- -
- 100%
- +
– Да, я собрал нужный яд. Сейчас, только найду этого пройдоху Хори. Не видела, куда он шмыгнул?
Фела задумчиво нахмурилась.
– Да в лес куда-то. Он почти сразу удрал, как только ты ушёл.
Сложив руки у рта, змеелов громко позвал:
– Хори! Нам пора!
Енот появился из-за ближайшего дерева, как серо-белое размытое пятно. Его мордочка была измазана песком и пылью.
– Опять охотился на кузнечиков? Запрыгивай, мы едем.
Но енот не пожелал оставаться на своём привычном месте, а перебрался на колени к Феле, как только она села на заднее сиденье. Паук, видимо, решив изучить гостя, начал перебирать лапами возле мордочки Хори. Лесоход тронулся в обратный путь.
– Пока тебя не было, я тут почитала в инфосети про Скир, – начала Фела. – Это же богиня, которую изображали в виде змеи? Раньше ей приносили жертвы и просили защитить деревню от набегов змей, но Скир требовала всё больше жертв, а на каждого, кто не почитал её, насылала гадюк, и люди умирали в муках от их укусов. Когда об этом узнала Нарин – богиня страны бессмертия, − она решила положить конец жестокости Скир. Нарин спустилась на землю на спине большого ворона – своего верного слуги – сразилась с богиней-змеёй и победила её. Люди нарекли Нарин спасительницей и стали изображать её в виде ворона – символа Нарин, которая усмиряет змей. Нарин у нас почитают и поклоняются ей. Но я помню, как ты упомянул Скир. Ты почитаешь старую богиню?
– Скир никогда не приносили жертвы, – устало ответил змеелов. Ему претили разговоры о противостоянии двух богинь. Свою веру он обрёл ещё в детстве и не любил обсуждать её с кем бы то ни было. – Всё, что ты прочитала, переврали проповедники, пришедшие в Юнтею несколько сотен лет назад. Они переписали религию, чтобы она была им удобна. Мать рассказывала мне, как тех, кто не признавал Нарин, объявляли староверами и сжигали на кострах. Сейчас церковь это уже не практикует, но за несколько поколений люди успели забыть, кто такая Скир, и за что им следует её благодарить. Она стала символом зла, её боятся. А раньше почитали как хранительницу, она оберегала людей от ядовитых змей и сохраняла их скот. И до сих пор оберегает, несмотря на то, что люди забыли о ней.
– Не знала, что ты принимаешь близко к сердцу вопросы религии, – удивилась Фела. – Я и Нарин-то не особенно почитаю. Я привыкла полагаться на себя, а не на богов, так что я тебя не осуждаю. Каждый имеет право верить в то, что ему по душе.
Енот на коленях у девочки широко зевнул, всем своим видом показывая безразличие к предмету их разговора.
– Оставим Хори в машине, в клинику его не пустят, – сообщил Малос.
Клиника «Здоровье Дагоса» представляла собой трёхэтажное здание с панорамными окнами и огромными белыми буквами на фасаде. От дороги ко входу вела дорожка, усыпанная каменной крошкой. Справа и слева высились небольшие аккуратные кусты, рассаженные ровными рядами.
Клиникой заведовала Калидра, доктор медицинских наук, давняя знакомая Малоса, которой он время от времени привозил порции свежих редких ядов. Она встретила их в своём кабинете, где отчётливо ощущался стойкий запах её приторных духов. Калидра сохранила привлекательность, несмотря на солидный возраст, и одевалась со вкусом.
– Малос! Рада тебя видеть. Ты к нам с новой порцией яда?
– Да, Калидра. Здравствуй.
– А кто эта юная особа? Ты нас представишь?
– Да, конечно. Это Фелаги, моя напарница. Теперь она занимается вопросами оплаты.
Калидра растянула губы в улыбке:
– Напарница? Изумительно! Малос, признаться, ты удивил меня. Я думала, что ты всегда работаешь в одиночку. Какое очаровательное создание! Фелаги, мы с тобой всё обсудим, как только я приму у Малоса его товар. Прошу вас, присаживайтесь!
Малос вынул из сумки пробирку с ядом и передал её Калидре. Та поднесла сосуд к глазам.
– Превосходно! Помощница сейчас же подпишет все бумаги. Итак, Фелаги, предположу, ты намерена пересмотреть ценовую политику?
– Вы угадали, – кивнула девочка. – Цены не менялись уже четыре года. Теперь стоимость яда будет варьироваться в зависимости от его редкости. Малос дал мне информацию о тех ядах, которые у вас в приоритете – на них мы сделаем основной упор, цену хотим изменить в пределах десяти процентов. Вы не останетесь в накладе: Малос предоставляет яды стабильно.
Калидра похлопала Фелу по плечу:
– А ты правильно смотришь на вещи! Малос, где ты нашёл такой талант? А хотя, ты всё равно не скажешь. Насчёт новых цен не беспокойтесь: я всё согласую, ведь Малос всегда приносит качественные яды. Буду рада видеть вас с новыми партиями.
Когда змеелов и Фела вышли из клиники, девочка, нахмурившись, пробормотала:
– Мне она не понравилась.
– Чем?
Малос был немного удивлён. Калидра всегда казалась ему обходительной женщиной, умеющей вести дела.
– Не знаю, как объяснить… Ты давно её знаешь?
Змеелов задумался, подсчитывая.
– Уже двенадцать лет. Нас ещё Акрон познакомил. «Здоровье Дагоса» – единственная клиника, которая не перепродаёт яд змей дельцам, изготавливающим наркотик кифи, поэтому я работаю с ними.
– Ладно, не бери в голову. Скорее всего, мне просто показалось.
Малос сидел на краю кровати, раздетый по пояс, сосредоточенный и напряжённый. Он развязал кожаные завязки рубашки, отстегнул змеевик – охранный амулет каждого змеелова. Рядом с кроватью, на тумбе, горела единственная свеча. Малос поднёс амулет к трепетавшему пламени, очищая змеевик от всего, что тот вобрал в себя за день. Дрожащий свет заиграл на металлическом диске, где были выгравированы восемь змей, обрамлённых письменами в виде цепочки охранных слов. Слова располагались по кругу, заключавшему змей в кольцо. Малос снова надел амулет.
Процедура, которую ему предстояло проделать, была не из приятных, и он не спешил. Важно было не ошибиться в дозировке змеиного яда, который он собирался сегодня ввести себе в руку. Малос делал это каждую смену луны, в строгой последовательности увеличивая дозировку и меняя виды ядов, чтобы организм сам вырабатывал способность им противостоять. Так учил его Акрон: это был обязательный процесс для каждого змеелова. В этот день наступила очередь яда степной гадюки.
Змеелов окунул скальпель в баночку с желтоватым ядом, сделал неглубокий надрез на правом предплечье. Его телу предстояло справиться с угрозой, а ему самому – с побочными действиями: так Малос называл видения, разрывавшие его сознание. Первый раз такое видение посетило его в четырнадцать, в ночь после укуса шумящей гадюки, которую он не заметил в траве. Акрон отчитал его за самонадеянность, когда вёз к целительнице. Всю ночь и следующий день Малос метался в бреду, только к вечеру жар начал спадать. Он ничего не сказал наставнику о том, что ему привиделось в эти долгие часы, когда бред переплетался с явью. Малос счёл бы всё, что увидел тогда, ерундой, вот только после выздоровления в его памяти продолжали всплывать увиденные образы Стража, какой-то незавершённой миссии, о которой он не имел ни малейшего понятия. Видения выглядели реалистично, наравне с обычными воспоминаниями о событиях, которые произошли с ним на самом деле, так что змеелов задумался о происхождении этих образов и перестал считать их плодом своего воображения. Наоборот, он силился понять, откуда в его голове могли возникнуть эти странные воспоминания.
Змеелов лёг, сосредоточившись на дыхании.
Вдох – четыре удара сердца, выдох – пять.
Правую руку жгло, боль стремительно нарастала. Каждую кость ломило и скручивало изнутри. Малосу казалось, что кожа на предплечье покрылась волдырями, вздулась и начала облезать, но он знал, что это – лишь плод его воображения, вызванного болью от проникшего в мышцы яда. На самом деле, если бы он сейчас повернул голову и посмотрел на надрез, то увидел бы только покраснение вокруг ранки.
Шум в ушах от тока крови постепенно нарастал. Стиснув зубы, Змеелов продолжил дышать.
Вдох – семь ударов сердца, выдох – девять.
Он постепенно замедлял дыхание, но сердце ускоряло свою работу каждую секунду. Несмотря на то, что змеелов лежал на невысокой подушке, ему начало казаться, что голова проваливается вниз, и он падает. Его спина судорожно дёрнулась от воображаемого падения на землю, дыхание сбилось. Сознание уплывало, голова кружилась, руку обжигало и кололо тысячью игл, разрезало сотней несуществующих лезвий, рассекавших плоть, мышцы и сухожилия до самых костей. Рот Малоса наполнился кровью. Это ему показалось, или он действительно прикусил язык во время сильного приступа боли?
Перед глазами мелькнули золотые всполохи.
– Ты, – прохрипел змеелов и удивился скрипучести своего голоса, внезапно разрезавшего тишину.
Он снова стоял напротив Стража, державшего золотой посох, увенчанный сверкающим вороном. Ему не прорваться! Не выстоять в одиночку, ни за что не спасти… Кого?
Мысли ускользали.
Полы тёмно-синего плаща Стража колыхались на ветру, грозя увлечь змеелова в тёмную глубину. Железные прутья вокруг начали осыпаться с жутким скрежетом, от которого сводило зубы. Но у него ещё был шанс. Он схватился за полу плаща Стража, но не смог удержаться: ткань легко выскользнула из его руки, холодная и гладкая, как кожа змеи. Он почувствовал, что падает.
Змея возникла прямо перед ним и разинула пасть с двумя острыми смертоносными клыками. На руку Малоса капнули несколько капель её яда, и там, где они упали, кожа зашипела, разойдясь, обнажила плоть до самой кости, оставляя после себя алые язвы, сочившиеся кровью. Рука горела болью, а откуда-то из темноты за его судорогами наблюдал Страж, и его маска блестела расплавленным золотом, слепя глаза, от чего сознание Малоса раскалывалась на множество осколков, разрывавших виски. Он кричал, но не слышал собственного голоса.
Был только звон в голове и вкус крови во рту.
Глава 7. Фиолетовая Дама. Тени у костра
Отблески костра выхватывали из темноты движущиеся вокруг фигуры, ручные барабаны отбивали рваный ритм. Танцевали девушки, женщины и мужчины. На всех были элементы ритуальной одежды: полосы алой ткани, фигурки с изображением змей на пряжках и заколках. Время от времени кто-то из них с помощью длинных щипцов ненадолго опускал в горящее пламя маленький круглый предмет. Так почитатели богини Скир исполняли ритуальный танец, очищающий их обереги – змеевики – от накопившейся скверны.
Мужчины, отстукивавшие на ручных барабанах медитативный ритм, полукольцом расположились на земле вокруг старейшины. Тот сидел у костра, скрестив лодыжки и глядя в огонь. Рядом с ним в такой же позе неподвижно застыла Яно. Специально для обряда она повязала на шею алый шёлковый платок, оставшись в чернильных брюках и фиолетовом плаще. Она держала змеевик на ладони, любуясь отблесками пламени на гранях, искусно вырезанных в дереве. Деревянным амулет сделали специально, чтобы Фиолетовая Дама могла беспрепятственно проходить через металлодетекторы, в большом количестве установленные в здании совета Юнтеи и сохранить наличие оберега в секрете. У остальных взрослых почитателей Скир змеевики были из металлов разного рода, у маленьких детей – деревянные. Считалось, что этот амулет оберегает их от зоркого ока воронов – посланцев Нарин на земле – и не даёт навредить им.
Последние барабанные удары смолкли, фигуры синхронно опустились на землю, скрестив ноги, и замерли в молчании. Был слышен лишь треск прогоравших дров и стрёкот сверчков. Яно казалось, что во вздрагивающем пламени она видит ответы на мучавшие её вопросы, но как только она ухватывала самый краешек их смысла, узоры распадались, сменяясь новыми.
Тишину нарушил глубокий вздох старейшины.
– Благодарим тебя за милость твою, Скир.
Его голос прозвучал надтреснуто, но вместе с тем в нём чувствовалась сила и глубина. Мужчины, женщины, дети и старики принялись подниматься. Старейшина подозвал к себе детей:
– Ребятня, разбирайте ваши змеевики.
Трое девочек и один мальчишка тут же подбежали к нему, с интересом разглядывая круглые деревянные обереги, разложенные перед старейшиной на алой ткани.
– Поздравляю с вашим первым змеевиком. Теперь милость Скир оберегает вас, – он протянул амулет по очереди каждому ребёнку. – И не забудьте: обязательно нужно оставить змеевик под светом двух небесных светил – Солнца и Луны. Для этого положите его сегодня на лоскут красной ткани и оставьте на подоконнике до завтрашней темноты. После этого надевайте и везде носите с собой.
– Дедушка Дахо, а могу я носить его на поясе, как мой брат? – робко спросила светловолосая девочка.
– Конечно, дорогая. Ты можешь надевать его на шею, на пояс или запястье, главное, чтобы он касался твоего тела.
– Благодарю! – восторженно пискнула девочка и убежала вслед за остальными.
– Они любят тебя и называют дедушкой, – улыбнулась Яно. – Все здесь считают себя частью большой семьи. Если бы не ты, многим из них пришлось бы в одиночку выживать в стране, где их богиня забыта и поругана.
Её вдруг переполнило чувство благодарности к отцу. Глаза защипало, на щёки упало несколько обжигающих слезинок. Огонь всегда обнажал её сердце, очищал от лишних мыслей и суеты внешнего мира. Яно придвинулась ближе к отцу и прошептала:
– Благодарю. Ты столько сделал для них всех. Для меня. Иногда я боюсь, что подведу тебя. Что не справлюсь.
Отец положил руку ей на плечо. Яно ощутила её тяжесть и тепло, заметила, что напряжение, скопившееся внутри, понемногу ослабевает. К горлу подступили слова, давно мучившие её и просившие выхода. Она закрыла глаза: так было легче говорить о том, что пугало.
– Мне кажется, я не смогу найти его.
Дахо привлёк её к себе, и Яно ощутила запах дыма, пропитавшего его рубаху.
– Так бывает. Мы все сомневаемся время от времени, когда идём к цели, которая от нас очень далеко.
Яно ощущала, как вибрирует грудь отца, рождая и передавая вовне его голос. Она продолжила:
– Мой разум говорит мне: ну насколько вероятно то, что среди тысяч жителей Юнтеи я встречу именно его? Мы можем одновременно пройти рядом друг с другом, буквально по соседним улицам, а я никогда не узнаю об этом. Мой дар срабатывает только на расстоянии видимости.
Яно умела видеть ауры людей. Обычно они светились в тёплой цветовой гамме: жёлтым, янтарным, оранжевым, багровым, и только вспомнившие светились ярко-голубым. Именно из-за своей ауры вспомнившие были так ценны для епископа. Он охотился за ними с помощью своих Стражей. Страж по прозвищу Шаман, четвёртый обращённый, был личным охотничьим псом епископа – его дар позволял отслеживать в пространстве и времени моменты, когда чтицы прошлого совершат сеанс возвратного гипноза. Именно с помощью Шамана Стражам удавалось заранее предугадывать, где произойдёт сеанс, и успевать прибыть на место, чтобы схватить чтицу прошлого и нового вспомнившего – человека, который открыл в глубинах своей памяти знание о собственных прошлых жизнях.
За три сотни лет своего правления епископ обнаружил только пять человек, обладавших каждый своим даром, и теперь они служили ему под масками Стражей. Он нашёл способ обратить каждого из них на свою сторону, по большей части насильно. Шаман мог отследить активность любого дара, который проявлялся на территории Юнтеи, и доложить о нём епископу. Но Яно он увидеть не мог: её надёжно защищал змеевик. Магия богини Скир была мощнее и древнее дара Шамана, позволяя укрываться от его взгляда всем, кто носил защитный амулет. От его взгляда и взгляда стража Ворона, использовавшего глаза птиц для поиска новых жертв. Именно поэтому Яно могла пользоваться своим наследственным даром, искать заклинателя змей на улицах Дагоса, не опасаясь быть замеченной и схваченной Стражами.
– Ум всегда запутывает нас, – продолжил её отец. – Слушай его, но знай, что есть много того, над чем он не властен. Скир приведёт тебя к заклинателю, как только придёт время. Я просто верю в это, без всяких условностей. Ведь только у тебя из всей нашей семьи есть дар, который поможет обнаружить его.
– Как мы можем быть уверены, что он появится именно в нашем поколении? После того как Верховный епископ убил предыдущего заклинателя, прошло больше двухсот лет.
– Это просто однажды случится, Яно. Я верю, что моя дочь сможет приблизить жителей Юнтеи на один шаг к их свободе помнить своё прошлое.
– Но разве одной нашей веры для этого достаточно? Есть простая логика, которая говорит, что нам не справиться.
– Только нашей веры и достаточно. Каждый получает то, во что он верит искренне, от сердца. Я верил, что ты сможешь войти в совет Юнтеи и сидеть с ними на равных за одним столом, впитывая их секреты и тайные слабости. Несколько поколений нашей семьи верили в это, и посмотри: ты в самом сердце Дагоса, заседаешь в совете, помогаешь Братству памяти бесценной информацией, до которой до сих пор никто не мог добраться. Мы уже ближе к цели, чем когда-либо, Яно. Зверство, которое совершил епископ Надассар с нашими предками, скоро будет отомщено. Я верю, что ему осталось недолго сеять лживые заветы Нарин и творить зло. Мир придёт в равновесие, ибо это неизбежно.
– Когда ты так говоришь, мне становится спокойно. Мне нравится верить в это, – отозвалась Яно. – Вся моя жизнь была подготовкой к моменту, когда появится заклинатель и мы сможем выступить открыто. Я старалась не терять времени, вербовала как можно больше людей в Братство, хоть ты и был против, – улыбнулась она, вдыхая запах дыма.
Она знала, что отец волновался каждый раз, когда она выходила из дома, прихватив театральную маску, выкрашенную в фиолетовый. Но ей нравилось приносить пользу Братству, она не могла просто выполнять свою роль в совете, а на улицах смотреть на людей, запуганных россказнями проповедников о Стражах и преступлениях против веры.
– Ты же знаешь, что тебе опасно появляться на людях. Бросила бы ты проповедовать на ярмарках, дочка. Кто-то может за тобой проследить. Нельзя недооценивать шпионов Спрута. Им известно о Фиолетовой Даме, которая появляется на рынках и повествует о тиране Надассаре. Но ты же не слушаешь и хочешь принести пользу Братству. Я понимаю это и верю, что у тебя получится всё, к чему ты приложишь руку. А вера – всё, что нам нужно. Пусть Скир благоволит тебе.
Интерлюдия 2. Собаке – собачья цепь
Джума наконец решился. Она собрал двоих парней, чтобы проучить выскочку Слайго. Рыжий задохлик постоянно задавался, и это бесило Джуму. Мало того, что рыжий ходил в любимчиках у всех учителей школы, так у него ещё и были деньги на запчасти для роботов. Только за этот месяц он уже собрал двоих и хвастал ими перед девчонками, а эти дуры рады были поохать на бестолковые железки. Роботы рыжего могли кататься по полу, ходить и даже играть простецкие песенки, и Слайго жутко гордился этим.
До его появления в классе Джума держал всех пацанов на коротком поводке, так что они и не думали выставляться перед учителями. Но когда пришёл новенький, он проигнорировал угрозы и тычки Джумы, хотя в драку не лез – как пить дать, боялся. Джума мог задавить его одним своим весом, просто припечатав к стенке. Он слишком долго попускал рыжему его выходки. Пора было это прекратить.
Сейчас они с Худахом и Гейзом поджидали рыжего за углом. От нетерпения Джума слегка подпрыгивал на носках туфель и слегка потрясывал цепью, которую взял у отца в сарае. Раньше на ней держали пса, но тот издох в прошлом году, а цепь осталась. План наказания для Слайго придумал Джума: подкараулить по дороге со школы и хорошенько отделать цепью. Собаке – собачья цепь. Пусть знает своё место.
– Идёт! – присвистнул Худах. У него не хватало переднего зуба, выбитого в драке, и некоторые слова он говорил с присвистом. Гейз шумно вдохнул и напрягся. Джума покрепче перехватил цепь.
– Блеск, – прошептал он. – Сейчас начнётся.
Из-за угла показалась физиономия рыжего, и Джума, готовый ко встрече, размашистым движением ударил того в живот. Охнув, Слайго скрючился, споткнувшись. Худах огрел рыжего по уху, они вместе с Гейзом подхватили его под руки и потащили в конец тупикового проулка.
– Пустите! – успел вскрикнуть задохлик, прежде чем Худах зажал ему рот. Взгляд парня упал на цепь, намотанную на руку Джумы, и тот ухмыльнулся.
Они дотащили брыкающегося Слайго конца тупика и рывком прижали к каменной стене. Рыжий взвыл от удара и снова скрючился. Джума выкрикнул:
– Я предупреждал тебя, чтобы ты не задавался?
Он почувствовал, что вместе со словами из него вырывается ярость, которую вызывал в нём рыжий выпендрёжник. Ещё больше осмелев от прилива эмоций, Джума продолжил:
– Ты давно нарывался. Теперь всё. Я разобью твою рыжую башку.
Джума успел заметить в глазах товарищей испуг, но списал его на свой грозный вид. Он размахнулся рукой с намотанной на ней цепью и хлёстко ударил.
К его удивлению, цепь не достигла цели. Зацепилась за что-то позади него. Джума обернулся, чтобы посмотреть, что ему помешало, и почувствовал в глубине живота страх ещё до того, как смог что-либо разглядеть. Позади него стоял какой-то мужик в тёмно-синем плаще с птичьими крыльями и в крючковатой золотой маске. Чужак удерживал цепь Джумы здоровым блестящим посохом. Эта штука что, из золота? Ещё и фигурка какой-то птицы блестит на самом верху. Ряженый выпендрёжник? Джума повернулся, намереваясь приструнить чужака, чтобы не лез не в своё дело, но тут что-то чиркнуло по его лицу. Отшатнувшись, Джума увидел чёрное птичье крыло, услышал карканье и визг кого-то из парней сзади себя. Он снова обернулся и увидел, что над головами Худаха и Гейза кружат вороны, цепляются когтями за их одежду и волосы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Тайп – род ядовитых змей семейства аспидов на континенте Тафорт. Некоторые из них имеют красно-оранжевый окрас (здесь и далее прим. автора).
2
Название наркотика, распространённого в Юнтее. Обладает местным анестезирующим действием и мощным стимулирующим воздействием на центральную нервную систему человека, вызывая галлюцинации и чувство эйфории.
3
Разговорное выражение, означающее безразличие. Отсылка к змее – символу старой богини Скир, владычицы Подземного царства мёртвых.
4
Большая змея, обвивающая свою жертву при нападении, питается преимущественно позвоночными.