Сквозь пламя сражений

Во время Великой Отечественной войны Сергей, будучи связистом, в составе Северного флота участвовал в обороне Мурманска. А затем судьба, а вернее по приказу, отправили его на другой, не менее горячий театр боевых действий – на Малую землю. И здесь, в рядах 18-й армии, а потом в качестве радиста центрального узла связи Керченской военно-морской базы оборонял Новороссийск, освобождал Анапу, Тамань, высаживался с десантом на Среднюю косу и обеспечивал надежную связь с героическим десантом. Дважды был контужен, но оставался в строю, с боями вошел в разрушенную, но не сломленную врагами Керчь, один из немногих городов, который дважды подвергался фашистами жестокой оккупации.

Этот древний и славный город на двух морях стал судьбой и любовью Сергея Васильевича, активно включившегося в его восстановление. Со своей избранницей, военной медсестрой, участницей Сталинградской битвы, Евгенией Александровной сыграли скромную свадьбу, а в 1996 году – и золотую. Вместе, с кипучей энергией восстанавливали Керчь, Башарин трудился на Камыш-Бурунском железорудном комбинате, закончил Крымский педагогический институт, а позже – Высшую партийную школу при ЦК КПУ, защитил диссертацию, получил степень кандидата исторических наук. Его постоянно влекли морская стихия и романтика. Более двадцати лет отдано напряженной и суровой, полной риска, работе на судах производственного объединения «Керчьрыбпром», экипажи которых вели промысел в Атлантике, Индийском океане и в других районах Мирового океана.

Богатые впечатления выплескивал на бумагу, запечатлевал в фотографиях. Активно сотрудничать с редакциями городской, многотиражными и областными газетами, стал членом Союза журналистов. Открылись в нем и литературные способности. Им написаны и изданы книги – вклад в летопись города – «В океане», «Керченская руда», «В боях за Керчь», «Два рейса».

За последние два-три года вышли сборники прекрасных рассказов и очерков «Океанские были» и «За тридевять земель».

Башарин проявил свои организаторские способности и в должности директора Керченского государственного историко-культурного заповедника, внеся свой вклад в развитие музейного дела, в увековечение памяти воинов-десантников, павших смертью храбрых за освобождение крымской и керченской земли.

Сергей Васильевич не из тех, кто почивает на лаврах, довольствуясь тем, что сделано. «Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути», – эти строки из популярной песни в полной мере относятся к его жизненной позиции. Выйдя на заслуженный отдых, покой ему только снится, он длительное время возглавлял одну из самых крупных ветеранских организации города, объединяющую более трех тысяч ветеранов войны, моряков-фронтовиков, ветеранов Керченской военно-морской базы, участников боевых действий. Сообща на базе клуба «Побратим» они проводят большую военно-патриотическую работу, и в первую очередь с учащимися школ и профтехучилищ, техникумов и вузов, решают проблемы социальной защиты, оказывают помощь больным, немощным И такая активность, душевная забота друг о друге продлевают ветеранам, творцам Великой Победы годы жизни.

Сергей Васильевич вместе с женой Евгенией Александровной, боевой медсестрой, удостоенной за ратные дела боевых наград, воспитали дочь Людмилу, сыновей Александра и Владимира. И уже следующее поколение – четверо внуков и правнучка продолжает добрые дела. Они гордятся боевыми наградами отца, дедушки и прадедушки, его орденами Отечественной войны и «За мужество», медалями «За оборону Заполярья», «Защитнику Отечества», «Маршал Советского Союза Г. К. Жуков», «Адмирал флота Н. Г. Кузнецов», «300 лет Российского флота» и другими.

С большим интересом прочитал очередную книгу Башарина «За тридевять земель», изданные в Керченской городской типографии. Рождение даже одной книги для любого автора – большое событие, а в арсенале ветерана войны и крымской журналистики она не первая, а вторая в серии путевых очерков, рассказов, юморесок, стихов о суровом рыбацком труде. Ранее были выпущены «Океанские были», получившие широкое признание у читателей. Автор значительную часть тиража щедро раздарил школам, библиотекам, участникам встреч в ветеранском клубе «Побратим», ибо одержим благородной целью донести до молодых читателей то время, когда не было уголка в Мировом океане, где бы не развевались стяги Отечества. Романтикой морских странствий, свежестью и яркостью впечатлений и зоркостью наблюдений веет со страниц книги.

Башарину, оборонявшему в составе Северного флота Заполярье, Мурманск, участнику морских десантов по освобождению Новороссийска, Анапы, Тамани и Керчи, есть о чем поведать читателям. За сорок пять лет пребывания в Союзе журналистов он поведал уже многое, опубликовав сотни очерков в городской и многотиражных газетах. Но верный поговорке, что «Моряк в океане – дома, а на берегу – в гостях», он недолго задерживался на суше. Уходя в рейсы, кроме ручки и блокнотов, вооружался фотоаппаратом, чтобы не только пером, но и объективом запечатлеть красоту и грозную мощь океанских просторов, экзотику дальних стран. Путевые зарисовки, наброски, рассказы опытных рыбаков и стали основой познавательных, художественно-документальных по своей сути очерков, рассказов с конкретными героями, и ныне живущими в Керчи, других городах и селах Крыма.

Будучи участником описываемых событий, С. Башарин точно передает специфику рыбацкого труда, мужественных действий экипажей в аварийных ситуациях, морское братство при спасении попавших в беду товарищей. Об этом читатель узнает из очерков «Трое в бездне», «Мужество», «Человека бортом», «Тропический ливень», «Поединок», «Спасите наши души» и других.

С тонким лиризмом запечатлел автор удивительные, богатые гаммой красок, природные явления, увиденные им во время длительной работы вместе с экипажем «Красного луча» на промысле тунца в Индийском океане и районе экватора. Пожалуй, подобного описания постоянно меняющегося, дышащего океана и красочного неба над ним в разные времена суток я не встречал у других писателей-маринистов. Столь же поэтична и зарисовка «Поклон тебе, океан!». С любовью, но мужской сдержанностью, присущей людям, испытавшим на себе силу океана, просоленных волнами и исхлестанных штормами, писатель рассказывает о тех, с кем долгие годы плечом к плечу работал на траулерах РТМ «Ахтуба», «Таганрог», «Кара-Даг», «Репино», «Полтава»…

О суровой жизни аборигенов архипелага Куриа-Муриа автор рассказал в очерке «Остров обездоленных», о бывалом рыбаке, а в годы войны – юнге Михаиле Авдееве – в очерке, названном его именем. Ярко, выпукло выписаны портреты, характеры и таких известных в Керчи рыбаков, как В. Воронков, М. Русин, А. Резниченко, В. Протасов, А. Мягкоголовый и многих других, посвятивших свою жизнь этой трудной профессии.

Не обошел Сергей Васильевич вниманием и забавные истории. Немало на памяти рыбаков устных рассказов, в том числе и о животных, птицах, пребывание которых на борту траулеров скрашивает трудные будни, напоминает о доме. Об этом юморески «Горилла на «Ахтубе», «Петушиный король», «Володька – морской пес» и другие. В прозу гармонично вплетены стихи «Нептун», «Родничок», «Сон». Достоверность повествования усиливает цикл снимков, сделанных автором во время рейсов в океане: заход солнца на экваторе, шторм в Атлантике, аборигены Новой Зеландии, улицы Адена, Сингапура, Веллингтона и другие.

Безнадежное занятие – пересказ или комментарии рассказов, очерков, зарисовок, их следует читать. Поэтому приведу лишь несколько фрагментов, дающих представление о стиле, образности мышления автора: «Океан причесывался после штормовой ночи, гоняя по поверхности свои седые кудри. Траулеры добросовестно и натужно тянули за собой, как бурлаки лямки, ваеры пелагических тралов». Или о восходе солнца на экваторе: «Чуть розовеет край небес, и около кромки океанской синевы, поднимая на своих могу¬чих плечах тучи, всплывает солнце… Здесь оно бордово-красное, а по форме – надутый шар, как болванка, раскаленная в огромной печи, ярко-красная. Ударь ее молотом – и посыплются миллиарды искр…». И таких поэтических находок в книге много.

Книги ему удалось издать благодаря содействию депутата крымского парламента, начальника морского торгового порта Александра Котовского, за что автор и ему, и коллективу, в котором довелось работать, искренне признателен. Не будь проблем с изданием, дефицита финансов, к читателям пришли бы и другие книги с уникальными снимками, сделанными Сергеем Васильевичем в дальних морях и океанах, в экзотических странах.

ИЗ ПЛЕМЕНИ ХРАБРЫХ

Уроженец села Лозового, что близ города Ромны, Иван Долгокеров в детстве вместе с родителями переехал в Керчь, и с тех пор вся жизнь связана с этим городом. Будучи любознательным подростком, он изучил все окрестности, Митридатскую гряду, знал каждый овраг и тропинку, что впоследствии очень пригодилось.

–Хорошо помню 27 октября сорок первого года, когда на город со стороны моря налетела шестерка бомбардировщиков. В морском торговом порту прогремели первые взрывы, – вспоминает Иван Владимирович. – Так для жителей города началась война. Попасть на фронт мне удалось лишь после первого освобождения Керчи в результате десантной морской операции. Призвали на Северо-Кавказский фронт, был сапером, сражался под Ростовом, на Кубани, на Малой зем¬ле, где получил первое ранение.

–Иван Владимирович, среди ваших наград есть орден Красной Звезды. За что вы его получили?– интересуюсь у ветерана.

–Это первая из моих наград, к которой я был представлен в неполные семнадцать лет, – отвечает ветеран. – А получил орден лишь спустя семнадцать лет. Тогда, в ходе сражения шесть танков Т-34 оказались на нейтральной полосе, окруженные минными полями. Срочно надо было сделать проходы и вызволить их из западни. Командир объяснил саперам задачу и, понимая, что она может оказаться смертельной, спросил:

–Добровольцы, выйти из строя!?

Весь взвод сделал шаг вперед. Но он отобрал трех самых опытных и смекалистых, в том числе и меня. Разминировали проходы в темное время и втроем обезвредили более шестидесяти противотанковых мин. Столь необходимые для боевых действий танки были спасены. Вскоре я был ранен и попал в госпиталь, не зная о том, что представлен к ордену.

Поставили Долгокерова на ноги, и вновь – на передовую. Бои за освобождение Кавказа, Кубани, ускоренная подготовка к десантной операции, форсирование Керченского пролива и плацдарм в поселке Эльтиген…

–Мы, рядовые солдаты, да и младшие офицеры, не были посвящены в планы командования, поэтому полагали, что десант на Эльтиген – это направление главного удара. А оказалось, что главная высадка, спустя двое суток, произошла северо-восточнее Керчи, – делится своими мыслями И. Долгокеров. – Операция по освобождению города и развитию наступления в глубь Крымского полуострова не была доведена до конца, но зато в ней советские воины проявили стойкость и мужество, сковали большие силы противника, нанеся ему потери.

Силу воли, ненависть к лютому врагу не смогли поколебать ни вражеские атаки, ни полтора года, которые Иван Владимирович провел в плену. К тому вре¬мени он успел отличиться в боях и получить орден Отечественной войны I степени, медали «За оборону Кавказа» и «За Победу над Германией», а также второе ранение. После войны продолжил службу в Киевском военном округе, затем пятнадцать лет проработал начальником цеха на Керченском стеклотарном заводе, а ранее – на бондарном.

Эльтиген – самая памятная и славная страница в судьбе Ивана Долгокерова. Вот так запечатлел те героические события в очерке, опубликованном в книге воспоминании «Мы вернулись, Севастополь» («Таврия», 1983 г.) участник Эльтигенского десанта майор медицинской службы младший врач 335-го гвардейского стрелкового полка 117-й гвардейской дивизии 18-й армии А. Никаноркин: «Ночью 6 декабря был получен приказ покинуть Эльтиген и прорываться на север, к Керчи. А отряд, около ста человек во главе с полковником Нестеровым, должен был остаться в Эльтигене.

В 22 часа красная сигнальная ракета, прорезав черные тучи, осветила бурный пролив. Десантники, собранные в единый кулак на правом фланге у развалин маяка и в противотанковом рву, начали прорыв через Чурбашское болото. Ваня Долгокеров вместе с другими воинами, оставившими по приказу плацдарм, совершил 20-километровый рейд по тылам противника, нанося ему потери в живой силе и боевой технике. Бойцы захватили позиции на горе Митридат, удерживали их в течение четырех суток, но силы были неравны. Одним удалось вырваться из плотного кольца окружения, а другие попали в плен, но и в концлагерях патриоты не пали духом, а продолжили борьбу в подполье.

Ивану Владимировичу и его боевым побратимам очень близка песня «У безымянной высоты», ибо она о них:

Дымилась роща под горою,

А вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят…

ОТ ЮНГИ ДО КАПИТАНА 1 РАНГА

Настоящий морской офицер, даже когда на нем нет мундира с кортиком, а сугубо штатский костюм, узнаваем по военной выправке, манере поведения, сдержанности и лаконичности речи (на флоте чужды многословие и красноречие). Дисциплина, порядок, точность во всем.

Эти качества присущи капитану первого ранга запаса Юрию Борисовичу Морозову. Есть чем гордиться за 40 лет безупречной службы на Балтийском, Северном и Черноморском флотах. Удостоен орденов Красной Звезды и «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени, медалей «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За боевое содружество» и других наград. А начинал юнгой на Волге…

Все для фронта, все для победы!

Отец Юрия, Борис Николаевич, работал грузчиком, матросом, штурманом на пароходе «Джон Рид». Он часто брал с собой сына, с гордостью носившего тельняшку, выкроенную матерью из отцовского тельника. Мальчишке полюбились волжский простор, крики чаек, гудки пароходов, паруса яхт…

В сорок третьем году, когда фашисты были отброшены от полуразрушенного Сталинграда, четырнадцатилетнего Юру взяли юнгой на пароход «Серго Орджоникидзе». В составе экипажа Ю. Морозов доставлял боеприпасы, продовольствие, а в тыл, на противоположный берег Волги, – раненых воинов. Вскоре его перевели на пароход «Клим Ворошилов» учеником штурвального. Перевозили боеприпасы для фронта от Ярославля до Астрахани, нередко под ударами вражеской авиации.

В то время отец сражался на фронте. Юра решил поступить в школу морских летчиков в Куйбышеве, переименованную в подготовительное морское авиационное училище. Но туда принимали ребят на год старше. Прибавив себе недостающий год, он заявил, что потерял метрику. Успешно сдал вступительные экзамены, но, увы, медкомиссия признала не годным к летной службе.

Закалка и опыт

«Коль не суждено летать, значит, продолжу службу на флоте», – решил Юрий и поступил на службу в экипаж линкора «Октябрьская революция». Пригодился опыт, приобретенный во время навигаций на Волге. Старательный, проявляющий живой интерес к технике, вооружению, он заметно отличался от своих ровесников. «Флоту нужны умные, грамотные офицеры», – решили на линкоре и направили Морозова на учебу в Ленинград, в высшее военно-морское училище имени М. Фрунзе. О выпускнике Ю. Морозове, к слову, до сих пор там помнят. Два года назад наградили памятным знаком и пригласили в гости.

– После выпуска мы мечтали попасть на престижный Краснознаменный Северный флот, и еще – обязательно на атомоход, – вспоминает Юрий Борисович. – Первое желание исполнилось. А вот второе… Я обратился к командиру с просьбой направить служить на подводную лодку. Командир дивизии торпедных катеров контр-адмирал Головко связался по телефону с капитаном первого ранга Г. Егоровым и заявил: «У меня здесь лейтенант, хочет быть подводником. Пусть сначала у тебя лямку потянет». И – приказ мне: «Идите!»

Так лейтенант Морозов стал служить на торпедном катере на губе Долгой, на Северном море, где постоянно штормит, где крутые волны, снежные метели, лед. Полученный по ленд-лизу американский катер № 444 командир Ю. Морозов и его подчиненные сделали образцовым. Торпедные стрельбы, точно поражая мишени, сдавали на «отлично». Спустя год Юрия Борисовича назначили командиром звена торпедных катеров.

В эпицентре Карибского кризиса

В 1961 году назревала кризисная ситуация в Карибском море. На военном совете Краснознаменного Северного флота Морозову, закончившему к тому времени офицерские курсы, сообщили, что он назначен старшим группы из 12 специалистов: «Отправляйтесь на объект 303». Так в секретных документах значилась Куба.

– В срочном порядке «обкатали» двенадцать торпедных катеров и погрузили их на теплоходы «Тбилиси», «Колхозник» и «Льгов». Закамуфлировали большими листами фанеры и вышли в море, держа курс на Кубу, – рассказывает офицер. – Переход занял 28 суток. Шторма разбили фанерную обшивку. Но мы благополучно выгрузили катера и стали формировать экипажи из кубинцев. Учеба с помощью переводчиков шла успешно. Жители Гаваны отличались дружелюбием и сердечностью. Командующий вооруженными силами Кубы Рауль Кастро Рус остался доволен торпедными стрельбами и объявил Морозову благодарность.

После завершения военной миссии теплыми были проводы офицеров и моряков на Родину. Но едва Морозов летом 1962 года прибыл на Северный флот, как вновь поступил приказ: «Срочно на Кубу!»

Разразился Карибский кризис. Мир находился на грани войны между СССР и США. К счастью, разум возобладал над амбициями политиков. В ту пору Юрию Борисовичу довелось повидаться с отцом. Фронтовик Борис Николаевич заметил: «Смотрю, сколько у тебя орденских колодочек. А у меня – только за оборону Москвы да за взятие Кенигсберга». Там он был ранен и контужен. Во время той встречи подарил сыну книгу «Шаги по росе», о журналистах, погибших на войне. Этот подарок, как и другие вещи, – напоминание об отце – очень дороги Юрию Борисовичу, членам его семьи.

Верность традициям

Юрия Борисовича как глубоко эрудированного, эмоционально сдержанного, разбирающегося в политике, часто привлекали к выполнению военно-дипломатических миссий. Возглавляя группы военно-морских специалистов и работая на правах советника, он побывал в командировках в Гвинее. За успехи удостоен наград от тогдашних министра обороны страны Андрея Гречко и главкома военно-морского флота Сергея Горшкова и командующих флотами.

Перед тем, как в 1984 году уйти в запас, служил заместителем начальника учебного центра Краснознаменного Черноморского флота по подготовке иностранных экипажей военных кораблей в г. Поти. Многие его ученики ныне занимают командные посты и в письмах благодарят учителя за добрую науку.

С теплотой вспоминают Юрия Борисовича на водной станции, которую он, будучи начальником, сделал образцовой. Он – активист городского комитета ветеранов войны и участников боевых действий. После отставки активно занимался и продолжает заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи, проявляет заботу о ветеранах. По его инициативе на водной станции Керчи ежегодно проводятся мероприятия в День Военно-Морского Флота с поднятием военно-морского флага СССР и Андреевского стяга, а на воду опускается траурный венок.

Благодаря усилиям Юрия Борисовича, в акватории Керченского залива установлен буй в память о моряках – воинах-десантниках, погибших в годы Великой Отечественной войны. Сейчас он и его побратимы по ветеранскому движению одержимы целью возведения в Керчи памятника десантникам, достойного величию их подвига. Конечно, на местах былых сражений, в том числе в Героевском, где в течение сорока суток, отбивая атаки превосходящих сил противника, отважно сражались воины Эльтигенского десанта, есть памятники, братские могилы, обелиск-парус. Но из-за преклонного возраста, состояния здоровья и отсутствия транспорта ветеранам редко удается их посетить и отдать почести. Дистанция от юнги на Волге до капитана первого ранга вместила сорок лет, посвященных военно-морскому флоту, защите морских рубежей Отечества.

Семьдесят лет минуло со Дня Великой Победы. Время стремительно, беспристрастно и необратимо. Ветераны, ряды которых с каждым годом редеют, надеются, что среди крымчан и гостей солнечного полуострова немало людей, неравнодушных к героической и трагической истории Отечества, благодарных тем, кто отстоял его свободу и независимость в сражениях с самым сильным и жестоким противником. Мы не должны быть Иванами, не помнящими родства, не помнящими своих защитников и освободителей. Поэтому долг каждого – внести свой вклад в благородное и патриотическое дело по увековечению памяти воинов-десантников, что станет примером высокой нравственности для будущих поколений.

ВЗЯЛ ГЕНЕРАЛОВ В ПЛЕН СВЯЗИСТ

К финалу Сталинградской битвы, оказавшись в "котле" многотысячная армия фельдмаршала Ф.Паулюса, была деморализована. Пали духом не только рядовые солдаты, но и старшие офицеры и даже генералы. Об одном из эпизодов пораженчества поведал ветеран войны, капитан первого ранга Юрий Борисович Морозов из книги Н. Крылова: Автор приводит немало примеров мужества, стойкости защитников волжской твердыни. Один из них связан с жителем Керчи. Возможно, его прочитают родственники отважного воина и откликнутся, поведают о его дальнейшей судьбе. Привожу дословно:

«…Комсорг полка связи Михаил Портер обследовал территорию, считавшуюся уже очищенной от противника, – хозяйственные связисты не упускали случая запастись трофейным кабелем. Его внимание привлек показавшийся из-под снега ярко-красный провод, который и вывел к замаскированному блиндажу. С комсоргом были два бойца. Приказав им оставаться снаружи, он рывков отдернул полотнище, закрывавшее вход в блиндаж. Оттуда показался ствол автомата, но комсорг успел открыть огонь первым, и гитлеровец упал. Рядом кто-то щелкнул затвором, однако Михаил упредил короткой очередью и того. Больше стрелять не понадобилось – все, кто еще уцелел в блиндаже, подчинились команде «Хенде хох!».

Позже, находясь с пленными в штабе армии, Портер признался, что у него в первое мгновение зарябило в глазах: в блиндаже горела электрическая лампочка, очевидно от аккумулятора, а вставшие перед ним офицеры и генералы были в парадных мундирах, при орденах. Самый старший на вид генерал остался сидеть, держа в руке чашечку кофе. Им оказался командир 51-го армейского корпуса генерал артиллерии фон Зейдлиц-Курцбах. Связисты набрели на штабной блиндаж, входившей в его корпус 295-й пехотной дивизии. Комдив генерал-майор Крофес и начальник штаба полковник Дессель также были тут. Почему-то занесло сюда и командира 4-го армейского корпуса генерала артиллерии Пфеффера.

У комсорга полка связи тогда была одна забота – отконвоировать всю эту компанию: с адъютантами и денщиками 16 человек. Между тем из развалин грянули выстрелы – один наш боец был убит, а другой ранен.

Комсоргу пришлось построить пленных в круг и встать вместе с раненым бойцом посередине, прикрывшись таким способом от пуль. После этого выстрелы прекратились. Денщики и адъютанты несли чемоданы и другие пожитки, из блиндажа были взяты документы и карты. Уже в темноте по волжскому льду прибыли в расположение армейского КП. После того, как разобрались, кого привел связист, рассортировали пленных, старшие по рангу – три генерала и два полковника – предстали перед командармом 62-й армии, генералом, а впоследствии маршалом, Василием Чуйковым.

…Мундиры и ордена (у всех генералов были рыцарские кресты, а у Зейдлица – и с дубовыми листьями) не вязались с небритыми лицами, с жалким видом. Когда рухнула их оборона, а войска сдались, генералы продолжали, неизвестно, на что рассчитывая, сидеть в своем убежище. И сами собою напрашивались слова, вырвавшиеся у Василия Ивановича Чуйкова:

– Какие же вы генералы, если скопом сдаетесь одному нашему бойцу?

Ответа не последовало, да никто его и не ждал.

..Пленных отправили в штаб фронта. Сопровождать их выпало старшему лейтенанту Семикову. Генералы проявили при посадке в машины большую озабоченность тем, чтобы не пропали их чемоданы. Комсомолец Михаил Портер был награжден орденом Ленина. Командарм присвоил ему звание младшего лейтенанта. Парень был из Керчи. В год Сталинградской битвы ему исполнилось двадцать лет. А повоевать уже успел и под Одессой, и в Крыму.

Таков вот почти невероятный эпизод минувшей войны, в котором керченский парень проявил мужество, смекалку. Предполагаю, что в Керчи прошли его детство и юность и еще живы люди, знавшие его в ту пору, и могут поведать факты из жизни отважного земляка.

РАВНЕНИЕ – НА ФЛАГ!

В Керчи, где некогда существовала военно-морская база Краснознаменного Черноморского флота, сильны традиции, бережно сохраняемые ветеранами – офицерами и моряками флота.

На водной станции в день, когда в городе-герое Севастополе проходил совместный парад экипажей военных кораблей Черноморского флота России, состоялось торжественное построение ветеранов с орденами и медалями на груди, подъем флага. В память о воинах, в том числе моряках славных Черноморского флота и Азовской военной флотилии, на воды был спущен венок с алыми цветами, увитыми черной лентой. Совершив с развернутыми на ветру знаменами марш по городской набережной, ветераны пришли к священному месту – памятному знаку в честь участников морских десантных операций. Возложили венки и цветы, почтили павших воинов минутой молчания. Ветераны побывали в гостях у пограничников. С добрыми словами приветствия выступали руководитель организации союза советских офицеров Рэм Золотых, председатель комитета женщин города-героя Валентина Ильинична Прилепская.