Спаси меня в Канун Рождества

Элизабет округлила глаза и встала.

– Ты даже вину признать не можешь, – она отряхнула свои штаны. – Это жалко, Кэтрин.

Ричард снова подошёл к эльфийке.

– Твоя вина не только перед Морган. Ты сделала то, что ни один северянин за всю свою жизнь не совершил. Ты посмела посягнуть на само сердце этого города.

Кэтрин огрызнулась, цепи на её шее и руках лязгнули.

– Я бы никогда не навредила Рождеству! И Элли! Меня подставили!

Элизабет удивилась, как отчаянно эльфийка не желала признавать свою вину. Её глаза заслезились и она вновь повернулась к бывшей подруге.

– Ты должна мне поверить, Элли. Меня есть за что судить. Как и всех в этом городе. Но игрушки я не трогала!

Ричард злобно усмехнулся. Он просунул свою ладонь в её тёмно-русые волосы и оттянул назад, заставляя смотреть вперёд.

Внутрь подвала спустился четвёртый участник, которого Элизабет ожидала увидеть меньше всего.

Из темноты, совсем бесшумно и легко вышел эльф с кудрями, которые во тьме отдавали медью и глазами, отличить которые от любых других можно было мгновенно.

– Мигель… – выдохнула Элизабет.

Девушка удивилась, но не так сильно, как Кэтрин. Зрачки эльфийки сузились, словно у животного и она заметалась в стороны, в попытка выбраться.

– Нет, не приближайся! – завопила она надрывным голосом.

– Нет, не приближайся! – повторило эхо.

Ричард продолжал удерживать её за волосы, пока Кэтрин извивалась словно змея. Ее глаза сверкали в полутьме ярко-пурпурным, словно фары.

– Всё ещё уверена, что ничего не сделала? – произнёс он прямо ей в ухо.

Эльфийка зажмурилась от громкости его голоса.

А Мигель тем временем подошёл ближе.

– Лен принёс кучу твоих новых нарядов, – буднично начал он разговор с Элизабет, не отворачивая глаз от Кэтрин, – я поставил их в твою комнату, но разбирать не стал. Прежде чем надевать, лучше постирай их. В конце концов неизвестно, сколько и где с ними таскались купцы.

Элизабет кивнула. Правда платья сейчас интересовали ее меньше всего. Она смотрела на лекаря в поисках ответа. Зачем он тут?

– Не сдаёшься? – продолжал Ричард, нависая над эльфийкой, которая продолжала брыкаться. – Ну хорошо.

Эльф встал, нарисовал несколько окружностей пальцем, после чего Кэтрин ещё сильнее привязало к столбу голубыми нитями.

– Этого хватит? – спросил он брата.

Мигель оценивающе посмотрел на то, как Кэтрин пытается пошевелить плечами, но вместо этого у неё выходит только сжимать и разжимать кулаки и слегка вертеть головой.

– Да, пойдёт.

– Тогда можешь начинать.

– Разве это законно?! – закричала Кэтрин, смотря как Ричард отходит к Элизабет. – У него нет звания Старшего лекаря!

– Но он каждую зиму на него претендует, – Ричард развёл руками. – Мигель умеет вытаскивать нить магии с одиннадцати. Те старики ему просто завидуют.

Кэтрин замерла, когда лекарь наклонился к ней.

– Просто расскажи им всё и я остановлюсь.

После этих слов даже у Элизабет перехватило дыхание. Мигель впервые показался ей не маленьким лекарем, каким она видела его всегда – а юношей со стальным сердцем – Фитцмором, коим он и являлся.

Мигель активировал свою магию. Расползаясь от его рук, фиолетово-голубые блёстки вырастали в полу-прозрачный туман, который скоро заполнил почти всю комнату. Он поставил указательный палец посередине груди Кэтрин и начал медленно отодвигать руку. Эльфийка вдруг закричала как резанная.

Элизабет от страха отодвинулась к стене. Крик эльфийки не был похож на все предыдущие возгласы, это был рёв, откуда-то из самых недр её тела.

Из её груди следом за указательным пальцем Мигеля стала выходить красная искристая материя, всё остальное тело было в порядке, но кричала она так, будто её вскрывали заживо. Вскоре нить закончилась и лекарь остановился. Материя растянулась где-то в полметра.

Элизабет посмотрела на Ричарда. Тот сморщился. Похоже, он знал, насколько это неприятно.

– Небеса, Небеса! – Кэтрин наконец смогла выговорить что-то членораздельное. – Пожалуйста, затолкни её обратно!

Мигель едва касался блестящей пульсирующей нити, но Кэтрин рыдала и, похоже, у неё начали закатываться глаза.

– Будет нехорошо, если она потеряет сознание. – Сказал Мигель, смотря на брата.

Ричард решительно подошёл к эльфийке и снова присел.

– Слышишь меня? – он коснулся её лица и вытер с одной щеки слёзы. – Просто признай вину и твои мучения прекратятся.

Элизабет понятия не имела, что ТАК пытают в Драйсдейле. Она даже не знала, что внутри эльфов есть эти… Нити. Она подошла поближе, чтобы рассмотреть фиолетовую полосу, не смея касаться. В какой-то степени ей было даже жаль Кэтрин. Да, она навредила Драйсдейлу. Но не она отвела девушку в подворотню, не она осыпала Ричарда пылью забвения. Элизабет вдруг поймала себя на ужасной мысли: услышать крики и мольбы от Герды Андерсон было бы куда приятнее.

Кэтрин сплюнула в сторону.

– Я виновата. Правда виновата.

Началось. Элизабет подошла ближе к ней.

– Я правда украла… – Прохрипела эльфийка, опуская голову.

– Могла сказать об этом раньше. – Ричард вытер руки о штаны.

Кэтрин замотала головой.

– Помолчи! Я правда украла, – и тут она снова пронзила взглядом Элизабет. – Но не игрушки! Я украла золотую пыль!

– Что? – Ричард всполошился.

Мигель нахмурил брови.

– Вы же знаете, что я пылевод! И… – Кэтрин горько усмехнулась. – Больше всего в своей жизни я ненавидела наши законы. Я занималась контрабандой пыли. Отдавала её феям Лодосса.

Ричард растерялся. Он отпрянул от Кэтрин, как от огня.

– Ты лжёшь.

– Столько зим они ждут удобного случая, когда Драйсдейл ослабнет, чтобы напасть вновь!

– Хочешь сказать, что виделась с ними?

Кэтрин кивнула.

– Их королева… – начала она, но её предложение сорвалось на крике.

Элизабет взглянула на Мигеля. Тот сжимал её нить магии.

– Ты не могла с ней разговаривать. – Он разжал кулак, отряхивая ладошку. – Королева Лодосса не оставляет живых врагов. Тем более эльфов Санты.

Кэтрин прокашлялась. Из её носа закапала кровь, пачкая светлую кофту.

– Я хотела сказать, что их королеве нужно лишить город защиты. А с помощью золотой пыли можно вылечить любую рану.

– Судя по твоим словам – взрывы и то, что после тебя исчезли игрушки – всего лишь совпадение? – Элизабет наклонила голову на бок.

Эльфийка закрыла глаза и вздохнула.

– Кто-то узнал об этом. И подставил меня. Больше я ничего не знаю.

Мигель и Ричард переглянулись.

– И сбежать ты решила только потому, что украла пыль? – спросил лекарь, одним рывком возвращая нить обратно в тело Кэтрин.

Эльфийка в очередной раз вскрикнула от боли, из её глаз выбежали слёзы и она потеряла сознание. В груди Элизабет снова что-то кольнуло. Кэтрин наверняка заслужила это, но её по-человечески было жаль.

– Думаете, она говорит правду? – спросила Элизабет, подходя к эльфам.

Ричард отряхивал руки и с недоверием смотрел на поникшую голову Кэтрин.

– Я передам Старейшине Марцелю, чтобы проверил запасы пыли в хранилище.

– Когда у тебя нить магии вытащена наружу – врать тяжело. – Мигель направился к выходу.

– Но возможно. – Поспорил с ним брат. – Совет стариков всё равно объявит её виновной. Они не будут беспокоить народ тем, что враг может быть ещё на свободе.

Элизабет направилась за братьями и вместе они вышли из подвала. Она обняла на себя за плечи, пока поднималась по лестнице. У Кэтрин она очень замёрзла, а пылью тепла специально не осыпалась. Ей хотелось как можно дольше прочувствовать этот холод. Вино её разгорячило, а разговор с Ричардом было тяжело выкинуть из головы даже когда они узнали о поимке бывшей подруги.

Она слишком много себе позволяла. Он по каким-то причинам слишком много ей разрешал.

Никакой близости, Элизабет.

Да когда она уже перестанет об этом думать?! Кэтрин поймали, игрушки совсем скоро восстановят, Рождество наступает на пятки, а её волнует только как подольше побыть наедине с Фитцмором. Это неблагоразумно!

– Морган? Тебе нехорошо?

Элизабет посмотрела на Ричарда, который остановился на лестнице.

– Да вроде нет.

– Ты за голову держалась. – Отметил Мигель.

– Нет-нет, я в порядке. Просто слишком много событий. В рабочей рутине цеха была своя романтика. – Она улыбнулась. – Хочется чтобы всё было ну знаете… Как раньше.

Мигель явно хотел съязвить, что раньше девушки тут не было, но сдержался. Ричард же подмигнул ей и продолжил ходьбу.

– Я бы поспорил с тобой, – начал он, – ведь не все перемены ведут к худшему.

– Признавайся кто ты и куда дел моего брата. – Мигель слегка толкнул его в плечо. – Вы с Кэтрин поменялись телами там в подвале?

Они рассмеялись, а Элизабет поймала себя на мысли, что многое бы отдала, чтобы слышать только их смех.

Ричард с Мигелем ушли искать советника Старейшин. Элизабет же твердо решила, что ей нужно отлежаться дома и переварить все.

Она шла к выходу из Мастерской, когда наткнулась на знакомого эльфа в красном костюме с золотыми оборками. Элизабет, не долго думая, подошла к нему. Где же она видела эти темные кудри и такие же темные глаза?

– Вам чем-то помочь? – спросил он, замечая на себе прямой взгляд девушки. Его глаза округлились. – Человеческая девушка?

– Простите, – Элизабет продолжала всматриваться в точеное лицо. – Мне показалось, что мы знакомы.

– Боюсь не показалось, – усмехнулся эльф, убирая нитку с рукава своего костюма. – Я Крис Мейсон, проводник из старшего состава Полярного экспресса.

Того самого волшебного поезда? Элизабет совсем забыла про этот странный детский «сон», оказавшийся реальностью.

– Ты так выросла, Элизабет. – Крис осматривал девушку, словно был её дальним родственником. – А щеки остались теми же.

Элизабет вмиг покраснела. Про Криса ей было нечего сказать. Она едва его узнавала и до встречи он был лишь размытым пятном в ее голове, как и все детские воспоминания, связанные с эльфами.

Крис направился к выходу из Мастерской, ожидая, что девушка пойдет за ним. День был перенасыщен на события, Элизабет хотелось пройти до дома в тишине и покопаться в собственных мыслях, но ноги уже пошли за эльфом.

– Как тебе город? – спросил Крис, сунув руки в карманы. Шел он прямо и медленно, разглядывая ярмарочные лавки. – Когда Триумвират доставил тебя сюда, я было решил, что тебя запрут в лаборатории академии Старьглова. А ты устроилась работником в Мастерскую к Монике Фитцмор… – Он быстро купил у одного торговца луковый пирог и вернулся к девушке. – Уму непостижимо!

Элизабет вспоминала тот день с горечью. Утром, говоря «до вечера» маме, уходящей на работу, она и не представляла, что больше ее не увидит. И пусть прошло несколько месяцев, пусть она уже забыла запах родного дома, пусть она переживала за судьбу Рождества и пусть ее тянуло к мужчине с вытянутыми ушами, ни дня девушка не забывала, что находится в чужом мире.

– А ты можешь рассказать мне про Ричарда? – спросила неожиданно для себя.

– Что конкретно тебя интересует? Вы с ним разве не достаточно близки?

Крис ухмыльнулся. И он даже ее не осудит? Удивительно.

– Да, да, оскверняю великий дом Фитцморов. – Ответила за него Элизабет. – Но я почти не помню, каким он был в детстве.

Элизабет попыталась сглотнуть образовавшийся из неоткуда ком в горле. Она действительно ничего не помнила. Разве только то, как горячо любила своего друга по переписке. Ричард был так дорог ей. Узнав о том, что это была мама – десятилетняя девочка поражалась собственной наивности и плакала, много плакала. Ни один бывший не удостаивался стольких слез, сколь детская выдумка, оказавшаяся впоследствии реальностью.

– Что ж, – Крис задумчиво посмотрел на небо. – Когда-то про Ричарда говорили, что он поцелован самими Небесами. Габриэль очень гордился своим вторым сыном, родившимся спустя аж семьдесят зим после первенца, который, как ты наверное знаешь, родился с меткой мага прямо на лице. Наш Ричард же умудрился появиться на свет с другой меткой. Человеческое имя на его лодыжке с твоим именем означало, что он станет одним из собирателей детской энергии, которая питает весь Север. Почетнее было бы родиться разве что Ван Артом.

Каждый раз, когда кто-либо упоминал фамилию Лена, Элизабет начинала улыбаться. Лен – единственный в своем роде и, судя по всему, пока не планирует делать наследников. Никто и представить не мог, что этот эльф делит с ней хлеб и покупает наряды.

– Но что-то пошло не так. – Усмехнулся Крис своим воспоминаниям. – Габриэль думал, что Ричард будет прекрасным цветком, станет Приближенным Санты и прославит семью еще больше (будто есть куда), но тот оказался ядовитой розой с шипами. Мало того, что он рос озорником и нарушил, если не все, то точно половину, правил и законов, он еще и догадался привязаться к человеку.

Крис артистично всплеснул руками и посмотрел на Элизабет.

– Ты знала, что он упросил Лена допустить тебя на экспресс? Ты была в шаге от черного списка Санты, но попала в число идеальных детей, это было немыслимо!

Элизабет забавила эмоциональность Криса. Он не закрывался, не надевал маску презрения, был с девушкой откровенен и не собирался ее в чем-либо обвинять. Крис просто высказывал истинное изумление.

– Я знала это, кажется..

Элизабет едва помнила эту поездку, казавшуюся много лет сном, но она точно знала, что не раз была на грани от того, чтобы получить угли в мешке. Однажды на Рождество она получила дешевую куклу, вместо той, которую просила – дорогую и фирменную. Много слез было пролито… Много.

– Ради тебя этот мальчишка был готов на все. – Крис вдруг достал из кармана пачку сигарет. Такого Элизабет не ожидала. Курящие эльфы не складывались в ее картине мира больше, чем само их существование. Крис был вторым после Моники, кого она увидела с сигаретой. Он заметил ее недоумение.

– Проводникам разрешено курить, если ты не знала.

Девушка понятливо кивнула. Откуда она только могла это знать? На ели у Мастерской не было доски объявлений со списком курильщиков Драйсдейла.

Крис затянулся и выпустил кольцо дыма изо рта. Чёртовы эльфы. Когда они с Марисой баловались и пробовали курить, у них ни разу не получилось сделать такого идеального узора – только прокашлялись обе.

– Ричард трещал о тебе сутками напролет, от его рассказов и вопросов стрелялись все учителя.

Элизабет стало неловко. При встрече спустя столько лет она едва не огрела его ручкой от швабры, когда должна была броситься в объятия или хотя бы одарить улыбкой. Если бы не ее затуманенный рассудок и годы в неведении, может быть так и не было бы.

– Когда он повзрослел – закрылся в себе и стал отстранен от всех. Слишком много он проводил времени наедине с собой… – Крис вздохнул. – Возможно, именно это его и погубило. Никто и представить не мог, что в своем зеркальном доме у него остался проход к тебе. Он смотрел на твою жизнь, как ты радуешься и плачешь, растешь и становишься взрослой. Без него.

Голова вдруг заболела. В память бросилась кукла эльфа, которую Элизабет купила в торговом центре за несколько дней до встречи с Ричардом.

– Будто все было спланировано… – Прошептала она, потирая двумя пальцами висок.

– Спланировано? – переспросил Крис. – Хорошая мысль. Ведь по итогу вы действительно встретились. Каким-то фантастическим образом ты разглядела его сквозь слой дымки. Самая заветная мечта Ричарда исполнилась. Ты вновь поверила в него.

Элизабет слушала Криса в пол уха. Голова трещала, словно по ней колотили молотком.

– Ты знала, что его дом так и не снесли? Габриэль настоял, думает, что сын одумается и вернется к работе для которой был рожден.

– Дом? – Элизабет перестала понимать эльфа.

– Дом на Поляне Зеркал. Оттуда он писал тебе все письма. Я клоню к тому, что если хочешь узнать его больше – можешь наведаться туда. Думаю, Ван Арт не откажет тебе в просьбе и сводит тебя.

Крис остановился и повернулся к девушке.

– По работе я общаюсь с детьми каждое Рождество. Со взрослыми людьми еще больше, так как экспресс выполняет доставку продуктов и вещей в Драйсдейл каждую неделю. И многие меня осудят, но мое честное мнение таково. – Он положил руку на плечо Элизабет и она пошатнулась. В глазах плыло. Нужно прилечь. – Вы связаны с Ричардом с самого рождения. Север этого не примет, но тот факт, что вы снова встретились и даже после его забвения остаетесь близки, говорит о многом. Я должен был это сказать.

Элизабет попыталась кивнуть, но ее голова заболела так сильно, что скрутило живот. Ее сложило пополам и вырвало рядом с ногами Криса. Элизабет взмолилась богам. Ей было ужасно стыдно перед проводником, но она ничего не могла с собой сделать.

– Небеса, у тебя кровь из носа идет! – воскликнул Крис, доставая из кармана пиджака белый шелковый платок. Элизабет не успела воспротивиться – зачем пачкать такую красоту?! – эльф уже сунул мягкую ткань к ее ноздрям. – Да что с тобой такое?!

Элизабет прикрыла глаза.

– Все кружится. В голове бардак. – Девушка едва держалась на ногах. До дома Мигеля было немного, но голову обносило настолько, что она не могла сдвинуться с места.

– Держись, я тебя здесь не оставлю.

Кажется, Крис хотел, чтобы она на него оперлась, но вместо этого Элизабет рухнула вниз.

***

Очнулась девушка уже в собственной постели.

– Когда-нибудь ты перестанешь меня пугать! – ворчал Мигель, возившись около ее тумбы и раскладывая лекарства.

Элизабет чувствовала облегчение. Голову отпустило. Но что более важно. Она начала вспоминать.

– Как Крис? – спросила девушка, поднимаясь.

– Проводник, притащивший тебя? В шоке. Пришлось напоить его успокоительным.

– Он весьма впечатлителен.

– Весьма. – Усмехнулся Мигель, выжимая тряпку, которая совсем недавно была на лбу девушки. – А ты куда соскочила?

Элизабет уже подошла к своему шкафу. Ей нужно было переодеться.

– Лен же сейчас придет на ужин? – Мигель кивнул. – Оставь наши с ним порции в холодильнике. Я хочу, чтобы он отвел меня к Поляне Зеркал.

Мигель оставил тряпку в тазу, повернулся к Элизабет и вопросительно вскинул бровь.

– Я начала вспоминать.

– Что?

– Ричарда. Наше детство. То, что я считала проделками своей фантазии.

Лекарь положил руку на подбородок, а Элизабет повернулась спиной и стянула с себя кофту, надевая белую толстовку с капюшоном. Та эльфийка-купец подобрала ей не только шикарные платья и костюмы, но и удобную обычную одежду, в которой девушка чувствовала себя комфортнее всего.

– Ты же понимаешь, что после того, как ты вспомнишь всё, обратного пути не будет? – Мигель строго смотрел на нее. – У тебя была граница, разделяющая события до той встречи с Ричардом и после. Когда он вновь станет частью твоих детских воспоминаний, ты станешь как мы. Станешь той, кто всегда знал, что этот мир реален.

– Это плохо? – сердце Элизабет колотилось, словно молоточек внутри рояля.

– Все это время ты жила с мыслями о том, что когда вернешься домой – все это забудется как сон. Впустив в свою душу Ричарда и всех нас ты отбрасываешь свою неверующую человечность. Даже если вернешься к людям – забыть Алиус не выйдет. Он будет частью твоей жизни.

Элизабет сжала кулаки. Мысли привели к маме. В её голове отчетливо плыли воспоминания, когда она отпрашивалась у нее в комнату, чтобы написать письмо Ричарду и тайно повидаться с ним. Она видела маленького эльфа с золотистым гнездом на голове и яркими, кристально-чистыми голубыми глазами.

– Я уже часть этого мира.

***

Лен согласился на удивление быстро. Они уже подходили к Поляне и за это время эльф не проронил ни слова.

– Ты злишься? – спросила Элизабет, не выдержав.

Ван Арт тепло посмотрел на нее.

– Что ты! Разумеется нет. – Его взгляд на секунду похолодел. – Я не уберег тебя от всех минувших событий. И ты пропиталась ими насквозь. Назад пути уже нет.

Домишки, крохотные, напоминающие грибы, стояли на голом леднике, покрытым снегом. Поляна Зеркал – место, куда Ричард приходил каждый день на протяжении всей жизни. Они приближались к дому с номером 32306, который ничем не отличался от тысячи других домов.

Лен повернулся так резко, что Элизабет больно уткнулась носом в его плечо. Она отошла и вопросительно взглянула на него.

– Я предупреждал тебя, Элизабет. И предупреждаю вновь. Ричард не тот, с кем стоит иметь близость.

– Ты хотел сказать любой эльф в этом городе не тот, с кем стоит иметь близость?

Лен с горечью поморщился от ее едкого замечания.

– Вы с ним одинаковы. Твердолобые, как олени. Будете биться и биться в стену, пока не расшибетесь.

– Или, пока стена не начнет раскалываться.

Элизабет поднялась по крыльцу и открыла дверь дома первой. В ноздри тут же врезался запах пыли и бумаги. Девушка будто оказалась в старой библиотеке, хотя книг тут не было. Лишь стопки бумаг и писем. Никакого стола, как она ожидала, только одно вылепленное крошечное окошко, в которое проникал свет Полярного дня, освещая пространство. Один только зеркальный пол, отражающий потолок и рычаги в углу.

– Так пусто и так тесно… – По рукам девушки прошли мурашки.

– Эльфы Детства редко сидят прямо здесь в доме. Чаще они проходят через портал в полу и основную работу выполняют там.

Элизабет прошла по полу и подошла к стопке писем. Взяла первое же. К сожалению, адресовано оно было не ей, но витиеватый почерк Ричарда она узнала.

– Значит… Он писал мне прямо рядом со мной?

Лен кивнул. Сгибаясь, он прошел через низкий проем.

– Если хочешь знать, где он сидел, то ему нравился твой диван с пуховым пледом.

Элизабет вспомнила о старом диване в своей комнате. Единственная мебель в доме, которую она не любила. Этот диван имел несколько пятен неизвестного происхождения, которые так сильно въелись, что ни один пятновыводитель с ними не справился, поэтому приходилось прикрывать их пледом. Только подумать, что все это время на нем проводил свое время настоящий эльф.

– Этот дом заблокирован, порталы не откроются. – Лен подергал рычаги, проверяя, точно ли все в порядке. – Найдешь дорогу назад?

Элизабет сосредоточено посмотрела на Лена. Она села по середине пола, скрестив ноги и пододвинула к себе большую стопку писем.

– Спасибо, Лен. За всё.

– Ты же знаешь, что я не принимаю благодарностей.

Эльф погладил ее по голове, невесомо коснулся костяшками пальцев щеки.

– Не сиди допоздна, моя драгоценная. Моника не обрадуется, если увидит тебя с мешками под глазами.

Элизабет мягко улыбнулась эльфу. Лен стал для нее другом, заменил ей отца, которого она не знала. Его забота была такой искренней и ласковой, что сердце обволакивала самая настоящая любовь.

Поиски заветных писем затянулись. В самом начале стопки были в сплошь неизвестные имена различных детей. В какой-то момент Элизабет решила, что ничего путного здесь не найдет и ее ночной порыв не обвенчается успехом, но из конца стопки она вытянула два конверт. Один был открыт – это было старое письмо Элизабет, когда ей было девять. Там она писала о случившейся поездке на Полярном экспрессе и возмущалась тем, что «Рик» куда-то пропал после этого. Девушка прокручивала в голове мысли и вспоминала, как пытаясь повторить узорчатый почерк эльфа, писала вопрос: «Могу ли я прокатиться на экспрессе на следующее Рождество?».

К сожалению, не прокатилась. Но Ричард тогда еще один раз являлся ей. Грустный и понурый – совсем непохожий на себя. После этого он только писал.

Другое письмо не было подписано, но было измято и перечеркнуто, будто писавший передумал отправлять его. Девушка развернула конверт.

«Дорогая Элизабет! Хотя стоп, не так, Дорогая Бетт…

Прости меня, я очень давно не произносил твоего имени вслух.… Да и навряд ли уже произнесу. Даже не знаю, зачем я пишу это письмо. Я отправил последнее письмо тебе много зим назад с одной лишь строчкой: «Прошу тебя, верь в меня. Несмотря ни на что». И я знаю, что даже при всем желании у тебя этого бы не вышло. И мне жаль.

Что ж, раз все письма я уже давно тебе послал, все остальное останется на этом листе.

С каждой зимой ты становишься всё прекраснее, а я с каждой зимой все несчастнее…

Меня предупреждали, остерегали, повторяли множество раз, что мне нельзя любить человека. К сожалению, я нарушил и этот закон. Если бы я мог и если бы ты позволила, то я остался бы рядом с тобой навсегда.

Это ужасно больно, знаешь? В прошлом я совершил большую ошибку, оставив зеркало с тобой. Я сам загнал себя в могилу, даже самому не верится. Я знаю, что ты никогда не увидишь меня, но моя душа разрывается и мне так больно, больно видеть тебя каждый день и быть незримым призраком.…

обой. Даже если он носит мое имя. Я бы с радостью пошел на безумство: убил бы его, ворвавшись в ваш мир и заняв его место подле тебя.