Дегустация волшебства

На этот раз она превзошла саму себя. Ее способность притягивать к себе всевозможные криминальные события на этот раз просто зашкалила. Раньше эти пресловутые криминальные события происходили с родственниками Надежды и ее многочисленными знакомыми. Она не могла, конечно, оставить в беде хороших людей, а следовательно, рвалась распутать очередную криминальную загадку, даже если разгадка была сопряжена с риском для ее, Надеждиной, жизни.

Нынче же в общем-то не было никакой загадки, все было просто и ясно до безобразия. Безобразие заключалось в том, что Надежда Николаевна Лебедева собиралась нарушить закон. Долг законопослушного гражданина требовал, чтобы она, выслушав невероятную Ленину историю, немедленно сдала девчонку в полицию. Но Надежда никак не могла этого сделать, ей жалко было Лену. Девочка пострадала по собственной глупости – связалась с подонком. Нельзя за это наказывать так сурово, но в полиции ведь разбираться не станут. Мать у Лены неплохая женщина, только немножко зануда. Денег на взятки у нее нет, так что она молча, не жалуясь, будет нести свой крест и ждать дочку из тюрьмы.

Надежда поежилась. Нет, она не может такого допустить. Черт с ним, с законом, совесть замучает до конца жизни! Представив себе, что сказал бы, узнав про такое, ее муж Сан Саныч, Надежда приуныла. Он и так вечно недоволен, что она буквально притягивает на свою голову разные преступления. Причем упорно утверждает, что это она сама суется, куда ее не просят. Другому человеку, мол, и в голову не придет искать в событиях, происходящих с ним, странные совпадения, а у его жены Надежды голова работает только в одном направлении. Все бы ей ввязываться во всякие криминальные истории! Справедливости ради следует отметить, что так резко муж разговаривал с Надеждой крайне редко, только когда сердился. А сердился он оттого, что очень беспокоился за свою жену, у него были на это причины.

Но Надежда Николаевна не могла отказать себе в удовольствии распутать очередное криминальное событие, случившееся с ее знакомыми. Иногда же просто необходимо было вмешаться, чтобы спасти человека от тюрьмы или других неприятностей. Чтобы не волновать мужа, Надежда просто перестала ему рассказывать о своих делах, оправдываясь в душе тем, что никакого преступления она сама не совершала, совесть ее чиста, а насчет риска для ее жизни муж сильно преувеличивает. Но теперь у него будет полное право упрекать супругу в неповиновении властям и нарушении закона. Разумеется, если он узнает о ее действиях.

Надежда подумала еще немного и решила не расстраиваться раньше времени, а лучше сосредоточиться на деталях. Каким образом вытащить картину из стены, она примерно представляла, а вот с Эрмитажем пока было неясно. Она проворочалась всю ночь, то вставала с дивана, чтобы пошире открыть форточку, то, замерзнув, совсем ее закрывала, так что муж сонно ворчал на нее, а кот вообще ушел спать на кресло, потому что уважающему себя коту в таких условиях спать невозможно.

Лена же, напротив, в эту ночь спала крепко и без сновидений, а утром вместо школы спустилась пешком на пятый этаж и позвонила в квартиру к Надежде Николаевне Лебедевой, чей муж, как всегда, отбыл с утра пораньше на работу. Таким образом, никто не мог помешать их приготовлениям.

– Я тут подумала, – начала Надежда, – вот какой хочу предложить тебе план. Значит, допустим, вытащили мы картину из подвала. Дальше нужно сделать все очень быстро, чтобы она в руках у нас оставалась как можно меньше времени – береженого бог бережет. Насчет Эрмитажа ты, пожалуй, права – сейчас туда соваться не следует. Там полиция такой шухер навела – мышь не проскочит. Просто так картину оставить на подоконнике нельзя – заметят, да и пройти с ней внутрь страшно. Если попросить передать сверток в отдел французской живописи, то не примут – они боятся взрывчатки. Так что попросят развернуть, предъявить… Это не годится.

– А что же делать? – огорчилась Лена.

– А вот что, – невозмутимо отвечала Надежда. – Ночью меня осенило. Картину эту подсунем мы в Академию художеств. Причем не просто так, а какому-нибудь видному профессору. Надо сделать так, чтобы он нашел ее в присутствии большого количества людей.

– Как это?

– Вот подают ему студенты работы. И вдруг среди них – холст Клода Жибера «Бассейн в гареме»! Начинается всеобщая паника, потому что если не сам профессор, то кто-нибудь из студентов обязательно картину узнает. Незамеченной она не сможет остаться, и спереть никто не сопрет, потому что много людей ее там увидят.

– А дальше?

– А дальше они вызывают полицию и сдают картину властям. Те начинают расспрашивать, откуда картина могла появиться, никто, естественно, не признается. Таким образом, картина рано или поздно попадает обратно в Эрмитаж.

– А если подумают на честных людей, на студентов, например?

– Если ты сможешь войти в класс и подбросить картину, следовательно, у них там проходной двор, кто угодно может пройти, и студенты всегда отопрутся.

– Вы считаете, что я должна это сделать? – упавшим голосом спросила Лена.

– Именно ты, я объясню почему, – твердо ответила Надежда. – Там молодых девиц среди студентов навалом, а вот такой теткой, как я, кто-то может заинтересоваться. Начнут спрашивать: «А вы, дама, куда, да к кому, да что вам здесь нужно?» В общем, я могу вызвать нездоровый интерес. А вот в подвал, где ты картину оставила, я одна пойду, только место покажи.

– Страшно, – поежилась Лена, но под строгим взглядом соседки постаралась взять себя в руки.

– Нет времени бояться, нужно дело делать! – приказала Надежда.

Лена взглянула на соседку повнимательнее и увидела, что тетя Надя сегодня оживлена, и глаза ее блестят, как у молодой. Впрочем, что это она, тетя Надя никогда не казалась ей старой, хоть и была старше ее матери лет на восемь.

– Значит, так! – командовала Надежда. – Прежде всего нужно тщательно продумать свой внешний вид.