- -
- 100%
- +
От автора
Я больше не буду скрывать, что с самого детства любила русские сказки. Не те, где был счастливый конец у героев, а мрачные, пропитанные чем-то магическим. Они сопровождали меня всё детство и с каждым годом увлекали меня всё больше. Ведь никто точно не знает, сколько в этих сказках было правды. Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Лихо, Водяной и ещё множество героев, о которых мы знаем, могли в действительности существовать. О правдивости событий в сказках нам остаётся только догадываться, но то, что эти сказки привнесли в нашу жизнь множество примет, ритуалов и суеверий – неоспоримо.
Мы все придерживаемся их в той или иной степени. Стучим по дереву, гадаем на Святки, отмечаем Масленицу и ещё многое другое.
История про Аврору формировалась у меня долго. Сначала я представила себе героиню: глупую, наивную девушку, которая не знала внешнего мира, кроме того, что ей показывали в Ордене. Она верила всем, потому что не знала, насколько люди могут быть коварными. Она совершала много глупых поступков, потому что думала, что так будет правильно и верно. Она училась, взрослела, превращаясь в женщину, вместе со мной. Во многом Аврора переняла от меня, и меня это даже немного радует.
Потом сама история ворвалась ко мне ночью, полностью сформировавшаяся. Мне потребовалось два года, чтобы решиться всё же её написать.
И вот вы держите в руках заключительную часть истории. Я надеюсь, что эта история вам понравилась так же сильно, как и мне.
Я говорю спасибо всем за ту огромную поддержку, которую я получаю.
Ваша Настя Фролова.
С любовью.
Пролог
Она видела сны, которые пронзали душу холодной печалью и уносили её далеко, в те мёртвые земли, что были по ту сторону Стены.
Она видела, как гибнут эти земли, утопая в иссиня-чёрной скверне. Как люди болеют и умирают. Как урожай вянет, ещё не набравшись силы. Как животные гибнут, захваченные страшным Мороком.
Её тело иссыхало, затягиваясь всё сильнее полупрозрачной белёсой кожей, обнажая её тонкие кости.
Сколько она была в этой темнице, скованной цепями, без возможности вдохнуть сладкий свежий воздух и вновь увидеть солнце? А сколько ей ещё осталось?
Сквозь маленькое окошко своей каменной клетки она видела, как сменяются года, и казалось, что прошла целая вечность, которая должна была унести её с собой, но нить из прялки всё ещё вплеталась в покров её жизни. Матушка Горе всё сидела и смотрела на неё в молчании, не перерезая нить.
Закрывая глаза, она вновь видела сон.
Она видела чёрную землю, что тянулась от высокого чёрного ясеня, что раскинул свои голые ветки далеко в небесную синеву. Корни ясеня оплели тяжёлый сундук, погружая его глубже в холодную землю. А в этом сундуке билось её сердце.
Глава 1. ПО ТУ СТОРОНУ
Утро выдалось промозглым и хмурым.
Зима в этом году была очень жестока, даже для жителей города. Крепкие морозы уже держались несколько дней, подкреплённые сильными снегопадами. Снег с резкими порывами ветра заметал главную площадь Гроска, но люди, что собрались здесь с первыми лучами солнца, не торопились уходить домой. Они ждали, и я вместе с ними ждала.
Я стояла в середине толпы. Переодетая в платье служанки, я плотнее куталась в плотный потёртый плащ, глубже натягивая капюшон на голову и тревожно озиралась по сторонам, боясь, что меня раскроют.
Несколько дней тому назад я вынесла приговор шестерым, обрекая их на смерть через отсечение головы. Наказание должно быть неотвратимым и для простого вора, и для убийцы – я это понимала, но сердце отказывалось принимать такую жестокость.
Я отправила на плаху убийц, которые лишали жизни жителей Грозового – пограничного города с Яви во время осады. Я казнила Служительниц, которые принимали участие в убийстве царевича Видбора. Я казнила своих сестёр.
Мои советники, все как один, твердили, что за осаду пограничного города Служительницы должны пойти на дыбу, но лишь один встал на мою сторону и согласился, что смерть даже преступника должна быть достойна. Павел, бывший городовой, а ныне мой десница, тогда сказал мне, что хороший правитель сам приводит в исполнение свои приговоры, но смогла бы я?
Поэтому, выбравшись из королевской крепости в одеждах своей же служанки, я стояла перед эшафотом вместе с толпой и ожидала казни. Хоть так я понесу наказание вместе с ними, потому что я была первопричиной всей этой жестокости. Кому как ни мне гореть в Пустоше за все свои деяния.
При виде Служительниц толпа вокруг меня зашумела, выкрикивая проклятия. Их вывели на эшафот и выстроили каждую возле своей плахи. Марина, Ксения, Ольга, Светлана, Карина и Марфа. Моя Марфа. У Марины так сильно дрожали руки, что было слышно, как гремят цепи на её руках. Ксения и Ольга шептали молитвы. Светлана отрешённо смотрела на свою плаху, Карина тихо плакала, лишь Марфа держала себя гордо и спокойно. Их одежды превратились в лохмотья, и красный цвет плащей был почти неразличим.
Я запретила стражникам устраивать самосуд, но, видя взлохмаченные грязные волосы, впалые щёки, царапины и синяки на лицах девушек, сжала сильнее кулаки.
– Хороший день, чтобы умереть, – непринуждённо протянул стоявший рядом со мной человек.
Я вздрогнула от неожиданности и поспешно отвернула голову, чтобы меня не узнали.
Мой сосед придвинулся ближе.
– Вы не находите, Ваше Величество?
Холодок пробежал по моей спине. Я резко повернулась и встретилась взглядом с янтарными глазами Данияра. Он смотрел на меня с решимостью, вопросительно поднимая свои брови.
Я тяжело выдохнула, ожидая, что Данияр не будет даже выслушивать мои объяснения и сразу уведёт обратно в крепость.
– Что ты тут делаешь? – возмущённо спросила я.
Он выпятил подбородок, и под его бронзовыми скулами залегли тени.
– Не воруй мои вопросы. Почему тебя вообще сюда потянуло? Ты что, не понимаешь, насколько это опасно?
Не найдя разумного объяснения, я нервно стиснула грубую ткань своего плаща и повернулась к эшафоту, где в чёрной рясе уже стоял судья. Он приковал к себе всё внимание толпы, которая с благоговением притихла, слушая его слова.
– Жители Нави, вы сегодня собрались, чтобы засвидетельствовать приведение в исполнение приговора преступникам. Сегодня на честный суд призваны Служительницы Ордена Мораны из страны Яви, которые были обвинены в многочисленных убийствах наших мирных жителей, в осаде города Грозовой Перевал и предательстве мирного договора, – толпа заюлюлюкала, бросая на эшафот камни и тухлую еду. Судья продолжал: – Беспристрастным судом было вынесено решение о казни этих преступниц через дыбу. Её Величество королева подписала указ о смягчении приговора. Их казнят путём отсечения головы.
– Всё никак не возьму в толк, – прошептал мне на ухо Данияр, – ты сюда пришла, чтобы испытать себя или назло Совету?
Я сдвинула брови. Конечно, я не была согласна со своим Советом, который твердил мне, что казни – не моя забота. Но я пришла сюда не из-за глупого противостояния.
– Я не должна была вовсе это делать. Нужно было настоять, – возразила я.
– Нет, должна была. Ты теперь королева и обязана защищать свой народ. Они и так не слишком радушно приняли новость о свержении короля. Если не они, то на этом эшафоте могла оказаться ты.
Помпезная речь судьи подходила к концу.
– Ваше последнее слово? – обратился он к Служительницам.
Марина была первой. Она оглянула толпу и встретилась со мной взглядом. Я напряглась, ожидая того, что она укажет на меня пальцем, назовёт моё имя и обрушит на меня град проклятий, но Марина слегка улыбнулась.
– Моя вера крепка. Пусть Морана встретит меня у своего Очага в Просторах.
И она опустилась на колени рядом со своей плахой. Вместе с ней, в полном молчании опустились и остальные сёстры.
– Забери мою душу, Морана, – Марфа тоже заметила меня среди толпы и, не отрывая взгляда, прохрипела, – Сделай наш путь лёгким.
На моих глазах навернулись горькие слёзы, потому что глубоко внутри я поняла, что эти слова она адресовала именно мне, а не нашей богине. Последнее, что я могла для них сделать… Я сделала несколько шагов вперёд под неодобрительный взгляд Данияра и слегка топнула ногой. Золотые нити завились, пряча своё свечение в притоптанном снеге, и побежали к эшафоту. В воздухе чувствовался терпкий, сладковатый запах моих чар, которые достигли своей цели. Золотые нити осторожно обхватили ноги моих сестёр, забирая их боль мне.
Наточенные топоры палачей заблестели при свете зимнего солнца, и вслед за ними по площади раздались глухие удары.
Я вскрикнула, и Данияр торопливо прижал меня к своей груди. Всё моё тело ощущало горячую агонию уходящей жизни.
– Довольна? Теперь и это будет мучать тебя ночами.
Он постарался увести меня подальше от эшафота, но я заупрямилась. Я видела уже достаточно смертей, от которых старалась убегать, но эти я хотела досмотреть до конца.
Яркая густая кровь стекала на снег с деревянного эшафота. Вокруг неё уже собиралось еле заметное свечение, которое видела только я. Маленькие искорки большим роем окутали тела моих сестёр и взмыли в небо. Их души покидали этот мир, и я всем сердцем надеялась, что теперь их путь будет лежать в Просторы.
– Нам пора идти, – мягко сказал Данияр.
Когда трупы стащили с эшафота, толпа одобрительно закричала и ринулась вперёд, толкая и пиная меня со всех сторон.
Мы с большим трудом протискивались через эту толпу, уходя с площади.
Меня по-прежнему бил озноб, выворачивая все мои жилы. Данияр это заметил и прижал меня к себе теснее, выставляя вперёд руку наподобие щита, чтобы защитить меня от беснующихся.
К моим ночным кошмарам обязательно присоединится и этот, но я не жалела.
*****
Исправленный текст
Спустя час я стояла возле большого витражного окна своего кабинета и разглядывала запорошенный снегом зимний сад, стараясь особо не прислушиваться к недовольному ворчанию Павла.
Этот сад был для меня настоящей отдушиной, и я старалась как можно чаще покидать ненавистные стены крепости и гулять по его ухоженной территории. Среди деревьев, которые были заботливо укрыты стеклянным куполом и оставались зелёными почти круглый год, я могла почувствовать себя как прежде. Не королевой, а именно Авророй, которая не обязана была задумываться о том, как пройдёт её следующий день. В саду я не чувствовала себя загнанной в очередную золотую клетку, не задумывалась о каждом своём шаге или слове. Я просто жила, и мне это очень нравилось.
Если бы возможно было королевскую крепость превратить в этот прекрасный сад, я бы это сделала.
В голову полезли воспоминания моих прошлых зим. Я любила это время года, насыщенное праздниками и всеобщим весельем. В Ордене бывали дни, когда мы могли сбежать с уроков и почти весь день провести на улице, играя в снежки и лепить снежных баб. Я, Ася, Светлана и Марфа. А после, продрогшие и мокрые с ног до головы, мы отпаивались горячим чаем вприкуску с клюквой в сахаре. Беззаботное детство, где не было ничего, кроме дружбы и маленьких радостей.
В сердце тоскливо защемило, и я тяжело вздохнула, расправив свои плечи с полной готовностью принять свой очередной бой.
– Ваше Величество! – в очередной раз воскликнул Павел, в надежде привлечь моё внимание. Он нервно ходил из стороны в сторону около моего стола, шурша складками своего чёрного плаща. Находясь на должности моего десницы, ему пришлось сменить боевые одежды жнеца на чёрный парадный камзол, расшитый золотыми нитями, но от плаща так и не отказался, считая это данью своего происхождения. На его груди поблёскивала золотая брошь, которая говорила о его новом статусе: два обнажённых клинка, перекрёщенных между собой.
Я сцепила руки в замок на своей чёрной юбке, изображая смущение и сожаление. Если начну спорить, то его тирада никогда не закончится.
– Как вы могли так безрассудно поступить? Отправиться в город в одиночестве, зная, насколько неблагоприятно к вам относится народ. Да ещё и присутствовать при этом на казни!
– А я говорил, – язвительно бросил Данияр, по-хозяйски развалившись на моём стуле за столом. Вся эта ситуация его очень сильно забавляла.
Павел перевёл на него невольный взгляд.
– Ты глава её стражи и должен был это пресечь.
– Я это и пресёк. Она же теперь здесь.
Мой десница заскрипел зубами от негодования и вновь повернулся ко мне.
– Аврора, – выдохнула я, отворачиваясь от окна.
– Что?
– Меня зовут Аврора. Не Ваше Величество.
Павел удручённо выдохнул, откидывая светлые волосы со лба.
– Аврора, – спокойно начал он, – это было очень безрассудно. Я не могу обеспечивать вам охрану, если вы в самоволку уходите в город. Угрозы, которые собирают мои доносчики, совсем не шутки. – Он схватил со стола стопку бумаг. – Только сегодня их было с десяток.
– И что они хотят?
– Вашей смерти, конечно же!
– А ещё содрать с тебя кожу, залить олово в глотку и расчленить, спрятав части в разных концах Нави, – повёл плечами Данияр.
– Всего-то, – безразлично ответила я. – Мне кажется, они теряют изобретательность.
Павел взревел, вновь продолжая наворачивать круги по кабинету.
С тех пор, как весть о том, что король умер разлетелась по Нави, каждый день мы получали бесконечное множество угроз моей смерти. Народ считал меня убийцей короля, незаконнорожденной, приспешницей Яви и винил меня во всех своих бедах. В том числе и в распространении скверны, которая за несколько месяцев почти подобралась к большим торговым городам. Эти слухи подкреплялись еще и тем, что королева Тана все еще находилась в бегах и часть волнений поддерживала.
Меня спасало то, что большая часть городовых встала на мою сторону, благодаря Павлу, Александру и конечно же Данияру. Корпус жнецов, был целиком и полностью на моей стороне, и это тоже не могло ни радовать. Но все же,опасность бунта все еще была. И во всем этом, мне приходилось коротать свои дни, почти заточенной в холодных стенах королевской крепости Гроска.
Я не судила народ за то, что они меня боялись. Они видели во мне убийцу, какой я по сути и являлась.
– Мы должны быть осторожными. Народ успокоится, примет новую королеву. Со временем, – уже с большей осторожностью говорил Павел, – Но для этого каждый ваш поступок должен быть обдуманным и верным.
– Присутствие на казни был очень обдуманным поступком, – парировала я, – Разве не ты мне говорил о том, что хороший правитель должен сам выносить приговоры.
– Я от своих слов и не отказываюсь, но народ знает, что вы были прислужницей и жили в Яви. Они считают вас…– он запнулся, стараясь подобрать слова помягче, но я и так знала, кем они меня считают.
– Орденской шлюхой, – закончила я за него, уже теряя всякую заинтересованность продолжать этот разговор.
– Да. Для многих вы именно такая. Но я убежден, что совсем скоро их мнение мы сможем переломить. То, что вы сделали для жителей Грозового не останется для них тайной.
– И тем не менее, Совет против того, чтобы я поступала так же, как в Грозовом.
– Мы хотим лучшего для вас. – Павел замолчал, взглядом требуя поддержки от Данияра, но жнец не заинтересовано зевал. – Завтра о вашем поступке будут знать все. Следует объясниться.
– Будете отчитывать всем Советом?
– Будем искать решение, которые устроят всех, – Павел уставше скинул бумаги на стол, – По мимо этого, необходимо решить судьбу царевича. Его нахождение в крепости начинает вызывать недовольство.
– Он мой гость, – отрезала я.
– Он не ваш гость. Он преступник.
– Он царевич Лыса и если следовать логики Совета, то его смерть может усугубить отношения с Яви!
Павел выдохнул и обессиленно закрыл глаза. Спор со мной ему тоже не доставлял никакого удовольствия.
– Поэтому, его необходимо отпустить, либо выдвинуть условия обмена пленными, но оставлять его больше в крепости неразумно. Об этом и хочет поговорить Совет.
– Чувствую, что не только об этом, – подал голос скучающий Данияр, – Скажи ей.
Я удивленно уставилась на Павла требуя объяснений. Тот скривился в недовольной гримасе, ошеломленный бестактностью жнеца.
– Не думаю, что подходящее время это обсуждать.
– Со мной ты не был таким тактичным, когда начинал разговор, – подначивал его Данияр.
– О чем со мной хочет поговорить Совет? – с нажимом спросила я, подходя ближе.
– Вы – женщина, – начал Павел.
Данияр фыркнул.
– Ваши доводы и предложения не имеют такой силы, как если бы, – Павел вновь запнулся.
– Да говори уже прямо, – не выдержал Данияр, – Они хотят короля, Аврора. И весьма недвусмысленно хотят предложить тебе несколько кандидатов.
Я раздражённо закатила глаза. Даже сейчас, отделавшись от ненавистного Ордена с его правилами и устоями, я всё равно осталась заложницей, но теперь мужского общества. С самой своей коронации я слышала, что обязана буду выйти замуж, потому что так требует закон. Что королева-женщина – это дикость, но почему для всех это было дикостью, никто так и не смог мне дать ответ. Женщин воспринимали как хранительниц очага, опору для мужчины и мать, но что делать мне, если всего этого я не хотела? Это не было моей целью, даже править не было моей целью. Поэтому каждый раз я отмахивалась от этих разговоров.
– Я бы не сгущал краски таким образом, – поправил его Павел, – Но Совет в действительности хочет поднять этот вопрос и получить весомый ответ.
– Обсудим это завтра. Я слишком устала, чтобы спорить.
Павел кивнул и поспешно засобирался уходить. Остановившись возле высоких дверей моего кабинета, он обернулся.
– Не хочу показаться бестактным, но вам необходимо быть осторожной.
– О чём ты?
Он тяжело вздохнул.
– Служанки судачат о том, что вы не проводите ночи в одиночестве, – с этими словами он распахнул дверь и вышел, оставляя меня покрасневшей.
Я с трудом перевела взгляд на довольного Данияра. Его широкая улыбка в свете ламп выглядела ещё более елейной.
– Он понял всё ещё при первой нашей встрече. И нет, служанки нас не видели. Я был очень осторожен.
Я облегчённо опустила плечи. Ещё одну головную боль в копилку проблем я не хотела добавлять. Хотя Павел был прав, мне стоило быть осторожной. Нам следовало быть осторожными.
После долгой разлуки встречи с Данияром были глотком свежего воздуха, которые позволяли мне почувствовать себя вновь живой. Напрочь позабыв о скромности, я жаждала этих встреч: тайных, безумных и всепоглощающих, которые помогали убежать от реальности нам обоим.
Наша связь была неправильной, она была порочной, но без неё я уже не могла. Моё сердце завязалось в тугой узел, требуя его присутствия постоянно. Не знаю, понимает ли он, насколько сильно на меня действовали его прикосновения и поцелуи, какой покой доставляет его близость. Наверное, понимает. Да, я хотела верить в то, что он испытывает то же, что и я.
Даже если мне хватит сил оборвать эту связь сейчас, я знаю, что это никогда не прекратится. Между нами всегда будет что-то большее. Желание, потребность, нерушимая связь. Я не смогу больше ощутить те же эмоции с кем-то другим. И, может быть, может где-то в глубине души я уже знала, что мои чувства меня погубили.
– Прогонишь меня сегодня? – тихо спросил Данияр, вставая с моего кресла. Его плавные движения заставили меня встрепенуться и задышать в предвкушении.
– Это было бы лучшим решением.
Он подошёл ближе, заставляя меня пятиться. Его тёмные волосы упали ему на лоб, когда он навис надо мной, наклоняясь.
– Но мы с тобой знаем, что ты не умеешь принимать лучшие решения.
Его бархатистый голос звучал слишком заманчиво, чтобы я думала о чём-то кроме самого Данияра.
Я облизала губы, ожидая его поцелуя, но он намеренно медлил.
– Не будешь меня отчитывать? – хрипло спросила я.
– Нет. У меня для этого есть Павел, который, хочу заметить, отлично с этим справляется.
– Я буду скучать по твоим упрёкам.
Данияр расплылся в улыбке. Из-за неё линия его подбородка слегка смягчилась, придавая ему не такой грозный вид. Улыбка тронула и его янтарные глаза, которые даже в тусклом свете светились золотым блеском. Он провёл костяшками пальцев по моей щеке.
– Нам всё равно рано или поздно придётся поговорить, – сказал он, находясь совсем близко к моим губам. – Потому что я знаю, что сейчас зарождается в твоей голове.
Он провёл губами по моим – раз, другой. Касание было таким нежным и мягким, что грозило разбить всё моё самообладание. Я вздрогнула и почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке. Если бы я сейчас открыла глаза, то увидела бы его соблазнительную улыбку. Его прикосновения к моей шее были настолько лёгкими, словно пёрышки, при этом он с размеренной неторопливостью исследовал мои губы.
Исправленный текст
Но мне хотелось большего. Уже.
Какой же я стала лицемеркой.
Отогнав мрачные мысли, я отдалась вспыхнувшему нетерпению. Подняв руки, я схватила его за ворот чёрной рубашки и притянула его ближе к себе.
– И что это такое?
– Поцелуй.
Я покачала головой.
– Ты целуешь меня не так.
Он усмехнулся мне в губы.
– Ты права. Не так.
А потом он поцеловал меня по-настоящему.
Он завладел моими губами так, словно пытался полностью завладеть всей моей душой. Хотя он и так уже это сделал.
Данияр потянул мою нижнюю губу, заставляя меня приоткрыть рот. Хватая воздух, я уступила. Поцелуй стал глубже, его язык коснулся моего. Я испустила слабый стон в его горячий рот. Его вкус, его запах… всё его присутствие наполнило меня и разожгло.
Мы целовались и целовались, а я по-прежнему хотела ещё. Мне необходимо было забыться, стереть всю память сегодняшнего дня. Данияр чувствовал всё это и позволял мне взять всё, что я хотела.
Его рука с моей шеи переместилась ниже, требовательно поглаживая мою грудь. В его прикосновениях было что-то благоговейное, словно он боготворил меня. Он умело расправился со шнуровкой моего корсета и забрался руками под грубую ткань. Плоть к плоти. Я дёрнулась, когда его мозолистые руки коснулись моей груди. Меня пронзили острые шипы наслаждения.
Данияр издал глубокий, рокочущий звук, который горячей волной прокатился по мне. Он прижал меня сильнее к своему сильному, твёрдому телу, продолжая поглощать меня губами и обжигать прикосновениями.
Я запрокинула голову, а он продолжил губами жаркую дорожку по моей шее, опускаясь к ключицам.
– Аврора, – кажется, с мольбой в голосе выдохнул он, – Ты хочешь этого? Разве нет?
Я содрогнулась, не в силах ответить.
– Хочешь.
У меня перехватило дыхание от желания, когда он легко подхватил меня за бёдра, поднял и развернул ближе к стене. Моя спина врезалась в жёсткую стену, а он обвил мои ноги вокруг своего пояса. Его тело столкнулось с моим, и он прижался своими самыми твёрдыми частями к моим самым мягким. Я застонала, а его губы сомкнулись на моей шее.
«Лицемерка»
До боли знакомый женский голос прошипел у меня внутри, заставляя дрогнуть. Данияр почувствовал моё смятение и отстранился.
– Думаю, – пробормотала я, тяжело дыша, стараясь связать слова воедино, – Этого достаточно.
– Решила прислушаться к мнению Павла?
Данияр осторожно опустил меня на ноги, поправляя мою бесстыдно задравшуюся юбку. Я старалась на него не смотреть, чтобы вновь не потерять голову, потому что знала, что мне достаточно будет только одного взгляда на его мощные плечи, губы, глаза, чтобы вновь окунуться в пучину желания.
«Лицемерка» – грохотало у меня в голове.
– Его слова не лишены смысла, – тихо ответила я, дрожащими руками силясь поправить шнуровку на корсете. Чёртovы завязки совсем не хотели поддаваться.
– Удивительно, какой послушной и рассудительной ты стала, – он оттолкнул мои руки и стал ловко затягивать корсет. – Я пока не решил, нравятся ли мне такие изменения.
– Я не меняю своего мнения… Просто, – я замялась. Не могла же я прямо сказать ему о том, что меня беспокоят голоса в голове? О их происхождении я и сама толком не знала. Были ли они плодом моего воспалённого разума или же это были отголоски моей кровной силы? Мне нужно было сначала самой во всём разобраться, а потом уже открываться Данияру. – Народ считает меня монстром. Не хотелось бы, чтобы их мнение обо мне стало ещё хуже…
Я нервно прикусила губу до крови, наблюдая, как Данияр почти закончил с моим корсетом.
– Возможно, мне нужно дать тебе титул… Тогда наши встречи… Возможно, всё было бы иначе.
Он нахмурился, завязывая в узел завязки.
– На кой мне сдался этот титул? Жнецы не имеют права обладать богатствами.
– Павел так не считает.
Исправленный текст
– Павел – мальчишка, который не дал клятву Чернобогу. Пока ещё не дал, и, судя по тому, насколько он проворен, он её и не даст, – холодно ответил он, отступая от меня на шаг. В этот момент я всё же осмелилась на него взглянуть. Он сердился. Это было видно по теням под его глазами и плотно сжатым губам.