Конец времени. Полная Сага
- -
- 100%
- +
Лира, обычно такой собранный, сейчас вертел ложку в пальцах, будто пытался разгадать в её отражении что-то важное. Наконец он положил её на стол и поднял взгляд.
– Что ты знаешь о Пожирателе Времени? – спросил он тихо. – Ты прочёл много книг.
Торин отпил из чаши, чувствуя, как тепло напитка растекается по груди. Он медленно поставил сосуд обратно, оставив на дереве мокрый круг.
– Я знаю не больше тебя. Легенды, сказки… – он провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость. – Всё сводится к его невероятной силе и большим потерям с обеих сторон – Детей Света и Ночи. Он уничтожает само время, стирая жизнь до её основания.
Лира задумался, его пальцы снова сомкнулись вокруг ложки.
– Как думаешь, они призовут Хранителей в войско?
Торин вздохнул.
– Те Хранители, что служат высшим чинам – кто и так будет на местах сражений – точно примут участие.
Лира посмотрел прямо на него, и в его глазах вспыхнуло что-то твёрдое, почти вызов.
– Между нами – клятва. Нерушимая. – Он сделал паузу. – Могут ли сёстры отменить Харис-Лар?
Торин опустил взгляд.
– Я не знаю. – Его голос звучал глухо. – Не знаю, что будет.
***
Тронный зал дворца Света был погружён в зарево заходящего первого солнца, второе – ещё озаряло небеса. Аврора повернулась к Изабелле, её пронзительный взгляд требовал ответа:
– Вспоминай свои уроки истории. Что нас ждёт и как победить?
Правительница явно ждала чёткий однозначный ответ, что решит проблему, которую она всячески старалась приуменьшить, чтобы сохранить самообладание.
Изабелла начала медленно ходить вдоль стола, её длинные серебряные волосы мерцали в солнечном свете. Каждый её шаг отдавался тихим эхом по каменному полу.
– Тогда всё было иначе, – заговорила она ровным голосом, будто читала древний манускрипт. – Он напал уже будучи сильным. Со дня парада планет прошло достаточно времени.
Её пальцы скользнули по краю стола, словно ощупывая невидимые шрамы прошлого.
– Правители Детей Света и Ночи объединились против него. Они призвали Великую Силу. – Изабелла сделала паузу, её глаза стали темнее. – И это стоило им дорого. На каждом сказалось по-разному, кому-то досталось больше.
В воздухе повисло тяжёлое молчание, наполненное отголосками древней боли.
– Много крови было пролито с обеих сторон – Детей Ночи и Света. Но они победили. – Её голос дрогнул. – Только вот Силу… они не смогли обуздать. Потому разделили. И заточили.
Изабелла остановилась, повернувшись к сестрам:
– И наложили вето на её использование. Это слишком опасно.
Аврора выпрямилась, её осанка стала ещё более царственной:
– Он ещё слаб. Собирает армию. В этот раз нужна другая тактика, – её слова звучали как приговор, – без рискованных решений предков, принятых впопыхах. У них не было времени на стратегию.
Габриэлла, до сих пор стоявшая у окна, резко повернулась. Её мантия взметнулась, как крылья встревоженной птицы.
– Ты думаешь, сможешь победить его своими силами? Даже с Детьми Ночи? – Её голос звенел холодной сталью. – Обстоятельства таковы, что древние «табу» пора отменить.
В её глазах горел вызов, а пальцы непроизвольно сжались, будто уже ощущая ту самую запретную Силу. Тронный зал замер, будто сам воздух затаил дыхание перед грядущим решением, которое могло изменить судьбы всех миров.
***
Тёмное небо над вулканом было затянуто пеплом, сквозь который пробивалось багровое зарево раскалëнных глубин. Воздух дрожал от жара, искажаясь, словно пространство само по себе не выдерживало присутствия Пожирателя Времени.
Он стоял на выступе чёрной скалы, его тело, слепленное из пепла, песка и сверкающих осколков, переливалось, как жидкая тень. Глаза – два багровых колодца – горели холодным, безжалостным светом.
Перед ним кишела армия.
Чудища, сотворённые из его сущности, копошились у подножия, их когтистые лапы разрывали землю, а искажённые морды поворачивались к нему, ловя каждый жест. Они были разными – одни низкие, коренастые, с бронированной кожей, другие – высокие, жилистые, с длинными, как лезвия, конечностями.
Но среди них выделялись двое.
Они стояли перед своим создателем, преклонив колени, их спины были прямыми, а головы – склонёнными в поклоне.
Первый был массивным, его тело покрыто пластинами, напоминающими чёрный обсидиан, скрепленный жилами раскалённого металла. Его руки заканчивались не когтями, а чем-то вроде клинков, слитых с плотью.
Второй – стройный, почти элегантный, с длинными, гибкими конечностями и глазами, если их можно было так назвать – двумя узкими прорезями, из которых лился багровый свет.
Ворак-Тал протянул руку, и его элегантные пальцы коснулись их лбов.
– Вы – мои Генералы.
Его голос не звучал. Он вибрировал в самой ткани реальности, заставляя камни дрожать.
– Берите своих воинов.
Он махнул рукой в сторону остальных чудищ – тех, что были грубее, примитивнее.
– Вы знаете, куда должны отправиться.
Пауза.
– Не подведите меня.
Генералы не ответили. У них не было ртов, не было голосов.
Но они кивнули.
Один – резко, как солдат, получивший приказ.
Другой – медленно, с холодной уверенностью хищника.
Они понимали. Они были умнее. Они не подведут.
Пожиратель отвернулся, его внимание уже было обращено вглубь вулкана, где клокотала новая порция его Силы.
А Генералы поднялись.
Их глаза вспыхнули кровавым заревом. Армия замерла, затем разделилась на два потока. Они знали, куда идти. Они знали, кого убивать.
***
Второе солнце продолжало свой путь к закату, когда две сестры склонились над мерцающей картой. Аврора провела тонкими пальцами по пергаменту, оставляя за собой слабый серебристый след. Её голос, обычно столь мелодичный, сейчас звучал жестко:
– Лучше подумай, где нам ждать нападения, Габриэлла. А старые запреты пока отложим.
Командующая резко повернула голову, её бровь изогнулась в немом вопросе. Шаги её были бесшумными, когда она приблизилась к столу. Она ткнула пальцами обеих рук в карту, и в местах её прикосновения вспыхнули холодные голубые звёзды.
– В одном из них или сразу в двух, – произнесла она, не отрывая пронзительного взгляда от Авроры. Губы её плотно сжались, образуя тонкую решительную линию.
Изабелла, до сих пор молча наблюдавшая, протянула руку. Её пальцы скользнули по всем отметинам нападений, включая земли Детей Ночи, оставляя за собой дрожащий светящийся след. Становилось очевидным – точки образовывали зловещее кольцо, внутри которого и находились указанные Габриэллой места.
Аврора резко вдохнула, её ноздри дрогнули. Без слов она ткнула пальцем в ещё две точки на территории Детей Ночи.
– И здесь.
Габриэлла медленно покачала головой, серебряные нити в её косе сверкнули в свете солнца. Согласие было молчаливым, но абсолютным.
Аврора выпрямилась во весь рост, её осанка стала ещё более царственной. Когда она заговорила, слова падали как кованные доспехи на каменный пол:
– Горный выступ Хартумеш и холмы Лерсивула оставим Детям Ночи. Они, как и мы, поймут замыслы врага. – Её рука описала дугу над картой. – Мы отправим два войска: к городу Вариналос у подножья водопада Занатан и городу Еремод на Священном озере.
Габриэлла кивнула, мантия на её плечах шевельнулась, словно живое существо:
– Я отправлюсь к озеру.
Поворот головы Авроры к Изабелле был резким, как удар меча:
– Тебе – в Вариналос. Твоя Сила может понадобиться.
Изабелла лишь склонила голову, её длинные ресницы опустились, скрывая тревожные мысли.
– Я соберу войско, – продолжила Аврора, её пальцы сжались в кулаки. – И отправлю гонца Брату Ночи. Нам нужна встреча. Стратегия. Все варианты. – Пауза повисла тяжёлым покрывалом. – Идите.
Изабелла удалилась безмолвно, её лёгкие шаги не оставили следа. Но Габриэлла задержалась у дверей. Когда тяжёлые створы захлопнулись с глухим стуком, её голос прозвучал как предостережение:
– Нам нужна Сила. Та самая…
– Не торопись! – Аврора взорвалась, её обычно безупречная причёска дрогнула от резкого движения. – Мы почти ничего о ней не знаем! Предки не зря наложили запрет!
Габриэлла сделала шаг вперёд, её тень удлинилась, почти достигая подножия трона:
– Она нам нужна. Ты сама это понимаешь, но боишься признать.
– Я – Правительница этих земель! – голос Авроры зазвенел, как разбитый хрусталь. – Мой долг – осторожность! Это ты всегда бросаешься в пекло! А если мы потеряем контроль? Если это окажется хуже самого Пожирателя?! – Её грудь тяжело вздымалась. – Без моего разрешения – никаких действий! Тебе это ясно, сестра?
Командующая резко прикусила губу, оставив на бледной коже след зубов.
– Не думай, что поставила точку в этом разговоре, – прошипела она, разворачиваясь к выходу.
Аврора вскинула руки, её ногти впились в ладони:
– Не смей нарушать мои приказы, Габриэлла! Не смей!
Но дверь уже захлопнулась, оставив в зале лишь эхо последних слов и трепещущий свет факелов, будто испуганных этим столкновением воли. Карта на столе медленно гасла, как угасающая надежда, оставляя лишь тлеющие точки там, где скоро, возможно, разгорится война.
Глава 7
Величественный выступ Хартумеш вздымался над равниной, словно исполинский алтарь, воздвигнутый самой природой. Его склоны, сложенные из камня нежного сиренево-лилового оттенка, казались выточенными из застывшего рассветного тумана. В лучах заходящего солнца скала переливалась, как перламутр, окрашивая окрестности в тёплые, почти волшебные тона – от лавандового до глубокого аметистового.
На уступах и в расщелинах Хартумеша кипела жизнь. Здесь гнездились птицы, каких не встретишь больше нигде в мире.
Среброкрылые Ильмаги – величественные создания с размахом крыльев, превосходящим рост человека. Их перья были цвета лунного света с серебристыми прожилками, а длинные хвостовые перья струились, как жидкий металл. Когда они взлетали, воздух наполнялся мелодичным звоном, будто кто-то ударял по хрустальным струнам.
Огненные Звоныши – крошечные, не больше ладони, птички с оперением, напоминающим расплавленное золото и медь. Каждое их движение оставляло в воздухе искристый след, а их пение звучало, как тихий перезвон колокольчиков. Они ютились в самых узких трещинах скалы, и их гнёзда, сплетённые из паутинок и солнечных лучей, светились в сумерках, как крошечные фонарики.
Теневые коршуны – чёрные, как сама ночь, с крыльями, будто сотканными из дымки. Их глаза сверкали ярко-синими искрами, а крики, похожие на шёпот ветра, наводили дрожь на всех, кто их слышал. Они парили высоко над скалой, словно стражи, наблюдающие за всем, что происходит внизу.
У подножия скалы раскинулась открытая долина, покрытая травой, которая переливалась всеми оттенками зелёного и золотого. Среди неё росли кустарники с листьями цвета тёмного изумруда, а кое-где вспыхивали яркие пятна цветов – синих, как море, и алых, как закат.
Здесь обитали хищники, чья красота была не менее опасна, чем их когти.
Лунные рыси – грациозные кошки с шерстью, переливающейся оттенками серебра и тёмного аметиста. Их глаза светились бледно-зелёным огнём, а движения были настолько бесшумны, что они казались тенями, скользящими среди травы.
Закатные Мантикоры – не огромные, но величественные. Их шкура была золотисто-рыжей, с чёрными узорами, напоминающими языки пламени, а пушистые хвосты заканчивались кисточками, сверкающими, как искры.
В высокой траве и среди корней кустарников ютились мирные обитатели долины.
Лазурные тушканчики – маленькие зверьки с голубовато-серой шёрсткой и огромными глазами, сверкающими, как звёзды. Они жили в норах, украшенных камешками и ракушками, а их быстрые прыжки оставляли в воздухе лёгкие серебристые следы.
Земляные олени – стройные, невысокие, с рогами, напоминающими ветви молодых деревьев. Их шкура переливалась оттенками коричневого и золотого, а копыта оставляли на земле слабый светящийся отпечаток.
Когда солнце опускалось за горизонт, Хартумеш вспыхивал последними алыми лучами, словно гигантский кристалл, наполненный огнём. Птицы возвращались в гнёзда, наполняя воздух своими песнями, а хищники начинали тихую охоту, их силуэты скользили среди травы, как призраки.
Это было место, где магия и природа сливались воедино, где каждый камень, каждое перо, каждый лист дышал древней силой. И если бы не угроза, нависшая над миром, здесь царила бы вечная гармония.
***
Тени удлинялись, когда по равнине, озарённой багрянцем заката, двинулась чёрная река – армия Детей Ночи. Впереди, высокий и несокрушимый, как сама скала, ехал командир Даэрон. Его тёмная кожа отливала глубоким синеватым оттенком, словно впитавшей в себя саму суть ночи, а глаза, холодные и пронзительные, светились иссиня-чëрным, как отражение далеких звёзд. На нём были доспехи чернея тьмы, но с серебряными прожилками, будто кто-то прочертил по ним узоры лунным светом. Длинный меч на поясе, закованный в ножны с древними рунами, тихо позванивал при каждом шаге его могучего коня.
За ним шли воины – безмолвные, как сама смерть. Их латы, отполированные до матового блеска, поглощали свет, лишь изредка вспыхивая серебряными искрами. Шлемы скрывали лица, оставляя лишь узкие прорези для глаз – безликие, как тени, пришедшие за добычей.
У подножия Хартумеша их встретили семь Стражей – тех, кто веками охранял это место. Их серебряные доспехи переливались, как лëд под луной, а плащи, сотканные из чего-то легче шёлка, развевались на ветру, будто крылья. Они стояли неподвижно, словно изваяния, но, когда Даэрон поднял руку в приветствии, их предводитель шагнул вперëд.
– Хартумеш принимает вас, – произнес страж, его голос звучал, как звон отдаленного колокола.
Даэрон склонил голову, и в этом жесте была вся вековая учтивость его народа.
– Мы пришли защитить то, что дорого нам всем.
Стражи ответили молчаливым кивком, и этого было достаточно.
Воинство Ночи принялось разбивать лагерь с тихой, почти ритуальной точностью. Палатки, чёрные, как крылья ворона, вырастали из земли, будто грибы после дождя. Костры зажглись – неяркие, с синеватым пламенем, словно горящие души умерших звëзд.
И тогда, высоко над ними, небо дрогнуло. Сверху, с самого пика Хартумеша, спустилась Фреяна.
Сначала это была лишь тень, скользящая по скале, но затем – величественный силуэт с расправленными крыльями, каждое перо которых переливалось от чёрного к серебряному, как волны под луной. Вместо ног у неё были птичьи лапы, мощные, с когтями, способными разорвать камень. Она парила в воздухе, замедляя падение, и когда её ступни коснулись земли, произошло превращение.
Крылья сложились, растворившись в серебристой дымке, птичьи когти сменились изящными ступнями, а сама она предстала в своём истинном облике.
На ней были доспехи, столь же изменчивые, как её крылья – то чёрные, как бездна, то вспыхивающие лунным светом. Волосы, собранные в тугой хвост, отливали тёмным огнём, а глаза – те самые, что видели рождение и гибель звёзд – медленно обводили собравшихся.
Даэрон склонился перед ней, и за ним – все остальные. Даже ветер затих, будто затаив дыхание перед тем, что должно было случиться.
***
Тьма сгущалась над землями, ещё не знавшими беды.
Армия чудищ двигалась в ночи, словно сама тень, растянувшаяся по миру. Их Генерал – один из двух избранных Пожирателем – шёл впереди, его обсидиановые пластины не звенели, не отражали свет. Они поглощали его, делая его фигуру нечëткой, размытой, как кошмар, который вот-вот рассеется при пробуждении.
Они не шли – они скользили. За холмами, где трава уже почернела от их приближения, они пригибались, становясь частью рельефа. В оврагах, где даже луна не могла их найти, они замирали, сливаясь с камнями. Под сенью мёртвых деревьев, чьи ветви скрипели на ветру.
Их дыхание не создавало пара на холодном воздухе. Их шаги не оставляли следов. Даже запах – тот самый, сладковато-гнилостный, что предвещал их появление – был подавлен, словно сама ночь боялась выдать их присутствие.
Генерал остановился. Его багровые глаза-щели сузились, улавливая то, что не видели другие: слабый след Силы, пульсирующий в земле. Источник. То, что послал уничтожить Пожиратель.
Он не говорил. Он не подавал сигнала. Он просто поднял руку – и тьма вокруг сдвинулась, как живая. Чудища поняли. Они рассредоточились, обтекая местность, как чëрная вода, заполняющая трещины. Скоро – очень скоро – никто даже не успеет закричать.
***
На самой вершине Хартумеша, где ветер пел древние песни скал, стояла Фреяна. Её серебристый плащ трепетал как живое существо, а глаза, холодные как зимние звёзды, без устали сканировали горизонт. Внизу раскинулся лагерь Детей Ночи – чёрные шатры, похожие на спящих воронов, синие огни сторожевых костров, напоминающие застывшие звёзды.
Где-то в темноте перекликались Лунные рыси, их глаза вспыхивали изумрудными искрами в чаще. Высоко над головой кружили Среброкрылые Ильмаги, их перья переливались как жидкое серебро в лунном свете. Но внезапно птицы резко изменили траекторию, словно наткнувшись на невидимую стену.
Сначала это были лишь тени среди теней – нечёткие, дрожащие. Потом проступили формы – угловатые, неправильные, будто слепленные из грязи и ненависти. Они двигались строем, но какой это был строй! Каждое существо шаркало, спотыкалось, натыкалось на соседа, будто сама природа восставала против их существования.
Во главе этого кошмарного хауса шествовал их Генерал – массивная глыба чёрного обсидиана, в котором отражались искаженные лунные блики. Его шаги оставляли на земле дымящиеся следы, а из щелей в броне сочился липкий чёрный дым.
Фреяна крикнула – её голос прозвучал как удар хлыста, четкий и безжалостный:
– К оружию!
В тот же миг воздух вокруг неё задрожал. Плащ растаял, а из спины вырвались величественные крылья – не просто перья, а сотканные из лунного света и теней. Ноги окутала серебристая дымка, превращаясь в мощные птичьи лапы с когтями, способными разорвать камень. В каждой руке она держала изогнутые клинки, их лезвия светились холодным голубым пламенем.
Лагерь взорвался активностью. Воины выскакивали из палаток, будто тени, внезапно ожившие. Доспехи сверкали в свете луны – чёрные, с серебряными прожилками, поглощающие свет. Клинки выныривали из ножен с тихим шипением, будто змеи перед атакой.
Командир Даэрон занял позицию впереди строя, его двуручный меч уже был наготове. Рядом выстроились семь Стражей Хартумеша, их серебряные доспехи отражали лунный свет, превращая их в призрачные фигуры.
Луна, будто задержав дыхание, вышла из-за туч, залив поле между армиями мертвенным светом. Трава под ногами чудищ почернела и завяла. Воздух наполнился сладковато-гнилостным запахом, но воины Ночи стояли недвижимо – чёрная стена, готовая смести всё на своем пути.
Фреяна расправила крылья, занимая позицию над строем. Тишина стала такой густой, что слышалось, как где-то далеко падает камень. Две армии замерли, оценивая друг друга. Даже ветер перестал дуть, будто испугавшись того, что должно было произойти.
И тут чудища ринулись вперёд, как чёрная буря. Их тела, слепленные из пепла и костей, хрустели и скрежетали при каждом движении. Разломы времени зияли на их спинах, как открытые раны, из которых сочилась чëрная жижа. Они не кричали – лишь шипели, словно песок, просыпающийся сквозь пальцы.
Командир Детей Ночи Даэрон поднял меч. И тогда тонкая дымка, пронизанная мерцающими звёздами, окутала ряды воинов. В ней мелькали силуэты – то человеческие, то звериные, то нечто среднее.
Первая воительница – стройная лучница – выгнула спину, и из её плеч вырвались крылья, как у ястреба. Перья вспыхнули серебром, а её глаза стали круглыми, зоркими, безжалостными. Доспехи сжались, обтянув её тело гибкими пластинами, не мешая полету.
Второй – могучий щитоносец – рухнул на четвереньки. Его руки вздулись, когти прорвали перчатки, а спина покрылась бронзовой шерстью. Его шлем слился с черепом, превратившись в звериную морду, но в глазах всё ещё горел человеческий разум.
Третья – копейщица – вскинула голову, и шея её вытянулась, как у цапли. Её кожа стала синеватой, перепонки скользнули между пальцев, а доспехи превратились в чешую, струящуюся по телу.
И сотни других – кто с клыками, кто с хвостами, кто с когтями, кто с перьями. Теперь они были оружием.
Первая линия чудищ врезалась в ряды Детей Ночи – и мир взорвался кровью.
Ястребиная лучница взмыла вверх, выпустив стрелу – та вонзилась в глаз пепельному гиганту. Тот взревел, но она уже спикировала, когтистыми пальцами вспоров ему горло. Чëрная жижа хлынула, но она отпрянула, крылья взметнули кровавый туман.
Звероликий щитоносец рванулся вперëд, сбивая трёх тварей одним ударом массивной лапы. Одна из них вцепилась ему в плечо – он развернулся и сжал её череп в пасти. Кости хрустнули.
Цаплеликая копейщица скользила между врагами, её гибкое тело изгибалось, избегая ударов. Копье вспыхивало, пронзая разломы времени на спинах чудищ – те взрывались, рассыпаясь в песок.
Но чудищ было больше. Они лезли, не зная страха, их тела регенерировали, кости скреплялись вновь.
И тогда – тень.
С неба спикировала Фреяна, Сестра Ночи. Её крылья, сияющие серебром и чернью, распахнулись в последний миг перед ударом.
Она врезалась в центр вражеской толпы, лапы вперëд.
Одного чудища она разорвала пополам – когти прошли сквозь пепельную плоть, как сквозь грязь. Второго рассекла кривым клинком – лезвие оставило после себя мерцающий шлейф тьмы. Третьего схватила за голову и взмыла вверх, сжимая, пока череп не лопнул у неё в когтях.
Её крылья взметнули вихрь пепла, когда она развернулась, взгляд горящий, яростный.
Как только клинки скрестились, священные звери бросились в бой – не по приказу, а по зову ярости, что пылала в их диких сердцах.
Лунные рыси, не понимая, что Дети Ночи их защищают, сами ринулись на чудищ. Их шерсть, переливающаяся аметистовыми тенями, слилась с ночным туманом. Они были быстры, как падающие звёзды, бесшумны, как дыхание ночи. Их зелёные глаза вспыхивали в темноте, когда они впивались когтями в тела чудищ, разрывая пепельную плоть. Но твари не чувствовали боли. Одна из рысей вцепилась в горло монстру – и тот, не моргнув, схватил её лапищей, сжал, пока хруст костей не разорвал воздух.
Закатные Мантикоры, рыча, бросились следом. Их золотистые шкуры горели в отблесках сражения, хвосты метали искры. Одна из них прыгнула, вонзив ядовитое жало в спину чудища – но тот, будто не замечая, развернулся и ударил костяным кулаком. Удар сломал Мантикоре позвоночник, и она рухнула, ещё живая, ещё пытаясь подняться, пока второе чудище не растоптало её лапой.
Воины Детей Ночи, увидев гибель зверей, дрогнули. Они знали – каждое павшее создание ослабляет их тела и оскверняет их души. Семеро Стражей Хартумеша в серебряных доспехах чувствовали каждый смертный вздох зверя, который отдавался в их сердцах, как удар молота.
Сестра Ночи тоже чувствовала боль утрат, как животных, так и воинов. С высоты полёта она скомандовала стражам:
– Прогоните зверей! – её голос прокатился над полем, заглушая грохот битвы.
Стражи сошлись в ряд. Они возложили руки друг другу на плечи, и между их пальцами пробежали серебристые нити.
– Вернитесь… – их голоса слились в один, тихий, но пронизывающий.
Лунные рыси, уже раненные, уже испуганные, замерли. Их уши дрогнули, уловив незримый зов. Закатные Мантикоры, хромая, отступили на шаг.
Но чудища не собирались отпускать добычу. Одно из них, с плечом, разорванным когтями рыси, бросилось вперëд – прямо к Стражам.
Фреяна упала с неба, как чёрная молния.
Её крылья, вспыхнув, ослепили тварь на миг – и этого хватило. Её клинки вспороли чудовище от ключицы до бедра, чёрная жижа хлынула фонтаном.
Она встала между Стражами и ордой, её перья встали дыбом, серебряные прожилки на них загорелись, как звёзды.
Чудища замешкались. А за её спиной Стражи продолжали обряд. Их зов вилась в воздухе, как дым от священного костра, обволакивая зверей, уводя их прочь – в пещеры, в безопасность.
От грохота битвы, от звона клинков и воплей умирающих, вздрогнуло небо.
Среброкрылые Ильмаги сорвались с уступов скал, их огромные крылья, сияющие лунным светом, вспенили воздух. Каждое движение их перьев рождало хрустальный звон – будто кто-то невидимый провëл пальцами по струнам небесной арфы. Они кружили над полем, не понимая, куда лететь – назад, к гнёздам, где пищали птенцы, или прочь, в спасительную высь.
Огненные Звоныши, крошечные, как живые искры, выпорхнули из трещин в камнях. Их золотистые тельца оставляли в воздухе мерцающие шлейфы, а перепуганное пение звучало, как трель разбитых колокольчиков. Они метались туда-сюда, пытаясь укрыться – но куда бежать, если весь мир стал битвой?