Республика: Офицер РОНА

Действующие лица романа «Республика: Офицер РОНА»:

Группа «Цеппелин»:

Вальтер Шелленберг – бригаденфюрер (генерал-майор) СС, начальник внешней разведки службы безопасности СД (IV отдел РСХА).

Отто Пауль Грейфе – СС оберштурмбаннфюрер (подполковник), сотрудник Главного управления имперской безопасности. Руководитель специального реферата VI C/Z при 4-ом управлении РСХА (организации «Цеппелин»).

Фердинанд фон Лорингер – СС штурмбаннфюрер (майор). Сотрудник организации «Цеппелин».

Офицерский лагерь №68 в Сувалках:

Ханс Шиндовски – СС штурмбаннфюрер (майор), комендант лагеря №68.

Шоппе – СС гауптштурмфюрер (капитан), заместитель коменданта лагеря №68.

«Дружина»:

Владимир Гиль-Родионов, бывший подполковник Красной Армии, командир Дружины.

Нисов Иван Андреевич– офицер штаба Дружины, в прошлом агент Дифензивы Ян Душинский.

Блажевич Андрей Эдуардович – начальник штаба Дружины.

Жихарев Роман Григорьевич – офицер штаба Дружины. Бывший майор Красной Армии.

Локотское самоуправление:

Каминский Бронислав – обер-бургомистр Локотского самоуправления.

Третьяк Иван Петрович – начальник криминальной полиции Локотского самоуправления (Иванин Роман Тихонович, историч.)

Демьяненко Владимир Алексеевич – служащий канцелярии обер-бургомистра Локтя. Агент НКГБ «Витязь».

Моргунова Антонина Макаровна – исполнитель приговоров (палач) Локотского самоуправления (Макарова Антонина Макаровна¹ – историч.).

Разведшкола группы «Цеппелин» в Локте

Фердинанд фон Лорингер – СС штурмбаннфюрер (майор), родитель разведшколы организации «Цеппелин».

Синицын Владимир Николаевич – курсант разведшколы СД в Локте «Тополь». Бывший капитан Красной Армии. Агент НКГБ «Мангуст».

Прокопчик Семен Леонидович – курсант разведшколы СД в Локте «Вепрь».

Адольф фон Ризен – СС гауптштурмфюрер (капитан), преподаватель разведшколы.

Отто Шнеллер – СС оберштурмфюрер (обер-лейтенант), преподаватель разведшколы.

Иоганн Гайне – СС унтершарфюрер (унтер-офицер), инструктор по радиоделу.

Курт Клане – обер-фельдфебель преподаватель физической подготовки в разведшколе.

Вальтер Шульц – СС унтершарфюрер (унтер-офицер), преподаватель топографии и строевой подготовки в разведшколе.

НКГБ СССР

Максимов Владимир Иванович – комиссар государственной безопасности 2-го ранга.

Нольман Иван Артурович – старший майор государственной безопасности.

Ильин Виктор Николаевич – начальник секретно-политического отдела НКВД.

Глебова Александра Фёдоровна – шифровальщица 2-го отдела НКГБ.

Глава 1
Группа «Цеппелин».

Берлин.

Главное управление имперской безопасности (РСХА).

Январь, 1942 год.

СС штурмбаннфюрер² Фердинанд фон Лорингер из первого отдела занимался сбором информации по России. В этом мало кто мог составить ему конкуренцию. Русских он знал и понимал. И не просто русских, но русских эмигрантов в Германии, что было важнее в сложившейся обстановке.

Начало 1940 года было для него на редкость удачным. Фюрер не верил в надёжность СССР как союзника и особое внимание стал обращать на Восток. И уже в сентябре Германия усиливает Восточное направление, перебросив туда двадцать дивизий. В декабре был подписан Приказ №21 (Операция «Барбаросса»). А значит способности Лорингера весьма пригодились и его карьера пошла вверх.

Шеф майора³ СС бригаденфюрер⁴ Вальтер Шелленберг⁵ сказал ему:

– Фюрер проявляет исключительный интерес к Востоку. Его стратегические планы полностью изменились, Лорингер. И у вас будет много работы.

– Основная задача – организация контрразведки против СССР?

– Все внимание на страны, граничащие с СССР. Мы получим все необходимые ресурсы за счет ослабления западного направления. И я вспомнил ваш доклад, сделанный полгода назад, майор. Многие эмигранты из русских, украинцев, белорусов представляют для нас проблему. Многих из них используют разведывательные органы СССР.

– Я создаю сеть осведомителей среди эмигрантских организаций, бригаденфюрер.

– Эту работу следует вести более активно, майор. Нужно расширить сеть осведомителей. Вы по праву считаетесь знатоком по вопросам Восточной Европы. Владеете русским, чешским и польским языками.

– Но после моей ошибки летом прошлого года мне не доверяют сложных дел, бригаденфюрер, – напомнил шефу Лорингер.

– На ошибках учатся, Фердинанд. Все мы допускали ошибки. А вы хороший специалист. Да и разве в вашей ошибке только ваша вина? Нет. Подготовка кадров недостаточная. Но теперь нам окажут поддержку рейхсфюрер СС Гиммлер и лично фюрер Адольф Гитлер. Мы ныне составляем альтернативу ведомству адмирала Канариса.

– Сотрудники адмирала склонны недооценивать успехи русских в области военной техники. Впрочем, я не хочу сказать это обо всех его сотрудниках, герр бригаденфюрер. И у Канариса есть трезво мыслящие сотрудники.

– Вы считаете, что оптимизм военного руководства Вермахта ничем не оправдан, майор?

– Но вы ведь и сами так думаете, бригаденфюрер. Если мы быстро начнем военную кампанию на Востоке, то возникнет много проблем.

Лорингер в 1941 году успешно работал против русских, была раскрыта агентурная сеть, рассекречено местонахождение радиопередатчиков. Лорингер серьезно относился к противнику и высоко оценивал эффективность методов работы советской агентуры в Германии…

***

Личное дело

Фердинанд Фрейгарт Вессель фон Лорингофен

(Лорингер для удобства русского читателя).

СС штурмбаннфюрер. Сотрудник РСХА.

Родился 10 ноября 1910 года в имении Грос-Борн, Курляндской губернии Российской империи.

С 1918 года в эмиграции в Германии. Семья выехала из России и поселилась в Берлине.

Принадлежит к древнему немецкому роду. Передок барона Иоганн Фридрих фон Лорингофен⁶ с 1483 года по 1494 был Магистром Ливонского ордена⁷.

Член НСДАП с 1937 года.

***

К лету 1942 года Лорингеру пришлось столкнуться с многими трудностями. Хоть успехи вермахта в это время и были очевидны, но и проблем нельзя было не замечать.

В связи с этим Лорингера вызвал к себе Вальтер Шелленберг. Майор знал, что ему скажет шеф. Самого Шелленберга часто ругали в канцелярии Гиммлера и сейчас он вернулся с совещания у рейхсфюрера.

– Нами снова недовольны, бригадефюрер? – спросил Лорингер, после приветствий.

– Рейхсфюрер спросил меня отчего донесения нашей разведки о русских настолько несостоятельны. Мы должны покончить с русскими.

– Я уже говорил об ограниченности наших возможностей, бригаденфюрер. И как следствие от нашей работы нельзя много ожидать. Мало средств – мало отдачи.

– От нас требуют дополнительной информации о России, Фердинанд. Наш провал под Москвой многие хотят списать на работу разведки. И сопротивление русских на оккупированных нами территориях растет.

– Я предполагал это и ранее. Меня не хотели слушать. Мне говорили: «Мы скоро раздавим Россию и в этой работе не будет надобности». Так мне сказал небезызвестный вам человек. Я ответил, что скорой победы не будет. И мне сказали о том, что я не верю в гений фюрера! Вспомнили мои еврейские корни. И что теперь? Мы имеем масштабную партизанскую войну в наших тылах.

– Все это так, Фердинанд. Но от меня требуют усиливать разведку в ближайших тылах противника. Потому я перевожу вас на другую работу.

– Переводите, бригадефюрер?

– Из первого во второй отдел. Основное направление – операция «Цеппелин».

– Но это заброска диверсантов в советский тыл. Я занимаюсь иным направлением.

– Цеппелин не только заброска диверсантов, Фердинанд. Вы знаете оберштурмбаннфюрера Грейфе?

– Слышал о нем. Но лично не знаком. Насколько я помню это командир айнзацкоманды 1?

– Именно так. Отто Пауль Грейфе. Оберштурмбаннфюрер СС, сотрудник Главного управления имперской безопасности. Служил командиром айнзацкоманды 1. Но с апреля 1940 года по моему приказу его перевели в Берлин.

– И я буду под его началом?

– Грейфе представил свой план по организации «Цеппелин» лично фюреру. И фюрер одобрил план Грейфе 10 января нынешнего года, как вы уже знаете.

– Я знаю, что группа Грейфе получила статус специального реферата VI C/Z при 4-ом управлении РСХА. Это разведка в зоне влияния СССР.

– И уже завтра вы должны быть в штабе «Цеппелин» на Грюневальд. Грейфе просто необходимы специалисты вашего уровня, Фердинанд. Тем более что вы осенью 1941 года уже занимались русской агентурой.

– Я вас понял, герр бригадефюрер!

– Входите в курс дела, Фердинанд. И держите меня в курсе дела.

– Да, герр бригадефюрер!

***

Личное дело

Грейфе Отто Пауль

СС оберштурмбаннфюрер. Командир специального реферата VI C/Z при 4-ом управлении РСХА.

Окончил гимназию в Лейпциге в 1928 году.

С 1929 года обучался в университете Лейпцига на юридическом факультете за счет стипендии Фонда изучения немецкого народа.

С 1933 года в студенческой организации «Стальной шлем».

С 1934 года зачислен в СС

С 1935 года служил в оберабшните СД «Эльба».

С 1939 года СС штурмбаннфюрер.

С начала польской кампании назначен начальником айнзацкоманды 1 при айнзацгруппе 5.

С 1940 года уполномоченный 4-го управления (СД заграница) РСХА.

С 1941 года СС оберштурмбаннфюрер, руководитель организации «Цеппелин».

***

Берлин.

Район Грюневальд.

Штаб-квартира организации «Цеппелин».

Апрель, 1942 год.

СС оберштурмбаннфюрер Грейфе⁸ представляя новым сотрудникам организацию «Цеппелин», заявил, что подразделение призвано в краткие строки подготовить большое число затребованных агентов из числа военнопленных для создания групп по организации пропаганды, саботажа, разведки.

– В новых условиях, когда война с большевиками затягивается, нам уже недостаточно тех десятков групп, что мы забросили в их тыл. Для большевистского зверя это подобно булавочному уколу. Нужно забрасывать не десятки и даже не сотни. Тысячи групп! Да, господа. Именно тысячи. Я не оговорился. Мы не учитывали тот факт, что даже при самом тщательном отборе агентуры следует считаться с тем, что большой её процент ненадежен.

– Вы предлагаете, усилить контроль над отбором? – спросил Лорингер.

– Это мало что даст.

– Но как тогда поднять это самое качество агентуры? Её отбор проходит в подавляющем большинстве в лагерях для военнопленных. И только немногим больше пяти процентов среди эмигрантов.

– Мы и далее продолжим работу именно в лагерях. Проводить подготовку станем в четырех направлениях. Группы связи для передачи политических сообщений. Группы пропаганды для распространения антисталинских настроений. Группы повстанцев для проведения подрывной работы в красном тылу. И, наконец, группы для проведения диверсий.

Фердинанд фон Лорингер задал вопрос:

– Но как это разделение по направлениям повысит качество подготовки агентов?

– Для этого мне и нужны такие специалисты как вы, майор. Нашим агентам стоит внушить мысль о том, что они выполняют необходимое для них самих дело. Большое значение мы станем придавать идеологическому закреплению агентуры. А это, господа, интенсивная обработка. Вовлечение нашего контингента в различные антисоветские организации. Им нужно внушить мысль, что они не простые шпионы, а патриоты, ведущие борьбу за будущее своей страны. Недавно мы подготовили брошюру «Размышления разведчика». Это советы для будущих диверсантов. Они не простые диверсанты, но воины тайного фронта. Избранные.

Лорингер сказал:

– Для этого нужно не только материальное обеспечение, но положительное разрешение национального и религиозного вопросов.

– И что вы предложите?

– Национальные лозунги для русских.

– Например?

– «Национальная свобода под немецкой защитой». В социальном плане упор стоит делать на ведение единоличного хозяйства в деревне.

– А религия?

– Свобода вероисповедания. Настоящая свобода. И не стоит говорить о Востоке, как о колонии Германии.

– Это слишком, майор. Так говорит наш фюрер. Хотя в целом я с вами согласен. Стоит только сгладить некоторые острые углы. Вы ведь уже бывали в офицерском лагере в Сувалках, герр фон Лорингер?

– Был осенью 1941 года. Работал с личными делами некоторых военнопленных офицеров.

– Поэтому я и обратился к вам. Тогда вы выделили дело бывшего высокопоставленного офицера Красной армии Владимира Гиля.

– Да я обратил на его дело особое внимание и говорил с ним. Он по моей рекомендации был назначен блоковым офицером Русской комендатуры офлага. Комендант лагеря Сувалки штурмбаннфюрер СС Ханс Шиндовски выслушал меня и принял мои советы. Возглавлял Русскую комендатуру тогда господин Богданов, в прошлом генерал-майор Красной Армии.

– Я хорошо знаю Шиндовски еще по Восточной Пруссии. Собственно, это я дал ему рекомендацию при переводе его в службу безопасности. И по Гилю он принял верное решение. Ныне Гиль возглавляет Русскую комендатуру в офлаге.

– А Богданов?

– Его перевели в иное место, где он важнее. И Гиль справился с работой не хуже, чем Богданов.

– Вы хотите сказать, герр оберштурмбаннфюрер, что сейчас стоит подумать о более серьёзном использовании Гиля?

– И не только его, майор. Руководящий штаб организации «Цеппелин» состоит из трех отделов. Z1⁹– подбор и обеспечение агентуры, Z2¹⁰ – подготовка агентуры и направление ее на задание, Z3¹¹ – работа с действующей агентурой, обработка материалов. Вам я предлагаю возглавить специальную школу подготовки элитной агентуры.

– Подготовка агентуры?

– И не только. Ваши полномочия будут широкими. Обработка полученных данных, подготовка операций и много всего. Это работа как раз для офицера разведки вашего уровня, майор. В штате «Цеппелин» будет около 20 офицеров, 40 унтер-офицеров, 25 машинисток, 10 шоферов и вспомогательный персонал.

– Людей не так много.

– Нам не нужна широкая известность, фон Лорингер. Итак, вы согласны?

– Я офицер и служу там, где я нужен Германии.

– И я нахожусь там, где я нужен фюреру и рейху. Итак. Ваша первая цель лагерь в Сувалках. Там ныне сформирована Национальная партия русского народа. И организатором этой партии стал знакомый вам Владимир Гиль.

***

За пять месяцев до событий, описанных в начале.

Офицерский лагерь в Сувалках.

Ноябрь, 1941 год.

Майор Фердинанд фон Лорингер просматривал личные карточки офицеров, которые ему принес комендант лагеря для военнопленных офицеров Сувалки штурмбаннфюрер СС Ханс Шиндовски.

– Я уже работал с этими документами, герр майор, – сказал Шиндовски. – И, как вы можете видеть, на некоторых карточках есть особые пометки. Вот здесь.

– И это пометки о перспективности?

– Именно так, герр майор. Это те, кто вам нужен.

– И кто проводил этот отбор?

– Капитан Лайдеюсер.

– Лайдеюсер? Но это офицер Абвера.

– Да он работает здесь от Абвера.

– Лайдеюсер офицер из штаб-квартиры Канариса?

– Сотрудник аппарата полковника Густава Штольце. А Штольце в чести у адмирала.

– Не думаю, что Канарис желает нам успехов штурмбаннфюрер. Капитан решает здесь проблемы Абвера.

– Я не могу сказать ничего плохого про Лайдеюсера, герр барон, – сказал Шиндовски.

Лорингер передал ему дело, выбранное из стопки.

– Вот, например.

Но на деле пленного офицера подполковника Гиля отметки не было.

****

Личное дело

Гиль Владимир Иванович.

Год рождения: 11 июня 1905 года.

Место рождения: город Вилейка (Польша).

В совершенстве владеет немецким, французским и польским языками.

Отец: Иоганн Энтони фон Лютенгаузен-Вольф. Немец. В 1914 году сменил фамилию на Гиль.

Мать: Домбровская Мария Казимировна. Полька.

В 1926 году призван в ряды РККА.

В 1929 году завершил курс Борисоглебской кавалерийской школы.

С сентября 1929 года назначен командиром взвода в 32-ом Белоглинском кавалерийском полку.

С 1932 года член ВКП(б). Партибилет №0268567.

С 1934 года командир эскадрона. (Приказ БВО №4 от 2.02.1934).

С 1935 года начштаба Ставропольского кавалерийского полка. (Приказ БВО №11 от 4.04.1935).

С 1937 года слушатель Военной Академии РККА им. М.В. Фрунзе. (Приказ по Академии №055 от 19.09.1937).

С 1939 года майор. (Приказ НКО СССР №01178).

С 1940 года начштаба 12- кавалерийской дивизии. (Приказ НКО СССР №019795 от19.05.1940).

С 1941 года начштаба 229-й стрелковой дивизии. (Приказ НКО СССР №0030 от 22.03.1941).

***

– Вы это читали? – спросил фон Лорингер Шиндовски.

– Дело за номером 26 о Владимире Гиле? – штурмбаннфюрер продемонстрировал отличную память.

– Вижу, что читали. Но особой отметки на карточке нет.

– Её не стали ставить, господин майор.

– Почему же?

– Я говорил с Гилем, и он не показался мне перспективным для сотрудничества.

– Но вы обратили внимание на то, что здесь написано, штурмбаннфюрер? У этого офицера немецкие корни. И если вот эти сведения достоверны, то он довольно знатного рода.

– Проверить сведения о предполагаемом отце Гиля Вальдемаре фон Лютенгаузен-Вольфе мы пока не смогли.

– Я, говоря о знатности, имел в виду его мать, а не отца.

– Мать?

– Мария Добровская из рода Домбровских.

– Мне это ни о чем не говорит, – признался Шиндовски.

– Она прямой потомок польского короля Станислава Августа Понятовского. Да и семья отца весьма известна. Но Лютенгаузен-Вольфы давно переселились в Россию еще при Екатерине Второй.

–Мне кажется, что эти сведения не совсем достоверны, господин барон. С чего было отцу менять такую фамилию на Гиль?

– В 1914 году многие потомки немцев сменили фамилии на русские. В этом нет ничего удивительного. Но этот человек знает языки? Эти сведения вы ведь могли проверить?

– Да. Это правда.

– Гиль учился в провинциальной средней школе. И откуда у него три языка? Я неплохо знаю систему образования в России. И если он знает языки так хорошо, как написано здесь, то учили его родители. А значит люди они весьма образованные.

– Возможно. Но это не подтверждает факта знатности его рода.

– Он сообщил сведения, которые довольно легко проверить, штурмбаннфюрер. В СССР он наверняка это скрывал. Для анкеты такие данные вредны. Я хочу лично говорить с ним.

– Как прикажете, господин фон Лорингер.

***

Лорингер рассматривал сидевшего перед ним человека. Он был высок ростом и хорошо сложен. Даже в условиях трёхмесячного плена офлага в Сувалках он выглядел неплохо. Лорингер смог познакомиться с условиями жизни пленных офицеров, которых содержали в ямах, где они питались так плохо, что из 60 тысяч узников через полгода осталось всего 2 тысячи.

Конечно, лагерь оставил следы на лице Гиля, впалые щеки и обострившийся нос. Но Лорингера поразили глаза военнопленного – холодные, серые с каким-то цепким и тяжелым взглядом.

– Вы Владимир Иванович Гиль, подполковник Красной Армии? – по-немецки спросил Лорингер.

– Да. Я бывший подполковник РККА Гиль. Все сведения, указанные мною в анкете, соответствуют действительности, господин майор.

– Вы хорошо говорите по-немецки, герр Гиль.

– Мои отец и мать отлично владели языком. Дома мы использовали немецкий и польский языки помимо русского.

– Я майор фон Лорингер. Прибыл сюда из Берлина и мне нужны такие люди как вы, герр Гиль.

– Вам?

– Я представляю весьма авторитетную организацию, герр Гиль. Наши армии наступают на Москву и скоро будет поставлена точка в этой войне. Но ведь будет еще и после войны. И потому нам нужны образованные и смелые люди.

– И вы выделили меня, герр майор?

– Вы человек образованный и смелый. Это видно по вам.

– Но я сдался в плен.

– И что? Разве это должно вас характеризовать отрицательно? Многие на войне могут попасть в плен. Но вы вели себя достойно.

– И что вы хотели предложить мне, герр майор?

– Сотрудничество. И это поможет вам сохранить жизнь, герр Гиль. В нынешней ситуации это хорошее предложение. Тем более что на нынешнего начальника в Сувалках впечатление вы произвели отрицательное.

– Я это понял уже месяц назад. Штурмбаннфюрер Шиндовски не поверил сведениям, что я сообщил о себе.

– Он не стал затрудняться проверкой ваших данных, герр Гиль. Но я сделаю это.

– Сделаете, если я соглашусь на сотрудничество?

– Естественно. Иначе в проверке нет никакого смысла. Вы ведь не просто так указали эти данные, герр Гиль? Вы могли этого не делать. Но сделали. Зачем?

– Я написал правду.

– Я понимаю, но зачем вы её написали?

– А нужно было солгать?

– Многие поступают именно так. Это война, герр Гиль. Но вы написали то, что должно было привлечь внимание. Я заметил вашу карточку. И вот мы с вами в этом кабинете.

– Вы правы, герр майор. Я хотел, чтобы меня заметили.

– Хотите жить?

– Хочу. Хоть и не верю в скорую победу Германии над СССР, о которой вы только что говорили.

– Но наши армии наступают, герр Гиль. Вы же не станете этого отрицать. Они уже у стен Москвы.

– Наполеон в свое время взял Москву. И это не принесло ему победы над Россией.

– Но теперь война не та, что была при Наполеоне. И наши армии уже в следующем месяце, по словам, многих наших генералов, будут в Москве. Впрочем, не стану с вами спорить. Время расставит все по своим местам. Я буду рекомендовать вас к зачислению в русскую комендатуру офлага, герр Гиль. Ныне её возглавляет господин Богданов. Вы же знаете Богданова?

– Знаю. Бывший генерал-майор РККА, командовал 48-й стрелковой дивизией.

– И вы готовы служить под его началом?

– Готов.

– И вы знаете, что за работу вам предстоит делать?

– В общих чертах, господин майор.

– В лагере необходимо просеять контингент. Выявить евреев, преданных советской власти комиссаров и коммунистов. И если вы примете назначение на должность блокового офицера, то именно вы будете выявлять бывших офицеров НКВД, которые скрыли эту часть своей биографии. А также тех, кто настроен к немецкой администрации враждебно. Вы готовы выполнять эту работу?

– Готов, – сразу ответил Гиль.

– Вы ответили сразу.

– У меня было время для раздумий, герр майор.

– Но кроме выявления врагов вам нужно будет вести ежедневную пропагандистскую работу. Вы должны будете объяснить пленным, что такое советская власть и какую беду она принесла русскому народу.

– Я готов, – ответил Гиль…

***

Сувалки.

Офицерский лагерь.

Май, 1942 год.

Еще в марте 1942 года в офицерском лагере в Сувалках возникла антибольшевистская организация среди военнопленных Национальная партия русского народа. Основателем организации стал бывший начштаба 229-й стрелковой дивизии подполковник Красной Армии Владимир Гиль.

Фон Лорингер прибыл в Сувалки на этот раз именно для встречи с Гилем. Заместитель коменданта лагеря (комендант был в отъезде) гауптштурмфюрер СС Шоппе стал расхваливать Гиля:

– Это настоящий клад, герр майор. Такого вербовщика поискать. Он почти заменил Богданова, когда тот еще был при своей должности начальника Русской комендатуры.

– Вот как? А подробнее?

– Гиль завел на каждые 100 заключённых по два-три информатора. И мы только за две недели выявили около 30 лиц, имеющих еврейские корни. 32 человека, которые служили в НКВД. Предотвратили пять побегов. И это только часть его заслуг.

– А что же он сделал ещё?

– В деле пропаганды Гиля вообще некем заменить. Какую команду создал! Работу по деградации советского сельско-хозяйственного сектора написал бывший агроном Герин. Художник Коновалов написал портрет фюрера. Вы можете видеть его в нашем здании. И допросы Гиль проводит лично. Не боится «запачкать руки». Не чистоплюй как Богданов. Потому наш комендант Шиндовски и захотел поставить Гиля вместо Богданова во главе русской комендатуры офлага.

– Значит вы, герр Шоппе, уверены в полной лояльности Владимира Гиля новой власти?

– Полностью. Я так не во всех немцах уверен, как в Гиле. Да и штурмбаннфюрер Шиндовски полностью разделяет мое мнение. Я ведь сам присутствовал на его допросах. Как вы думаете он так быстро выявил столько комиссаров и евреев? Но по этому поводу вам лучше переговорить с унтершарфюрером Шроде из гестапо. Он у нас специалист по допросам.

– Хорошо, гауптштурмфюрер. Но сейчас мне нужен Гиль.

– Сразу?

– Именно. Вызовите его сюда.

– Как прикажете, господин майор.

***

Гиль прибыл в кабинет Лорингера чрез восемь минут. Шоппе сработал оперативно.

– Здравствуйте, господин Гиль, – Лорингер приветствовал Гиля по-русски. – Рад нашей новой встрече. Прошу вас садиться.

– Герр майор?

– Вы меня не забыли, как вижу.

Гиль сел за стол рядом с Лорингером.

– Ваш внешний вид говорит, что вы вполне здоровы, господин Гиль.

– Жаловаться на условия содержания не могу. И все это благодаря вам, господин майор.

– Вы создали полезную организацию, господин Гиль. Национальная партия русского народа. Звучит громко.

– Вам не нравится название? – понял Гиль.

– Я бы сменил его. Слишком помпезно. А помпезность в нашем деле лишняя.

– И что предлагаете вы, господин майор?

– Боевой союз русских националистов.

Гиль на мгновение задумался и согласился с Лорингером.

– Пожалуй, вы правы, господин майор. Но вы ведь прибыли сюда не только из-за смены названия парти в которой всего 25 человек на нынешний день.

– Нет, господин Гиль. Я прибыл сюда потому, что ваша идея, организовать боевой отряд для борьбы с большевиками, в Берлине кое-кому понравилась.

– Вот как?

– Такие предложения выдвигались и до вас, господин Гиль. Но я помню нашу с вами первую встречу и поставил бы именно на вас.

– Я предложил создать боевое формирование из русских и обещал, что наберу хоть тысячу солдат среди военнопленных. Если мне позволят это сделать.

– Тысячу? И это возможно? Это не русское хвастовство?

– Нет. Я сам знаю, что такое условия содержания в ваших лагерях, герр майор. Многие наши военнопленные захотят жить.

– Но это не сделает из них сторонников нашей идеи. Станут ли они воевать за интересы Великой Германии?

– Они станут воевать за новую Россию, герр майор.

– Что вы вкладываете в это, господин Гиль? Что это за новая Россия?

– Россия без большевиков.

– Это понятно. А конкретнее?

– Новая Россия присоединится к новой Европе, которую создал Адольф Гитлер. Под протекторатом Великой Германии.

– Пока наш фюрер не рассматривает варианта такой России. И я не могу давать такие обещания. Не имею полномочий.

– Но вы же с чем-то приехали?

– Я представляю организацию Цеппелин. И у этой организации конкретные задачи.

– И какого уровня эта организация?

– Предприятие Цепеллин создано Главным управлением имперской безопасности. И наша задача заброска агентуры в тыловые районы СССР, которые имеют важное значение для обороны.

– А основные задачи агентуры?

– Сбор разведывательной информации и диверсии. Широкомасштабные диверсии, господин Гиль. Вплоть до создания повстанческого движения против власти большевиков.

– Серьезные задачи.

– Потому я и прибыл сюда, господин Гиль. И нам с вами необходимо тщательно просмотреть все дела тех, кто ныне состоит в вашей дружине.

– Как вы сказали, герр фон Лорингер?

– Дружина? Это не совсем верное русское слово, господин Гиль?

– Наоборот. Это весьма верное слово. Дружина. Так и следует назвать наше формирование, если оно будут создано.