, откладывая книгу. – Я новый помощник мистера Эдгара. Кажется, я тебя раньше не видел.

Его аура сияла так ярко, что почти слепила ее внутреннее зрение. Это был самый чистый, самый позитивный оттенок, который она когда-либо видела. Он был похож на… на Сердечный Источник? Нет, не может быть. Слишком просто.

«Первое правило – не доверять», – прозвучал в голове голос Лео, холодный и предостерегающий.

Но как не доверять такому свету? Как можно заподозрить в злом умысле это сияние?

– Алиса, – представилась она, все еще очарованная.

– Очень приятно, Алиса, – Дэниел сделал шаг ближе. Его золотая аура enveloped ее, и она почувствовала странную слабость в коленях. Это было похоже на теплую ванну после долгого дня. – Ты кажешься человеком, который ценит тишину. И красоту. В твоих глазах столько глубины.

Его слова были как мед. Они текли плавно и сладко. Алиса чувствовала, как ее собственная аура, обычно напряженная и собранная, начинает расслабляться, подстраиваясь под его ритм. Ей хотелось довериться ему. Рассказать ему все. О Элирионе. О своем даре. О своем одиночестве.

– Я… да, наверное, – пробормотала она, чувствуя, как ее щеки розовеют.

– Иногда самые одинокие души находят друг друга в самых неожиданных местах, – продолжил он, его голос стал тише, интимнее. – Мир полон шума и фальши. Но здесь… здесь можно быть настоящим.

Он снова шагнул ближе. Теперь между ними было не больше полуметра. Его золотая аура pulsated, и с каждым pulsation Алиса чувствовала, как ее воля тает. Это было так приятно. Так легко. Просто отпустить контроль. Отдать себя этому свету.

И вдруг, где-то на самом дне ее сознания, сработала тревога. Слишком идеально. Слишком гладко. Ни одного всплеска сомнения, ни одной тени усталости или раздражения. У людей так не бывает. Его аура была не живой, меняющейся субстанцией, а статичной, идеальной картинкой. Как декорация.

Она мысленно встряхнулась, заставив себя вспомнить тренировки с Лео. «Симулируй», – приказала она себе. Она изобразила на лице еще большее доверие и открытость, позволив своей ауре стать еще более мягкой и податливой, но внутри, в самом ядре своего существа, она снова возвела стальной барьер.

– Ты прав, – сказала она, глядя ему в глаза. – Здесь действительно можно быть собой.

И в тот миг, когда она произнесла эти слова, сосредоточившись и глядя прямо в сияние его ауры, она увидела это. На долю секунды, словно дефект на пленке, золотой свет дрогнул, и сквозь него проступило нечто иное. Не цвет. Пустота. Абсолютная, бездонная чернота, холодная, как космос. И из этой черноты на нее смотрел голод. Ненасытный, древний голод.

Ее кровь застыла в жилах. Это не был Сердечный Источник. Это была приманка.

Она не подала вида, лишь слегка отвела взгляд, делая вид, что смущена.

– Мне пора, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Уроки.

Дэниел улыбнулся, его золотая аура снова была безупречной.

– Конечно. Надеюсь, мы еще увидимся, Алиса. Было очень приятно поговорить с такой чистой душой.

Она кивнула и быстро направилась к выходу, чувствуя его взгляд на своей спине. Каждый мускул в ее теле был напряжен. Она вышла на улицу, залитую тусклым вечерним светом, и прислонилась к стене, дрожа как осиновый лист.

Он был одним из них. Слугой Тени. Пустотником. Он использовал какую-то маскировку, чтобы скрыть свою истинную природу под обманкой чистой, светлой ауры. И она чуть не попалась.

«Первое правило – не доверять». Теперь она понимала это не как абстрактный принцип, а как закон выживания. Самые опасные враги – те, кто приходит с улыбкой и сияющим светом.

Она посмотрела на витрину книжного магазина. Дэниел стоял внутри и смотрел на нее. Его улыбка была все такой же теплой, но теперь Алиса видела за ней бездну. Он помахал ей рукой.

Она развернулась и пошла прочь, ускоряя шаг. Ей нужно было найти Лео. Нужно было предупредить его. Враг был уже здесь. Он проник в ее последнее убежище. И он знал ее в лицо.

Теперь охота началась по-настоящему. И первое правило этой охоты гласило: не доверять никому. Даже самому прекрасному свету.

Глава 9. Шепот зазеркалья

Адреналин выветрился из крови, оставив после себя липкий, трусливый страх. Алиса почти бежала домой, оглядываясь через плечо. Каждый прохожий с нейтральной или доброжелательной аурой теперь казался потенциальной угрозой. Город, всегда бывший для нее просто шумным, неудобным местом, превратился в поле боя, где враг мог скрываться за любой улыбкой.

Она ворвалась в дом, захлопнула дверь и, прислонившись к ней, попыталась отдышаться.

– Папа! – позвала она, ее голос дрожал.

Артур выбежал из кабинета, его аура вспыхнула тревожным алым.

– Алиса? Что случилось?

Она, задыхаясь, рассказала о Дэниеле, о совершенной золотой ауре и о той черной пустоте, что мелькнула beneath it. Артур слушал, бледнея.

– Пустотник… в человеческом обличье. Они становятся смелее. Или отчаяннее.

– Я должна предупредить Лео, – сказала Алиса, уже направляясь к гостиной и темному экрану телевизора. Она стояла перед ним, вглядываясь в собственное бледное отражение, пытаясь силой воли пробиться через завесу между мирами. – Лео! Лео, ты слышишь меня?

Ничего. Лишь ее испуганное лицо в стекле.

– Он говорил, связь нестабильна, – прошептала она, чувствуя, как паника снова подступает. – Что мне делать?

– Попробуй воду, – предложил Артур, подходя к ней. – Или любое другое отражающее покрытие. В дневнике Лираэль говорилось, что связь легче установить через чистые, спокойные поверхности.

Алиса кивнула и бросилась на кухню. Она налила воду в большую стеклянную миску и поставила ее на стол, подальше от окон. Она погасила свет, оставив лишь тусклое свещение уличного фонаря, пробивающееся сквозь штору. Дрожащими руками она распустила волосы, как делала это в детстве, глядя в то самое зеркало. Она смотрела на темную, почти черную поверхность воды, дыша ровно и глубоко, пытаясь очистить разум от страха, оставив лишь одно желание – связь.

– Лео, – шептала она, вглядываясь вглубь. – Пожалуйста. Это срочно.

Сначала ничего. Лишь ее смутное отражение и тихий плеск воды от ее дрожи. Но потом… вода в миске начала застывать. Не замерзать, а становиться плотной, как ртуть. Ее отражение расплылось, исчезло, и на его месте появилась тьма. Не чернота, а густая, бархатная тень, усеянная теми самыми серебристыми искрами, что она видела в ауре Лео.

И из этой тьмы, едва слышно, словно из другого конца бесконечного туннеля, донесся его голос. Слабый, прерывивый, полный помех.

*«Алиса?.. Связь… плохая… что случилось?»*

– Лео! – она чуть не опрокинула миску, схватившись за край стола. – Я видела одного из них! В книжном магазине! Он притворялся человеком, его аура была… идеальной. Золотой. Но под ней была пустота. Он назвался Дэниелом.

Вода в миске забурлила, серебристые искры вспыхнули ярче. Голос Лео послышался яснее, в нем зазвенела тревога.

*«Охотник. Они используют… эмоциональные миражы… чтобы приманивать чувствительных. Ты в опасности. Он теперь знает о тебе».*

– Что мне делать? – умоляюще прошептала она.

*«Избегай его. Никакого контакта. Он сильнее тебя… пока что. Я попытаюсь… отследить его энергетический след… отсюда. Но мое влияние… в твоем мире ограничено».*

– Он сказал, что новый помощник в магазине. Значит, он будет там постоянно! Это мое… мое место.

*«Твое место сейчас – везде, где ты можешь выжить, – прозвучал безжалостный ответ. – Забудь о магазине. Забудь о комфорте. Ты – солдат на невидимом фронте. А солдаты не имеют личных мест».*

Его слова обожгли ее, но теперь она понимала их правоту. Книжный магазин был потерян. Как, возможно, и многие другие части ее старой жизни.

– А Источник? – спросила она, переходя к главному. – Этот Дэниел… он может быть связан с ним?

Наступила пауза, полная лишь шипения пустоты и серебряного треска.

*«Возможно. Охотники… чувствуют чистую энергию. Возможно, он уже близко к цели. Или… – голос Лео стал еще суровее, – он использует себя как приманку, чтобы выманить тебя. Чтобы ты привела его к Источнику сама».*

Ледяная дрожь пробежала по ее спине. Это была ловушка в ловушке.

– Как отличить настоящий Свет от подделки? Ты так и не сказал мне.

*«Настоящий Свет… не будет пытаться тебя очаровать. Он не будет казаться идеальным. Он будет… живым. Настоящая чистота признает существование тьмы, но не боится ее. Поддельный свет… он слепит, чтобы скрыть пустоту. Ищи не сияние, Алиса. Ищи глубину. Ищи… отзвук».*

Отзвук. Что это значило?

– Лео, я…

*«Связь обрывается… – его голос стал затихать, превращаясь в шепот. – Будь осторожна. Доверяй только… хрусталю и стали внутри себя. Помни… первое правило…»*

И голос исчез. Вода в миске снова стала просто водой. Серебристые искры погасли. Алиса сидела одна в темноте кухни, слушая, как ее сердце медленно успокаивается.

Шепот из зазеркалья утих, но оставил после себя тяжелое, ясное знание. Враг был здесь, хитрый и могущественный. Охота на Источник шла полным ходом. И она была не просто искателем. Она была и добычей, и охотницей одновременно.

Она подняла голову и посмотрела на свое бледное отражение в окне. В ее глазах горел уже не просто страх. Горела решимость. Страх был ее хрусталем, хрупким и уязвимым. Решимость – ее сталью.

Она больше не была той девочкой, что боялась собственного дара. Ее дар был ее мечом и щитом. А шепот из зазеркалья, голос стража ледяного сердца, стал ее компасом в этом темном, обманчивом мире.

«Ищи не сияние. Ищи глубину», – повторила она про себя.

Она подошла к карте в кабинете отца. Старая промышленная зона. Парк. Места силы, где реальность была тонка. Именно там ей и следовало искать. Не идеальный золотой свет, а живой, настоящий. Со всеми его изъянами и глубиной.

Враги были у нее за спиной и перед глазами. Но теперь у нее был план. И первый урок настоящей охоты: никогда не верить шепоту, который звучит слишком сладко.

Глава 10. Улика в лунном свете

Промзона встретила Алису запахом ржавого металла, влажной пыли и гниющей древесины. Заброшенный завод по переработке, который она выбрала для первой вылазки, стоял как скелет гигантского зверя, пронзенный черными зубьями разрушенных ферм. Луна, почти полная, заливала серебристым светом разбитые окна и груды кирпича, отбрасывая длинные, искаженные тени. Воздух здесь был другим – не просто холодным, а «тонким», как сказал бы Лео. Он звенел тишиной, но не пустотной, а напряженной, будто кто-то невидимый затаил дыхание.

Алиса стояла у пролома в заборе, втягивая в себя этот странный воздух и пытаясь настроить свое восприятие. Она опустила внутренний щит, позволив дару течь свободно, но не как бурной реке, а как ручью, осторожно ощупывающему каждый камень на дне.

Обычный эмоциональный фон города здесь почти отсутствовал. Лишь далекие, приглушенные всплески сонных сознаний на окраинах. Но под этим слоем тишины было нечто иное. Фоновое излучение самого места. Оно было серым, пепельным, цветом забытых воспоминаний и угасших надежд. Однако в этой серой массе, как золотые нити в старом ковре, проступали тонкие, едва уловимые прожилки.

Она закрыла глаза, сосредоточившись. Это не были человеческие эмоции. Это было что-то древнее, примитивное. Тихая, ноющая грусть стали и бетона. Смутное эхо страха, оставшееся от последних рабочих, покинувших это место. И… что-то еще. Что-то, что не принадлежало этому миру.

Она пошла вперед, ступая по битому стеклу и щебню, ее кроссовки почти не издавали звука. Ее аура была сжата в плотный, невзрачный шар, делая ее невидимой для любого, кто мог бы почувствовать эмоциональные вибрации. Она была тенью, скользящей в лунном свете.

«Ищи не сияние. Ищи глубину», – повторяла она про себя, как мантру.

Она вошла в главный цех. Гигантское пространство под провалившейся кое-где крышей было залито лунным светом, ложившимся причудливыми световыми пятнами на покрытые граффити стены и застывшие механизмы. И тут она увидела его. Вернее, не его, а след.

На дальней стене, где когда-то висел какой-то контрольный щит, теперь зияла чернота огромного проема. И прямо перед ним, в самом воздухе, висела трещина. Та самая, что она видела у себя дома. Но здесь она была больше, почти в рост человека, и сквозь нее сочился тот же серебристый, холодный свет Элириона. Вокруг трещины воздух дрожал, как над асфальтом в знойный день.

Алиса замерла, затаив дыхание. Это было и пугающе, и прекрасно. Варп в самой реальности, окно в умирающий мир. Она осторожно подошла ближе, не сводя глаз с мерцающей щели. И тогда она заметила кое-что на полу, прямо под трещиной.

На пыльном бетоне, в пятне лунного света, лежал предмет. Небольшой, продолговатый. Он не был частью хлама. Он… светился изнутри. Не ярко, а мягким, молочным сиянием, похожим на лунный камень.

Она подошла еще ближе, опустилась на корточки. Это был кулон. Простой, без изысков, висевший на тонкой, почти невесомой серебристой цепочке. Материал был ей незнаком – не металл, не камень, не стекло. Он был теплым на ощупь, хотя ночь была холодной. И его свечение было живым, оно пульсировало в такт ее собственному сердцу.

Но самое удивительное было не в нем самом. А в его ауре.

Алиса никогда не видела аур у предметов. Они были инертны. Но этот кулон… он имел ее. Слабую, едва уловимую, но отчетливую. И это была не аура эмоций. Это была аура… чистоты. Того самого чистого света, о котором говорил Лео. Но не ослепительного, не золотого, как у приманки-Пустотника. Это был тихий, глубокий, безмятежный свет. Как свет далекой звезды, доходящий до Землы сквозь толщу космоса. В нем не было ни капли страха, злобы или лжи. Лишь безмятежное, ясное сияние. Глубина, а не ослепляющая поверхность.

Это была улика. Часть головоломки.

Сердце Алисы забилось чаще. Она потянулась за кулоном, но в последний момент остановилась. А если это ловушка? Если он защищен?

Она прикрыла глаза, пытаясь прочувствовать энергетику места. Трещина пульсировала, излучая холодную, чужеродную энергию. Но аура кулона была совершенно иной, почти противоположной. Она не конфликтовала с трещиной, но и не сливалась с ней. Она просто была. Как островок спокойствия в бушующем море.