Северный ветер

– То есть они под запретом?

– Нет. Исследуй, что за ними скрывается, если пожелаешь.

Мысль интригует. У меня никогда не было возможности путешествовать. Но всегда было любопытно, что же лежит за Серостью.

После бесчисленных поворотов король останавливается в конце коридора. Факелы отбрасывают на глухую каменную стену тени. Слышу что-то похожее на крик, но совсем слабый – может, мне лишь мерещится.

– О твоих нуждах позаботится Орла, – произносит король, доставая медный ключ и отпирая дверь. – Вот твои покои. Как освоишься, можешь свободно бродить по цитадели, но выходить за пределы стены тебе нельзя.

– Не доверяешь?

Я и так знаю ответ. Просто любопытна реакция.

– Нет, – король опускает ресницы, на бледные скулы ложится темная бахрома. – Беги, все равно далеко не уйдешь. Лесу и так не нравится мое присутствие. Цитадель – самое безопасное для тебя место.

Он говорит так, будто лес разумен. Мысленно делаю заметку изучить вопрос позже.

– А где твои комнаты?

– В северном крыле, куда тебе запрещено входить.

Король толкает дверь, но я не решаюсь переступить порог.

– Что будет, когда мы поженимся? Я должна делить с тобой ложе?

Я даже не уверена, будет ли он нежен в постели. Не могу забыть то черное, скользкое чувство, которое я мельком уловила еще в Эджвуде, нечто необузданно дикое, затаившееся на фоне.

– Не тревожься. У нас останутся отдельные покои.

С этими словами король подталкивает меня вперед, в комнату, и захлопывает за мной дверь. Вскоре его шаги затихают. Дергаю украшенную искусной резьбой ручку. Дверь не поддается.

Я заперта.

– Ах ты ублюдок! – кричу я, заколотив по твердой древесине.

Маска уравновешенности слетает с лица, и я все больше буйствую, молочу кулаком преграду.

Тяжело дыша, отхожу от двери, чтобы изучить комнату. Мою комнату. Скорее, действительно покои, со сводчатыми потолками и кучей пространства. Огромные, как и все здесь. И холодные. Словно труп: ребра вскрыты, и на месте, где когда-то билось сердце, зияет полость. Мебель буквально проседает от роскоши отделки. Тяжелая однотонная ткань насыщенных красных и золотых тонов, под стать постели. Позолоченные зеркала. Сверкающая кровать с балдахином из темно-красного дерева. Камин с широким пустым зевом. Ковры, множество ковров, и все изумительно мягкие. Дверные проемы в смежные комнаты.

Меня накрывает внезапной волной усталости, я тяжело опускаюсь на матрас, растираю потрескавшимися руками такое же потрескавшееся лицо. От холода пощипывает кожу, и я одна.

Я одна.

Зубы начинают стучать. Обхватив руками ноющий от голода живот, съеживаюсь, раскачиваюсь взад-вперед, но не нахожу утешения. Я смертная женщина в царстве темного бога. У меня нет семьи, нет поддержки. Проведу ли я здесь еще сорок, пятьдесят, шестьдесят лет? Вот так я и умру? Узницей, животным в клетке? Я больше не вернусь к прежней жизни. Этому не бывать, пока жив Король стужи.

Приостанавливаюсь, хмуро смотрю на занавешенные окна. Что-то заставляет меня к ним подойти, взять плотную ткань в руки. Мощным рывком сдираю шторы с карнизов.

Вздрагиваю от ударившей по глазам яркости. Окидываю придирчивым взглядом залитый лунным светом двор, конюшни слева, высоченную и широкую стену, черные железные ворота, пустынный пейзаж за их пределами.

Пока жив Король стужи.

Я пришла сюда, ожидая смерти. Но я никогда не была и не буду слабой.

И потому я возвращаюсь к книгам. К знаниям. К тому, что знаю, к тому, что собрала за эти годы по рассказам и преданиям, передаваемым из поколения в поколение.

Вот что я знаю: Северный ветер – бог. Его сила безгранична. Он бессмертен, способен жить вечно, если его не убьют. Но бог не может пасть от оружия, созданного руками смертных.

Поэтому-то его не убил нож, который я воткнула ему в живот. Лишь оружие, к которому приложил руку бог, способно оборвать бессмертную жизнь, инструмент, который создали боги – для богов. Например, копье, которым владеет король, его странная, чуждая сила. Кинжал в ножнах у него на бедре.

Король не должен узнать о змее, которую выпустил из гнезда. Годами я страдала, страдал мой народ, но теперь мне выпал невероятный шанс отрубить этой змее голову. Если Король стужи умрет, с ним исчезнет и его вечный холод. А еще темняки. А еще Темь.

Лишь тогда я обрету свободу.

Несколько часов спустя раздается осторожный стук в дверь.

– Госпожа, вы одеты?

Я на огромной кровати. Такой, что вместит семью из четырех человек, такой удобной, на какой я еще в жизни не лежала.

Она мне ненавистна.

Приподнимаюсь на локтях, вижу, как мой грубый, грязный плащ пачкает чистые простыни и подушки. Желудок сводит от голода. По крайней мере, мне хватило порядочности снять ботинки, прежде чем забраться в постель. Даже изнуренная дорогой, я так и не сумела заснуть.

– Да, – отвечаю, поправляя шарф на лице.

Щелкает замок. В комнату входит приятная пухленькая женщина в заляпанном переднике поверх простого шерстяного платья цвета тяжелых грозовых туч, в чулках и черных тапочках. Давно я не встречала полного человека. С телом, не знающим голода. Не могу не пялиться.

Женщина тут же опускает взгляд и приседает в реверансе. Круглое лицо, болезненного вида кожа, блеклые глаза, вздернутый нос, собранные в пучок седеющие волосы.

– Здравствуйте, госпожа. Я Орла, ваша служанка, – она спешит к камину, чтобы развести огонь.

Свет разгоняет невыносимую тьму.

Я пододвигаюсь к краю кровати, опускаю ноги на пол. Ну ковры хотя бы не ледяные.

– Который час?

Вокруг губ запеклась слюна. В горле пересохло, так и хочется выпить. Нащупываю фляжку в кармане плаща, делаю изрядный глоток. Странно, но впервые в жизни мне тепло.

– Уже почти полдень. Я должна помочь вам одеться и подготовиться к церемонии.

А вот и вернулся страх, мой старый знакомый.

О, как я все это ненавижу.

Подхожу к окну, мимо сваленных кучей штор, которые я сорвала, и бросаю взгляд на двор. Высоковато – и внизу встретит лишь камень. Полагаю, побег не имеет смысла, если во время него я переломаю себе ноги.

– Как ты начала прислуживать у Короля стужи? – спросила я, оборачиваясь.

– Госпожа. Церемония.

Да в Бездну эту церемонию. У короля впереди вечность. Пару минут подождет.

– Понимаю, мы едва знаем другу друга, но меня похитили из собственного дома, вынуждают доживать свой век в Мертвых землях, выйти замуж за того, чья проклятая зима убила моих родителей, и я хочу ответов. Теперь сядь.

Немного подталкивая служанку, ухитряюсь подвести ее к креслу, затем занимаю второе напротив, чтобы нормально поговорить.

Орла теребит грязный, повязанный вокруг талии передник.

– Прошу прощения за свои слова, но вы довольно настойчивы.

– Сочту за комплимент.

Служанка вздыхает.

– Это было давно. Король стужи заключил с моим городом, Невмовором, сделку. Некоторым дали возможность жить и работать в его крепости.

Возможность? А мне кажется, что выбора ей никакого не давали. И вообще странно, что в Мертвых землях есть человеческое поселение. Никогда о таком не слышала.

– Никогда не пыталась сбежать?

Орла силится сохранить ровное выражение лица, будто не хочет меня обидеть.

– Сбежать? Н-нет, миледи. Да и куда мне податься?

Странный вопрос, но не настаиваю на объяснениях. Куда угодно, лишь бы не здесь, вот что я думаю.

Орла бросает взгляд на испачканную постель.

– Разрешите?

Мне не нужно, чтобы за мной прибирались, но служанке такое зрелище явно причиняет боль, и я пожимаю плечами. Когда женщина проходит через полосу слабого солнечного света на полу, ее фигура вдруг меркнет. Я смотрю сквозь ее тело. Она полностью прозрачна. Как туман.

– Боги! – вскрикиваю, подскакивая так стремительно, что спотыкаюсь о ножку кресла и с грохотом падаю на пол. Локоть, ушибленный о камень, пронзает болью. – Ты…

– Мертва, госпожа? – Доброе лицо Орлы морщится гримасой несчастья. Смирение ложится на ее сутулые плечи тяжким грузом.

Может, вышло немного бестактно. Бедняжка ведь ничего не поделает с тем, что мертва.

– Прости. Ты просто застала меня врасплох, вот и все. – Поднимаюсь на ноги, присаживаюсь на подушку, стиснув колени руками. – Я подумала…

Нет, тоже прозвучит бестактно. Не буду наживать лишних врагов, особенно если позже понадобится помощь. Служанка ни за что не станет говорить открыто, если сочтет мои мотивы гнусными. И тогда я ни за что не сумею завоевать ее доверие или выведать тайны короля.

– Все в порядке, госпожа. Свет показывает, кто я такая.

– Дух.

– Да. Призрак.

– И другие тоже есть?

– Все слуги. Все выходцы из Невмовора.

– Но… – в сторону такт, без вопросов я не получу ответов. – Как у меня вышло тебя коснуться?

Я подталкивала ее к креслу. Тело Орлы казалось твердым. Ткань ее одежды была плотной. Хотя, если задуматься, я не помню, исходило ли вообще от служанки тепло.

Орла довольно долго молчит, и ее ответ на удивление короток.

– Потому что мы еще не ушли в мир иной, вернее, не совсем.

Она рывком сдергивает простыни с матраса. Сворачивает, бросает в корзину у своих ног.

Ясно. Ведь без слуг цитадель Короля стужи и, в некоторой степени, его царство загнутся.

– Хочу задать еще один вопрос, и он, вероятно, будет невежливым, но ты ешь? Спишь?

– Да, я ем. Да, я могу спать.

Если мне не кажется, землистое лицо слегка рассеивается, очертания служанки становятся размытыми. Теперь, когда я знаю, что она бестелесна, это невозможно не заметить. А если приглядеться повнимательнее, я вижу сквозь нее комнату.

– Но еда на вкус как пепел, а во сне постоянно мучают кошмары. Так у всех призраков. Кроме того, я несу бремя воспоминаний о прошлой жизни. Обычно тот, кто умирает, от них избавляется. Но не народ из Невмовора.

Зачем заставлять собственных слуг страдать? Есть ли причина? Хочу попросить служанку рассказать об этом подробнее, но Орла начинает нервничать. Откладываю расспросы на потом, перевожу беседу к делам насущным.

– Допустим, я пропущу свадьбу. Что тогда?

– Нет, госпожа, вы должны быть на церемонии!

Издав горестный вздох, Орла возвращается к камину и тычет в него поленьями с большей силой, чем необходимо. Прямо-таки их вонзает. Языки пламени жадно лижут древесину.

– И что он сделает? – спрашиваю я, поднимаясь на ноги и упирая руки в бока. – Запрет меня в наказание?

Так он уже. Он лишил меня всего, что я люблю.

Орла затихает.

– Нет, госпожа.

Пристальнее вглядываюсь, когда служанка опускает голову, стараясь стать маленькой, незаметной. Так ведет себя добыча в присутствии высшего хищника.

Опустившись перед ней на колени, осторожно отрываю ее пальцы от кочерги, откладываю железку в сторону. С годами воспоминания о маме померкли, но Орла напоминает мне о ней. Грубые руки, мягкое сердце. Я почти ничего не знаю о Короле стужи. Я должна сложить картинку по кусочкам.

– Что сделает король, Орла? Он причинит тебе боль?

Служанка бледнеет, опускает взгляд.

– Он никогда не поднимал руки на слуг, но характер у него вспыльчивый. Проявляется это не часто, но когда господин гневается… страшно.

– Понимаю.

Свадьба так свадьба.

– Ладно, Орла. Твоя взяла, – встаю, раскидываю руки в стороны. – Делай со мной что хочешь.

Она сдирает с меня одежду как безумная, потом окунает меня в просторную ванну за перегородкой. От воды поднимается пар.

Обжигающий жар разъедает грязь, покрывающую мою кожу, издаю стон, громкий и протяжный.

Оттираю себя с головы до ног – дважды. Под конец вода приобретает неприятный мутно-серый цвет. Ну, давненько я не мылась тщательно. Вылезаю из ванны, вытираюсь полотенцем. Скрываться под шарфом сейчас бессмысленно, Орла ведь не знает, что я не та, за кого себя выдаю, поэтому не спешу его надевать. От прохлады по коже пробегают мурашки.

Едва ступив за перегородку, я замираю.

– Ты что делаешь?

Орла держит мою одежду над огнем, вот-вот бросит в камин, его подпитать.

Она отдергивает руку, заливается стыдливым румянцем.

– Вещи же такие грязные, я подумала… – Орла скользит взглядом по моей отмеченной шрамом щеке и быстро его отводит.

– Это все, что у меня осталось от дома.

Ссутулившись, Орла кивает.

– Как только они будут выстираны, я их вам верну.

Остаток часа уходит на подготовку к предстоящей церемонии. Служанка натягивает на меня через голову простое платье. К счастью, с длинными рукавами, темно-синего цвета, который подчеркивает мою темную кожу. Сидит оно довольно неплохо. Предполагаю, его носила бывшая жена, что довольно печально, если подумать, ведь она, по всей вероятности, мертва. Ну, по крайней мере, платье не белое. Я не настолько чиста.

Наряд довершают золотые туфельки и такой же обруч, мои волосы заплетены в косу за спиной, чистые и блестящие. Пока служанка старательно разглаживает складки юбки, я тайком надеваю на руку ножны с кинжалом. И, наконец, вуаль. Как только Король стужи ее снимет, он увидит, что я его обманула. Время для пряток, однако, уже прошло.

– Сюда, госпожа.

Вниз по лестнице, налево, снова налево, где так холодно, что зубы стучат. Все камины пусты, и все же у меня на лбу выступает пот. Терпеть. Выживать. Бороться изо всех сил. Вот и все, что я могу.

Лабиринт коридоров выводит в обширный зал, уставленный сотнями ламп. Свет мерцает, в забытых углах собираются и пляшут тени. И вновь ни души, кроме Короля стужи и еще одного мужчины – призрака. Они стоят на возвышении посреди пыльного зала.

На меня падает пристальный взгляд короля, и я подхожу к нему, влекомая безымянной силой. Северный ветер, древний и нетленный. На бледном и гладком, лишенном чувства лице ни единого изъяна. Внешне он безупречен.

Удивлена, что он протягивает мне руку и помогает подняться на помост, черная перчатка холодит мне кожу. Мы встаем лицом друг к другу: смертная женщина и бессмертный Северный ветер. Он в черных бриджах и сапогах, темно-синей тунике с манжетами и воротником, расшитыми золотой нитью. Мы одеты в тон. Надо же.

Мужчина, который у нас, по всей видимости, священник, начинает:

– Сегодня мы засвидетельствуем сей союз…

Звук стихает. Мир темнеет. Мое сердцебиение – барабанный бой, ленивая пульсация, что отдается в ушах. Кожу тыльной стороны ладони покалывает, хмуро бросаю на нее взгляд. Там появляется странный силуэт. Татуировка.

– …в час борьбы, в час нужды…

С каждым словом татуировка темнее. Пытаюсь ее стереть, и ничего не выходит.

Должно быть, так меня и привяжут. Клятвы недостаточно. Клятву можно нарушить. А татуировка, напитанная чарами, станет залогом нерушимости брака.

Тогда Король стужи берет меня за руку. Поднимаю на него глаза. То, как пристально он на меня смотрит, вселяет тревогу. С тех пор, как я вошла в зал, король будто бы и не моргнул ни разу.

Священник продолжает, упоминая обещание и приверженность, обвязывает платком. Напрасно воздух сотрясает.

И вот дело сделано. Мы с Королем стужи обвенчаны. Я его жена. А он мой муж. Мы связаны узами брака, и я поклялась лишить его жизни.

– Вы можете взглянуть на невесту, господин.

Король стужи подхватывает край вуали.

Ну началось.

Он осторожно отводит ткань от моего лица, обнажая огрубевшую плоть внизу правой щеки, сморщенный рельеф старых шрамов, бледные горы на фоне более темного, земляного цвета кожи.

Чувства. Вот чего мне не хватало. Бессердечно холодная мина – и по ней вдруг проходит трещинка. Потрясение, которое король не в состоянии скрыть, потому что я хоть и всего на мгновение, но ковырнула под его жесткой маской.

Ветерок шевелит выбившиеся пряди моих волос. Каждый мускул в лице стоящего передо мной бога напрягается. Борей, Северный ветер, скалит потрясающе белые зубы. Пусть я и женщина из Эджвуда, но я не та, которую он выбрал.

– Ты, – шипит король.

Растягиваю губы в гаденькой улыбке.

– Сюрприз.