Память заклинателя

Словарь ударений

АкрОн

ДАгос

ДАхо Сах

ДжУма Теффи

ДИрен КрЭгг

Ида́йя Санс

И́лла ДамАри

КалИдра

КальмИз

КЕймид

КЁльнер

КЕльтус

КирАд

КлЭйфод Хаг

ЛАкос

ЛарИш Крегг

ЛасАнт Синд

ЛИнелл Дайн

ЛичномОбиль

МАлос ФернО

МаУрия

МЕлия

МонтЕманс

МОреа Санс

МОртен

НадассАр

НарИн

НибистЕра

НИмли

ОбщИна

О́рверс

ОрИния ФогрЕй

ОшАн

ПадАу

ПрОфикум

РИан

РОран ФернО

РУас

САдус

СОйле

ТаАйрис Клиб

ТабО

ТалЕя ФернО

ТафОрт

ТИат Руд

ТолитЕя

ФЕйдельм

ФЕла (читается как «ФЭла)

ФлАлий

ФлУус

ХОри

ХОриан КеллАр

ХУдах Эбон

ЦитЕя Гейнн

ЮнтЕя

Пролог

Юноша стоял у ржавой решётки ворот заброшенной башни. Он пришёл, чтобы найти её. Он не помнил её имени, но помнил, что она значила для него саму жизнь.

Его чёрные волосы трепал ветер, атлетичный силуэт молодого сильного тела вырисовывался чётким контуром на фоне горящего закатного неба. Он подёргал решётку, и та поддалась. Юноша вошёл внутрь. Из тёмного прохода потянуло запахом сырости, тьма обступила юношу, смыкаясь вокруг плотным кольцом, застилая взгляд. Он двинулся вперёд, когда услышал за спиной чей-то ровный голос:

– Тебе её не найти.

Обернувшись, он увидел фигуру Стража в плаще с вороньими крыльями и отблеск света на золотой птичьей маске. В руке Страж держал золотой посох, увенчанный фигуркой ворона.

Юноша прижался спиной к шершавой стене, ощутив холод старого камня. Он не собирался сдаваться и занял оборонительную позицию. Страж заслонил свет исчезающего солнца, проникавший сквозь решётку, и его силуэт слился с тьмой, оставив лишь смутные очертания. Сапфир во рту золотого ворона, венчавшего вершину посоха, отбрасывал мягкий синий свет.

– Ты знаешь, как богиня Нарин велит поступать с предателями? – продолжил Страж. – Она приказывает стирать из мироздания саму память о них.

– Ты должен передать меня суду веры, Страж, – твёрдо проговорил юноша. – Тебе запрещено убивать людей.

– А кто сказал, что здесь был кто-то, кроме меня? – вкрадчиво произнёс Страж. Его голос отразился от древних каменных стен, увлекая юношу за собой куда-то в непроглядную черноту, а с тёмно-синего плаща немигающе таращились сотни глаз из переплетений вороньих крыльев.

Часть 1

Глава 1. Талея. Будь начеку в краткий миг

Откинув полог за дверью в избу, змеелов шагнул внутрь. Мать уже держала наготове большой глиняный кувшин и льняную тряпицу. Мужчина потряс принесённый мешок над кувшином, пока на дно не плюхнулись пять извивающихся змей.

Женщина, которую каждый житель этой небольшой деревни знал как целительницу Талею, быстрым привычным движением натянула тряпицу на горлышко кувшина и перехватила бечёвкой, туго затянув узел. Её начавшие седеть длинные пряди были аккуратно уложены под простой белый платок. На морщинистом лице читались испытания лет, но спина женщины оставалась прямой, а узловатые руки крепко держали кувшин.

– Может, хоть перекусишь? Намаялся за день.

– Не тревожься, мам, я отсюда сразу в город, на вызов. Змеёнышей завтра у тебя заберу, как снова на заказ поеду. У тебя как раз будет время, чтобы их подоить.

Кивнув, женщина с тревогой взглянула на сына:

– Сегодня снова плохо спал?

Она знала, что он уйдёт от ответа и заверит её, что всё в порядке – Малос всегда оберегал её от излишних тревог. Но Талея чувствовала мрачное настроение сына, да и как целительница хорошо знала своё дело. Она без труда могла распознать в человеке тоску, тревогу и последствия бессонных ночей. На лице Малоса она видела следы недосыпа и усталости: тёмные круги под глазами, складки в уголках губ. Хотя для мужчины сорока двух лет он выглядел молодо: короткие тёмно-каштановые волосы, перехваченные кожаным ремешком на затылке, аккуратная густая щетинистая борода, ярко-голубые глаза, мышцы рук угадываются сквозь просторную тунику. Когда он двигался, то будто перетекал из одного положения в другое – совсем как змеи, на которых он охотился.

Как и предполагала Талея, Малос отмахнулся от вопроса, игнорируя проблемы, которые могли серьёзно ударить по его здоровью:

– Не думай даже, всё нормально.

– Будь начеку в краткий миг.

Малос склонил голову в лёгком поклоне:

– Смерть равно ударяет каждого.

Каждый раз, когда сын уходил на вызов или на охоту, Талея говорила ему эти традиционные охранные слова, известные каждому скирянину. Она верила, что богиня Скир слышит их и уберёжет её сына от беды.

Малос вышел, всколыхнув зелёный полог с вышивкой в виде жёлтого цветочного орнамента вдоль каймы. Талея молча подняла ему вслед левую руку с сомкнутыми в кольцо пальцами, где большой палец касался одновременно указательного и среднего – знаком богини Скир, оберегающим змееловов. Она складывала этот знак уже тридцать лет с того самого дня, как Малос выбрал своё занятие.

Глава 2. Змеелов. В рыбацкой деревне

Змеелов укладывал сумку в кузов своего старенького лесохода – легкомобиля, купленного лет десять назад, но всё ещё верно державшегося на ходу. Из-за куста шиповника, уже раскрасневшегося ягодами – шёл конец лета – послышалось шуршание.

– Выходи, Хори. Нам пора, – бросил Малос через плечо.

Из-за веток высунулась мордочка с непрестанно двигающимся чёрным носом и большими глазами-бусинами. Енот протрусил к лесоходу, привычным движением запрыгнул на сиденье. Малос аккуратно закрыл дверь, обойдя легкомобиль, занял водительское сиденье.

– Ну что, дружище, отправляемся с тобой на побережье. Может, рыбки перепадёт, если снова начнёшь клянчить у рыбаков.

Змеелов повернул ключ в замке зажигания, и лесоход, подняв небольшое облако пыли, неспешно двинулся по просёлочной дороге к городу.

За окном лесной ландшафт постепенно сменялся низенькими покосившимися домиками жителей деревни. В земле здесь не было недостатка, в отличие от города, так что у каждого селянина имелось несколько квадратных метров земли, где они выращивали овощи. Дорога, по которой ехал Малос, была единственной, соединяющей его деревню с Дагосом – столицей Юнтеи. Единственным магазинчиком, который можно было встретить по пути в город, был магазин старика Хеффи, где продавались фермерские продукты для горожан. Магазин встретил Малоса ярко горящими витринами и большим плакатом с рисунком коровы, установленным у самой обочины дороги.

На развилке змеелов свернул налево – в сторону побережья Стального океана, к бедным кварталам Дагоса, в то время как дорога направо вела прямиком к центру столицы.

На место он прибыл, когда первые лучи заката уже окрасили небо в цвета тайпа1. В небольшом рыбацком поселении домики ютились на скалистом берегу, буквально напирая друг на друга. Малос направлялся к рыбаку, который позвонил ему с просьбой убрать змею из сетей. Во время ловли тот обнаружил крапу, которая запуталась в его рыбацких сетях. Вероятно, эта пятнистая змея забралась в сеть, чтобы взять свою «долю» улова, а сам рыбак побоялся её прогнать. За такие вызовы Малосу платили пятьсот тедаров, из которых на горючее он расходовал около трёхсот и, пользуясь случаем, покупал немного свежей рыбы для матери.

Он свернул в кривой проулок, который с обеих сторон сдавливали потемневшие деревянные и металлические заборы, кирпичные стены низеньких домов. Население деревни состояло в основном из тех, кто промышлял ловлей рыбы и крабов, продавая добычу торговцам или отвозя её на центральный рынок Дагоса. Никаких табличек с номерами домов не было. Малос воспользовался проверенным способом, не раз выручавшим его в таких ситуациях: заранее узнал у заказчика основные ориентиры, отличавшие его жилище от соседних в округе. На этот раз таким ориентиром оказался жёлтый цвет ворот.

Как только змеелов остановил лесоход у нужного дома, жёлтые ворота со скрипом отворились. Из них вышел худощавый мужчина в кожаной куртке и высоких сапогах, пользовавшихся популярностью у рыбаков. Кожа на его лице потемнела и огрубела от частого воздействия морского ветра.

– Доброго здравия вам, змеелов! Я – Табо.

– Я – Малос, – кивнул змеелов.

– Идёмте, покажу вам. С самого обеда не притрагивался к снастям из-за этой ядовитой шельмы.

Малос сжал губы, удерживаясь от резкого ответа. У рыбака не было ни одной причины оскорблять гостью его сетей – она не принесла ему никакого вреда, разве что напугала как следует и приостановила промысел на сегодня, устроив ему внеплановый выходной.

Змеелов спрыгнул на прикатанную колею дороги, подхватил из кузова тёмно-зелёный мешок, крюк и перчатки. К его левой штанине, заправленной в высокий кирзовый сапог, прикоснулась маленькая мордочка: Хори тоже выбрался из кабины и присоединился к нему.

– Посторонитесь, там енот! – вскрикнул Табо. – Он может кинуться на вас!

– Он приехал со мной, – успокоил мужчину Малос, натягивая перчатки. – Показывайте ваши сети.

Он привык к тому, что люди волновались, внезапно видя перед собой енота, который мог оказаться бешеным и броситься на них. Но они успокаивались и даже проявляли интерес, как только узнавали, что Хори был спутником змеелова.

Трое прошли до конца узкой улочки: два человека и пушистый зверёк, то и дело нырявший в кусты, чтобы исследовать их содержимое. Улица заканчивалась небольшим причалом: на воде мерно покачивалось несколько деревянных лодок, выкрашенных в красный, жёлтый, оранжевый и голубой цвета. На высоких кривых шестах висели рыбацкие сети, кое-где латанные, но довольно прочные на вид. Табо подошёл к краю причала и ухватил одну из сетей за край.

– Вот здесь она засела. И ведь резать досадно – добрая сеть-то. Пробовал прикончить тварь палкой, так она извивается, бьёт хвостом по воде. Даже ковырял её щипцами, так ведь увиливает. Скользкая.

Малос сжал зубы. Пытаться убить змею палкой! Рыбак, видно, переживал за сеть больше, чем за собственную жизнь. Никогда не стоит угрожать крапе, а уж тем более, злить, тыкая в неё палкой. Она вполне могла бы выбраться из сети, атаковать Табо, выпрыгнув из воды, и научить его элементарным правилам безопасного поведения. Змея – хороший учитель, вот только большинство платит за полученные знания своей жизнью.

Змеелов сложил снаряжение на тёплые доски причала, сел, свесив ноги, подтянул к себе сеть Табо. Он услышал тихий всплеск, который могла издавать змея, обессилевшая от попыток освободиться, или же это мог быть воздух, скопившийся в водорослях, зацепивших сеть. Крапы часто пробирались в рыбацкие сети, чтобы утащить пойманную в них рыбу, но взрослые особи, будучи значительно крупнее молодых змеек, застревали в мелком плетении и не всегда могли выбраться сами.

Змеелов медленно поднимал сеть из воды, вглядываясь в переплетения нитей. Мокрые сплетения холодили пальцы. Наконец, отражение закатного солнца блеснуло на узнаваемой чёрно-жёлтой чешуе, и на поверхности показалась змея. Она принялась дёргать снасти, напрягая мышцы, издавая тихое шипение. Рыбак откуда-то из-за спины Малоса вскрикнул и забормотал: «Вот она, шельма!». Змеелов продолжал медленно поднимать сеть из воды, пока та полностью не показалась над поверхностью. Он принялся рассматривать спутанный комок из узлов и изгибов змеиного туловища: в нескольких местах серые нити сетей покраснели – рыбак всё же поранил змею. Задача осложнялась: ранения делали змею более агрессивной, а значит, она могла двигаться быстрее, реагируя на любой намёк опасности.

– Только не режьте сеть, – запричитал рыбак. – Вы же сможете достать эту тварь без разреза?

– Я и не собирался, – процедил Малос.

Вот только он не планировал разрезать сеть по другой причине. Нож мог бы соскочить со скользких узлов и ещё сильнее ранить змею. Этого нельзя было допустить. Змеелов потянул за складки сети, расправил её и смог, наконец, полностью увидеть тело змеи, её голову с немигающими глазами цвета дубовой коры, уставившимися прямо на него. На коже крапы виднелись два длинных алых пореза – похоже, всё-таки от щипцов. Малос осторожно собрал верхнюю часть сетей, просунул руку в решётку и привычным быстрым движением схватил рептилию чуть ниже головы. Крапа зашипела, обнажив небольшие желтоватые клыки. Крепко держа её голову, змеелов попытался распутать узлы, стягивавшие упругое гибкое тельце. Рептилия не желала сдаваться, пыталась вырваться из человеческих рук. С шумом выдохнув, Малос смог высвободил нить, врезавшуюся в туловище змеи. Он хмурился, раскручивал сплетения сети и снова скручивал их, ища способ вызволить змею, которая упорно сопротивлялась. Наконец, спустя несколько минут клубок из змеиного тела и рыбацкой снасти был распутан. Малос бережно извлёк раненую змею из сети и опустил в свой мешок.

– Всё. Работа закончена, – проговорил он, поворачиваясь к Табо.

Тот стоял, хватая ртом воздух, глядя на ношу в руках змеелова округлившимися от страха глазами.

– Да, конечно. Благодарю вас, – запинаясь, пробормотал рыбак. – Она ядовитая?

Вместо ответа змеелов кивнул.

– Значит, правильно, что я вас вызвал. Нар сохрани, она могла укусить меня! Только подумать… И Мари осталась бы совсем одна с детишками, – запричитал рыбак. – Пойдёмте, отдам вам вашу плату, я её в доме приготовил.

Змеелов собрал своё снаряжение, снял перчатки, заткнул их за пояс и пошёл вслед за рыбаком, закинув мешок со змеёй на плечо. Прежде чем он отпустит рептилию, нужно будет обработать её раны: в них могла попасть тина и плесень, что осложнило бы заживление. Хори трусил рядом, дёргая носиком из стороны в сторону. Он любил лакомиться свежей рыбой и иногда клянчил кушанье у рыбаков, к которым они с Малосом наведывались для спасения их семей от змей. Вернее, для спасения самих змей от ловушек, в которые они попадали, и избавления людей от смертельных укусов. Вот и сейчас зверёк, похоже, уловил аппетитные рыбные запахи и явно был настроен на то, чтобы самостоятельно добыть себе лакомство.

В сенях рыбак сгрёб с подоконника монеты, протянул их Малосу:

– Ваши пятьсот тедаров. Большая вам благодарность.

– А у вас не будет свежей рыбки для ухи? Мне бы всего одну-две небольших, а стоимость высчитайте из этих денег, – Малос протянул только что полученные монеты обратно Табо.

– Конечно! – засуетился тот. – Сейчас заверну. Я оставил кое-что от утреннего улова. Торговец готов забирать всё, что есть, но я оставляю немного для Мари и детишек.

Рыбак склонился над небольшим бочонком, стоявшим в углу, и, покопавшись в нём, вручил змеелову шуршащий свёрток.

– А монеты это ваши, забирайте. Я делюсь с вами из благодарности, вон как вы меня выручили.

Рыбак скосил глаза куда-то вниз. Змеелов проследил за его взглядом и вздохнул: Хори снова попрошайничал. Он вытянулся на задних лапках, передние сложил друг с другом и смотрел прямо на рыбака с выражением, исполненным несчастья. Табо заохал и снова поспешил к бочке. Малос хотел сказать, чтобы тот не поддавался на хитрые уловки зверя, но рыбак, довольно улыбаясь, уже протягивал еноту маленькую рыбёшку. Хори молниеносно ухватил угощение, прижал передними лапами к полу и принялся быстро откусывать по кусочку.

– Будь у меня такой зверёк, клянусь, торговцы получали бы от меня меньше улова! Я бы половину отдавал этому бедолаге, – воскликнул рыбак. Вокруг его глаз образовались мелкие морщинки от улыбки.

– Хори умеет хорошо изображать голодного и несчастного, а ведь сам часто питается лучше меня, – усмехнулся змеелов. – Меня-то на заказах никто не прикармливает.

В обратный путь Малос и его четвероногий спутник отправились, когда среди облаков уже засеребрилась луна, освещая путь всем, кто не успел добраться до нужного места при свете дня. Змеелов держал путь к своему дому, стоявшему на небольшом участке в глубине леса. Гул лесохода нарушал ночную тишину, лишь изредка слышался лай собак во дворах, попадавшихся на пути. Дорога в деревню не освещалась фонарями, так что змеелов мог насладиться видом закатного неба и первых звёзд, уже расцветивших полотно неба.

Енот расположился на переднем сиденье, навострив уши и внимательно наблюдая за происходящим вокруг. Малос иногда протягивал руку, чтобы потрепать его за загривок и ощутить приятное тепло меха между пальцами. Это помогало ему отвлечься от обрывочных видений, преследовавших его по ночам. Вот и сейчас, проезжая мимо огромных столбов, обозначавших окончание городской территории, змеелов чувствовал, как образы из ночных кошмаров подкрадываются к нему, укутывая голову в плотную завесу, сквозь которую не проникали звуки из внешнего мира.

На двух метровых столбах по бокам дороги громоздились две одинаковые статуи воронов – посланников богини Нарин, выдолбленные из цельных глыб оникса. Образы воронов преследовали его в видениях, которые и сейчас подступали к задворкам сознания: решётка башенных ворот позади, холод камня под пальцами, вкус крови на губах. Он откуда-то знал, что силуэт напротив него принадлежал Стражу – одному из пяти могущественных слуг Верховного епископа. Этот Страж пришёл сюда за ним. Он видел блеск золота его маски в форме вороньей головы прямо перед собой, а ниже – развевающийся синий плащ с тысячью вороньих крыльев и огромный золотой посох, увенчанный вороном. Что-то важное ускользало от его внимания. Что-то, что он должен был сделать…

Эти видения, изобиловавшие до странности точными подробностями, казались Малосу реалистичными, хотя он понимал, что нигде раньше не видел подобные решётки и, конечно, ни разу не встречался со Стражами. Они были особым подразделением на службе Верховного епископа и появлялись в городе, только чтобы арестовывать тех, кто совершал преступления против веры. Среди жителей Юнтеи ходили слухи, что Стражи даже не были людьми. Они, как и Верховный епископ, жили уже третье столетие – гораздо дольше, чем отмерено обычному человеку, и были лишены любых человеческих слабостей.

Змеелов был далёк от вопросов правосудия, преступлений и политики. Единственным государственным органом, с которым он соприкасался в своём деле, был Комитет природной охраны – организация, которая выдавала ежегодную лицензию на отлов змей за пошлину в размере пяти тысяч тедаров. Но несмотря на то, что Малос ни разу не встречал Стражей, они возникали в его кошмарах постоянно. А началось это с того дня, когда он получил свой первый шрам. Малос потёр левое предплечье, ощущая длинный грубый рубец через ткань рубашки, и окликнул своего спутника, чтобы как-то отвлечься:

– И умойся получше, весь салон опять рыбой провоняет. А кто будет его чистить? На химчистку мы с тобой не заработали. Благая Скир, я суну тряпку в твои маленькие лапы и посмотрю, как ты будешь оттирать сиденье. Ты меня слышишь?

Чёрные глазёнки смотрели на человека осуждающе, усы опустились вниз, выражая глубокую печаль. Не удержавшись, Малос рассмеялся, потрепав зверька за ухом:

– С тобой невозможно разговаривать! Ты постоянно притворяешься несчастным. Это жульничество!

Глава 3 Фиолетовая Дама. В зале совета Юнтеи

В зале заседаний совета Юнтеи было душно. Не спасали даже высокие потолки и каменные стены. Ориния обмахивала своё заплывшее лицо тетрадью, периодически издавая протяжный вздох.

– В такую-то жару мы должны думать о государственных делах, – слащавым голосом проговорил Клэйфод, за свою худощавость за глаза называемый «Скелетом». – Хорошо бы за наш тяжкий труд давали отпуск на летнее время.

– Как же вы правы, – отозвалась Ориния. – Сил никаких нет, в духоте сидеть! И ведь никакой благодарности от населения не дождёшься.

Яно, по своему обыкновению, пришла в зал совета одной из первых и молча наблюдала за тем, как Клэйфод-Скелет в очередной раз заискивал перед другими членами совета. Не было такого человека, к которому Клэйфод не нашёл бы подход. У него получалось ладить с каждым в совете Юнтеи, в суде веры, с простыми торговцами и с самим Верховным епископом. Это помогало ему управляться с обширным комитетом по торговле, которым он заведовал в совете.

Яно знала, что Клэйфод обстряпывает какие-то незаконные схемы с деньгами, которые поступали в казну, но что именно он проделывал и кого задействовал в своих грязных делишках, узнать до сих пор не удавалось. Яно кропотливо собирала информацию о делах каждого из членов совета и передавала её Братству памяти, состоявшему из пары сотен человек – приверженцев богини Скир, стремившихся свергнуть власть Верховного епископа. Яно была единственной, кого Братству удалось внедрить в высший эшелон власти Юнтеи, и на неё возлагали большие надежды в грядущем перевороте. В рядах Братства её называли Фиолетовой Дамой: вне совета Яно часто появлялась на ярмарках и площадях в фиолетовой маске, рассказывая толпам о целях Братства. Пока ей удавалось оставаться незамеченной, иначе её бы уже лишили должности в совете и посадили в городские казематы.

За Скелетом молча наблюдал ещё один человек – Линелл, заведовавший Постовой Охранной Службой (ПОС) и гвардией Юнтеи. Пунктуальность приводила его в зал совета ровно за десять минут до начала заседания. Скелет продолжал беседовать с Оринией:

– Вы успели отдохнуть за лето, пока школьники были на каникулах?

– Какое там! Они у меня отняли здоровья на годы вперёд. Что может быть неблагодарнее, чем заведовать комитетом по образованию детей, из которых всё равно ничего путного не вырастет. Какую культуру им можно привить, Клэйфод? Они слышать ничего не хотят, кроме как о новых гаджетах. Нет, не станут они приверженцами Нарин, как бы мы ни старались.

– Если им это будет выгодно, обязательно станут, – протянул Скелет. – Сейчас ни на одну работу не устроиться без рекомендаций общины, а пошлина за рекомендацию – это дополнительные деньги в казну. Ориния, вы делаете благое дело: подготавливаете неокрепшие умы к взрослой жизни, указываете им верное направление.

– Благодарю, Клэйфод. Как поговорю с вами, не так тошно становится, – вздохнула Ориния.

В двери зала бесшумно ступил Тиат Руд – председатель совета Юнтеи. В его ведении находились комитет законов, система судов и исполнения наказаний, а также негласный комитет, обеспечивавший безопасность Верховного епископа и членов совета Юнтеи. Тиата прозвали Спрутом из-за его многочисленных тайных агентов, способных подслушать и подсмотреть секреты в любых уголках Юнтеи.

– Начинаем, уважаемые.

Ориния обернулась к вошедшему и натянула на лицо фальшивую улыбку.

Тиат прошёл к своему стулу, стоявшему во главе длинного прямоугольного стола из тяжёлого неокрашенного дуба, резко сел, быстрым взглядом окинул присутствующих.

– Рад, что все в сборе. Предлагаю стандартную повестку: начать с вопросов городского порядка, далее перейти к финансовой части, к культуре и образованию, затем к вопросам строительства и здравоохранения, а завершить блоком законодательства и исполнения наказаний. Возражения есть?

Повестку дня приняли единогласно, потому первым начал выступление Линелл Дайн.

– На внешних границах Юнтеи всё спокойно. За минувшие двое суток происшествий внутри страны не зафиксировано. Городские постовые регулярно патрулировали улицы, граждане вели себя в рамках закона.

«Однажды это изменится, – подумала Фиолетовая Дама. – Настанет день, когда граждане Юнтеи выйдут на улицы, и имя богини Скир перестанет быть преступным. Однажды у нас получится, и тогда доклад в этих стенах будет совсем не таким».

– Благодарю, Линелл. Пусть так будет и дальше. Клэйфод, вам слово.

Скелет склонился вперёд, положив длинные узловатые пальцы на край столешницы.

– У меня отличные новости. Удалось сократить число торговцев, задолжавших налог, на два процента. Мальчики из налоговой службы сработали просто отлично, и хозяева мелких лавок проявили старание, заплатив долги.

Фиолетовая Дама знала, из-за каких действий налоговой службы торговцы вдруг решали выплатить многомесячный долг: она наведывалась на ярмарки и в несколько лавок, чтобы пообщаться с торговцами и выяснить, что замалчивает Клэйфод. По докладам Скелета всегда выходил регулярный рост денег в казне и небольшое, но постоянное сокращение долгов по налогам. На деле же всё было более прозаично и грязно. Но однажды Братство положит этому конец.

– Отличные новости. У нас снова ожидается прирост в казну по сравнению с прошлым месяцем?

– Вы чрезвычайно проницательны, – улыбнулся Скелет. – Да, я прогнозирую рост в четыре процента.