Исцеление

Ты тоже болен. Но просто не знаешь. Недуг поражает сердце. Твоя история болезни лежит у него на столе, скрытая за обложкой.

Мужчина смотрит на стрелку часов, пытаясь определить время. Но так и не определяет.

– Который час?

– Не знаю.

– Который день?

– Не важно.

– Какой сейчас год?

– Имеет ли значение?

Мужчина один в своем кабинете. Его рука тянется к телефону. Он нажимает кнопку:

– Людочка, больные есть?

– Нет, господин ХХХ, сегодня на прием никого нет.– она называет имя мужчины, которое я не могу вам сказать. Секретарша просматривает записи.

– Как, нет больных? Не может быть.– удивляется мужчина, выискивая в ее словах ложь.

– Вы кого-то ждете?– уточняет Людочка.

– Жду.– подтверждает мужчина.

– Кого?

– Не знаю.

Разговор окончен. Мужчина подходит к окну. Он смотрит, сквозь тонкое зеркало. Мир за окном отражается. ХХХ вглядывается. Грязное стекло. Нагнувшись, он трет пальцем отражение мира.

–Так лучше.– улыбается он, видимо очистив стекла.

ХХХ сонный.

– Вы снова всю ночь не спали?– заходит Людочка вместе с ароматом кофе. Пар вылетает из чашки.

–Работы много.– отвечает мужчина.– Некогда спать.

Врач достает рукописи. Книги заставляют его полки.

Артюр Рембо. Оскар Уальд. Набоков. – он водит пальцем по корешкам книг.

Зюскинд. Лермонтов. Камю.

Хармс. Ахматова. Булгаков.

Маяковский. Хайсмит. Рул. -Джейн Рул- произносит ХХХ, шевеля губами.

Он вываливает книги на стол. Врач ищет компоненты лекарства, которое пытается составить в свободное от приема больных время.

На стене кабинета картина Дали « Быстротечность времени»

–Какой–то мужчина осматривает стены в коридоре.– забегает Людочка со словами.

–Он к врачу?

–Говорит, что нет.

Доктор выходит.

–Вы больны?– глаза ХХХ приглядываются.

–Нет.– удивляется случайно забредший в эти коридоры незнакомец. В эти коридоры, предопределяющие ему встречу с доктором.

–Значит больны.– удостоверяется доктор.– Пойдемте.

Они заходят в кабинет. Господин XXX осматривает вошедшего.

– Как вас зовут?– спрашивает осматривающий.

– Что простите?– прислушивается мужчина.

– Я бы хотел узнать ваше имя.– повторяет ХХХ.

Мужчина настораживается.

– Я же просто больной, зачем вам мое имя?

– Но ваше имя не «Больной». Вас как-то зовут. Я бы хотел знать ваше имя. Мне не все равно, кого я лечу.– настойчиво объясняет врач.

Незнакомец смотрит изучающе, словно удивившись. Черты лица его немного смягчаются.

Он расслаблен.

– Я просто не расслышал. Извините.

–У вас проблемы со слухом?– смотрит на его маленькие ушки доктор, стараясь определить проблему визуально.– Ну, хорошо, скажите мне прежде имя.

–Артем.-произнес мужчина, которому на вид приблизительно тридцать.

– Артем.– повторяет доктор, и Артем дергается. На лице его выступает страх. Будто бы он боится своего имени. Но он боится не имени. А того, когда это имя произносят. Вернее произносили несколько лет назад.

Доктор улавливает его движение.

– Давайте, я для начала вас взвешу. Вставайте на весы- делает он голос мягче. – Уши-это серьезно. -Врач это понимает и начинает подбирать нужные слова, управляя своим голосом и тембром.

Мужчина встает на весы.

–У вас перевес боли. Ее больше чем счастья. – произносит врач.

Артем испугано смотрит.

– Что вас беспокоит в вашем слухе?– продолжает задавать вопросы ХХХ.

– То, что я не слышу.– отвечает Артем.

–Мне показалось, что вы испугались, когда я произнес ваше имя?

– Я вспомнил отца.– он хмурится.

– Вы боитесь отца?– уточняет доктор.

Артем садится на стул:

– В детстве, когда мы учили уроки, отец то и дело повышал на меня голос, когда я не мог разобраться в слогах или забывал поставить точку после предложения. Он кричал на меня, а я плакал. А он еще сильнее кричал. А я еще сильнее плакал. И он называл мое имя. Артем. С таким презрением, с таким упреком, с такой жестокостью. Я закрывал уши. Отец матерился. Процесс обучения превращался в ад. Я боялся учиться. Когда я подрос, и мог уже за себя постоять, я ушел из дома. Мне было шестнадцать.

Мне кажется, я ничего не достиг в своей жизни. Мое имя стерто и забыто мной.

Доктор встает и подходит к музыкальному проигрывателю, включая пятую симфонию Бетховена.

– Расскажите, пожалуйста, вашу историю еще раз.

Артем говорит, сливая свой голос с музыкой. Симфония кончается. Артем заканчивает. Секунда в секунду.

– У вас есть сын?– спрашивает доктор.

– Ему семь.– улыбается мужчина.

– А вы помогаете ему делать уроки?

– Нет.– снова хмурится Артем, вспоминая свое детство. Мужчина трясет головой, отгоняя воспоминания.

– Не отгоняйте воспоминания, они болезненны, но они вас излечат.

– Как же это?

–Памятью. Помогайте сыну делать уроки. Помогайте ему разобраться в том, где нужно переносить слоги. Ваш сын-это вы. И он не боится.

Мужчина перестает робеть.

– Вы меня хорошо слышите?– произносит доктор шёпотом.

– Я вас слышу.

Мужчина собирается выйти, но врач его окликает:

– Артем.

Ручка двери останавливается. Артем оборачивается.

– Вы многого достигли.

Дверь закрывается, мужчина забирает улыбку с собой.

Доктор открывает чистые листы журнала, собираясь сделать запись. Но его рука прерывается голосом Людочки.

– К вам женщина.

– Женщина-это хорошо, посмеивается доктор.

– Ну, вы как всегда, XXX! – усмехается Людочка.

– Как же я могу быть слеп к красоте, нельзя женщину не видеть!– серьезно произносит доктор, изображая джентльмена. Хотя на моей памяти, XXX был достаточно галантным и внимательным.

Судорожная женщина вбегает. Ее рука двигается быстро. Художник не успел бы поймать.

– Медосмотр по работе, если можно, то, пожалуйста, побыстрее. Мне нужно бежать.– выпаливает она.

На женщине классическая белая рубашка. Черные штаны и высокие каблуки.

– Куда бежать?– спрашивает доктор улыбаясь.

Женщина останавливается. В ее глазах проскальзывает удивление.

– Я рад, что я вас удивил. В ваших глазах это отразилось. Знаете, как отражается мазок масла на картине художника.– восхищенно описывает картину женщины доктор.– Что у вас болит?

– Глаза.

– А где вы работаете?

– В офисе.

– И даже поспать не успеваете? С таким то графиком работы?– тянет время доктор.

– Не успеваю. И сейчас я тоже не успеваю. – начинает суетиться женщина, намекая, что нужно работать быстрее.

Усмешка отражается в уголке его губ. Врачу нравиться тянуть ее время.

– Как вас зовут?

– Маргарита.

–Маргарита, что вы видите?– спрашивает ХХХ, вытягивая руку вперед. Пальцы стремятся картине Дали, которая течет по стене.

Маргарита оглядывается.

– Ничего. Мазню.– пожимает плечами она и смотрит на доктора.

ХХХ вертит песочные часы в своих пальцах. Песок сыпется.

–Там бабушка нищая.– произносит нелепицу мужчина.

–Какая бабушка?– смущается Маргарита, не понимая.

– За окном.– Доктор смотрит на стекла.– Вы ее видели? Она стоит у входа в здание.

– Нет, я не заметила.

– Там ваша мать.– бросает доктор.

– Что простите!?– женщина покрывается испугом.

– Идите, посмотрите.

Через минуту она возвращается.

– Зачем вы соврали?– взмахивает эмоционально рукой женщина, изображая свое непонимание, испуг, злость и какое-то прозрение, которое начинает появляться в глазах женщины.

– Я наврал?

– Вы сказали « там ваша мать»

– Я так сказал?– смотрит на нее внимательно доктор. Он молчит, время в пальцах сыпется. Выдержав молчание ХХХ объясняет- Я хотел сказать: «там могла быть ваша мать»

Женщина садиться, ее глаза опускаются в пол.

–Маргарита! Куда вы так спешите? Бежите? Время рано или поздно все равно кончится.– песчинки досыпались. Мужчина поворачивает часы. Время снова идет.– Ну и что? Вы не проживете больше, если будите бежать, это ошибочное убеждение. Иногда медленность ваших действий вмещает в себя больше, чем бег.

Женщина всматривается в картину Дали.

–Сходите в музей, там есть его другие картины.– предлагает доктор. Он делает пометки, чтобы закрыть женщине медосмотр.

Рука протянулась. Движение было поло поймано художником.

– Вы на такси?

– Нет. Пойду пешком.– Маргарита смотрит сквозь окно: на розоватое небо, которое растворяется в золотых лучах солнца. На солнце.

Звук женского и мужского голоса доносится где-то там. Голоса приближаются, смешиваясь между собой, и прерывают друг друга. Муж и жена врываются внутрь.

Солнце отражается на ресницах Маргариты. Женщина молча выходит.

Доктор разглядывает напряженных сожителей.

– У него проблемы со слухом!– кричит жена, зовя на помощь отоларинголога

– Я доктор.– улыбается доктор, говоря это, прям, как Мастер.

–Доктор, посмотрите его уши.– иронично язвит женщина.

–Я послушаю, зачем смотреть? Вы же не к окулисту.

Лицо женщины не изменяется. Она не услышала скрипнувшего звука заевшей пластинки. Не почувствовала игру со словами, в которую доктор не уставал играть.

– Говорите.– отделяет звуки губами доктор.

– Что говорить?– спрашивает жена.

–Просто поговорите. Расскажите друг другу по одной истории.

Глаза женщины становятся слабыми. Еще чуть- чуть, и женщина заплачет. Когда последний раз она рассказывала истории? Когда последний раз он их слушал?

( Их разговор передавать не буду, по интимным соображениям)

– У тебя красивый голос, произносит мужчина в конце.

Скрипач играет. Доктор слушает. Тела двигаются. Опера, развернувшаяся в кабинете, опера для глухих. Бетховен утрачивает слух. Он пишет свои сонаты чувствами. Так и доктор, не слышит их, считая, что не имеет право подслушивать. Немое кино содержательно мимикой.

Женское движенье руки, вздымающаяся грудь.

Мужское смущение, съехавший галстук.

Кино 30-ых годов. Черно-белые элегантные кадры.

Снятая шляпа, наклон. Женщина, выходящая в приоткрытую мужчиной дверь.

***

Я вхожу. История, рассказанная выше, должна была следовать после того, как я вошел. Когда я входил, я еще не знал Маргариты, Артема, и двух актеров фильма 30-ых годов. Не знал господина XXX . Я не знал себя.

– Я болен! – кинулся я к ногам доктора. Мое отчаяние было на столько велико, что падало, как женская шаль. Изящно. Кто бы не хотел познать тайну этого явления?

– Что с вами?

– Я не знаю. Знаю только то, что болен.

– Странно- произносит доктор. Многие больные отрицают свою болезнь. Не знают, что они больны. А вы знаете?

– Я знаю.– подтверждаю я .– Только понять не могу, что со мной.

Доктор подходит к окну. На него смотрит моё отражение. Мои глаза. Мои сжатые губы. Мечущийся взгляд.

Врач резко оборачивается, оказавшись напротив меня практически вплотную. Он смотрит. Согнув ноги в коленях и слегка приседая, осматривает меня снизу, наклоняя голову влево. Обойдя меня, как статую, он, наконец, произносит:

– Я вас, мне кажется, знаю.

–Нет. Мы не знакомы.– утверждаю я уверенный в своем утверждении.

– Но я вас припоминаю.

– Откуда же?

Врач не ответил.

– Я не уверен. Давайте взвесим вас.

Я встаю на весы.

У меня обнаруживается перевес боли.

– Меня беспокоят глаза. Они слезятся и становятся красными.

– Отчего же?

– Больно смотреть на боль.

– Боль?– смотрит на меня изучающе доктор.

– Боль людей. Я ослеплен безобразием мира. Мое сердце, то бешено колотиться, то замирает, почти до анабиозного состояния.

– Сделаем Кардиографию. Пойдемте.

Я следую за ним. ХХХ идет впереди.

В кабинете сидит до странности грустный мужчина. Он рассматривает карту сердца.

–Что там?– врач берет у коллеги карту.

– Брошенная девушка. Разбитое сердце.

Врач идет по прямой линии кардиограммы.

Я падаю на эту линию, пораженный.

– Вы спасете ее? – спрашиваю я, в надежде.

–Не знаю, в делах любовных можем ли мы вылечить? Я много лет возвращаю людям зрение. Слух. Я много лет ищу лекарство. Но могу ли я помочь, когда спасти может только любимый человек, а не кто-то с улицы. Даже если этот кто-то очень талантлив.– доктор разводит руками.– А вы любите?

–Да- изображаю я ее образ кистью. Прямо здесь пишется картина из парящих в воздухе слов.– Мне кажется, я ослеп от ее красоты! Истинное творение искусства. Я ослеп от ее света.

–Это метафора. Ослепнуть, значит прояснить зрение. В этом случае.

– Ваши слова….– протягиваю я, слыша, или лучше сказать, чувствуя их оттенки.

Слова доктора были разными на вкус. Были сладкими или торжественными, метафоричными или ясными, когда слово-это слово, когда слово-это акмеизм.

Слова были мятными или броскими.

Сделав кардиографию, врач выразил ярое удивление:

–Ваше сердце то замедляет пульс, то бьется, как ноги влюбленного, бегущего к женщине. Пройдемте в мой кабинет.

Мы возвращаемся, доктор включает экран проектора.

– Посмотрите на экран.

Я погружаюсь в картину Рене Магритта:

«Любовники»

– Что вы на это скажите? – спрашивает меня доктор, присматриваясь к каждому моему движению.

– Абсолютно противоречивое.

– Но все же?

– Два человека, целующиеся в пелене. На их головы наброшена вуаль. Магритт поймал любовников в порыве сокрушительной страсти. Об этом свидетельствуют складки, утонувшие внутрь себя от движения. Страсть, вспыхнувшая между двумя людьми, действительно приводит к ослеплению. Она лишает способности рационально думать и понимать очевидное.

Может быть, сюрреалист изобразил ненастоящую любовь, не способную дать наслаждение от соприкосновения тел.

Или напротив, истинные чувства, которые не знают никаких материальных преград. Картину можно трактовать и более оптимистично: любовь сама по себе настолько самодостаточна, что зрение ей не нужно. Влюбленным людям совершенно не обязательно видеть друг друга и окружающий их мир. Они способны почувствовать близость даже сквозь двойной слой наброшенной ткани.

– Невероятно – протягивает доктор.

– Меня мучают головные боли – жалуюсь я.

– Опишите их. – доктор скрещивает руки на груди.

– Мысли. Будто кто-то шепчет мне мысли.

Глаза доктора раскрываются, на сетчатке отображается шок. Восторг. И может быть, благодарность.

– Я болен?

– Результаты ваши, результаты больного человека, но вы здоровы.

– Не понимаю.

ХХХ произносит:

– Вы писатель. Писателю свойственно болеть.

– Я писатель?

В тот день я узнал, что я писатель. В тот день, доктор объяснил мне, что болезнь растекается по миру. Люди больны. Они не слышат друг друга. Они слепцы, разучившиеся видеть искусство. А виденье искусства имеет целительную силу.

Я рассекречиваю протоколы. Его записи. Заключения. Я передаю их вам.

З а к л ю ч е н и е N 1

Имя: Артем.

Болезнь: Нарушение слуха.

Лекарство: Соната Бетховена номер 5.

Опыт проведения: Я сразу заметил его страх, который расползался по его лицу, искажая его. Мужчина увидел во мне образ отца, который использовал неправильный метод обучения. Перепады музыкальных тонов, должны были вызвать у Артема перепады чувствительных начал, которые смешались с симфонией. Я оказался прав. Звуки влияют на человеческую душу.

З а к л ю ч е н и е N 2

Имя: Маргарита.

Болезнь: Слепота души.

Лекарство: Алый рассвет. Картина художника. Шоковая терапия, игра слов, направленных на сопряжение старухи и ее матери.

Опыт проведения: Маргарита, увидевшая мазню в картине Дали, впитывала алая краски, отраженные на ее трепещущихся ресницах.

З а к л ю ч е н и е N 3

Мужчина и Женщина из фильма 30-х годов.

Болезнь: Глухота сердца.

Лекарство: Разговор.

Опыт проведения: Я не слушал их, выключив слух. Передо мной развернулась немое кино. Движения тела. Мимика скул.

В низу каждого заключения вместо подписи он написал: П и с а т е л ь.

***

Девушка, с отсутствием пульса, я надеюсь, ты это читаешь. Я надеюсь, мы вместе с господином XXX найдем именно то слово, которое реанимирует твое сердце. Перед нами лежат вываленные книги.

Артюр Рембо. Оскар Уальд. Набоков.

Зюскинд. Лермонтов. Камю.

Хармс. Ахматова. Булгаков.

Маяковский. Хайсмит. Рул.

От автора:

За обложку автор благодарит сайт бесплатных изображений Pixabay и автора изображения – Annalise Batista. https://pixabay.com/ru/users/annaliseart-7089643/