Дневник врага

Грэгор наблюдал за тем, как Лиза препарирует психику главного героя, словно кролика, и получает от этого истинное удовольствие. Её не исправишь.

– Боюсь только, твой друг не догадается написать нечто подобное, – предположила она.

– Ты разочаруешься, – пообещал Грэг.

– Значит, нет, – заключила Лиза. – Ты не хочешь, чтобы я её читала? Ты боишься, что я сделаю с тобой то, что там написано?

– Только вот не надо меня анализировать!

– И всё-таки?

– Вряд ли у тебя это получится. У тебя ведь нет соответствующего органа.

Лиза усмехнулась.

– Возьму искусственный. Но, кстати… здесь действительно не всё… – она задумалась, подбирая слова, – не всё возможно. Твой друг – писатель-фантаст?

Грэг сел за стол и с аппетитом принялся за котлету.

– Мой друг не писатель вовсе, только так называется.

– Физически невозможно, – уточнила Лиза.

– Ну да, – улыбнулся Грэг. – Я читал.

– Скажи ему.

– Да не за что на свете!

– Скажи ему, иначе он опозорится, – настаивала Лиза.

– И это будет ему хорошим уроком. Ай! Мы опоздали! Он уже издал две свои книги и успел дважды опозориться.

– Не скажешь ты, скажу я.

Грэгор поперхнулся. Он отложил вилку, откашлялся.

Затем заговорил тихо, но было видно, что он больше не шутит:

– Этого ещё не хватало! Звягинцев тебя видел почти голой. Теперь ты читаешь его книгу! И какую книгу! Собираешься с ним её обсудить?! Что будет следующим шагом?!

– А следующим шагом, – Лиза поднялась со своего места и наклонилась над столом, так, что оказалась с Грэгором лицом к лицу, – будет то, что ты перестанешь ревновать! Ты сам-то своего друга видел?!

– Он мне не друг, – ответил Грэгор. – Просто считает себя…

– …как и все, – закончила за него Лиза. – Последняя неделя – ад! Ты не был таким. Никогда ты таким не был! И из-за чего?! Из-за события, о котором все бы уже забыли, если б ты не напоминал о нём постоянно! Ты что, мазохист, чтобы всё время крутить это в голове?! Или это тебя возбуждает? Я же в свою очередь оставляю за собой право читать всё что угодно!

Грэгор не ожидал такого натиска от тихой и спокойной Лизы.

– Читай «дневник врага», – согласился он. – А «Людей со странностями» я, пожалуй, верну Звягинцеву. Поверь мне, они не стоят потраченного времени, – он всё-таки забрал книгу у неё из рук, но осторожно.

И хоть Лиза выглядела сердитой, особого сопротивления Грэг не встретил.

– Я уже поняла. Как и твои страдания не стоят потраченного времени. И твои нервы. И ты это прекрасно знаешь сам, – она опустилась на стул.

Несколько минут на кухне стояла тишина. Не было даже звона столовых приборов. Никто не ел.

Наконец Грэгор не выдержал.

– Я должен тебе признаться кое в чём…

Лиза подняла на него взгляд полный любопытства.

А у него перед глазами снова встала Элиза… Странно, ведь на Лизу она похожа, как родная сестра, только жёстче.

– Ну… в чём?

– Теперь я продюсер. Вернее, один из продюсеров.

– В «Пандоре-Гейм»? Ты продюсер в «Пандоре-Гейм»?! Но зачем?

Он не мог ей раскрыть все мотивы своего поступка.

В первый же день Грэг принял решение отказаться, в первые же пятнадцать минут. И не сделал этого. Из-за чего? Из-за женщины, с которой у него гарантированно ничего не будет. Из-за женщины, которая испытывает к нему неприязнь. Он и пытаться не станет завоевать её благосклонность, тем более, Лиза ему этого не простит. Тогда зачем он остался? Всё-таки хотел ей понравился? Так мало того, что остался, он стал продюсером!

Ведь он знал с самого начала, что весь этот проект – авантюра. Что организаторы поставили себе цель – вытрясти из инвесторов как можно больше денег, поэтому наняли его, лицо проекта. Все остальные сотрудники «Пандоры-Гейм» – случайные люди, статисты в этой трагедии. Их профессионализм на нуле. Они ничего не стоят.

Но нет, не с самого начала. Вот если бы Грэг понял это в первые полчаса, час, день, он бы вернулся и сказал Элизе – «нет». Позже он сделать этого уже не мог.

Почему? Что его заставило оставаться на месте, подписывать контракт? Призрак мёртвой клофелинщицы? Она являлась и требовала тела, хотя бы виртуального… Или это просто гипноз? Гипноз глаз Элизы преднамеренный или случайный…

– Грэгор, – тихонько позвала Лиза.

Он опомнился, взглянул на неё.

– Моя звезда однажды закатится, как и любая другая звезда. И дело даже не в том, что у меня пропадёт умение рисовать или фантазия иссякнет, – я не этого боюсь. Просто то, что я создаю, когда-нибудь выйдет из моды, станет ненужным. Я могу не постичь новые формы творения… Тогда у меня в руках окажется другое дело. Я продюсер! Помните первый проект «Пандоры-Гейм»? Так это я его создал ещё в двадцатые годы.

– Поверь мне, когда закончатся двадцатые годы, никто не вспомнит не только о вашей скучной игре, но даже о самой «Пандоре-Гейм». То, что вы делаете – не «Братья Марио», это дневник клофелинщицы. Скучнее что-либо придумать сложно.

– Поэтому я продюсер.

– Но ты не Господь Бог! Из этого невозможно сделать полноценный продукт!

– Бог в отпуске, а я его заместитель, – повторил Грэгор Элизину шутку.

– Ах, вот почему я не могу пробиться к нему на приём! Даже через постель заместителя!

– Что тебе нужно? Машина? Ребёнок?

Они снова и снова возвращались к этому разговору, так что ответы Грэгор знал заранее.

– Машина. Ребёнок, – повторила Лиза. – Можно поменять местами: ребёнок, машина.

– На достойную машину мы с тобой не заработали. А ребёнка можешь взять с улицы. Верни родителям, когда надоест.

– Грэг! – рассердилась она.

– Ты не забывай, что я дизайнер персонажей по-прежнему! Часть работ взяла на себя Лена. Но всё равно, основная нагрузка на мне!

– Кто такая Лена? – в глазах у Лизы сверкнул знакомый огонёк подозрительности.

«А вот и мимо!», – подумал Грэг.

– Моя ассистентка. Единственный человек во всей «Пандоре», кто чего-то стоит. Попала она туда только по теории вероятности. Просто не могло не найтись среди такого количества идиотов хоть одного нормального человека!

Лиза взяла его руку:

– Ну, неужели ты не понимаешь, что весь этот проект – большая афера?!

– Организаторам выгоднее выпустить игру, чем обворовывать инвесторов. Они скоро это поймут.

– Ты даже не знаешь, кто они!

– Человеческую жадность никто не отменял. Поэтому не важно, кто они – добрые или злые, хорошие или плохие – они захотят больше денег.

– Значит, ты продюсер, потому что боишься, что тебя больше никуда не возьмут продюсером? – догадалась Лиза.

– А меня больше никуда не возьмут продюсером, – ответил Грэг. – Но сегодня я допустил первую ошибку в своей карьере продюсера. Я обидел Звягинцева. А он сценарист. Он первый на конвейере. Любая игра начинается со сценария.

– Замени Звягинцева, – посоветовала Лиза. – Ты сам сказал: он ничего не стоит.

– Не могу.

Как он вошёл, Костя не видел. Но только сейчас Грэг стоял и выяснял отношения с одной из официанток:

– Мне зелье!.. Ах, у вас нет? Слышишь, Костя, зря мы сюда пришли! – крикнул он через зал. – У них даже нет зелья! А ведьмы у вас водятся?..

Костя робко оглянулся по сторонам, увидел, что поведение друга начинает привлекать всё больше любопытных глаз, и втянул голову в плечи.

– Девушка! Ну, не надо так грубо, я не про вас!.. Ни ведьм, ни зелья! – Грэг развязной походкой подошёл к Косте, который всем своим видом стремился показать, что они не знакомы, и наклонился к самому его уху. – Искать твою фею надо в полночь на Лысой горе. И фею ли? До полнолунья три дня, время у нас ещё есть… – таинственно сообщил он и сел напротив.

Костя одарил его холодным долгим взглядом. Но, похоже, на Грэга это не подействовало.

– Я тебе говорил: она сюда не ходит. И ты зря наведываешься так часто, сопьёшься и всё.

Да, Костя приходил в «Пив-Нору» каждый день. Он ждал ту, которую Грэгор нелюбезно называл Ведьмой. А она всё не шла.

Сегодня Великан сидел за барной стойкой, а Эльфа не было.

– Улетел, – пошутил Грэг, проследив за направлением Костиного взгляда. – Ну что делать ей в подобном заведении, сам подумай! Что ещё есть в этом здании? Посмотри, тогда узнаешь, куда она направлялась. Но скорее всего этот визит носил единичный характер. Она не знала куда идти, спросила у бармена и «Адьйос!», мы больше её не увидим. Никогда. Теперь о деле, – Грэг не церемонился.

– О каком деле?

– Сценарий. Я не сравнивал, но создаётся впечатление, что ты просто перепечатал «дневник врага». За что тебе платят, Костя? Сделать замену местоимения «Я» на имя героини может компьютер. Есть такая функция в «Ворде».

Звягинцев наклонился над столом и произнёс чётко, разделяя каждое слово:

– Это не твоё дело.

– Ага! Значит, ты про эту функцию знаешь. Моё дело. С тех пор, как я поставил закорючку на бланке договора с «Пандорой», это моё дело. Вся ответственность за конечный продукт лежит и на мне тоже. Скажи честно, тебе нравится то, что ты написал?

– Элизе нравится, – хитро ответил Костя, сыграл козырем, от которого невозможно отбиться.

Но Грэгор отбился.

– Кто такая Элиза? Просто красивая кукла! У тебя уже есть два провала. Назревает третий – твоя эротическая книга написанная языком профессора-шизофреника. Я уж молчу о четвёртом – о сценарии. Элиза пока не обзавелась даже одним провалом. У неё ничего нет. То есть даже попыток она не делала. Я тебе скажу: что не так в твоем сценарии. Там нет жизни! Тебя там нет!

– Кто я там?!

– Ты мог оказаться случайным свидетелем, не обязательно Пепел-Лазой или жертвой её преступления. Но нет, ты выбрал роль личного секретаря клофелинщицы, который перепечатывает её дневник… Ой! Прости! Ты выбрал роль секретаря мёртвой клофелинщицы…

– Элиза одобрила! – настаивал Костя.

– Да кто такая Элиза?! Вообще-то я не нашел никакой информации об Элизе Стрельниковой и о «Пандоре-Гейм». Это её первая работа и скорее всего последняя, если ты не перепишешь сценарий! Докажи хотя бы себе, что ты что-то можешь. Два провала и ни одной победы, кто тебя возьмёт на работу после третьего и четвёртого?

Костя сидел с грустными глазами. Про себя он называл Грэгора чудовищем. Да Грэг и сам себя так ощущал.

– Так ты пробил информацию по всем?!

– Да, представь себе. И никто из вас ни на что не годен! Пойми, Костя, мне не нужна неудача. А тебе, в твоем положении, она нужна ещё меньше.

– Что ты предлагаешь?

– Разве не понятно? Переделай сценарий! Даже если ты туда добавишь то, чего не было в дневнике, никто тебя за это не осудит. Никто не помнит, что там было, потому что это неинтересно, – добавил он в полголоса, дальше говорил нормально. – Нам нужна не историческая точность, а экшен, чтобы мурашки побежали!

– Я не стану переделывать сценарий, – настаивал Костя.

– Станешь. По новому штатному расписанию я не только художник по персонажам, я теперь ещё и один из продюсеров. Хочешь потерять эту работу? Ничего личного. Ты хороший парень. Но хочешь потерять эту работу? Продолжай её НЕ ДЕЛАТЬ, – Грэгор сунул Кости под нос портрет Пепел-Лазы, – Это она. Я создал её, а ты – её мир. Но я не могу отпустить её в тот мир, который ты создал. И чёрно-белое кино можно снять красиво. И про клофелинщицу можно написать красиво. Если в её жизни не было ничего яркого, интересного, так придумай это! Создай! Ты же творец, Костя!..

Грэгор замолчал. Он вдруг подумал, что слова уходят в пустоту, и что единственный способ пробить стену это сделать Костю участником событий. Но, только, ни в коем случае не жертвой! Если Костю обманут, унизят и ограбят, желания трудиться у него не появится.

Он поманил Костю к себе пальцем и сам придвинулся ближе, чтобы можно было говорить шёпотом.

– Выбери жертву.

– Чего? – Костя был ошарашен таким предложением.

– Представь себя клофелинщицей и выбери жертву.

– Ты дурак?!

– Да успокойся ты! Это игра. Мы никого не будем грабить по-настоящему.

– Чокнутый! Не буду я себя представлять клофелинщицей!

– Да сам ты чокнутый! Мы с тобой игру делаем. Когда ты садишься играть в Формулу-1, ты же себя гонщиком представляешь? Так представь себе, как будто игра уже есть. Первое задание: выбрать жертву.

– Мужчину или женщину? – смутился Костя.

Грэгор на мгновенье задумался:

– Конечно, мужчину. Хотя, это идея неплохая, сделать ещё вариант про жигало или альфонса… Я тебя нарисую, если захочешь, – он улыбнулся. – Но сначала мы с клофелинщицей разберемся.

Костя снова посмотрел на портрет, на этот раз хмуро, задумчиво потёр покрытый трехдневной щетиной подбородок и откинулся на спинку стула.

– Ну, что непонятно?! – потерял терпение Грэг.

– Подожди! Не мешай, мне нужно сосредоточиться, – взгляд его заскользил по посетителям кафе. – Великан – точно нет. К тому же он завсегдатай. Не стоит с ним портить отношения. Вон тот! – Костя ткнул пальцем.

– Бесцветный?

– Да.

Грэгор достал свой заветный блокнот.

– Пишешь бегло?

– А что?

Он вырвал чистый лист, передал его Косте. Хотел убрать блокнот, но оставил и положил перед собой, глядя на него, как в прицел винтовки.

– Бери авторучку, я тебе немного помогу.

Костя торопливым движением затушил сигарету в пепельнице, схватил ручку и приготовился писать.

Грэгор заворожено смотрел на сизую змейку дыма от незатушенной до конца сигареты. Она струилась, поднималась вверх, принимая причудливые, замысловатые формы. На втором плане сидел незадачливый посетитель кафе, даже не подозревая, что некий сценарист выбрал его в качестве жертвы преступления. Грэгор перевёл на него взгляд внимательных глаз.

Костя ловил каждое движение Грэгора, смотрел на него полный ожидания и восторга: сейчас гений выдаст шедевр. Его даже не смутило, что пред ним художник, не имеющий к писательскому делу никакого отношения.

Грэг начал диктовать:

– Она курила. Сигаретный дым не доставлял ей ни малейшего удовольствия, впрочем, как и её визави. Этот человек напротив. Этот лилейный цветок-чахлик, нечто с бледной кожей, Вурдалак – сын Вурдалака.

Он поправил свои белые волосы, слипшиеся от геля, редкими сосульками спадавшие к плечам. Он смотрел на неё жадно и пристально. Его немигающий взгляд. Черные точки зрачков. Пожирающая черная пустота. Его впалые тени на бледных щеках и слегка приоткрытый сиреневый рот.

Зябкая дрожь пробежала по всему её телу. Она поторопилась сделать затяжку. Она курила, чтобы скрыть отвращение и страх.

Он тоже курил. Он сидел, задрав плечи. Широкий не по фигуре пиджак поднимался до ушей, походило это на сложенные чёрные крылья. Он был ужасен и мистичен. Она боялась его.

Она боялась, хотя понимала, что сильнее и опасаться нечего. Она была уверена: её не разоблачат. Она замышляла преступление…

Огни блистали в пайетках в пламени оранжевого джемпера. Они вспыхивали в огромных зеркальных очках и круглыми искусственными бликами ложились на её пепельные волосы. Рука в чёрной капроновой перчатке потянулась через стол.

Они ушли вместе…

Через несколько минут где-то в сети запутанных улиц раздастся крик и прервется…

Под свет фонаря выйдет она. Никого не увидев на пустынной улице, девушка тяжело вздохнет, перехватит удобнее под мышку трофейное портмоне и чертыхнется мужским басистым голосом. Прислушается к далёкому гудению магистрали, к молчанию жизни. Снова вздохнет. Даже не пытаясь привести одежду в порядок, она сплюнет и пойдёт прочь широким шагом, потеряв при этом всякую женственность и грациозность. Поминутно будет подворачивать ноги на каблуках и тогда улицы огласятся басистой руганью.

Костя выдал тираду грубых слов.

– Грэг! Ты в своем уме, старый извращенец! Что это за историю про трансвестита ты мне тут надиктовал?!

Грэгор еле сдержался до самого конца и вот теперь разразился таким хохотом, что на глаза выступили слезы.

– Это же не сценарий! Что за бред?!

– Но зацепило! – торжествовал Грэг. – Зацепило!

– Убило наповал!

– Сценарий напишешь сам. А это так, для разогрева. Ещё я за тебя сценарий не писал, халявщик!

Костя аккуратно сложил листочек и убрал в карман. Он твердо решил часть оттуда включить в настоящий сценарий, но, конечно, не про трансвестита. Костя сфотографировал на телефон набросок Вурдалака-жертвы, появившийся как по волшебству у Грэга в блокноте. Тот сделал замечание, что пиджак должен быть не чёрным как на оригинале, а серым, пыльным, как будто бы Вурдалак только вылез из склепа. Костя незаметно сфотографировал также и оригинал.

– И ещё один маленький совет. Эта Фея… Ладно, пусть будет Фея, а не Ведьма, я не спорю. Возможно, она никогда сюда не придёт. Но если вдруг она появится, и ты её увидишь… то разочаруешься. Твоя фантазия уже сделала её прекрасней её самой, прекрасней всех! Используй тот образ, который в душе у тебя сейчас. Вставь её в сценарий. Она может быть кем угодно, но она должна там присутствовать! Это нужно сделать, пока ты любишь её. Если ты с ней столкнёшься в жизни, то забудешь то, что придумал. Понял?

Костя вышел из бара с твёрдым намерением переписать сценарий – всё до последней страницы.

Грегор вернулся домой.

– Лиза! – он вошёл в квартиру. – Лиза! – обошёл все комнаты и застал её в самой последней – в кабинете за чтением «дневника врага».

Грэг сел рядом на диван. Он был расстроен и устал, заговорил с нотами разочарования в голосе:

– Они назвали игру «Зло». Только, какое это зло? Так, злишко… И главная героиня просто мелкая пакостница давно остановившаяся в развитии. Твои мысли на этот счёт?

Лиза оторвалась от чтения.

Если бы он спросил – «ты согласна?», – можно было бы просто ответить «да». Даже объяснений не понадобилось бы. Но он требовал мысли.

– Ты о дневнике или о будущей игре? – уточнила Лиза.

– Я обо всём.

– Моя бабушка считала, что все проститутки попадут в ад. А я согласна с тобой: это не самое большое зло, – Лиза вернулась к чтению.

– Тогда назови мне самое большое зло, – не унимался Грэг.

– Ну, вообще-то ничего конкретного я не имела ввиду, – ответила Лиза, нехотя отводя взгляд от страниц. – А зачем тебе самое большое зло?

– Дело в том, что она положительная героиня, а я в это не верю. Я не могу её оправдать даже сам для себя. Что можно поместить рядом с ней такое ужасное, чтобы отбелить её образ?

– Может быть, добавить любовь?

– Ужасную любовь? – Грегор засомневался в возможности такого варианта, хотя сама идея ему показалась интересной, но для другой игры.

– Ты меня не понял. Может быть, использовать любовь, чтобы дотянуть её образ до положительной героини?

– Если ты ещё не дошла до этого места, она лесбиянка, так что любовь отпадает,– он придвинулся ближе. – Мне нужно сыграть на контрасте, мне нужно настоящее зло.

– Настоящее зло? Вот это другое дело! Зачем же ты меня заставил ломать голову над «самым большим злом»? С «настоящим злом» всё проще и конкретнее. Нужно подобрать то, что гармонично займёт место рядом с ней.

– А именно?

– Жёны, которые ненавидят своих мужей, и продолжают с ними жить, отравляя своё и их существование. Вот это настоящее зло!

– Всё пропитано ядом ненависти! Куда бежать мужчине, он ищет утишения?..– Грэг хлопнул себя по колену. – И тут эта тварь его добивает! Не получается положительной героини! Вот, если бы она была проституткой…

– Вот, если бы она оставалась клофелинщицей, а награбленные деньги жертвовала, скажем, в детский дом…

– Точно! Лиза, ты гений! Она ведь выросла в детском доме! Это отлично! Из козла ты только что сделала милую овечку.

– Возьми меня, – прошептала Лиза (Грэгор порывистым жестом расстегнул пуговицы на рубашке), – в свою команду делать игру.

Опять они друг друга не поняли. Но он уже нашёл её губы, те отвечали, и совсем неважно, чего она изначально хотела… Он потом объяснит ей, что это невозможно. А сейчас…

– Ты ведь никогда не будешь такой, как они?

– Когда я тебя разлюблю, то всё ещё буду с тобой ради секса.

Грэгор вздрогнул, и отпрянул от Лизы.

– Что такое? – не поняла она его реакции.

В комнате был третий… была… Возле окна стояла всё та же женщина. И можно себя больше не обманывать ложью про блики на сетчатке глаза. Не было ни каких бликов! Свет рассеянный, неяркий, окно завешано плотными шторами. А она всё та же, в тех же зеркальных очках и всё там же. Ухмыляется на одну сторону. Почему только на одну? Она всегда в этих дурацких очках! И всегда ухмыляется!

– Грэгори, что с тобой? – смутилась Лиза и, кажется, немного испугалась.

Грэгор медленно повернул голову направо. Виденье исчезло, растворилось в воздухе.

«Но она всё ещё здесь», – подумал Грэг.

– Ничего. Пойдем отсюда, – запоздало ответил он.

– Что?

Он забрал у неё тетрадь и бросил на стол.

– «Дневник врага» оставь здесь, обещаю, я его не возьму и прятать не стану. Только у меня к тебе одна просьба, не становись такой, как она. Я тебя умоляю! Не так долго я делаю эту игру и уже ненавижу главную героиню! Со мной ещё никогда такого не случалось.

Лиза засмеялась и поцеловала Грэгора.

– У меня не хватит силы воли на скучных мужчин, – призналась Лиза, выходя из кабинета.

– И на женщин лесбиянок, – добавил он важный пункт. Как будто бы шутил, но было ему не весело.

Через минуту он забудет о существовании Пепел-Лазы и не вспомнит до самого утра.

С усилием, прорываясь через сон, Грэг поднял руку, дотянулся и выключил будильник. Звенела ваза на тумбе, попала в резонанс. Неосторожным движением Грэг сбросил вазу. Ваза упала, покатилась и остановилась как раз в поле его зрения, переливаясь кроваво-розовыми разводами.

«Не разбилась. Опять… не разбилась…», – подумал Грэг и перевернулся на спину, чтоб больше ее не видеть.

Потом он сел, спустил ноги с кровати. Холод пола мгновенно прогнал остатки сна. Утренний воздух из открытого настежь окна, осенний воздух, окутал его тело. Но он и не думал одеваться. Как был прошёл в ванную комнату и там умылся.

Долго Грэг смотрел на своё отражение, пытаясь увидеть то, чего не замечал раньше. Но изменений как будто не было. Внешних изменений.

Сегодняшний сон – откровение. Лиза была права. Нет у него никаких экстрасенсорных способностей. Он видел раньше эту девушку – Полину Лозанову. Он просто её вспомнил. А призрак… что ж, возможно, он сходит с ума…

Хотя обычно сходят с ума другие.

В кабинете Элизы раздался звонок. По защищённому каналу связи говорил все тот же мужской голос.

– Я уменьшил воздействие. Иначе у него крышу сорвёт. Он не выдержит. Вы видели, в каком состоянии он пришёл сегодня на работу?

– В женском платье?

– Нет.

– Тогда мне вас не за что хвалить.

– Мне не до шуток! Объект воздействия выбран крайне неудачно! Во-первых, он не одинок, во-вторых – публичная персона. В скором времени мы будем иметь дело с толпой любопытных.

– Только не говорите, что вы не справитесь с толпой.

– А вам нужны эти сложности?

– Мне нужен он. Техническую сторону обеспечиваете вы. При сниженном воздействии мы уложимся в график?

Мужчина молчал.

– Мы уложимся в график? – повторила вопрос Элиза, повысив голос, который вдруг неожиданно зазвенел металлом.

– Нет, – ответил он тихо.

– Значит, воздействие не снижать!

– В таком случае не выдержит его психика.

– На кой черт мне его психика?! У него будет другая психика! Психика Полины Лозановой! Делайте, что вам велено! – приказала Элиза.

– Если психика не выдержит, он может сделать с собой всё что угодно. Тогда мы оба останемся ни с чем.

Глава 4. Призрак

О работе продюсером Грэг имел лишь общие представления. По счастью в «Пандоре-Гейм» не было никого, кто бы мог это заметить. Он учился.

Проект, который ему достался, казался неподъёмным. К супер сложной, бредовой задаче «игра по мотивам дневника» добавлялась абсолютная неопытность персонала. Нужно либо всех менять, либо обучать. Он выбрал второе, вероятно, чтобы скрыть собственную неопытность. К тому же у людей, собравшихся в «Пандоре-Гейм», была одна общая черта – они хотели делать игру. Грэг уговорил Элизу взять на работу ещё пару человек, его приятелей, профессионалов, и поставить их на руководящие должности. Сложно было уговорить Элизу. Ещё сложнее найти людей, которые бы на это согласились. Ведь им пришлось не легче. Одновременно они отвечали за работу своего сегмента и за обучение персонала.

Казалось, проект был провальным. Но, о чудо! В какой-то момент, стало ясно, что игра выйдет. Потом, забрезжил луч надежды, что это будет качественный продукт.

Ребята осваивали профессию. И теперь то, что раньше требовало больше времени, сил и ресурсов, получалось гораздо легче и быстрее. Словно тяжёлый металлический шар проект покатился, набирая обороты.